Слухи и их разновидности

Слухи — это особая, обычно недостоверная информация (и/или искажающая форма передачи любой информации, придающая ей некоторую особенность), передающая­ся исключительно в устной форме, как бы «по секрету», и функционирующая исклю­чительно в звуковой форме. Подчеркнем: слухи и сплетни — это всегда искаженная, не вполне достоверная или вполне недостоверная, по крайней мере, не проверенная по каким-то причинам информация. С течением времени, разумеется, слухи могут подтверждаться фактами. Однако тогда они перестают быть «слухами» и превраща­ются в знание, в достоверную информацию.

Согласно общим социально-психологическим определениям, слухи — это «мас-совидное явление межличностного обмена искаженной, эмоционально окрашенной информацией. Чаще всего слухи возникают при отсутствии полной и достоверной информации по какому-либо интересующему людей вопросу» (Платонов, 1984). В несколько иной, однако также известной социально-психологической трактовке, слухи — это тот «специфический вид межличностной коммуникации, в процессе ко­торой сюжет, до известной степени отражающий некоторые реальные или вымышлен­ные события, становится достоянием обширной диффузной аудитории» («Психоло­гия: Словарь», 1990).

Поскольку слухи — всегда в той или иной степени недостоверная информация, то один из наиболее очевидных способов построения типологии слухов, как правило, сводится именно к их классификации по степени достоверности содержащейся в слу­хе информации. С этой, информационной точки зрения, слухи подразделяются на че­тыре типа — от абсолютно недостоверных через просто недостоверные, достоверные и близкие к действительности.

276 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

Еще раз следует подчеркнуть: принято считать, что полностью информационно достоверными слухи практически никогда не бывают, поскольку в самом процессе циркуляции фабула слуха обычно претерпевает психологически закономерные транс­формации. Более того, хорошо известно, что в процессе устной циркуляции любая, даже самая достоверная информация постепенно теряет степень своей «достоверно­сти» (тождественности оригиналу) и, рано или поздно, превращается в слухи. Даже средневековый европейский герольд или наш родной, отечественный глашатай, чи­тавший один и тот же монарший указ в разных населенных пунктах с разной интона­цией и «выражением», неизбежно превращал текст указа в пересказываемый им слух. При «обращении в слух» письменной информации, это практически всегда становит­ся неизбежным. Тем более это многократно усиливается, когда сказанное вслух на­чинает передаваться уже не профессионалом-диктором, а пересказываться простыми людьми. Умножающиеся искажения всегда увеличивают степень недостоверности информации. Не случайно в парламентах многих развитых стран мира категорически запрещается принимать законы или поправки к законам, что называется, «на слух» или «со слуха».

Так, искажающе, действует слух в качестве специфического канала передачи ин­формации. Тем более эта особенность проявляется при рассмотрении слухов в каче­стве особого содержательного явления, изначально далекого от достоверной инфор­мации.

Суммируя многочисленные определения, выделим наиболее существенное для понимания слухов в содержательном социально-психологическом плане. Первая осо­бенность слухов — это недостоверность содержащейся в них информации. Вторая осо­бенность слуха — обязательное наличие сильного эмоционального компонента. С од­ной стороны, он искажает информацию, с другой стороны, он как бы компенсирует дефицит достоверности, стимулируя сильное эмоциональное отношение. С точки зрения эмоциональных характеристик, выделяются три основных типа слухов.

Первый тип — это так называемый «слух-желание», то есть слухи, содержащие до­статочно сильное эмоциональное желание, отражающие некоторые актуальные по­требности и ожидания аудитории, в которой они возникают и распространяются. Ярким примером слухов такого рода принято считать, в частности, упорно ходившие среди российского крестьянства в середине XIX века слухи о скором освобождении от крепостной зависимости. В некоторых разновидностях подобные слухи связыва­ли освобождение с некоторыми условиями — говорили, например, что освободят всех участников войны с Турцией (потому многие крестьяне добровольно просились на фронт), что начнут с ветеранов войны с Наполеоном и т. д. С одной стороны, эти с. хи отражали стремление крестьян к свободе. С другой стороны, они отражали эмоци­онально сильную веру в «доброго царя». Неудовлетворенные ожидания порождали массовый протест, бунты и побеги крестьян. Тем самым циркуляция подобных с.т • хов создавала такую ситуацию, в которой царь и правительство действительно оказа­лись вынужденными начать реформу, приняв декрет об отмене крепостного права.

«Слух-желание» осуществляет двоякую социально-психологическую функцию С одной стороны, обычно он соответствует пожеланиям людей и потому как бы п держивает тонус их социального существования. Такого рода слухи успокаивают, пре­пятствуют развитию негативных эмоций, не дают развиваться панике и излишней аг-

Глава 3.3. Психология слухов и сплетен 277

рессивности. С другой стороны, именно такие слухи деморализуют население, созда­вая завышенные ожидания. Когда с течением времени становится очевидно, что сфор­мировавшимся желаниям не суждено осуществиться, могут возникать противополож­ные явления — вспышки агрессивного поведения, панические реакции, ненависть по отношению к тем, кто якобы «наобещал», но не выполнил обещанного. Исходя из это­го, подобные слухи активно используются для манипуляции психологией масс. При­ведем только два исторических примера, когда «слухи-желания» распространялись среди населения стран-противников. В период «странной войны» с Францией (1939-40 гг.) немцы усиленно распространяли слух о том, что «скоро начнутся переговоры». Это расслабляло готовность французов к сопротивлению, что и было использовано немцами.

Зимой 1942 г. японцы активно распространяли среди населения США слух о том, что в ходе уже начавшейся войны «японцам не хватит бензина даже на полгода». Кон­кретная цель в такой «войне слухов» была вполне понятна: вызвать разочарование по поводу несбывшегося желания и связанную с разочарованием деморализацию. В це­лом ряде случаев, как показывает анализ последующего развития событий, такие цели успешно достигались.

Второй тип слухов — это так называемый «слух-пугало», т. е. слухи, несущие и вы­зывающие выраженные эмоционально негативные, пугающие настроения и состоя­ния, отражающие некоторые актуальные, но нежелательные ожидания аудитории, в которой они возникают и распространяются. «Слухи такого типа возникают в перио­ды социального напряжения (стихийное бедствие, война, подготовка военного пере­ворота и т. д.), и их сюжеты варьируют от просто пессимистических до откровенно па­нических» («Основы социальной...», 1984). Особенно широкое распространение слу­хи такого рода приобретают в ситуациях сложных социальных и политических реформ, смены власти или общественного устройства в целом. Известно, что в таких ситуациях обычно как раз и появляется достаточно ограниченный набор сюжетов, выступающих в качестве стержней пугающих слухов. Некоторые из них видоизменя­ются в зависимости от культурных, религиозных или национальных традиций, хотя основная часть остается практически неизменной. Среди последних наиболее часто встречаются слухи-пугала о якобы неизбежном повышении цен на продукты питания, их исчезновении и приближающемся голоде. Такие слухи были зафиксированы в России в 1917 и в 1990-91 гг., в Чили в 1971-73 гг., в Никарагуа в 1980 г., в Афгани­стане в 1980 г. и во многих других сходных ситуациях. Принимая такие слухи за чис­тую монету, доверяя им, часть населения бросается закупать подчас вообще не нуж­ные им продукты или покупают их в неразумных объемах, в результате чего действи­тельно искажается конъюнктура рынка. Товары быстро исчезают с прилавков или стремительно растут в цене, может действительно возникать голод.

Аналогичным образом распространяются слухи-пугала о «грядущем контрна­ступлении реакции», близком военном перевороте, «неотвратимом отмщении» лицам, активно сотрудничающим с новой властью, и т. д. Усиление пессимистических на­строений дополнительно стимулируется также весьма типичными для таких ситуа­ций слухами о якобы имеющихся разногласиях, борьбе за власть в новом руководстве, развитой коррупции и т. д. Примерами слухов подобного рода полна новейшая исто­рия России.

278 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

В социально-историческом плане любопытные разновидности таких слухов встречались в целом ряде стран со специфическими традициями и проблемами. На­пример, среди отсталых патриархальных культур с неграмотным в массе населением подлинный ужас вызывали слухи о том, что «пришедшие к власти революционеры планируют уничтожить ("переработать на мыло") стариков и калек» (Эфиопия, 1975 г.), что «новые власти собираются стерилизовать детей» (Мексика, 1974 г. и Индия 1975 г.), что «предстоит обобществление ("коллективизация", "коммуниза-ция") жен» (Россия, 1917 г.) и т. д.

Социально-психологическая функция и сверхзадача слухов такого рода также до­статочно понятна. С одной стороны, это вполне определенное запугивание населения. С другой стороны, это попытка активизировать сопротивление новым социальным силам и резко усилить хаос и неразбериху, разрушить социальное спокойствие.

Третий тип слухов — так называемый «агрессивный слух», т. е. слухи, не просто вызывающие выраженные эмоционально негативные настроения и состояния, отра­жающие некоторые актуальные нежелательные ожидания аудитории, в которой они возникают и распространяются, а конкретно направленные на стимулирование агрес­сивного эмоционального состояния и вполне определенного поведенческого «ответа», жесткого агрессивного действия. Слухи такого рода возникают в ситуациях пиковых противоречий, в основном связанных с социальными межгрупповыми и межэтничес­кими, межнациональными конфликтами. Приведем несколько всем известных при­меров такого рода слухов: «В Леопольдвиле негры вырезают белое население» (Заир, 1960); «Беспорядки в Панаме вызваны кубинскими агентами» (Вашингтон, 1964); «Новая власть грабит страну, отправляя зерно на Кубу и в Россию» (Никарагуа, 1980).

Агрессивные слухи представляют собой как бы продолжение слухов-пугал. В ос­нове некоторых сюжетов слухов-пугал обычно также имеется немалый агрессивный заряд. Известно, в частности, что достаточно резкие антикооперативные и антипра­вительственные агрессивные выступления населения провоцировались в различных исламских странах Средней Азии, на Кавказе, в ряде африканских и арабских госу­дарств, в Афганистане под влиянием весьма примитивного слуха с сюжетом о «боль­шом одеяле». В разных модификациях такого слуха настойчиво утверждалось, что требуемая новыми, в ту пору считавшимися революционными властями коллективи­зация заключается в том, что все сельчане, вместе с женами, должны будут спать по ночам в одном специальном помещении, укрываясь «общим одеялом».

Однако основной социально-психологической функцией агрессивных слухов яв­ляется не просто запугивание, а провокация агрессивных действий. Эти слухи стро­ятся не повествовательно, что в основном обычно свойственно «слухам-желаниям» и «слухам-пугалам», а отрывочно-телеграфно. Это короткие, рубленые фразы, сообща­ющие о конкретных «фактах», что называется, «взывающих к отмщению». Они несут значительно более сильный эмоционально отрицательный заряд, формируя аффек­тивную общность «мы» («нормальных людей») в противовес общности «они» («звер­ствующих нелюдей»). Наконец, часто такие слухи непосредственно требуют дей­ственного ответа в виде ответной агрессии. Из примеров последнего периода россий­ской истории можно напомнить многочисленные слухи о зверствах федеральных войск в Чечне, распространяемые чеченцами, и, соответственно, почти аналогичные слухи о зверствах чеченских боевиков в отношении федеральных войск.

Глава 3.3. Психология слухов и сплетен 279

Несколько особняком стоит то, что можно считать четвертым типом — нелепыми слухами. Они могут быть и желательными, и пугающими, и даже агрессивными, од­нако главным в них является очевидная нелепость описываемого. Слухи такого рода часто появляются совершенно самопроизвольно, как результат путаницы, свойствен­ной обыденному массовому сознанию. Слухи данного типа особенно часто появля­ются в периоды переломов массового сознания, когда люди находятся в растерянно­сти в связи с тотальной сменой систем ценностей, представлений, картин мира. Их основная функция заключается в попытках построения нового, более адекватного образа мира из обломков предыдущих и зачатков новых представлений. Тогда и по­являются слухи, в которых соединяется несопоставимое. В качестве примера приве­дем короткое, но впечатляющее описание московских слухов начала прошлого века, приводимое М. А. Булгаковым: «Что в Москве творится — уму непостижимо челове­ческому! Семь сухаревских торговцев уже сидят за распространение слухов о свето­преставлении, которое навлекли большевики. Дарья Петровна говорила и даже назы­вала точно число: 28 ноября 1925 года, в день преподобного мученика Стефана земля налетит на небесную ось... Какие-то жулики уже читают лекции» (Булгаков, 1995).

В целом же слухи, особенно их наиболее нелепые разновидности, давно уже ста­ли предметом не только научно-аналитического, но и художественного, литературно-образного осмысления. Немало конкретных примеров разного рода слухов содержит­ся, в частности, во всем известных пародийных песнях А. Галича и В. Высоцкого, в свое время также существовавших и распространявшихся в рамках исключительно «слуховой» субкультуры советского андерграунда. Прекрасный пример агрессивно­го антисемитского слуха мы находим у А. Галича: «Им кровушки мало, они по запар­ке зарезали, гады, слона в зоопарке». У В. Высоцкого находится ряд блестящих при­меров почти классических «слухов-пугал» вроде: «Ходят слухи, будто все подорожа­ет, а особенно поваренная соль». Или еще: «Вы слыхали? Скоро бани все закроют. Навсегда, и эти сведения верны». Правда, Высоцкий все-таки был оптимистом и дал великолепный пример «слуха-желания»: «Ходят слухи, будто сплетен вдруг не будет, ходят сплетни, будто слухи запретят».

Разумеется, пожелания такого рода абсолютно неосуществимы. Слухи невозмож­но запретить, как нельзя запретить анекдоты и иные проявления массовой психоло­гии. Слухи будут всегда, поскольку психология масс вечна. По сути же своей слухи и являются одной из базовых форм ее функционирования.

Поиск по сайту: