Глава ХХIII Под сердцем

Мы пробыли в Гарде еще около недели, затем пришло время возвращаться. Все эти дни я старалась избегать Сайруса, но он все же поймал меня на пути к дому Эфина:

- Почему ты так охладела ко мне? Неужели вновь проснулись чувства к этому монстру?

- Нет Сайрус, с Эфином меня более ничего не связывает. Пойми, просто нам с тобой не по пути. Ты принадлежишь к другому миру, а я жительница лесов, которая нужна своему народу. Мой дар единственное, что может защитить их.

- Ты лукавишь. Есть что-то кроме обязательств перед крианцами. И это что-то есть в этом номаре.

- Я не могу переубедить тебя, если тебе хочется в это верить, то пусть.

- Вероятно, я просто не нравлюсь тебе.

- Сайрус, этот разговор уже лишен смысла. Завтра мы отбываем, поэтому давай не будем портить все то, что пережили вместе.

Тогда он поцеловал меня в щеку и, не сказав ни слова, пошел прочь. Я не стала ему говорить о том, что слышала их разговор, так как это все равно ничего бы не изменило.

Зайдя в дом, еще долго стояла в дверях, пытаясь справиться с наплывом чувств, но меня отвлек Эфин, он встал позади и слегка подтолкнул вперед:

- Ты что? Решила поработать опорной балкой?

- Какой же ты все-таки грубый, – я ответила не без улыбки, но в голос вложила всю серьезность.

- Раньше тебя это так не волновало. Видимо, совсем разнежилась, живя рядом с этим меттином.

- В отличие от тебя, он ни разу не проявил неуважения ко мне.

- Что ж, жаль, что вы расстаетесь, – сказав это с иронией, Эфин отстегнул меч, снял жилет и упал на мягкую тахту, затем посмотрел на меня. – Не хочешь присоединиться? Я все еще могу утешить тебя, – он очередной раз засмеялся.

Я же схватила первую попавшуюся в руки книгу и запустила в него.

- Не дождешься, муженек многоженец! Утешать будешь свою номарку.

- Дикарка! – Эфин, конечно же, увернулся от столкновения, затем отвернулся, и спустя минуту уже слышалось громкое сопение.

Сейчас вспомнился момент в нашем шатре, когда он лежал раненый и не замечал меня, а я любовалась им. Так и сейчас поймала себя на этом. Он был груб, дерзок, но Проклятье трех Стихий, мне это по-прежнему нравилось.

На следующий день мы выступили. Эфин все же заключил договор и в скором времени архитекторы и мореходы должны были прибыть в Тарон в обмен на оружие и воинов наемников.

Когда покидала стены Гарды, то ощутила странное чувство легкости, то ли от того, что меня очередной раз предали, то ли от того, что мой дух не способен спокойно жить на одном месте долгое время. Однако, с этим городом теперь связано многое, я познала новый мир, провела на просторах бескрайнего океана целых три месяца. Но время не стоит на месте и всему однажды приходит конец. Так и сейчас, войско неспешно шло в направлении лесов, а Эфин следовал рядом, он часто посматривал в мою сторону, но заговорить не решался. Что-то с ним произошло, он стал другим. Пусть грубость и буйный нрав остались, но изменилась душа, точнее ее словно вырвали из него: глаза потеряли былой задор, он стал стесняться меня, несмотря на то, что пытался показать обратное. То было неясное смущение и вопрос - почему? Я же не пыталась разобраться в дебрях его души, так как не могла разобраться в своей. После нашего расставания как будто из-под ног ушла земля, мы скитаемся по пустыне одиночества, не можем найти себе места, однако хотим дать понять друг другу, что готовы жить дальше и готовы к счастью, но все это ложь! Ничем не прикрытая ложь.

В таких мыслях прошел весь день, к вечеру нам удалось добраться до побережья, по которому должны были идти четыре дня, минуя небольшие утесы. Справа от нас красовался океан, а слева в десяти километрах от воды темнели густые джунгли Меренговых лесов. Эти удивительные леса были усеяны множеством небольших озер, вода в которых источала аромат ванили, поэтому от долгого нахождения среди них начинала кружиться голова. Тем более, там обитали интересные создания, их называли Гирты Тумана. Они могли испускать пар. Окутанная им жертва, переставала ориентироваться и превращалась в легкую добычу. Кожу Гирты покрывали сотни водяных пузырьков, отчего она сливалась с паром и могла незаметно подкрасться к жертве, затем кусала несчастного и исчезала до тех пор, пока укушенный не падал, обездвиженный выпущенным ядом. Поэтому наш отряд решил не

рисковать и двигаться вдоль побережья, невзирая на зной.

В неспешном шествии прошло три дня, войско периодически останавливалось, солдаты разжигали костры, ели, набирались сил. Эфин во время привалов всегда находился рядом со своим конем и лишь отдавал приказы воинам, чтобы те поделились со мной едой или предоставили одеяло, сам же полностью отстранился, не желая разговаривать.

С ним продолжало происходить что-то странное, то он смотрел на меня взглядом полным надежды, то отворачивался как от прокаженной, но при этом ничего не говорил.

Я также посматривала на него, когда он не видел. Мне хотелось поравняться с ним, узнать как он жил все это время, но зачем влезать туда, где для тебя уже нет места? Не знаю, страдала ли когда-нибудь Кумеро подобно мне, или она всегда была сильной и неприступной? Любила ли она кого-нибудь? Большая часть ее жизни до сих пор покрыта мраком тайны, поэтому сложно сказать, достойна ли я нести в себе этот дар. Я не обладаю достаточной силой духа, чтобы моя связь со Скайрой была прочной и долговечной, стоит немного отдалиться от забот, то и видения угасают. Если бы могла жить жизнью простых крианцев, любить мужа, растить детей и заниматься домом, то не знала бы всех этих ужасов, но судьба распорядилась иначе. Скоро я снова вернусь к тому одиночеству, которое поглотит целиком, превратит в узницу Мазарата. И до этого момента оставалось всего ничего.

Уже завтра мы должны били добраться до Тарона, после чего Эфин сопроводил бы меня до дома, а пока мы остановились и разбили лагерь. Солдаты разбрелись в темноте лесов в поисках хвороста и добычи, я же осталась на берегу. Эфин оседлал своего коня и также скрылся в джунглях, оставив меня в окружении двух номаров. Они сидели неподалеку, отчего могла слышать их разговор.

- Накка снова ждет ребенка, – один из них говорил это с тяжестью в голосе, а я невольно усмехнулась.

- Эх, брат. Не повезло тебе, на наше жалованье и троих сложно прокормить, а уж шестерых и подавно.

- Я не знаю, что теперь делать. Единственное, это пойти в наемники к меттинам, там должны неплохо платить.

- Вряд ли, Эфин просто обменяет тебя на какого-нибудь моряка, и ты не получишь ни сута.

- Правитель совсем не думает о нас и наших семьях, мы продолжаем отдавать часть зерна чистокровным за то, чтобы они были в запасе на случай атаки, но это несправедливо!

Второй лишь пожал плечами и ничего не ответил, тогда я впервые увидела, кто есть новые номары. Они уже не те, какими были раньше, они заботливые мужья и отцы, которые хотят благополучия для своей семьи. Неужели Эфин не видит этого? Почему он продолжает держать своих воинов в черном теле, ведь они основная сила и опора Тарона! Однако, меня отвлек странный шум, донесшийся из чащи леса, номары немедленно встали и обнажили мечи, а через пару минут из темноты начали выбегать солдаты с криками, но они не успевали пробежать и ста метров, как на них бросались огромные черные звери.

Воины, что сидели рядом, подскочили и закричали: «Тумо! Тумо здесь!». Я тут же ринулась к ним:

- Эфин там! Надо идти за ним!

- Если мы пойдем в лес, то уже через секунду будем мертвы! Это засада! – они торопились, седлая лошадей.

- Вы не бросите своего Правителя!

- Извини крианка, но нам есть, что терять! Эфин должен был брать с собой чистокровных, а не нас. Мы не собираемся оставлять своих детей сиротами в угоду ему.

В словах этих солдат было столько негодования и злости, что мне ничего не оставалось, как отступить. Номары скрылись в ночи, а я осталась стоять, не зная, что делать дальше. Либо тумо разорвут меня здесь, либо стоит попробовать спрятаться в лесу.

Запрыгнув на коня, поскакала в направлении джунглей, тумо тем временем снова ушли в чащу, добивая последних из солдат, я же хотела добраться до тех мест, где бьют горячие источники, тумо туда не сунутся, они испытывали страх перед бурлящей водой. Мне хотелось верить, что Эфин все еще жив, но искать его сейчас было бы неразумно, ведь я не знаю, сколько этих монстров в лесу, единственное, у нас с Эфином был особый клич, которому он обучил меня, чтобы не потеряться и найти друг друга при необходимости. Поэтому, добравшись до леса, замедлила ход лошади и, аккуратно пробираясь сквозь густо заросшую зелень, начала издавать звуки, походившие на песнь Карукка во время охоты. Но ответа не последовало, и мне пришлось продолжить путь. Несмотря на всю осторожность, один из тумо все же услышал топот лошади и направился ко мне, тогда я спрыгнула с коня и, что было сил, побежала вперед, петляя между деревьев. Тумо еще долго преследовал, но стоило добраться до густого тумана, как он остановился за несколько метров и, втягивая носом запах, начал пятиться назад, затем и вовсе развернулся, скрывшись во мраке.

Я медленно пробралась сквозь плотную завесу пара и вышла-таки к бурлящим источникам, водяные струи которых вырывались из глубин на метр вверх. Температура здешних озер доходила до температуры раскаленных на солнце камней, поэтому тумо и боялись их. Мне же лучше, здесь я в безопасности могу переждать ночь, а ранним утром попробую выйти к побережью и продолжить путь. Почему-то мое сердце совершенно не болело по Эфину, но это было не чувство безразличия, а предчувствие того, что он все еще жив.

Ночь провела среди горячего пара, отчего вся одежда и волосы промокли насквозь. Наутро я тихо вышла из тумана и спряталась за большим деревом, чтобы осмотреться. Вокруг стояла тишина, поэтому медленно направилась в сторону океана. На пути попадались обглоданные кости аттаринов, останки которых растаскивали тапи, а спустя еще сто метров увидела растерзанную плоть нескольких солдат, к счастью среди них не было Эфина. Удивительно, откуда здесь появились тумо, они были оттеснены и находились далеко отсюда, вчера же их насчитывалось десятками, а значит, эти твари в группе и двигаются в сторону Тарона.

Через полчаса мне удалось выйти из леса, берег был абсолютно пуст и обстановка не внушала опасности, и только я хотела ступить в сторону побережья, как перед глазами возникло видение. Ко мне со спины кто-то шел, я не успела его рассмотреть, лишь резко вытащила меч и, развернувшись, направила на предполагаемого обидчика. Снова мой клинок остановился в сантиметре от шеи ни кого иного, как Эфина. Он замер на месте, после чего произнес:

- Когда-нибудь ты прирежешь меня. Я не для этого всю ночь блуждал по лесу, чтобы моя жена вонзила в шею меч.

- Почему ты не откликнулся вчера на зов?

- Не хотел, чтобы ты шла за мной. Тумо рассеялись по всему лесу, ты бы сразу оказалась у них в окружении. Хотя, тебя есть за что похвалить, мои уроки не прошли даром. Спрятаться у горячих источников было хорошей идеей.

- Отчего же ты не пришел ко мне? – возвращая меч в ножны, спросила я.

- Не хотел смущать, – он сказал это куда-то в пустоту, после чего взял за руку. – Нам надо уходить отсюда, здесь мы легкая добыча. Все солдаты мертвы, лошадей нет, так что придется идти на своих двоих. Теперь дорога займет около двух дней.

- И какой же дорогой ты предлагаешь идти? На берегу мы открыты, леса кишат тварями.

- Днем они не охотятся, поэтому будем следовать прежней дорогой, а к вечеру уйдем в леса, чтобы переждать ночь.

- Знаешь, Эфин, вот только стоит тебе появиться в моей жизни, как сразу же со мной что-то происходит. Когда же я избавлюсь от тебя, наконец?!

- То ли еще будет, - Эфин усмехнулся и направился к берегу.

И снова долгий путь домой. Мы шли весь день, останавливаясь только чтобы справить нужду и искупаться. Когда на небе засияла первая луна, Эфин указал на лес, к появлению второй мы уже были в джунглях. Скитаясь по чаще, искали место для ночлега. Спустя какое- то время наткнулись на старое и очень большое дерево, этому гиганту явно была не одна сотня лет. Эфин забрался первым и протянул руку мне. Когда оказались внутри просторной чаши, возвышающейся на четыре метра над землей и скрывающей от ненужных глаз, расположились в самом центре. Эфин сидел поодаль, он периодически выглядывал из укрытия, чтобы оценить обстановку, а я сидела между двумя скрученными ветвями образовавшими подобие кресла. Через два часа Эфин начал беспокойно прислушиваться, после чего подозвал меня к себе, и мы вместе высунулись, посмотрев вниз. Под нами бродили несколько тумо, они принюхивались и рычали, подавая сигналы остальным, однако через полчаса все же ушли, затем все опять стихло, тогда Эфин заговорил шепотом:

- Они не почувствовали нас, это хорошо. Надеюсь, больше здесь их не будет, по крайней мере, этой ночью, так что ложись спать.

- А ты?

- Останусь в дозоре.

Я отошла в сторону и легла. Жара спала, звезды сияли, заполонив собою все небо, но эта ночь была слишком прохладной, поэтому постепенно мои руки и ноги начали замерзать. Эфин смотрел на меня несколько минут, потом произнес:

- Помнишь ту ночь на пути в деревню, когда ты заночевала на большом дереве?

- Помню, - сдерживая стук зубов, ответила я.

- Когда ты заснула, я пришел к тебе и спал рядом, – он улыбнулся и откинулся головой на ствол.

- Поэтому мне было так тепло, – я усмехнулась, вспомнив те ощущения. – Так может, повторишь ту ночь, а не то тебе завтра придется возвращаться одному, боюсь, я окаменею лежа здесь.

Эфин приподнялся и без лишних слов лег рядом, жар его тела сразу же начал обогревать ледяные руки, которые прислонила к его животу.

- Ты вся холодная, - после сказанного, он снял с себя жилет, усадил меня спиной к своей груди и обнял руками. – Так лучше?

- Да, – я чувствовала, как его дыхание заставляет тело содрогаться, а руки касаются так, что внутри разгорается что-то очень опасное.

Мне захотелось откинуться головой к нему на грудь, и когда сделала это, то ощутила желание быть с ним, здесь и сейчас. Он также был готов к тому, чтобы разорвать на мне одежду, но вместо этого аккуратно расстегнул жилет и развязал шнуровку на брюках, после

чего я встала и сама сняла с себя абсолютно все, затем раздела его. Эфин посадил меня к себе на колени и начал целовать, его губы раззадоривали страсть, а легкие покусывания сводили с ума, я же проводила руками по его спине, оставляя небольшие следы на коже, и прижималась к нему всем своим существом. Он снова любил меня как раньше, слегка дерзко, но в то же время очень нежно, Эфин не хотел останавливаться, поэтому мы оба пропали этой ночью.

Наутро проснулись от того, что сверху на нас вылилась порция росы, накопившейся за ночь. Эфин наклонился надо мной и поцеловал, стирая рукой капли воды с груди и живота. Я не хотела покидать это дерево, не хотела спускаться и идти туда, где придется забыть обо всем, или притвориться, что решила забыть. Когда все же оделись и приготовились к спуску, Эфин посмотрел на меня:

- Я готов тысячу раз умереть, лишь бы провести время с тобой еще раз, моя жизнь превратилась в ничто после твоего ухода в Мазарат.

- Самое печальное, Эфин то, что я люблю тебя. Но что нас ждет? Что ждет крианку и номара?

- Не знаю, но ради тебя я готов на все. Та ночь, которую провел с номаркой была каким- то наваждением, проснувшись утром, я не смог ничего вспомнить.

- Та ночь в прошлом, так пусть там и остается. Тебя же ждет будущее.

- Без тебя это не будущее, а изо дня в день повторяющееся пустое настоящее.

- Не говори так, тебе пора завести семью, родить детей, тогда все встанет на свои места.

Он лишь закрыл глаза и глубоко вздохнул. А что еще я могла ему сказать? Что брошу все и паду к его ногам в то время, как он вступит в союз с другой женщиной, или буду изредка встречаться с ним в темном лесу, чтобы провести ночь? Вряд ли. Спустя два года готова была бы простить ту связь, если бы Эфин перед всем Тароном признал меня как единственную жену и ввел в свой дом, но он ни слова не сказал об этом, продолжая гнаться за каким-то мифическим уважением и поощрением со стороны Совета, который сам же и создал.

Через час мы снова брели по берегу, к концу дня должны были достигнуть стен Тарона. Я не хотела идти туда даже в качестве гостьи, поэтому решила по прибытии сразу взять аттарина и отправиться домой. После проведенной с Эфином ночи почувствовала себя в очередной раз раздавленной, но не из-за того, что жалела о произошедшем, а от того, что это было лишь воспоминанием о прошлой жизни, которое я должна в очередной раз спрятать глубоко в душе. Он всю дорогу держал меня за руку, я же не смела ее забрать, пусть хотя бы недолго мы побудем влюбленной парой.

К вечеру впереди показались темные стены города, Эфин сразу ускорил шаг, но я что-то почувствовала, что-то, что заставило остановиться и осмотреться вокруг:

- Почему ты остановилась?

- Я не знаю, что-то внутри говорит не идти туда.

А через мгновение мои глаза снова засияли особым светом, и я уже была в центре Тарона, там повсюду стояли чистокровные, часть солдат окружила кого-то на площади, как только подошла ближе, то увидела Эфина, стоящего на коленях с завязанными за спиной руками. Вокруг собрались номары, они смотрели на своего Лидера, но не делали и шага, а спустя секунду из толпы в сопровождении нескольких чистокровных вышел Фарон и, проследовав к брату, нанес ему удар в живот, от чего тот упал, отплевываясь кровью.

Когда же связь со Скайрой прервалась, я посмотрела на Эфина и, схватив за руку,

сказала:

- Мы не пойдем в город! Надо немедленно скрыться в лесу.

- Что?! Что ты видела?

- Боюсь, ты уже не Правитель Тарона.

- Это что еще за чепуха?

- Если ты войдешь в ворота, то немедленно окажешься в лапах чистокровных, которые сейчас заполонили улицы города, а знаешь, кто стоит во главе? – Эфин не понимал меня. – Фарон! Он сейчас там и только ждет момента поквитаться с тобой.

- Этого не может быть! Фарон хоть и полон ненависти и желает господства, но он не пойдет на такое! Это против закона крови.

- Ты продолжаешь жить как в тумане. Неужели тот случай с нападением тумо и непослушанием чистокровных ничему не научили тебя? Фарон давно жаждет сместить тебя. И как ты думаешь? Откуда в лесах вдруг появились тумо в таком огромном количестве? Твой брат пытается дискредитировать и уничтожить тебя. Сейчас он в городе, который у него в плену, а смешанные тебе не помогут.

- Я не верю, ты явно что-то задумала.

Тогда я отвернулась от него и приготовилась уйти:

- Мне жаль тебя, Эфин. Можешь идти туда, но в таком случае я прощаюсь с тобой навсегда.

Направившись в сторону леса, видела, как он стоит в полной растерянности и не знает, что делать дальше. Однако я не успела дойти до джунглей, как Эфин нагнал меня и остановил:

- Постой. Я верю тебе, просто не могу поверить в то, что брат предал, а Совет бездействовал в момент захвата.

- Не стоило ждать от них помощи, смешанные теперь такие же, как и многие из нас, они не имеют кровной связи, боятся потерять то, что у них есть, и не будут умирать за своего Лидера, а чистокровные давно уже находятся во власти Фарона.

- Получается, что наследник Танафера и Правитель Тарона – изгой. Здешние леса кишат этими тварями, а безумный братец взял в руки бразды правления, ты хоть представляешь, что теперь будет?

- Могу представить. Они начнут тотальный захват земель. Неужели у номаров больше нет союзников? Тех к кому бы ты смог обратиться за помощью?

- Увы, но нет. Единственное, нам надо идти в Мазарат к твоему отцу и попытаться что- то придумать.

- Да, если только Фарон не опередил нас. Знаешь, когда он пришел к нам, чтобы заручиться поддержкой, то хотел получить меня в обмен на то, что не будет трогать Мазарат.

- А вот этому не бывать! – глаза Эфина буквально налились кровью, и он готов был раздробить рукоятку меча, которую сжал со всей силы. – Сначала пусть убьет меня.

Мы отправились в путь, тумо еще не добрались до этой части лесов, поэтому решили идти всю ночь, не останавливаясь, дабы не терять драгоценного времени. Добравшись до Мазарата к утру, немедленно пошли к моему отцу. По дороге я все рассказала встретившему нас Минекая, когда же зашли в дом и поднялись в Зал Советов, то там уже собрались все благородные мужи, а отец что-то яростно пытался им доказать. Но, увидев меня, он отбросил все и подошел, чтобы обнять:

- Ты цела и невредима! Дочка! – его глаза казались такими болезненными, а лицо было

бледным как никогда.

- Что с тобой, отец? Ты плохо выглядишь.

- Неважно, главное, что ты здесь, - затем он повернулся к Эфину. – Спасибо, что вернул

ее.

- Не за что, – он ответил сухо и чувствовал себя опозоренным, так как стоял один среди

крианцев.

Я же снова обратилась к отцу:

- Фарон был здесь?

Тогда Правитель отошел в сторону и посмотрел на меня с тяжестью в глазах:

- Был. И очередной раз выставил условия. Но боюсь, теперь я не в силах отказать ему. За ним вся армия.

- Каковы же его условия? – спросил Эфин.

- Амена! Это единственное условие, выполнив которое, мы сможем избежать рабства.

- Да что ты такое говоришь?! – я смотрела на него и не понимала такого пессимизма. – Наша армия достаточно сильна, чтобы сдержать их.

- Какая армия?! - отец начал кричать. – Армия юнцов и девиц против такого разрушительного полчища из смешанных, чистокровных и тумо?! Мы падем в первой же схватке! И еще! – отец посмотрел на Эфина. – Фарон просил, чтобы мы выдали низвергнутого Правителя, если только тот появится у наших ворот, но этого я делать не буду. Ты благородный воин и всегда держал слово, поэтому уходи.

Эфин резко развернулся и подошел к отцу:

- Интересно получается, я как последний трус бегу, а вы отдадите свою дочь брату?! И все! Великий Нитте снова спас свой народ?! С чего ты взял, что Фарон сдержит слово?!

- Ему нужна Амена, он сдержит обещание именно из-за нее.

- А кто вам сказал, что я отдам ее?! Она моя жена и будет со мной!

В этот момент в зал вошли стражники, они обнажили мечи и окружили Эфина, он в свою очередь также вытащил меч. Я не могла допустить того, чтобы сейчас пролилась чья-то кровь, поэтому встала рядом с Эфином и заговорила со стражей:

- Что вы делаете? Я Предводитель армии наравне с Минекая, и я ваш Духовный Лидер Как смеете вы - свора Тарийских собак, идти на поводу у этих трусов, - и указала на благородных мужей, которые сыграли не последнюю роль в таком решении. – Мы можем драться и можем победить, если используем мой дар! С нами Эфин, а он знает все слабые и сильные стороны номаров. Или вы предпочитаете сидеть в тени Фарона и ждать, когда он наиграется в любовь к крианке? Я не вещь! И я не позволю управлять и распоряжаться своей жизнью. Учти отец, стоит только твоим стражникам сделать хоть шаг, я убью каждого из них, и мы уйдем вдвоем, тогда у тебя не останется ни одно козыря против Фарона!

- Что ты такое говоришь, дочь?! Не хочешь ли ты сказать, что заодно с этим номаром, который использовал тебя и бросил?!

- Эфин мой муж, ты лично скрепил наш союз печатями предков, так что не стоит попирать закон. И еще, не забывай ту участь, которая выпала критти, изгнавшим Кумеро, они пали из-за своей трусости и самоуверенности. Хочешь ли ты такой же судьбы крианцам?!

Отец еще какое-то время молчал, затем поднял глаза и произнес:

- Что же ты предлагаешь? Чего предлагаете вы оба?

Тогда выступил Эфин:

- Надо готовить армию, я расскажу все, что должны знать воины о тактике сражения номаров. У нас есть шанс на победу только в том случае, если Амена будет рядом и сможет предвидеть действия Фарона и его войска.

После сегодняшнего дня мы начали активно готовиться к предстоящему сражению, ведь Фарон не будет долго ждать, он либо получит то, чего хочет, либо пожелает раздавить Мазарат. Воины усиленно готовились, они проводили целые сутки в тренировках, оставляя немного времени лишь на сон и еду. Эфин и Минекая разрабатывали план, я помогала им, но больше времени проводила среди солдат, наблюдая за их боями. Также посещала кузницы, где мастера выплавляли десятки мечей, изготавливали луки и стрелы, а еще особое оружие крианцев - лотты, небольшие мешочки из кожи, наполненные смесью, которая взрывалась при соприкосновении с твердой поверхностью, мы привязывали их к стрелам, чтобы у врага не оставалось шанса выжить.

Когда же наступала ночь, то я проводила ее рядом с мужем. Пусть остальные и смотрели на меня с сожалением, но нас это не волновало. Решив для себя, что надо успеть прожить это время как можно лучше, перестала обращать внимания на предрассудки и былые страхи, полностью отдавшись воле чувств. Эфин был со мной рядом в одной постели каждую ночь, он любил меня и также перестал думать о том, что нас могло ждать дальше. Мы всегда были рядом друг с другом, когда происходили беды, было ли это нападение Карукка или сражение с группой тумо у стен Тарона. Печально, если нас объединяет только горе и войны, ведь так хочется однажды проснуться и увидеть его рядом, чтобы он никуда не уходил, и я бы не стояла перед постоянным выбором.

В таких стараниях прошло около месяца, Фарон продолжал укреплять свою власть, наводя ужас на жителей Тарона, как доносили наши шпионы, а Эфин продолжал натаскивать крианцев. Периодически он в составе группы воинов отлавливал блуждающих по лесу тумо, чтобы тренироваться на живом примере. Крианцы еще никогда так не сражались, они наконец-то познали вкус настоящего и беспощадного боя. Как было известно, тумо плохо ориентировались на воде и в тумане, поэтому наши алхимики создали специальное вещество, которое образовывало плотную туманную завесу и расползалось на несколько сотен метров, это должно было помочь. Однако оставались еще чистокровные, которых не так-то просто сбить с толку, они проворны и сильны, но на все воля Скайры, если нам и суждено одержать победу, то так оно и будет.

Все шло своим чередом, единственное, что начало беспокоить, это постоянные недомогания, которые случались по утрам. Во время видений случались обмороки, а во время долгих тренировок начинал болеть живот и спина, я же не придавала этому большого значения, продолжая заниматься с солдатами. Но спустя еще месяц все усугубилось, стоило совершить резкое движение, как боль пронзала все тело, застревая где-то в пояснице, а после видений начиналась лихорадка, которая длилась около суток. Эфин и Минекая иногда замечали как я ни с того ни с сего сажусь на землю, подгибаю колени и опускаю на них голову. Однако вскоре снова поднималась и начинала тренировку, только более медленными темпами. Эфин периодически подходил, пытался узнать в чем дело, но я по-прежнему скрывала свой странный недуг. Однажды вечером, лежа в постели стала ощущать судороги, они начинались в кончиках пальцев ног и медленно поднимались наверх, из-за них не могла уснуть и боялась, что Эфин заметит, поэтому медленно вставала и, претерпевая жуткую

боль, уходила в сад, где оставалась до раннего утра.

И если мой номар не мог понять всего происходящего, то Минекая все понял и во время очередной тренировки подошел ко мне:

- Что с тобой происходит, Амена?

- О чем ты? Со мной все в порядке.

- Не лги мне, я еще пока не ослеп и не настолько стар, чтобы не замечать твоих мучений.

Тогда я села на бревно, отложила меч и посмотрела на него глазами полными боли, потому что все тело разрывалось на части.

- Мне плохо, отец, иногда кажется, что умираю. Эта боль терзает изо дня в день, а ночами сводят сильнейшие судороги, от которых темнеет в глазах и не хватает воздуха.

- И когда это началось?

- Два месяца назад, сначала было не так тяжело, но вот последнее время… - Эфин все это время посматривал в нашу сторону и замечал, как я стискиваю зубы и зажмуриваю глаза.

- Отчего же ты молчала, дитя? Ты больна, и тебя необходимо показать лекарю.

- Нет, нельзя. Они запретят тренироваться и уложат в постель. Сейчас нет времени на лечение.

- Даже не спорь со мной, ты верно смерти хочешь?

Но в этот момент боль окончательно подавила и, не выдержав, я закричала. Минекая резко вскочил и успел взять под руки, чтобы не дать мне упасть, Эфин подбежал, бросив все дела, его глаза наполнились страхом:

- Что с тобой, Амена?!

Я же не могла говорить, набрала побольше воздуха и пыталась справиться с болью, но тогда ответил Минекая:

- Она больна, причем давно. Как только ты мог не заметить этого, ты же спишь с ней в одной постели?! – Наставник негодовал и смотрел на него со злостью и презрением. – Вы номары настолько черствы, что даже не способны видеть муки той женщины, которая лежит рядом.

Но Эфин ничего не ответил, ведь Минекая был прав, он не смог рассмотреть моей боли хотя вины его в том не было, я тщательно скрывала свой недуг. Теперь же все стало ясно, а болезнь стремительно убивала. Эфин взял меня на руки, и они направились в лазарет, где лекари уложили в постель своего Оракула. Другие два крианца выгнали Минекая и Эфина за двери, после чего принялись за меня. Они сняли все одежды, затем принялись осматривать руки, ноги, спину, подбираясь к животу, после чего я потеряла сознание.

Когда же пришла в себя, то больше не ощущала прежней боли, она все еще была, но не такая сильная. Лекарь Катар подошел к постели и сел рядом:

- Еще бы чуть-чуть и ты говорила бы со Скайрой, смотря ей прямо в глаза.

- Что со мной? Чем я больна и излечимо ли это?

В этот момент Катар засмеялся, положив холодную тряпку мне на лоб:

- Да, ты немного больна, но этот недуг пройдет через шесть – семь месяцев.

- О чем вы?!

- Эх, Амена, Амена, ты совсем забыла о том, что все еще являешься женщиной и еще можешь рожать детей! – он потряс за руку и с улыбкой произнес. – Ты ждешь ребенка.

- Что?! – из моих глаз потекли слезы от услышанного и было не ясно, то ли от радости, то ли нет. – Но почему же я так страдаю?!

- А вот это обратная сторона. Ты слишком много тренируешься, твой организм перенапряжен и может потерять дитя. Еще бы немного и началось бы кровотечение, тогда мы не спасли бы тебя.

- И как же быть? – я начала осознавать, что чуть не убила своего ребенка, пока таилась и по своей глупости не шла в лазарет. В то же время понимала, что сейчас я не могу быть в стороне.

- Тебе больше нельзя тренироваться и тем более, участвовать в сражении. К слову, Эфин все еще здесь, я могу позвать его, и ты обрадуешь своего номара.

- Нет! Только не это! Он не должен об этом знать! Скажи ему, что я просто подхватила сезонную лихорадку.

- Хорошо, как пожелаешь. Только учти, никаких боев.

И Катар вышел на улицу, я же поняла, что не хочу ничего говорить Эфину, вдруг ко мне снова вернулся страх. А что если он снова уйдет, снова предаст или не захочет этого ребенка, ведь его по-прежнему ждет невеста в Тароне. В голове все закрутилось, и радость перепуталась с печалью. Пока лежала и пыталась собраться с мыслями, в покои зашел Эфин, он присел рядом:

- Почему ты ничего не сказала мне?

- Прости, думала, что вскоре пройдет, а из-за перенапряжения болезнь затянулась.

- Лекарь сказал, что тебе больше не стоит тренироваться, так что отныне будешь сидеть подле меня и как всегда говорить под руку, – он улыбнулся и, наклонившись вперед, нежно поцеловал.

- Я согласна, – но мои глаза все еще были полны печали, так как в глубине души хотела ему сказать и увидеть его радость, однако разум запрещал.

Выйдя из лазарета через три дня, все еще не могла поверить в то, что внутри меня теплится новая жизнь, я еще не ощущала его или ее, но каждую ночь стала класть руку себе на живот. Когда Эфин целовал меня, спускаясь все ниже, то сердце замирало от мысли, что ношу его ребенка. Все вдруг перевернулось в одночасье, больше не хотелось думать о предстоящем сражении, о Фароне и его стае, обо всем, что заставляло страдать. Во мне проснулась женщина, желающая сохранить жизнь своего ребенка, во что бы то ни стало и отвести его от беды. Я каждый раз смотрела на Эфина и про себя рассказывала ему о малыше, поэтому зачастую не слышала, о чем он мне говорит. Он же видел мою отрешенность и погруженность в какие-то мысли, видел, как я периодически улыбаюсь сама себе, как что-то тихо шепчу, но не мог понять, отчего я так изменилась.

Минекая тоже заметил странности, происходящие со мной, а я буквально разрывалась изнутри в желании рассказать о себе, поэтому не выдержала и в один из дней подошла к Наставнику, отведя его в сторону:

- Минекая? Я хочу что-то сказать тебе, но это большая тайна, поэтому надеюсь на молчание.

- Разве я когда-нибудь подводил тебя? – он улыбнулся и похлопал себя по груди.

- Конечно, нет.

- Тогда рассказывай. Я уже давно заметил, как ты тихо радуешься, так что не затягивай, расскажи старику о большом секрете!

- Я беременна.

После этих слов Минекая резко подорвался и обнял так крепко, что у меня захрустели

кости:

- Так вот в чем все дело! Вот откуда взялся тот недуг! Как же я рад за тебя, – затем Минекая стал серьезнее. – А Эфин знает? Ведь, если знает, то я не вижу у него счастья на лице.

- Нет, не знает. И пока ему не нужно знать. Я боюсь повторить прошлые ошибки, тем более, сейчас неспокойное время и мы не знаем, чего нам ожидать от завтрашнего дня.

- Мне кажется, ты боишься не этого, а того, что он вернется в Тарон к своей номарке.

- И это тоже, – в этот момент мои глаза наполнились грустью и улыбка пропала.

- Одно хочу сказать тебе! Не бойся и не переживай, с тобой всегда буду я. Если меня не убьют однажды в бою, – он снова усмехнулся. – И если Эфин не совсем черствый сухарь, то он будет с тобой и своим ребенком, а если окажется наоборот, то ты все равно останешься победительницей, ведь иметь рядом маленький комок счастья, созданный из твоей плоти и крови, это всегда Победа. Поняла?

- Да.

- Ну, вот и хорошо, а теперь ступай и осторожно обходи все кочки на земле.

Минекая всегда мог меня успокоить, он единственное существо на Скайре, к кому я бежала со всех ног. Если бы подобные ему имели возможность жить вечно, ведь так не хочется отпускать тех, кого любишь всей душой и к кому привязан всем сердцем.

На следующий день к воротам Мазарата прибыл гонец из смешанных, он передал свиток Предводителю и остался ждать ответа. Когда же послание доставили отцу, то в зале собрались все, Правитель зачитал содержимое свитка, в котором говорилось о том, что время вышло, либо отец выдаст Фарону свою дочь, либо Мазарат станет первым на пути номарских войск, который они покорят.

Отец написал отказ от своего обещания, выразив все свое неуважение к новому Правителю Тарона, таким образом, первый шаг был сделан. Как только гонец скрылся из вида, все поняли, что следующая встреча произойдет уже на поле боя, где либо мы одержим победу, либо нас разобьют, превратив в придаток, от которого будет питаться Тарон.

Поиск по сайту: