Глава 23

Это как кошмар, от которого падаешь с кровати. Изможденные и окровавленные, мы вываливаемся из Леса-Самоубийцы и опускаемся на колени. Мы оказались в четырех дюймах от бухарника [1], щурясь от солнечного света и глядя в спокойные, снисходительно-успокаивающие лица.

Атаме все еще покоится в руке. Я оглядываюсь назад на деревья, ожидая увидеть ряды бледных лиц, выглядывающих из-за стволов и следящих за нами, словно узники, помещенные в клетки, но перед глазами выступают обычные деревья, листья и мох. В тот момент, когда мы пересекли границу, они отступили, чтобы вернуться туда, где раньше висели или лежали, сложенные в кучи.

- Похоже, вы были правы, мистер Палмер, - кто-то проговаривает. – Он справился с этим.

Я устремляю взгляд на машину. Человек, который только что говорил, выглядит немного ниже и моложе Гидеона. Не могу с уверенностью сказать, насколько моложе. Волосы у него светлые с проседью и смотрятся так, будто вся его гладкая копна походит на серебро. Он застегнут на все пуговицы и одет в черные брюки. По крайней мере, он не в коричневой мантии и не размахивает кадилом.

- Не волнуйтесь, - отвечает он, направляясь к нам. – Они не пересекут этот луг.

Его беспечный тон раздражает меня, поэтому Кармел хватает меня за руку прежде, чем я собираюсь заявить этому клоуну, куда он может засунуть себе вышеупомянутый луг.

- У него все еще идет кровь, - говорит она.

Я смотрю на Томаса. С дыханием у него все в порядке, чего не скажешь о крови, которая вытекает медленным ручейком, а не бьет артериальной струей, сквозь сжатые пальцы Кармел. Думаю, он истощился от несостоявшегося проклятия, обрушившегося на нас в лесу, а никак не от укуса трупа, но я бы и через миллионы лет не осмелился сказать об этом Кармел. Она же почти изрыгает пламя.

Подойдя к нам, мужчина нежно опускает руки на плечи Джестин:

- Ты все сделала правильно, - говорит он, поэтому она сжато опускает голову. – На тебе нет ни царапинки.

- Ему нужен доктор, - шиплю я, и, когда мистер Джекасс никак не реагирует, Кармел снова повторяет мои слова.

- У него не останавливается кровь. Доктор Климентс здесь?

- Да, - отвечает тот, но не похоже, что он спешит к раненому на помощь.

Когда он улыбается, то похож на вытягивающуюся перед прыжком на мышь змею.

- Не волнуйтесь. Резервация недалеко. Мы позаботимся о вашем друге-ведьмаке и о тебе тоже, - его взгляд скользит по моим разбитым пальцам, и я клянусь, что при этом его уголки рта подергиваются.

- Меня зовут Колин Берк, - он нервничает, когда протягивает мне руку.

Кармел тут же шлепает по ней, оставляя на ладони полосу красного следа.

- Мне все равно, как вас зовут, - шипит она. – И кто вы такой. Если вы сейчас же не поможете ему, то я сожгу ваше долбаное место дотла.

Так держать, Кармел. Берк, кажется, не слишком возмутился ее словам, но вот Гидеон, наконец, заговорил, прося Кармел, чтобы та перестала паниковать из-за состояния Томаса. Затем она помогает подняться ему на ноги и поддерживает всю дорогу до машины, избегая встречаться со мной взглядом.

- Застелите чем-то сиденье, - проговаривает Берк, и я готов почти укокошить его за это.

Но Томасу требуется помощь, поэтому я затыкаюсь и направляюсь к машине.

***

Машина уверенно идет по дороге, часть которой покрыта асфальтом, другая же засорена всяким мусором, а со стороны луга в ряд выстроились стройные деревья, но водитель определенно никуда не спешит. За все время, что мы в пути, он не проронил ни слова, и я подозреваю, что он самый обычный водитель, если бы не было ощущения, что здесь никто «обычным» не может быть в принципе. Я смотрю на Джестин. Она вытащила какую-то ткань из своего рюкзака, чтобы Кармел прижала ее к шее Томаса. От беспокойства на ее лбу залегли морщины.

Мы достигаем вершины небольшого холма, а затем начинаем тормозить. Должно быть, в этой незаметной зеленой долине и расположился Орден. Он напоминает один из тех изысканных и эксклюзивных курортных пансионатов типа Аспен [2], включающий в себя несколько домов из красного дерева, солнечные коллекторы и чистые стены с тонированными окнами. Это место можно оценить в несколько миллионов долларов, хотя оно не так приметно, как, например, серая каменная крепость или монастырь. Томас чувствует мое удивление, поэтому пытается подняться с колен Кармел, чтобы заглянуть в окно. Кровотечение практически остановилось. С ним все будет в порядке при условии, что труп не занес ему инфекцию.

- Добро пожаловать, - проговаривает какой-то чувак, пока открывает нам дверцу, когда мы подъехали к главному зданию.

В своем черном костюме он выглядит молодо и ухоженно, словно только что сошел с обложки журнала GQ. Похоже, они с водителем близнецы. Их вид вызывает во мне замешательство, словно моему взору явились какие-то женщины-манекены. Бьюсь об заклад, что повар выглядит в точности, как эти парни.

- Роберт, предупредите, пожалуйста, мистера Климентса, - говорит Берк, - что ему предстоит кое-кого зашить.

Роберт отправляется за доктором, а Берк поворачивается ко мне.

– Это младшие члены нашего братства, - поясняет он. – Они обучаются в Ордене, используя метод наблюдения, и служат нам определенное время, не теряя с нами связи.

- Логично, - говорю я, пожимая плечами.

Их будущее довольно жуткое, но, вероятно, он догадывается о моих мыслях.

Когда я осматриваюсь по сторонам, возникает такое чувство, словно меня окатили холодной водой. Не знаю, чего я ожидал здесь увидеть, но уж точно не это. Я думал…предполагал, что приду сюда, чтобы встретиться с Гидеоном. Старики, одетые в удобные свитера, галдят вокруг меня, словно деды. Вместо того чтобы найти Берка, между нами, словно статистический ток, возникает мгновенная враждебность. С другой стороны находится Гидеон, который по-прежнему избегает встречаться со мной взглядом. Ему стыдно, но это же естественно. Мы все добрались в целости и сохранности и не могли иначе.

- Ах, доктор Климентс.

Я предполагал, что он будет выглядеть именно так. Седой, бородатый мужчина, одетый в бордовый свитер и форму цвета хаки. Он направляется прямо к Томасу и осторожно убирает с раны пропитанную кровью ткань, обнажая рванный, в форме полумесяца порез. В желудке все переворачивается, когда я представляю Уилла с Чейзом и мертвого отца, метающего на меня взгляд. Гребаная укушенная рана.

- Ее нужно промыть и зашить, - заявляет он. – С помощью лекарственных трав рана зарубцуется и оставит едва заметный шрам, - он прикладывает ткань обратно к ране, и Томас удерживает ее. – Доктор Марвин Климентс, - говорит он, пожимая его руку.

Когда он пожимает мою, то переворачивает ладонь и разглядывает мои пальцы.

– Сюда тоже можно наложить швы.

- Все в порядке, - возражаю я.

- Хотя бы промой их, - продолжает он. – Здесь гниль.

Он оборачивается и берет Томаса за руку, направляясь внутрь здания. Я тоже следую за ними, Кармел – рядом со мной. Джестин остается с Берком, и я не удивлен такому повороту событий.

***

После того, как рану Томаса обработали, а мою руку обработали йодом, нам показали множество комнат, расположенных вокруг площади общего пользования. Я лихорадочно обмываю и перевязываю руку. Я не доверяю ни одному дюйму этого места и напрягаюсь, когда оставляю Томаса с Кармел даже на двадцать минут самих.

Отведенная мне комната большая, оснащенная маленьким камином и большой кроватью с дорого-выглядящим одеялом. Она напоминает мне охотничий домик, который я однажды видел в кино. Единственное, чего не хватает для полноты картины, так это голов чучел, прикрепленных к стене.

- Думаю, если бы здесь висели головы чучел, они были бы человеческими, - язвительно замечает Томас.

Он прохаживается вместе с Кармел, держась за руки.

- Только без шуток! – ухмыляюсь я.

Окна здесь будто врезаны в стены, а вдоль арки потолка заметны слуховые люки. В этом месте около миллиона окон, с помощью которых можно охватить взором всю огороженную территорию, но складывается такое впечатление, что они не предназначены для того, чтобы их открывать и впускать свет, а только чтобы из них наблюдать.

Гидеон стучится в приоткрытую дверь, и от этого звука Томас слишком быстро оборачивается. Он вздрагивает и прижимает руку к свежеперебинтованной ране.

- Извини, парень, - говорит Гидеон, гладя его по плечу. – У доктора Климентса получается отлично ставить примочки белены. Уже через час боль уйдет, - он кивает Кармел, ожидая, что их представят друг другу.

- Гидеон, это Кармел. Кармел, это Гидеон, - знакомлю их я.

- Так вы Гидеон, - говорит она, суживая глаза. – Неужели было так трудно взять машину или встретить нас паромом на озере Лох? – с отвращением она отворачивается, не дожидаясь ответа.

- Поверить не могу, что ты послал нас пройти через это, - выговариваю я, и он, не мигая, встречается со мной взглядом.

В глазах читается печаль и, возможно, сожаление, но ему определенно уже не стыдно, если он вообще испытывал это чувство.

- Я предупреждал тебя, - отвечает он. – Решай сам, Тесей. Или ты все еще ребенок, или уже нет.

Будь он проклят и его аргументы в придачу.

- Я никогда не хотел, чтобы ты оказался здесь. Я лишь хотел сдержать обещание твоим родителям и уберечь тебя от опасности, но ты сын своего отца. Всегда лезешь на рожон. С дьявольским упорством двигаешься к своей гибели.

Его голос, почти граничащий с сентиментальностью, приятно ласкает слух. Он прав. Это было моим решением. Я всегда так поступал вплоть до того дня, когда впервые взял в руки атаме, когда мне стукнуло четырнадцать.

- Колин желает поговорить с тобой, - продолжает он, опуская руку Томасу на плечо, показывая, чтобы я отправлялся к нему один.

Вероятно, вторую руку он положил на плечо Кармел, если, конечно, он не возражает, если ее случайно откусят. В любом случае, он не оставит их одних, поэтому, на данный момент, мне не стоит о них беспокоиться.

***

Женщина ведет меня по коридору, затем вверх по лестнице, где нас уже дожидается Берк. Она первая женщина, которую мне довелось увидеть за последнее время, и оттого, что здесь могут находиться еще женщины, на душе становится легко, даже если эта дама и выглядит жутковато. Ее пепельные волосы подстрижены очень коротко; на вид можно дать около пятидесяти лет. Когда мы встретились с ней за пределами отведенной мне комнаты, она улыбнулась и кивнула мне с такой умелой недружелюбной вежливостью, какую можно встретить только в светском обществе матрон. Мы проходим мимо комнат с широко распахнутыми двухстворчатыми дверями, и в каждой из них мой взгляд натыкается на пламя, полыхающее в камине. В одной из таких комнат, слева от меня, я замечаю группу людей, сидящих на полу в кругу. Когда мы проходим мимо них, они оборачиваются и сверлят меня взглядом. Я имею в виду, что они все до единого смотрят на меня. Вместе, словно единое целое.

- А что они делают? – интересуюсь я.

- Молятся, - улыбается она в ответ.

Я хочу спросить зачем, но боюсь услышать, что молятся они атаме. Сложно поверить, что Джестин воспитывали эти люди. Каждый из них выглядит жутким. Даже доктор Климентс, когда обмыл и перевязал мне руку, смотрел на кровь так, словно она была священным Граалем. Небось сожжет бинты в жаровне, вымазанной сажей или чем-то в этом роде.

- А вот и мы, - проговаривает мой эскорт.

Затем останавливается возле двери, хотя я и намекаю жестом, чтобы она ушла. Неформалка.

Когда я захожу в комнату, Колин Берк стоит еще возле одного камина. В самом небрежном жесте он сжал свои кончики пальцев вместе, пока красно-оранжевое пламя мерцает на его скулах. Внезапно в голове вспыхивает персонаж Фауста.

- Значит, ты Тесей Лоувуд, - говорит он, а я улыбаюсь.

- А вы Колин Берк, - отвечаю я, затем пожимаю плечами. – Вообще-то, я никогда о вас не слышал.

- Хорошо, - он отходит от камина и останавливается возле высокого кожаного кресла. – Кое-кто держит рот на замке лучше, чем остальные.

Ох. Вот оно как.

Я задумчиво прикасаюсь к подбородку большим и указательным пальцами.

– Я слышал это имя раньше. Берк. Английский серийный убийца, не так ли? – поднимаю вверх ладонь. – Есть какое-то сходство?

Скрываясь за мягкой улыбкой, он скрежещет зубами. Хорошо. И все же на задворках своего сознания пробегает мысль, что не следует относиться к нему враждебно, потому что я пришел сюда за помощью. С другой же стороны мне кажется, что, чего бы я ни сделал, он не станет мне врагом в еще большей степени.

Берк разводит руки в стороны и улыбается. Такой жест выглядит однозначно обезоруживающим. Исполненный теплотой и почти искренний.

- Тесей Кассио Лоувуд, мы очень рады, что ты оказался здесь, - проговаривает он. – Мы очень долгое время ждали, когда ты вернешься, - он снова улыбается, только теперь чуточку теплее. – Воин возвращается домой.

Все это фальшивая лесть. Этого недостаточно, чтобы я забыл, какой он на самом деле мудак. Правда, харизматичный мудак.

- Вы рады? – спрашиваю я. – Тогда вам должно быть известно, почему я здесь.

Берк почти с сожалением опускает взгляд, который вспыхивает серым, как цвет его волос.

– У тебя выдался тяжелый день. Мы поговорим об этом позже. Возможно, за ужином. Я приготовил для тебя вкусные блюда, чтобы дать возможность другим членам нашего братства встретиться с тобой. Им всем очень любопытно.

- Послушайте, - говорю я. – Это действительно очень мило с вашей стороны, но у меня нет времени…

- Я знаю, почему ты здесь, - резко обрывает он. – Послушайся моего совета. Присоединяйся к ужину, и пусть другие попытаются отговорить тебя от смерти.

На языке вертится целая куча саркастичной хрени, но мне удается сдержать себя.

- Как пожелаете, - улыбаюсь я. – Вы здесь хозяин.

***

Направляясь с Томасом, Кармел и Гидеоном в столовую, я во все глаза смотрю на стены. На них действительно висят головы лося, медведя и кого-то вроде козла. От их вида мне вспоминается шутка Гидеона, что некие глаза с картины наблюдают тоже за моим домом.

- Почему мы слушаемся их? – спрашивает Кармел, уставившись на голову козла. – Я не доверяю этому месту. Из-за этих безжалостно убитых животных я скоро стану вегетарианкой.

Гидеон улыбается.

– Потому что Колин ведет себя как рассудительный лидер. Тесей, он задумал убить тебя, - от его слишком обычного тона я вздрагиваю. - Убить и вернуть атаме Джестин. Затем расплавить его и перековать с добавлением своей крови. По его мнению, так он очистится.

- Так, может, нам стоит убежать, пока не поздно? – спрашивает Кармел. – И почему тогда он приглашает его поужинать?

- Не все в Ордене разделяют его намерения. Они чтят древние обычаи, в том числе и первоначальную родословную воина. Они встанут за тебя, если поклянешься и дальше поддерживать старинные традиции.

- А если я откажусь?

Гидеон не отвечает. Мы дошли до столовой, которая по объемам не отличается от остальных комнат. Здесь, конечно же, взору предстает камин и сверкающая люстра под высоким потолком, отражающая желтое пламя. За столом расположилось, по меньшей мере, с дюжину человек, ожидающих прихода еще нескольких манекеноподобных младших членов братства. Джестин нигде не видно. Ее, вероятно, держат под охраной, словно сокровище. Когда мы заходим внутрь, все поднимаются. Берк находится тоже здесь и ведет себя так, словно сидит во главе стола, хотя тот и круглый.

Человек, который стоит ближе всего ко мне, протягивает руку и улыбается. Я пожимаю ее, и он представляется как Иен Хинли. У него редкие каштановые волосы и усы. Его улыбка выглядит искренней, и я удивлюсь, если он действительно симпатизирует мне. Когда я прохожу чуть дальше, пожимая каждому руку и запоминая имена, не могу с точностью сказать, кто из них сейчас желает моей смерти, а кто чуть позже.

Я сел возле Берка, и почти сразу еду начали подавать на стол. Медальоны стейка и что-то похожее на ежевичный соус. Внезапно меня стали наводнять расспросами. Кто-то даже спрашивает меня о школьных годах. Я думал, буду слишком напряженным, чтобы проглотить хоть кусочек мяса, но когда опустил взгляд на тарелку, та была уже пустой.

Мне было так комфортно с ними разговаривать, что не заметил, как мы плавно перешли к традициям. Я не возражаю. Разговоры о моральном облике атаме и цель его создания вызывают в ушах вибрацию, словно жужжание пчел. Интересный расклад получается. Я слышу совсем другую точку зрения. Обоснованную. Если я поклянусь им, что буду чтить и поддерживать давние традиции, то они вступятся за меня, и если я сделаю это, Анна навсегда останется в аду.

Я начинаю медленно охватывать взглядом присутствующих, их улыбающиеся лица и пугающие одеяния. Гидеон ведет себя с ними дружелюбно. Впрочем, как и Томас. Даже Кармел старается быть вежливой. По правую сторону от меня сидит Берк, чей пристальный взгляд на себе я замечаю боковым зрением.

- Они считают, что заполучили меня, - говорю я, поворачиваясь к нему. – Но вы же лучше знаете об этом, не так ли?

За столом все сразу замолкают. Словно, на самом деле, здесь никто только что не вел никаких разговоров.

Берк довольно хорошо притворяется, когда оглядывается по сторонам с сожалением во взгляде.

- Я надеялся, что, когда ты встретишься с Орденом и узнаешь о дальнейших целях, то поменяешь свое мнение и не совершишь ошибку, - проговаривает он.

- Не делай этого, - раздается женский голос, и я нетерпеливо устремляю взгляд через стол на пепельноволосую женщину, которая пришла со мной чуть раньше, и чье имя теперь я знал как Мэри Энн Коттона. – Не оскверняй себя или Черный Кинжал.

Ох, Мэри Энн. Если только себя и Кинжал [3] Пиджонов [4], то все в порядке.

- Берк, вы основали здесь замечательный культ, - замечаю я.

- Мы – священный Орден, - поправляет он меня.

- Нет. Вы культ. Изнеженный, британский, застегнутый на все пуговицы, но все-таки культ, - я поворачиваюсь лицом ко всем остальным и достаю из кармана атаме, затем освобождаю его от ножен и позволяю им увидеть лезвие, отражающее свет от камина. – Он мой, - заявляю я на их жуткие вздохи. – Перед тем, как попасть ко мне в руки, он принадлежал моему отцу, а тот, в свою очередь, принадлежал деду. Хотите вернуть его? Я планирую открыть дверь в иной мир, чтобы кое-кого, не принадлежащего тому месту, освободить и вернуть назад.

Воцаряется такая гробовая тишина, что мне слышно, как Гидеон и Томас поправляют очки.

Затем Берк нарушает тишину:

- Мы не можем просто отобрать его у тебя, - и когда доктор Климент протестует против этого, пытаясь вставить последнее слово в защиту старинной родословной, то протягивает руку и сжимает его. – Черный Кинжал будет всегда служить твоей крови. Пока она не угаснет.

Краем глаза я замечаю, как Кармел, всегда готовая воспользоваться своей дубиной, хватается за ручку кресла.

- Это не выход, - говорит Гидеон. – Вы не можете просто взять и убить воина.

- Мистер Палмер, у вас нет права голоса, - сообщает один из членов братства с коротко-подстриженными черными волосами.

Среди всех присутствующих он выглядит самым младшим, наверное, недавно прибивший новичок.

– Вы десятилетиями не посещали наш Орден.

- Даже если и так, но, - продолжает Гидеон, - вы не можете с уверенностью отрицать, что каждый из присутствующих не ощущает того же. Эта родословная существует уже тысячи лет. И ты собираешься разрушить ее только потому, что таково мнение Колина?

Эффект получился неожиданным: все присутствующие начинают глядеть друг на друга, включая меня, Кармел и Томаса.

- Он прав, - говорит доктор Климентс. – Наше желание ровным счетом ничего не значит.

- И что же вы в таком случае предлагаете? – спрашивает Берк. – Открыть дверь и позволить мертвой убийце вернуться в наш мир? Считаете, что это воля атаме?

- Пусть атаме сам решит, - внезапно предлагает Климентс, словно появилось неожиданное вдохновение. Затем всматривается в лица сидящих за столом. – Когда откроем дверь, Джестин отправится вместе с ним. Вдвоем. Воин, который вернется назад, станет достойным обладателем Черного Кинжала.

- А что будет, если никто из них не вернется? – раздается чей-то голос. – Тогда мы потеряем атаме навсегда!

- А что, если все-таки он вытащит оттуда мертвую девушку? – еще кто-то спрашивает. – Она же не сможет здесь остаться. Так нельзя.

Томас, Кармел и я обмениваемся взглядами. Лагерь разделяется на две стороны: верных сторонников Берка и приверженцев доктора Климентса. От негодования Берк готов почти жевать стекло [5], но в следующую минуту на лице расцветает теплая, слегка смущенная улыбка извиняющего человека.

- Тогда так тому и быть, - проговаривает он, - если Тесей Кассио желает заплатить цену.

И пошло-поехало.

- А сколько нужно заплатить?

- Сколько? – улыбается он. – Много. Мы вернемся к этому вопросу чуть позже, - невероятно, но он просит себе кофе. – Создатели этого атаме знали, как открыть дверь в иной мир, но, к сожалению, знания были утеряны на века. На десятки веков. Теперь же единственный способ открыть эту дверь покоится в твоих руках.

Я опускаю взгляд на лезвие.

- Дверь можно открыть только с помощью Черного Кинжала. Видишь ли, ключ к разгадке все время находился у тебя под носом. Просто ты не знал, как сломать замок.

Я устал от тех, кто постоянно говорит о ноже как о необычной вещи. Словно он какой-то вход во врата, ключ или пара тапочек рубинового цвета.

- Просто ответьте мне, какова цена? – спрашиваю я.

- Цена, - проговаривает он, улыбаясь. – Это твоя, бегущая по венам кровь.

Где-то рядышком у Томаса с Кармел потрясенно отвисает челюсть. Берк же смотрит на меня с сожалением, но я не верю его чувствам.

- Если ты так настаиваешь, - продолжает он, - мы проведем ритуал завтра вечером.

__________________________________________________________________

[1] Буха́рник (лат. Hólcus) — род травянистых растений семейства Злаки.

[2] А́спен — город в штате Колорадо, известен самым дорогим горнолыжным курортом, но, по мнению многих профессионалов, горы Аспена в основном скалистые, поэтому не пользуется популярностью среди приезжих.

[3] Biodag (произносится Beedak) – с гаэльского переводится как дирк, стилет, кинжал. Являлся охотничьим кинжалом и опасным в ближнем бою колющим оружием. В 16 — 18 вв. входил в комплекс традиционного вооружения шотландских горцев. Рукоятки современных дирков традиционно вырезаны из дерева темного цвета — морёного дуба или чёрного дерева.

[4] Doo – шотландский сленг, переводится как Пиджон (человек, поклоняющийся кому-то или чему-то. Пиджоны в основном дружат только с людьми, проверенными временем, т.е. которых знают всю жизнь).

[5] Поедать стекло – вид заболевания, носящий название Гиалофагии (форма извращенного аппетита).

Поиск по сайту: