ГЛАВА XVIII. Аналогичное явление наблюдается в театре по отношению к актерам, любимым публикой; зрители теряют чувствительность к тому

Аналогичное явление наблюдается в театре по отношению к актерам, любимым публикой; зрители теряют чувствительность к тому, что в них действительно прекрасно или безобразно. Несмотря на свое поразительное уродство, Лекен внушал страсть множеству женщин; Гаррик тоже, по разным причинам; но прежде всего потому, что женщины в них видели уже не действительную красоту черт или движений, а ту красоту, которую воображение давно привыкло приписывать им в память всех удовольствий, доставленных ими, и в благодарность за них: так, например, одно лицо комического актера вызывает смех, как только он появляется на сцене.

Возможно, что молодая девушка, впервые попавшая во Французский театр, испытывала во время первой сцены некоторое отвращение к Лекену; но вскоре он заставил ее плакать или содрогаться; да и как устоять против его исполнения ролей Танкреда^[36] или Оросмана? Если ей все же и было заметно его безобразие, восторги всей публики и нервное воздействие, производимое ими на юное сердце^[37], очень быстро затмевали его. От безобразия оставалось одно название, да и того не оставалось, ибо случалось слышать, как пылкие поклонницы Лекена восклицали: "До чего он прекрасен!"

Нельзя сомневаться в правдивости этого впечатления, как нельзя оспаривать ум и вкус г-жи де Севинье. Музыка Люлли, которая очаровала ее, обратила бы нас теперь в бегство; в те времена эта музыка побуждала к кристаллизации, а теперь она делает ее невозможной.

Будем помнить, что красота представляет собою проявление характера или, иначе говоря, душевного склада и что, следовательно, она свободна от всякой страсти. Нам же нужна страсть; красота может дать только вероятность относительно женщины, и вдобавок вероятность лишь относительно того, какова она в спокойном состоянии; а взгляды нашей возлюбленной с рябинками на лице – прелестная действительность, упраздняющая все, какие только могут быть, вероятности.

ГЛАВА XIX
ЕЩЕ ОБ ИСКЛЮЧЕНИЯХ В ВОПРОСЕ О КРАСОТЕ

Умные и нежные женщины, но обладающие робкой и недоверчивой чувствительностью, женщины, которые на следующий день после своего появления в свете тысячу раз и с мучительным страхом припоминают все, что они сказали или позволили угадать, – такие женщины, говорю я, легко привыкают к отсутствию красоты у мужчин, и это почти не служит препятствием для их любви.

По той же причине мужчина почти равнодушен к степени красоты обожаемой возлюбленной, которая выказывает ему одну лишь суровость. Кристаллизации красоты почти уже нет, и, когда друг-исцелитель говорит вам, что она некрасива, вы почти соглашаетесь с ним, а он воображает, что многого этим достиг.

Мой друг, милейший капитан Траб, описывал мне сегодня вечером, что он чувствовал в былое время при виде Мирабо.

Глядя на этого великого человека, никто не испытывал неприятных зрительных впечатлений, то есть не находил его безобразным. Увлеченные его громовой речью, люди устремляли все свое внимание, старались устремлять все свое внимание, на то, что в его лице было прекрасного. Так как в нем почти отсутствовала красота черт (красота в смысле скульптурном или живописном), все внимание сосредоточивалось на том, что было прекрасно иной красотой^[38] – красотой выражения.

1. В народе – к представлению о богатстве.

2. В обществе – к представлению о физическом или духовном изяществе.

3. При дворе – к представлению: я хочу нравиться женщинам. Почти всюду – к соединению этих трех представлений. Счастье, связанное с представлением о богатстве, соединяется с утонченностью удовольствий, которая вытекает из представления об изящном, и все это способствует любви. Так или иначе, воображение увлечено чем-то новым. Благодаря этому случается, что люди начинают интересоваться очень некрасивым человеком, не думая о его безобразии а, и в конце концов безобразие становится красотой. В Вене в 1788 году г-жа Виган о, танцовщица, модная женщина, была беременна, и дамы вскоре стали носить животики "на манер Вигано". Наоборот, по той же причине нет ничего ужаснее устарелой моды. Дурной вкус состоит в смешении моды, живущей исключительно переменами, с длительно прекрасным, являющимся плодом данного образа правления и данной страны. Модное здание через десять лет утратит модность и станет устарелым. Оно сделается менее неприятным на глаз через двести лет, когда мода забудется. Влюбленные весьма безрассудны, думая о том, как бы получше одеться; в присутствии любимого человека женщина занята совсем иным, чем размышлениями о его туалете; "Она смотрит на возлюбленного, а не осматривает его", – сказал Руссо. Если такой осмотр производится, мы имеем дело с любовью-влечением, но никак не с любовью-страстью. Блестящий вид красоты почти отталкивает нас в любимом существе; что нам в том, что она красива? Мы хотим, чтобы она была нежна и томна. В любви щегольство производит впечатление разве только на молодых девушек, которых строго охраняют в родительском доме и которые часто воспламеняются зрительно.

Слова Л., 15 сентября 1820.

а Маленький Джермин, "Мемуары Граммона".

В то время как воображение закрывало глаза на все, что было безобразно с точки зрения художественной, оно восторженно цеплялось за малейшие сносные детали, например, за красоту его большой шевелюры; если бы у него были рога, они показались бы прекрасными^[39].

Ежедневное появление хорошенькой танцовщицы вызывает усиленное внимание пресыщенных и лишенных воображения людей, украшающих балкон Оперы. Своими грациозными, смелыми и необыкновенными движениями она пробуждает в них физическую любовь и вызывает у них единственный вид кристаллизации, на которую они еще способны. Вот почему дурнушка, которую на улице не удостоили бы взгляда – особенно люди, потрепанные жизнью, – появляясь часто на сцене, сплошь да рядом становится содержанкой, притом дорогостоящей. Жофруа говорил, что театр – пьедестал для женщин. Чем более знаменита и истаскана танцовщица, тем выше ее цена; отсюда закулисная поговорка: "Не удалось отдаться – сумеет продаться". Эти падшие женщины крадут у любовников часть своей страсти и весьма подвержены любви в отместку.

Как не связать представление о возвышенных и привлекательных чувствах с лицом актрисы, в чертах которой нет ничего отталкивающего, которая каждый вечер изображает на ваших глазах самые благородные чувства и которую вы не видели в другой обстановке? Когда вы наконец добьетесь того, что она вас примет, черты ее напомнят вам столь приятные ощущения, что вся действительность, окружающая ее, как бы мало в ней ни было благородства, тотчас же окрасится нежными романическими тонами.

"В ранней молодости я был страстным поклонником скучной французской трагедии^[40], и когда имел счастье ужинать с м-ль Оливье, каждую минуту ловил себя на том, что сердце мое полно почтения, как будто я разговариваю с королевой, а на самом деле я и до сих пор хорошенько не знаю, был ли я влюблен, находясь с ней, в королеву или в красивую девку".

Поиск по сайту: