ЧАСТЬ I. Человек может обладать большими знаниями и сведениями; он может знать много о Боге и Его воле, о Христе и Его путях, и, все-таки, он — только почти христианин

Ибо, хотя не может быть благодати без знания, но мо­жет быть много знаний без благодати. Просвещение часто движется впереди, в то время как обращение так никогда и не следует за ним. Знания влияют па понимание, а святость — па волю. Знания просвещают человека, по не освящают. Он может иметь понимание, чтобы знать Господа, и одновремен­но ему может не хватать воли, чтобы проявлять послушание Богу. Апостол говорит о некоторых: «...как они, познавши Бога, не прославили Его, как Бога».

Чтобы человек стал истинным христианином, он должен иметь свет (знания) в голове и жар в сердце, знание — в пони­мании и рвение — в привязанности. Некоторые имеют рвение и не имеют знаний — это слепое посвящение. Другие имеют знания и не имеют рвения — это бесплодные размышления. У истинного христианина знания объединены с рвением.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но ведь сказано: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа».

ОТВЕТ. Не всякое знание о Боге и Христе пробуждает в душе интерес к жизни вечной. Ибо, почему тогда погиба­ют бесы? Они имеют больше знаний о Боге, чем все люди в мире. Хотя по своей вине они утратили святость, однако не потеряли своих знаний. Они называются демонами (diamones)

из-за своих знаний, и все-таки они дьяволы (diaboloi) по своей злобе, бесы тем не менее.

Знания наполняют голову, но никогда не улучшают сер­дца, если пет кое-чего еще. Фарисеи обладали многими знани­ями: «Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя зако­ном, и хвалишься Богом, и знаешь волю Его», и так далее, но, все же, они были родом лицемеров. Господи, сколько же лю­дей, нагруженных знаниями, отправились в ад!

Хотя это и истина, что жизнь вечная — это знание Бога и Иисуса Христа, но, все же, истиной является и то, что многие знающие Бога и Иисуса Христа никогда так и не увидят жиз­ни вечной. Вы должны знать, что существует два вида знаний: одно обычное, но не спасающее, другое не обычное, но спасаю­щее. Обычное знание — это то, которое посещает голову, но не касается сердца. Такое знание могут иметь распутники; Вала­ам видел Христа с вершин скал и с холмов.

Натуралисты говорят, что в голове у жабы есть жемчу­жина, но ее брюшко полно яда. У французов есть ягода, кото­рую они называют uve de spine, — виноград па колючках. Обыч­ное знание о Христе — это жемчужина в голове у жабы, ви­ноград, который растет па колючках; его можно найти в нео­священных людях.

И есть еще спасающее знание о Боге и Христе, которое включает в себя согласие и разума, и воли. Это то знание, которое подразумевает веру: «Чрез познание Его, Он, Правед­ник, Раб Мой, оправдает многих». Оно ведет в жизнь вечную. Итак, если человек и имеет много знаний о Боге и Иисусе Христе, всё же, если это не спасающее знание, то есть знание, объединенное с желанием и практическим применением, то этот человек только почти христианин.

Только у того верное представление о Боге, кто знает, как повиноваться Ему и повинуется согласно своим знаниям о Нем: «Разум верный у всех, исполняющих заповеди Его». Без этого любое другое знание делает человека подобным Навуходоно­сору «с головой из золота и глиняными ногами».

Некоторые приобретают знания просто ради самих зна­ний. Некоторые — чтобы быть известными. Иные — чтобы практиковать то, что они знают.

----------------------------------------------- Обнаружен почти христианин -

Итак, знания ради самих знаний — это любопытство. Зна­ния ради известности — пустая слава. Но приобретение зна­ний с целью применения их па практике — это евангельская обязанность. Именно она делает человека истинным христиа­нином. Без этого человек, обладающий знанием, всего лишь почти и, все-таки, только почти христианин.

ЧАСТЬ И. Человек может иметь великие и выдающие­ся дары, больше того, дары духовные и, все-таки, быть толь­ко почти христианином.

Дар молитвы — духовный дар. Человек может иметь его и, все-таки, быть только почти христианином, ибо дар молит­вы — это одно, а благодать в молитве — это другое. Дар про­поведовать и пророчествовать — духовный дар. Человек мо­жет иметь его и, все-таки, быть только почти христианином. Иуда был великим проповедником, так же, как и те, которые пришли ко Христу и сказали: «Господи! Господи! Не от Тво­его ли имени мы пророчествовали? И не Твоим ли именем бесов изгоняли?»

Вы должны знать, что не дары, а благодать создает хрис­тианина. Ибо:

Х.Дары происходят благодаря обычной работе Духа. Итак, человек может пользоваться всеми обычными дарами Духа и, все же, быть распутником; ибо дары называются обычными, так как раздаются Духом всем беспристрастно: хорошим и пло­хим, тем, которые являются верующими, и тем, которые не являются таковыми.

Те, кто имеет благодать, имеют дары; и те, кто не имеет благодати, могут иметь те же самые дары, ибо Дух работает и в тех, и в других. Более того, в этом смысле, тот, кто не имеет благодати, подвергается более усиленной работе Духа (quoad hoc) в этом, чем те, которые имеют больше благодати. Профес­сор, не имеющий благодати, может иметь более выдающиеся дары, чем самый святой верующий; он может лучше молиться, лучше проповедовать и превзойти остальных, но верующие обгонят его в своей искренности и чистоте.

2. Дары даются для использования и блага других. Они даются in ordinem alium, как утверждают ученые, ради пользы

_ Вопрос 1. Часть II

и поучения других. Так говорит апостол: «...дается проявление Духа па пользу». Итак, человек может назидать другого своим даром, и, все же, сам останется без назидания. Он может быть полезным для других, но бесполезным для себя.

Ворон считался нечистой птицей. Бог использовал ее, чтобы накормить Илию. И хотя мясо ворона не было годно для еды, пища, которую приносил ворон, была хорошей. Хро­мой человек своим костылем может указать правильный путь и, все же, не сможет пройти его сам. Сгорбленный портной может сшить костюм па стройное тело, хотя он не подойдет ему самому из-за его горба. Церковь (включая сад Христа) можно поливать через деревянные желоба, солнце может про­ливать свой свет через затемненное окно, и поле можно хоро­шо засадить грязными руками.

Эффективность Слова не зависит от власти того, кто говорит его, но от власти Бога, Который благословляет его. Так что другой человек может быть обращен с помощью моей проповеди, а я, все же, могу быть выброшен. Валаам дает ясное и редкое пророчество о Христе и, все же, это не принес­ло ему пользы: «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля»; «Вижу Его, по ныне еще пет; зрю Его, по не близко». Бог может использовать дар определенного челове­ка, чтобы привести других ко Христу, хотя сам этот человек может быть незнаком со Христом. Кто-то может укреплять другого в вере, и, все же, сам может не знать, что такое вера. Пендлетон укреплял и утверждал в вере Сандерса, во време­на Королевы Марии, чтобы тот устоял в истине, которую он проповедовал и скрепил ее кровью. Но, все же, впоследствии Пендлетон стал отступником.

Скультетус рассказывает об Иоганне Спейсерусе, знаме­нитом проповеднике из Аугсбурга в Германии в 1523 году, кото­рый проповедовал с такой силой, что даже проститутки обраща­лись и становились хорошими христианками; и, все же, он сам, в конце концов, стал папистом*⁾ и пришел к несчастному кон­цу. Таким образом, свеча может гореть ярко, освещая других в их мире и, все же, в конце концов, превратиться в гарь.

*' католиком (прим. перев.).

----------------------------------------------- Обнаружен почти христианин —

3. Власти самого великого дара недостаточно, чтобы из­менить сердце. Человек может проповедовать, как апостол, мо­литься, как ангел и, все же, может иметь сердце дьявола. Толь­ко благодать способна изменить сердце. Самые великие дары не могут изменить его, но самая маленькая благодать может. Дары могут сделать из человека ученого, по благодать делает человека верующим. Итак, если дары не могут изменить серд­це, тогда человек может иметь самые выдающиеся дары, по, все же, быть только почти христианином.

4. Многие, имевшие дары, отправились в ад. Несомненно, Иуда имел великие дары, ибо он был проповедником Еванге­лия; и наш Господь Иисус Христос не поставил бы его па дан­ную работу, если бы он не соответствовал ей, и, все же, Иуда пошел «в свое место». Книжники и фарисеи были людьми, обладающими выдающимися дарами, и, все же: «Где мудрец?

Где книжник?»

«Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть...» Для погибающих... Кто они, погибающие? Кто? Мудрые и об­разованные, иудеи и греки — они названы «погибающими». Великий епископ сказал, когда он увидел бедного пастуха, пла­чущего над лягушкой: «Бедный неграмотный мир достигнет небес, тогда когда мы с нашими знаниями отправимся в ад».

Если мы желаем избежать погибели, мы должны:

— быть твердо убеждены в своей греховности;

— быть действительно объединены со Христом;

— быть утверждены в завете благодати.

Итак, самые выдающиеся дары не могут укрепить нас ни в одном из этих пунктов. Они не могут выработать основа­тельных убеждений. Они не могут повлиять па наш союз со Христом. Они не могут привести пас к отношениям завета. И, следовательно, они не могут сохранить пас от вечной погибе­ли; таким образом, люди могут иметь самые великие дары и, все же, быть только почти христианами.

5. Дары могут ослабнуть и исчезнуть. Они не являются нетленными. Но благодать никогда не погибнет. Благодать нетленна, а дары тленны. Благодать — это источник, «воды которого никогда не иссякнут», по ручьи даров могут быть иссушены. Благодать могла бы быть тленна по своей природе,

_ Вопрос 1. Часть III

если бы была только творением, но, все же, она не тленна в отношении своего Хранителя, будучи новым творением. Тот, Кто создал ее в пас, — сохранит ее в нас; Тот, Кто начал ее, так же и продолжит ее.

Корень даров — в природе, но корни благодати — во Хри­сте; и, поэтому, хотя дары могут исчезнуть, благодать, все-таки, будет пребывать вечно. Итак, если дары погибают, тогда тот, кто имеет хотя бы минимум благодати, является христиани­ном, а тот, кто имеет самые великие дары, может быть только почти христианином.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но не призывает ли нас апостол: «Рев­нуйте о дарах больших...»? Почему мы должны ревновать о них и ревновать о них с усердием, если они бесполезны для спасения?

ОТВЕТ. Дары — это благо, хотя они и не являются наи­высшим благом. Хорошо, если вы имеете их, но есть нечто лучшее. Это написано в том же стихе: «...и я покажу вам путь превосходнейший», и это путь благодати. Одна драхма благо­дати ценится больше, чем талант даров. Дары могут обогатить нас по отношению к другим людям, но именно благодать обо­гащает нас по отношению к Богу. Наши дары приносят пользу другим, но благодать приносит пользу нам. То, чем я приношу пользу другим — хорошо, но то, от чего я получаю пользу сам — лучше.

Итак, так как дары — это благо, нам следует ревновать о них. Но, так как они не являются наивысшим благом, нам не следует успокаиваться на них. Мы должны ревновать о дарах для блага других, чтобы научить их, но мы должны ревновать также и о благодати для блага наших собственных душ, чтобы спасти их. Ибо, кто может стать лучше с помощью даров? А без благодати мы погибнем.

ЧАСТЬ III. Человек может красиво исповедовать рели­гию, хорошо исполнять внешние обязанности благочестия и, все же, быть только почти христианином.

Обратите внимание на то, что говорит наш Господь: «Не всякий говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство

----------------------------------------------- Обнаружен почти христианин —

Небесное»; то есть, не всякий, кто исповедует Христа, являет­ся истинным учеником Христа. Не все израильтяне, кто из Израиля; не все христиане, кто исповедует христианство.

Какое благочестивое исповедание было у Иуды! Он по­следовал за Христом, оставил все ради Христа, изгонял бесов во имя Христа, ел и пил за столом со Христом, но, все же, Иуда был только лицемером.

Большинство исповедующих Сына Божьего подобны ли­лиям: выглядят красиво, а пахнут дурно; или как перец: ост­рые во рту, по холодные в желудке. Самое прекрасное кружево может быть пришито к самой грубой одежде.

Великий обман измерять суть пашей религии мерой ис­поведания или судить о силе пашей благодати количеством обязанностей, которые мы выполняем. Писание говорит о пе­ком человеке, который, имея благочестивый вид, все же, отвер­гал силу благодати. Отвергать силу — значит не жить, практи­куя благодать, на которую претендуешь, выполняя свои обя­занности. Тот, кто претендует на благочестие через благовид­ное исповедание, однако, не практикует благочестие через свя­тую жизнь, имеет только форму, но отвергает силу. Гротий сравнивает такого человека со страусом, у которого большие крылья, по который не летает. Многие имеют крылья искрен­него исповедания, по, все же, не используют их, чтобы взле­теть ввысь в духовном стремлении и святой жизни.

Четыре доказательства этой истины

Чтобы обосновать истину о том, что человек может пре­красно исповедовать религию, и, все-таки, быть только почти христианином, давайте рассмотрим четыре доказательства этой

истины.

1. Если человек исповедует религию, но сердце его так и не поменялось и состояние не улучшилось, тогда он может быть самым великим глашатаем, и, все же, оставаться только по­чти христианином. Хотя человек исповедует религию, его сер­дце может так никогда и не меняться, а состояние — не обнов­ляться. Он может быть постоянным слушателем Слова и, все же, оставаться грешником. Он может часто приходить на при-

„ Вопрос 1. Часть III-------------------------------------------------

частие, и, все же, уходить таким же грешником, каким он и пришел. Мы не должны думать, что обязанности могут даро­вать благодать.

Многие души были обращены Христом в таинстве, по никогда пи одна душа не была обращена таинством без Хрис­та. А обращает ли Христос всех, кто присутствует на таинстве? Конечно же, пет; ибо для одних Слово — это запах смертонос­ный на смерть. И, если это так, тогда совершенно ясно, что человек может исповедовать религию и, все же, быть только почти христианином.

2. Человек может исповедовать религию и жить лице­мерно, имея благочестивый вид. «Слушайте это, дом Иакова, называющиеся именем Израиля и происшедшие от источни­ка Иудина, клянущиеся именем Господа и исповедующие Бога Израилева, хотя не по истине и не по правде». Что вы дума­ете об этом? Они «исповедуют Бога Израилева» — это их исповедание; «хотя не по истине и не по правде» — вот оно, их лицемерие. И, действительно, не было бы лицемерия в религиозном смысле, если бы не было исповедания религии; ибо тот, кто, будучи нечестивым, плотским и мерзким внут­ренне, выглядит таким же внешне, — тот не лицемер. Он вы­глядит таким, каким он есть. Но тот, кто па самом деле пред­ставляет собой одно, а выглядит no-другому, является плот­ским, не святым, но, все же, внешне кажется хорошим и свя­тым, то такой человек — лицемер.

Таким образом, казуисты определяют лицемерие как под­делку святости; и это точно соответствует греческому слову, имеющему значение «подделывать». У евреев есть два слова Для обозначения лицемеров: panim, которое обозначает «лица», и chanepm, что означает «подделки» (от chanaph — маскиро­вать). Итак, лицемер — это тот, кто маскируется под религию и носит лицо святости и, все же, в нем пет благодати святости. Внешний вид его не соответствует его сущности. Он имеет бла­гочестивый вид, но это только покров его нечестивого сердца, которое находится внутри. Он исповедует религию, чтобы ни­кто не подумал, что он нечестив, но это только исповедание и, поэтому, он действительно нечестив. Он — религиозный лице­мер. Религиозный, потому что претендует на святость. Он по-

---------------------------------------------- Обнаружен почти христианин -

хож па многих людей, больных чахоткой: они выглядят хорошо, по их легкие пшют; или же па яблоко, у которого гладкая кожи­ца, но гнилая сердцевина. Многие выглядят праведно, хотя пра­ведна только их внешность. Если это так, тогда человек, испове­дуя религию, остается только почти христианином.

3. Обычаи и мода могут заставить человека исповедовать религию — так же, как вы видите многих людей, которые носят тот или иной наряд не потому, что он согревает их или что он более совершенен, чем другие, но потому что он просто моден.

Многие пудрили волосы, румянили лица, вставляли перья в шляпы и так далее, потому что были глупцами в моде. Итак, многие исповедуют христианство не потому, что благодать согре­вает их сердце, что они видят превосходство Божьих путей над путями мира, — нет, они просто следуют моде! Не хотел бы я говорить этого, но это действительно имеет место в наше время, потому что религия занимает самое высокое положение, — вот почему многие исповедуют ее. Это выгодное дело, но часто мно­гие отказываются от своего исповедания.

Религия в благоприятное время производит много испо­ведников, но не много новообращенных; однако когда религия вступает в период страданий, тогда количество ее исповедников не бывает больше числа обратившихся, ибо обычаи производят первых, но совесть — последних. Тот, кто исповедует религию только ради обычаев, когда она процветает, никогда не станет мучеником ради Христа во время скорби. Тот, кто обладает ис­тиной, постоянно только намереваясь жить по ней, откажется от нее, когда эта истина начнет формировать его жизнь.

Говорят, что когда дом разрушается или надает, то все кры­сы и мыши оставляют его. Пока дом стоит твердо, и они могут укрыться в крыше, крысы остаются, но не дольше, иначе при разрушении все упадет на них, и они — все, кто жил наверху, погибнут внизу. Братья мои, могу ли я сказать, что у пас много вредителей, крыс и мышей в религии, которые будут жить под ее крышей до тех нор, пока смогут найти там укрытие, но когда придет время страданий, они предадут ее, иначе она упадет — упадет па них? Я убежден, что Бог испытывал исповедующих религию, пе только, чтобы избавиться от вредителей. Он сотряса­ет фундамент дома так, чтобы эти крысы и мыши могли ноки-

_ Вопрос 1. Часть III

путь крышу, по не так, чтобы перевернуть ее. Он хочет избавить­ся от них, как земледелец, когда молотят пшеницу, чтобы изба­виться от соломы. Спокойные дни Евангелия провоцируют лице­мерие, но страдания за религию доказывают искренность.

Итак, если обычай или мода заставляют человека испове­довать веру, тогда этот человек в своем исповедании является только почти христианином.

4. Если люди могут погибнуть, хотя и исповедуют благо­честие, то, конечно же, исповедуя религию, они могут быть и почти христианами.

Итак, Писание ясно говорит о том, что человек может по­гибнуть даже при самом сильном исповедании религии. Хрис­тос проклял смоковницу, на которой были листья, но не было плодов. Сказано, что «сыны царства извержены будут во тьму внешнюю». Кто были они, сыны царства, как не единственный в мире парод Божий по исповеданию? Они заключили «завет с Ним» через жертвоприношение и, все же, были извержены.

В Евангелии от Матфея вы можете прочитать о некоторых людях, которые придут и будут хвалиться своим исповеданием перед Христом, надеясь, что это спасет их. Они скажут: «Господи! Господи! Не от твоего ли имени мы пророчествовали? И не Тво­им ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили?» И что же ответит Господь па это? «И тогда объявлю им: "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня"».

Заметьте, здесь говорится о тех, которые пророчествова­ли от Его имени и, все же, погибли в Его гневе. Его именем они бесов изгоняли, а затем были изгнаны сами. Его именем чудеса творили и, все же, погибли как нечестивые работники. Исповедание религии не спасает, как не спасает тонущий ко­рабль вызов конвоя или хорошая скорость. Точно так же, как многие попадают в рай со страхом ада в своих сердцах, так же многие отправятся в ад с именем Христа на устах. Итак, если человек может погибнуть, хотя и исповедует благочестие, то, следовательно, он может оказаться в своем исповедании и только почти христианином.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но разве не сказано Самим Господом Христом: «Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми,

---------------------------------------------- Обнаружен почти христианин —

того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным»? Итак, для Христа сказать, что Оп исповедует пас перед Отцом, равно­сильно обещанию жизни вечной. Если Христос исповедует пас, то Бог Отец никогда не откажется от нас.

Истинно, те, кто исповедует Христа, будут исповедованы Им. Так же истинно и то, что это равнозначно обещанию спа­сения. Но вы должны знать, что провозглашать Христа не зна­чит исповедовать Его, ибо провозглашать Его — это одно, а исповедовать — другое. Исповедание Христа — это живое сви­детельство о Христе тогда, когда религия проходит через стра­дания. Провозглашение может быть всего лишь безжизненной формальностью во время процветания религии. Исповедовать Христа — значит выбирать Его пути и идти по ним. Провоз­глашать Христа — значит умолять о его путях, по жить вне их. Провозглашение может исходить от притворной любви к пу­тям Христа, но исповедание исходит от укорененной любви к личности Христа. Провозглашать — значит признавать Его, когда никто не отвергает Его; исповедовать — значит не отка­зываться от Него и страдать за Него, когда другие противосто­ят Ему. Лицемеры могут только разглагольствовать, но имен­но мученики являются настоящими исповедниками. Провоз­глашать — значит плыть вниз но течению. Исповедовать — значит плыть против течения. Итак, многие могут плыть ио течению, как мертвая рыба. Эти люди не способны устрем­ляться против течения с живой рыбой. Многие из тех, кто не исповедуют Христа, могут провозглашать Его. Но, несмотря па это, они являются только почти христианами.

ЧАСТЬ IV. Человек может далеко продвинуться в своей борьбе с грехом и, все же, быть только почти хрис­тианином.

Как много человек может преуспевать в этом, я покажу вам па нескольких последовательных примерах.

Первое. Человек может признавать свою греховность и, все же, быть только почти христианином, ибо:

1. Убеждение может быть не только духовным, но и ум­ственным. Его источником может быть природное сознание,

_ Вопрос 1. Часть IV

просвещенное Словом без эффективной работы Духа, Кото­рый обличает сердце в грехе.

2. Убеждения могут, «стереться». Они очень часто меня­ются — не кончаются благоразумным обращением. Церковь говорит: «Мы приняли во чреве дитя; мы терпели боли; мы породили ветер». Это — сетование церкви по поводу беспло­дия ее скорбей, и это может быть также сетованием большин­ства по поводу бесплодия своих убеждений.

3. Многие принимают признание греховности за обраще­ние от греха и, поэтому, спокойно сидят и покоятся в своих убеждениях. Грустно слушать, что Господь говорит о Ефреме: «Оп — сын неразумный, иначе не стоял бы долго в положении рождающихся детей». Итак, если источником убеждений мо­жет быть естественное сознание, если убеждения могут «сте­реться» или в них можно ошибаться и принимать за обраще­ние, это значит, что человек может иметь убеждения и, все же, быть только почти христианином.

Второе. Человек может скорбеть о грехе и, все же, быть только почти христианином. Так делал Саул, так делал и Исав из-за потери первородства. Эта потеря была его грехом и, поэтому, о нем сказано Духом Божьим: «...нечестивец Исав»; хотя Исав желал наследовать благословение «и про­сил о том со слезами».

ВОЗРАЖЕНИЕ. Разве не говорит Христос о том, что бла­женны плачущие? «Блаженны плачущие». Несомненно, это ут­верждение верно тогда, когда человек плачет из-за греха. «Ви­дите, — сказал Назианзин, — спасение объединено с печалью».

РЕШЕНИЕ. Я отвечаю: истинно, что те, кто плачет из-за греха, — в том смысле, в котором об этом говорит Христос, — блаженны. Но не всякий плач делает нас благословенными.

1. Истинная скорбь о грехе должна исходить из духовных убеждений о злой, подлой и отвратительной природе греха. Итак, не все, кто плачут о грехе, делают это благодаря тщательной работе духовных убеждений над душой. Они не имеют пра­вильного осознания зла и отвратительности греха.

2. Истинная скорбь о грехе происходит больше из-за зла, которое содержится в грехе, чем из-за зла, которое является

---------------------------------------------- Обнаружен почти христианин —

следствием греха; больше, из-за зла, которое содержится в гре­хе, потому что оно бесчестит Бога, ранит Христа, огорчает Духа и отвращает душу от Бога, потому что это зло губит душу. Итак, много людей плачут о грехе не столько из-за зла, которое в грехе, сколько из-за зла, которое является результа­том греха. В аду тоже стоит плач о грехе. Вы читаете, что там «плач и рыдания». Погубленные плачут и скорбят об утерян­ной счастливой вечности. Там только печаль, и пет утешения. Так же, как па небесах царствует мир без тревог и радость без скорби, так в аду — тревоги без мира и скорбь без радости — плач и рыдания непрерывно; по плачут там из-за зла, которое чувствуют из-за греха, а не из-за зла, которое во грехе. Поэто­му, человек может плакать о грехе и, все же, быть только почти христианином. Его могут печалить мысли о том, что можно погибнуть из-за греха, и в то же время его не печалит то, что он осквернен и загрязнен грехом.

Третье. Человек может с жаром исповедовать грех перед Богом и людьми, и, все же, быть только почти христианином. Как искренне исповедует Саул свой грех перед Давидом! «Я согрешил, — сказал он, — безумно поступал я, и очень много погрешал». Так и Иуда полностью исповедовал свой грех: «Со­грешил я, предав Кровь невинную». Все же, и Саул, и Иуда — оба были отвержены Богом. Итак, человек может исповедовать грех и, все же, быть только почти христианином.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но разве исповедание греха не явля­ется чертой дитяти Божьего? Разве не говорит апостол: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи вереи и праведен, простит нам грехи (наши)»? Ни один человек никогда не удерживался вне небес за свое исповедание грехов, хотя многие удержаны были за их предполагаемые добродетели. Иоанн, в Откровении, подчеркивает «исповедание». Итак, Иуда получил царство от Рувима; исповедание греха — это путь в Царство Небесное.

ОТВЕТ. Есть люди, которые исповедуют грех, — и спа­саются; есть и другие люди, которые исповедуют грех — и погибают.

Вопрос 1. Часть IV

Многие исповедуют грехи просто по привычке, а не по совести. Возможно, вы знаете много людей, которые никогда не молятся, но долго и много исповедуют свои грехи. Однако, они, эти люди, никогда не чувствуют тяжести или бремени греха па своей совести.

Многие исповедуют незначительные грехи, а большие ута­ивают; как тот пациент у Плутарха, который жаловался доктору па свой палец, в то время когда его печень совсем сгнила.

Многие люди исповедуют грехи в общих чертах. Они исповедуют себя грешниками, по, все же, свои конкретные грехи видят мало, а говорят о них еще меньше. Подразуме­вать исповедание, как некто сказал, почти так же плохо, как подразумевать веру.

Там, где исповедание правильное, оно будет четким, осо­бенно исповедание тех грехов, которые являются самыми серь­езными. Так Давид исповедует свою вину в убийстве и прелю­бодеянии; так Павел исповедует богохульство, преследования и оскорбления верующих. Неприятно слышать, что люди ис­поведуют то, что они грешники, но, однако, не могут открыто исповедовать свои грехи. Хотя плохо совершить и наимень­ший грех, но пет какого-либо слишком плохого греха, который нельзя было бы исповедовать.

Многие исповедуют грех, но только при чрезвычайных обстоятельствах, что не является свободным и доброволь­ным исповеданием. Фараон исповедовал свой грех, по лишь тогда, когда наказание вынудило его сделать это. «Согре­шил я пред Господом», — сказал он, когда восемь казней обрушились на него.

Многие делают со своими грехами то, что делают моряки со своим добром — выбрасывают его во время шторма, желая опять плыть безопасно. Исповедание должно выливаться, как вода из источника, которая течет свободно, а не как вода в перегонном кубе, которую огонь заставляет двигаться.

Многие исповедуют свои грехи, но без намерения оста­вить их. Люди исповедуют грехи, которые совершили, но не оставляют грехов, которые исповедовали.

Многие используют свое исповедание, как Луис XI во Франции использовал свое распятие. Он давал клятвы и затем Целовал распятие, затем снова давал и снова целовал. Итак,

----------------------------------------------- Обнаружен почти христианин —

многие грешат, затем исповедуют, что сделали нечто плохое, но никогда не стремятся стать лучше.

Мистер Торшел рассказал историю о священнике, кото­рого он знал. Этот священник часто бывал пьяным, и, когда оп выходил к кафедре, то исповедовал свой грех с большим со­крушением. Тем не менее, как только оп выходил из-за кафед­ры, оп вновь напивался. Он делал это так же постоянно, как обычно люди следуют своему ремеслу.

Итак, если человек исповедует свой грех просто по при­вычке; если исповедует только незначительные грехи, а серьез­ные утаивает; если он исповедует грех в общих чертах или при чрезвычайных обстоятельствах; или если он исповедует грех без какого-либо намерения оставить его, тогда, несомненно, несмотря на исповедание, такой человек, все же, является только почти христианином.

Четвертое. Человек может оставить грех и, все же, быть только почти христианином. Он может оставить свою похоть и свои нечестивые пути, по которым ходил, даже в глазах окру­жающих может показаться новым человеком и, все же, не стать новым творением. Симон волхв, когда услышал проповедь Филиппа о Царстве Божьем, оставил свое волшебство и кол­довство и уверовал.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но вы скажете: «Кажется, это противо­речит Писанию, ибо в нем говорится: «Кто исповедует и остав­ляет их (грехи), тот будет помилован». Я не только исповедую грех, я и оставил его. Поэтому, конечно же, эта милость будет оказана и мне. Она принадлежит мне».

ОТВЕТ. Истинно, если душа оставляет грех правильным образом, исходя из правильного принципа, если она оставляет грех потому, что оп противоречит Богу и Его чистой природе, это говорит о том, что данная душа находится в правильном положе­нии пред Богом; и ей дано обетование: «Будет помилована».

Но теперь вспомните, что иногда человек утаивает в себе какой-либо грех. И это неправильно, более того, — плохо.

1. Открытые грехи оставляются, а тайные грехи оста­ются. Итак, это неверно. Такая душа никогда не обретет мило­сти. Рана в теле человека может зажить и, все же, этот человек может умереть из-за абсцесса в кишечнике.

_ Вопрос 1. Часть IV

2. Человек может оставить грех, но не как грех, ибо тот, кто оставляет грех как грех, оставляет всякий грех. Невоз­можно человеку оставить грех как грех, если оп не оставляет все, что оп считает грехом.

3. Человек может «отпустшпъ» один грех, чтобы еще креп­че ухватиться за другой. Человек, который отправляется в море, желает сохранить все свое добро; но, если поднимется такая буря, что оп не может его сохранить, тогда он выбрасывает некоторые вещи за борт, чтобы облегчить судно и спасти ос­тавшееся. (Смотрите Деяния 27:38). Так же и грешник хочет сохранить все свои грехи; по, если начнется шторм в его сове­сти, тогда оп выбросит одну похоть за борт, чтобы сохранить жизнь другой.

4. Человек может «отпустить» все свои грехи и, все же, остаться грешником; ибо корень всякого греха — в сердце, хотя плод может быть и не виден в жизни. Дерево живет, хотя ветви могут быть отрублены. Человек является грешником даже до того, как совершит грех (пока благодать не обновит его). По­этому он — грешник, хотя и оставил свой грех; в нем живет первородный грех, достаточный для того, чтобы погубить и уничтожить его.

5. Всякий грех можно оставить, но, тем не менее, продол­жать любить его. Человек может оставить греховную жизнь и, все же, сохранить любовь ко греху. Итак, хотя тот факт, что грех оставлен, должен свидетельствовать об истинном христи­анстве, все же, любовь ко греху показывает, что такой человек только почти христианин. Меньшее зло — совершить грех, имея ненависть к нему, чем любить грех и не делать его. Соверше­ние греха подтверждает только слабость благодати, по любовь ко греху подтверждает силу похоти: «Что ненавижу, то де­лаю». Любой грех плох, по проявление любви ко греху хуже, чем разглагольствование о нем; ибо разговор о грехе может исходить только из нетвердости, по любовь ко греху — это плод выбора и нераскаянности.

6. Со всеми грехами может быть покончено и, все же, сердце может не измениться; так и природа грешника остает­ся такой всегда. Собака, посаженная' на цепь, все равно остается собакой, независимо от того, сидит ли она на Цепи или свободна.

----------------------------------------------- Обнаружен почти христианин —

В военных действиях между врагами может быть затишье, по, все же, война не прекращается. Можно сделать перемирие там, где нет мира. Грешник может выпустить оружие греха из рук и, все же, вражда с Богом все еще останется в его сердце. Настанет перемирие. Хотя человек открыто не грешит против Бога, мира не будет до тех пор, пока не объединится с Ним.

Ограничивающая благодать удерживает грешника, по именно обновляющая благодать изменяет его природу. Итак, благодать сдерживает многих от того, чтобы открыто грешить. Она сдерживает того, кто не обновлен благодатью и не являет­ся истинным верующим.

Итак, если человек оставляет открытые грехи, по сохра­няет тайные; если оставляет грех, по не как грех; если «отпус­кает» один грех, чтобы сохранить другой; если «отпускает» все грехи и, все же, остается грешником; если оставляет грех, по при этом любит его; и наконец, если все грехи оставляются и, все же, сердце не изменяется, тогда человек, оставивший грех, будет только почти христианином.

Поиск по сайту: