Текстология в России

Первыми текстологическими опытами в России можно счи­тать «исправление», систематизацию и описание рукописных книг в XVI—XVII веках (например, описи книг Иосифо-Волоколамского монастыря и книг патриарха Филарета, описание рукописей Кирилло-Белозерского монастыря (конец XV века)).

Петровские времена отмечены большим интересом к древне­русской письменности. Как известно, указом 1722 года было велено собирать и привозить в столицу летописи, степенные книги, хронографы. С учреждением в 1724 году в Петербурге Академии наук началось освоение древних памятников русской истории. Много в этой области сделали академики Г. Ф. Миллер и Авг. Л. Шлёцер. Изготовленные с научными целями копии памятников письменности сохраняются до наших дней в «порт­фелях Миллера» (Российский государственный архив древних актов — РГАДА); их ценность особенно велика в тех случаях, когда сам памятник утрачен.

К систематической эдиционно-текстологической работе при­ступили позже. В числе первых опытов русской научной истори­ческой критики — издания Несторовой летописи (И.С. Барков и И. К. Тауберт; 1761), «Русской правды» (Авг. Л. Шлёцер; 1767). «Опыт исторического словаря о российских писателях» (1772), объединивший сведения о 300 авторах, начиная с древнейших времен, подготовил Н. И. Новиков. Им же создана «Древняя российская вивлиофика»; в 1773—1774 годах она вышла в 10 то­мах, в 1788—1791 годах — в 30.

Новый этап был связан также и с развитием авторского на­чала в литературе. Эдиционные достижения европейской книж­ной культуры, ее опыт и приемы были применены в изданиях сочинений Феофана Прокоповича (С. Ф. Наковальнин; 1760— 1765), А. Д. Кантемира (И. С. Барков и И. К. Тауберт; 1762), М. В. Ломоносова (арх. Дамаскин Семенов-Руднев; 1778), А. П. Сумарокова (Н. И. Новиков; 1781—1782).

Первые десятилетия XIX века отмечены развитием русской текстологической мысли, в значительной мере обогатившей библиографические и книговедческие исследования древнерусских исторических и литературных памятников. Этот процесс сущест­венно повлиял на возникновение фольклористики — текстологи­ческой обработки записей произведений устного народного творчества. Вопрос о самобытности русской культуры, как в письменном, так и в устном ее выражении, в числе первых ввели в круг научных проблем А. X. Востоков, И. М. Борн, М. Н. Макаров.

Собиранием рукописей, их изучением и описанием актив­но занимались граф Н. П. Румянцев и сотрудники его кружка К. Ф. Калайдович, митрополит Евгений Болховитинов, А. X. Востоков, П. М. Строев. Текстология древнерусских памятников заметно обогатилась их археографическими трудами.

Учрежден­ная в 1834 году Археографическая комиссия не только разбира­ла и систематизировала собранные в экспедициях рукописи; результатом ее самостоятельной научной работы стало «Полное собрание русских летописей» (1841). В 1861 году рукописное со­брание Н. П. Румянцева было перевезено из Петербурга в Москву и положило начало Румянцевскому музеуму (ныне Российская государственная библиотека — РГБ). В изданиях Археографиче­ской комиссии начали применяться результаты точных линг­вистических и палеографических исследований. А. X. Востоков подготовил образцовое «Описание русских и славянских руко­писей Румянцевского музеума» (1842), издал Остромирово Евангелие (1843). Трудами митрополита Евгения Болховитинова были составлены справочные издания: «Словарь историче­ский о бывших в России писателях духовного чина» (1818; 1827) и «Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России» (1838; 1845).

В начале 1830-х годов в русском источниковедении возникла «скептическая школа», многими нитями связанная со взглядами Авг. Л. Шлёцера. Главой школы выступил М.Т.Каченовский. Его метод исторического исследования строился на убеждении, что не всякому свидетельству древнего памятника можно верить.

Скептицизм (то есть критическое и очень серьез­ное сравнение текстов, «критика свидетельств» (1 Каченовский М. Т. О баснословном времени в российской истории // Уч. зап. Московского ун-та. Ч. 1. М., 1833.)) заключал в се­бе как безусловные достоинства, так и очевидные недостатки. Критическая мысль М. Т. Каченовского способствовала совершенствованию методов исследования повествовательных ис­точников, приучала оценивать каждый факт с точки зрения внутренней достоверности и соответствия общим законам исто­рического развития. В то же время сторонники школы успешно доказывали баснословность многих известий русских летопи­сей, склонялись к перечеркиванию киевского периода русской истории лишь на том основании, что повествующие о нем до­кументы сохранились не в ранних, а в более поздних списках ХIII-ХIV веков.

Применительно к литературным источникам идеи Авг. Л. Шлё­цера развил М.П. Погодин. Настаивая на изучении всех вариантов текста, пользуясь приемом аналогии, он доказал оши­бочность многих конкретных выводов «скептиков». В подходе к литературному материалу М. П. Погодин успешно применил анализ общеисторических и общенациональных условий воз­никновения, бытования и распространения памятника.

Уроки М. П. Погодина, как надо «читать и разбирать старин­ные рукописи» (1 Буслаев Ф.И. Мои воспоминания. М., 1897. С. 128.), в свою очередь развил Ф. И. Буслаев. Крупней­ший представитель русской мифологической школы разработал идею неразрывности языка и мифа, языка и народного преда­ния.

О диссертации Ф. И. Буслаева «О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Еванге­лию» (1848) А. Н. Пыпин писал, что «это был первый опыт при­менить сравнительное и историческое языкознание к древнос­тям славянского языка, откуда извлекалась бытовая картина такой далекой поры, на исследование которой подобным путем еще никогда не покушалась русская наука» (2 Пыпин А. Н. История русской этнографии. СПб., 1891. Т. 2. С. 80.). Впоследствии Ф. И. Буслаев подробно изложил свои научные воззрения в ка­питальном двухтомном труде «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (СПб., 1861).

Мифологическая школа и пришедшая ей на смену теория литературного заимствования значительно расширили истори­ко-литературные знания, стали важным, поворотным этапом в развитии русской науки о литературе, который А. Н. Пыпин точно охарактеризовал «научно-литературной реакцией» (3 Пыпин А. Н. История русской литературы. СПб., 1898. Т. 1. С. 39.). Соединив точные текстовые исследования с широкими истори­ко-литературными обобщениями, они дали начало ведущим направлениям литературоведческой мысли XIX века — истори­ко-культурному и сравнительно-историческому.

Фольклористы А. Н. Афанасьев, П. Н. Рыбников, П. И. Якушкин в своих трудах стремились к расширению вариантного со­става материалов, обновляли методы их собирания. Практиче­ская основа изданий сборников устного народного творчества придавала принципам их текстологической обработки самостоятельное теоретическое значение.

Настойчивее стала обращать на себя внимание ученых новая и новейшая литература. Вырабатывался исторический взгляд на литературное наследие писателей XVIII и XIX веков. Одним из первых о том, что для развития современной национальной культуры необходимы «критические разборы книг, отдельно и ежегодные обозрения литературы вообще» (1 Московский телеграф. 1825. № 24. С. 389.), заговорил на стра­ницах «Московского телеграфа» Н. А. Полевой. Он «первый об­ратил критику на все важнейшие современные предметы» (2 Полевой Н. А., Полевой Кс. А. Литературная критика. Л., 1990. С. 308.).

Продолжение большинства его идей — в литературно-критиче­ской деятельности В.Г. Белинского. Задуманный в 1841 году В. Г. Белинским и частично осуществленный им в циклах статей труд «Критическая история русской литературы» был нацелен на противопоставление условно-эстетического взгляда на от­дельные литературные произведения новому, историческому на все наследие писателя в его творческой полноте и хронологиче­ской последовательности.

Эдиционная культура заметно развивалась и достигла в Рос­сии к середине XIX века высокого уровня. Этому во многом способствовала сложившаяся организация академической изда­тельской деятельности. «Известия Академии наук по Отделению русского языка и словесности» (1852—1863) и «Ученые записки II Отделения Академии наук» (1854—1863) стали образцовыми филологическими журналами не только для своего времени. От­деление этнографии при созданном в 1845 году в Петербурге Императорском Русском географическом обществе своими доб­ротными изданиями также участвовало в общем процессе раз­вития отечественной издательской культуры. В деле публикации памятников древней и новой литературы неоценимы заслуги Ф.И. Буслаева и Н.С.Тихонравова. Ими был создан образцовый для своего времени тип научного издания. Сравнительно-исторический метод филологических исследований разработал А.Н.Веселовский, что также имело громадное значе­ние для совершенствования методики текстологического анализа.

В 1851 году П.В.Анненков начал подготовку первого в Рос­сии научно-критического издания Сочинений А. С. Пушкина (Т. 1—7. СПб., 1855—1857). Текстологический анализ рукописей поэта, доступ к которым был получен у Н. Н. Ланской, лег в ос­нову историко-литературного изучения творчества А. С. Пушки­на. Параллельно П. В. Анненков создал еще один труд: «Мате­риалы для биографии Пушкина» (1855). Оба издания составили комплексное исследование. Научное новаторство П. В. Аннен­кова высоко оценили Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев и др.

Во многом трудами П. В. Анненкова издано «Первое собра­ние писем И. С. Тургенева. 1840—1883 гг.» (СПб., 1884). Перед смертью писатель разрешил Анненкову пользоваться своим архивом и разбирать корреспонденцию. Первые публикации писем И. С. Тургенева — «Шесть лет переписки с И. С. Турге­невым. 1856—1862» (Вестник Европы. 1885. № 3, 4) и «Из пе­реписки с И. С. Тургеневым в 60-х гг.» (Вестник Европы. 1887. № 1,2) — были подготовлены также П. В. Анненковым.

Образцовым для последующих текстологов новейшей рус­ской литературы стало издание Сочинений Г. Р. Державина (Т. 1—9. СПб., 1864—1883), подготовленное исследователем рус­ской литературы XVIII—XIX веков Я. К. Гротом. В него, помимо основных текстов, вошли материалы архива писателя — в виде вариантов и ранних редакций произведений. Тома были снаб­жены подробным историко-литературным, биографическим и реальным комментарием, разветвленным справочным аппара­том. Том 8 составила биография поэта, написанная Я. К. Гро­том. Впервые в русской издательской практике в том 9 вошел «Словарь к стихотворениям Державина». Это издание сочинений Г. Р. Державина до настоящего времени является наиболее пол­ным. Новые эдиционные принципы Я. К. Грот применил еще раз в подготовленном им издании Сочинений и писем И. И. Хем-ницера (СПб., 1873).

В числе научных изданий последних десятилетий XIX — начала XX века сочинения К. Н. Батюшкова (Л.Н.Майков и В.И.Сайтов; 1885—1887), М.Ю. Лермонтова (П.А.Висковатов; 1889—1891), Н. В. Гоголя (Н.С.Тихонравов; 1889—1890), М.В. Ломоносова (М.И.Сухомлинов; 1891—1902), Коль­цова (А.И. Лященко; 1911), Е. А. Баратынского (1914—1915), А. С. Грибоедова (Н.К.Пиксанов; 1911—1917). Их научную ценность определил принцип соблюдения творческой воли писателя, которого по возможности строго старались придержи­ваться составители.

Потребность в библиографических, фактографических, источниковедческих разработках способствовала появлению и успешному развитию «библиографическо­го» направления филологической отрасли знаний. По-новому стало осознаваться значение библиографии: «Без предваритель­ной библиографической работы невозможна история литературы, без истории литературы ни одна наука не может рассчитывать на верный успех» (1 Минцлов Р. Что такое библиография и что от нее требуется? // Библио­графические записки. 1858. № 12. С. 385), — писал в 1858 году видный петербургский биб­лиограф Р.И.Минцлов. В это же время В.И.Межов вел систе­матическую библиографию русских книг, составившую впослед­ствии его знаменитый труд «История русской и всеобщей словесности» (1872).

Выявление достоверных фактов, их исторический анализ бы­ли принципиальной установкой научной школы, которую воз­главили В. И. Сайтов и Л. Н. Майков, считавший себя учеником И.И. Срезневского (его идеи он продолжил в своих работах текстологического и библиографического свойства). Трудами ученых в 1885—1887 годах издано Собрание сочинений К. Н. Батюшко­ва. Впоследствии намеченное историко-фактической (так назы­ваемой майковско-саитовской) школой направление архивных поисков, работы с источниками, биографиями, генеалогиями значительно развил Б.Л.Модзалевский.

Знаменитая картотека, составленная Б. Л. Модзалевским, со­стоит из 165 тыс. карточек и хранится в Отделе рукописей Пуш­кинского Дома. Как знаток и исследователь биографии и генеало­гии русских деятелей XVIII—XIX веков особенно ценный вклад Модзалевский внес в изучение декабризма — такими справочными изданиями, как «Архив Раевских», «Архив декабриста С. Г. Волкон­ского», «Алфавит декабристов» (совместно с А. А. Сиверсом). Высшим достижением академического пушкиноведения стали подготовленные Б. Л. Модзалевским комментированные из­дания: «Пушкин. Письма» и «Пушкин. Дневник. 1833—35» (М.; Пг., 1923).

Систематизация накопленного филологической наукой ма­териала по истории русской словесности дала на рубеже XIX— XX веков много справочной литературы, в том числе известные труды С.А. Венгерова «Источники словаря русских писателей» (Т. 1—4. СПб., 1900—1917), «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (От начала русской образованности до наших дней)» (Т. 1—6. СПб., 1886—1904).

К началу ХХ века Петербургская академия наук стала передо­вым центром текстологических исследований. В ее рамках сформировались две самостоятельные текстологические шко­лы, которые возглавили А. А. Шахматов и В. Н. Перетц, — шко­лы по сути очень близкие, занимавшиеся проблемами изучения текста в его истории и всех его изменениях. А.А.Шахматов де­лал это, опираясь на материалы лингвистических наблюдений; В.Н.Перетц использовал преимущественно литературоведче­ские подходы.

Ученик Н. С. Тихонравова Алексей Александрович Шахма­тов (1864—1920) в своих трудах разработал методику научного анализа летописного текста на основе принципов историзма, предложил приемы изучения текстологически сложных памят­ников древнерусской литературы во всех редакциях, видах и из­водах. Много времени посвятил русским летописям, проблемам русского и славянского этногенеза, заложил основы историче­ского изучения русского литературного языка, текстологии как науки.

Владимир Николаевич Перетц (1870—1935) руководил в пер­вые десятилетия XX века в Киеве методологическим «Семинаром по русской филологии». После избрания в Академию наук в 1914 году переехал в Петроград. В его работе «Из лекций по мето­дологии истории русской литературы» — единственном в дорево­люционной науке кратком руководстве по текстологии — пред­ставлены материалы для понимания нового метода, основанного на внимании к изучению «литературной истории» памятника. Учениками и продолжателями В. Н. Перетца были В.П. Адрианова-Перетц, Н. К. Гудзий, С. Д. Балухатый, И. П. Еремин.

1920-е годы оказались важнейшим этапом в развитии и ин­тенсивной разработке теории текстологии, периодом формиро­вания ее основных принципов и терминов, началом методиче­ской работы. Тогда же впервые был введен термин текстология — Б.В.Томашевским в его труде «Писатель и книга. Очерк тексто­логии» (1928), составленном по материалам лекционного курса.

В эти же годы Н.К. Пиксанов одним из первых сформулиро­вал проблемы творческой истории как особой историко-литера­турной дисциплины, задачи и принципы ее изучения, изложив результаты исследований в своей главной книге — монографии «Творческая история "Горя от ума"» (1 Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». М.: ГИЗ, 1928; М.: Наука, 1971.).

Заслуга ученого заключа­лась в том, что он «придал методике изучения творческой истории научный филологический характер, освободив ее от влияния эс­тетских, импрессионистских и формалистических трактовок» (2 Бельчиков Н. Ф. Пути и навыки литературоведческого труда: Учеб. пособие для филол. специальностей. 2-е изд. М., 1975. С. 138.). Н. К. Пиксанов ясно сформулировал мысль о том, что «понима­ние результатов процесса без изучения самого процесса для ис­торика заранее опорочено: только исследование всей истории явления дает полноту его понимания. Историк все познает только исторически, диалектически, генетически» (3 Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». М., 1971. С. 16.). В этом за­ключалась суть так называемого «телео-генетического» метода Н. К. Пиксанова — нового типа литературоведческого исследования, посвященного «творческой истории» литературного про­изведения.

Б.В.Томашевским и С.М.Бонди была разработана методика осмысленного чтения контекста рукописи, а не традиционного по словам или частям слов.

Наработанное предшественниками наследовали и творче­ски развивали Ю.Н.Тынянов, Г. Г. Шпет, Г. О. Винокур, Н. К. Гудзий, Д. С. Лихачев.

В 1930-е годы на базе АН СССР и в ее структуре были созданы центры текстологического изучения русской литературы: в Москве — Институт мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР и в Ленинграде — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР. Началась активная эдиционно-текстологическая работа. Стали появляться высококлассные книги издательства «Асаdemia», се­рии «Библиотека поэта», «Литературное наследство», «Звенья», «Литературный архив», тома Полного собрания сочинений (Юбилейное) в 90 томах Л. Н. Толстого, Полного собрания сочинений в 16 томах А.С.Пушкина.

В середине 1950-х годов, преодолев вульгарно-социологиче­ские и догматические тенденции в литературоведении, руссская текстология пережила второе рождение и стала утверж­даться как самостоятельная научная дисциплина. Связано это было с необходимостью развивать текстологию новой литерату­ры (памятниками древности успешно занимались и прежде).

Кардинальный шаг к построению общей теории текстологии с обоснованием исторических принципов и подходов был сде­лан в книге академика Д.С.Лихачева «Текстология. Краткий очерк» (М.; Л., 1964). Выдвинутая автором идея исторической жизни текста утвердила необходимость исследовать его смысл и движение во времени, тем самым окончательно опровергнув механистическую теорию, исходившую из предпочтения хроноло­гически раннего текста.

Постепенно из прикладной дисциплины, направленной пре­имущественно на решение издательских задач, текстология пре­вратилась в базовую научную отрасль, развитие которой протекает в едином русле с общеисторическими и культурными перемена­ми в государстве. Определились четыре направления отечест­венной текстологии: текстология древней литературы, фолькло­ра, литературы Нового времени и современной.

Базовый тезис о существовании диалектической связи между историей литературы XIX века и текстологией выдвинула Л.Д.Громова-Опульская, в продолжение идей Д.С.Лихачева развивав­шая идею историзма как абсолютно универсального принципа текстологического исследования.

В теории Л. Д. Громовой-Опульской утверждается прямая и последовательная связь трех составляющих текстологии: истории текста, творческой воли писателя и научной критики текста, то есть анализа основного источника текста со стороны его аутентичности, достоверности. Построенная на детальных текс­тологических исследованиях и реальных фактах, эта теория не допускает как схоластики, так и механического следования ав­тографу. В ней ясно обозначена граница между тонкой, ювелир­ной работой текстолога и механической считкой. Теория Л. Д. Громовой-Опульской живо откликается на достижения современной научной мысли, но противостоит новациям эпохи постструктурализма в критике и постмодернизма в искусстве, в частности французской генетической критике с ее исключитель­ным вниманием к множеству текстов (авантекст, посттекст, генотекст, гипертекст, интертекст и проч.), в котором размывается единичная структура итога текстологического исследования — критически установленный текст. В этой позиции сохранена верность принципам отечественной текстологической тради­ции: любить сам шедевр, а не его редакции. Отрицая отдельные попытки публиковать произведения классиков с сохранением орфографии и пунктуации источников XIX века без модерниза­ции их по современным нормам, теория Л. Д. Громовой-Опульской и в этом случае утверждает необходимость научной крити­ки текста, сопоставления источников и выявления «в целом и во всех деталях, до последней запятой» подлинно авторского текс­та в его окончательном виде.

Л. Д. Громова-Опульская возглавила текстологическую шко­лу ИМЛИ РАН. Институт мировой литературы им. А. М. Горь­кого Российской академии наук стал уникальным научным центром по разработке и реализации фундаментальных тексто­логических исследований. Под его грифом изданы собрания сочинений А. М. Горького (В 30 т. 1949—1955), А. И. Герцена (В 30 т. 1954-1966), А. П. Чехова (В 30 т. 1974-1983), С. А. Есе­нина (В 7 т. 9 кн. 1995—2001). Опубликованы Летописи жизни и творчества А. М. Горького (В 4 вып. 1958—1960), А. И. Гер­цена (В 5 т. 1974—1990), А. П. Чехова (Т. 1. 2001), С. А. Есенина (Т. 1. 2003); Материалы к биографии Л. Н. Толстого (6 кн. 1954—1998). Ведется подготовка академических и научных из­даний А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого, Д. И. Пи­сарева, Ф. И. Тютчева, В. В. Розанова, А. А. Блока, Л. Н. Анд­реева, А. М. Горького, М. А. Шолохова, В. В. Маяковского, А. Н. Толстого, А. П. Платонова и др. Издания такого типа — основа филологических исследований в любой области. При­веденный на их страницах эталон текста, его подробная твор­ческая история и история текста являются тем базовым мате­риалом, на котором строится всякое исследование в русле этого материала.

Широкую научно-издательскую программу осуществляет и существенно обогащает теорию и практику текстологии Инс­титут русской литературы (Пушкинский Дом) Российской ака­демии наук (ИРЛИ РАН), подготовивший собрания сочинений Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, И. А. Гон­чарова, К. Н. Леонтьева, в которых также реализованы последние достижения текстологической науки, находки и открытия совре­менных отечественных исследователей-текстологов.

Поиск по сайту: