 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Предварительные замечания. Любая периодизация истории экономики, каким бы методом она ни осуществлялась, всегда будет грешить условностью
Любая периодизация истории экономики, каким бы методом она ни осуществлялась, всегда будет грешить условностью. Но, признавая эту условность, в истории любой страны всегда можно найти поворотные для ее судьбы вехи*. К таким поворотным пунктам в новой и новейшей истории нашей страны относятся, несомненно, 1861, 1917 и 1992 годы. Начиная с этих пунктов происходят глубинные процессы смены социально-экономической системы. Были или не были эти процессы завершенными — другой вопрос. Главное — движение к новым системам не просто начиналось, новые системы с той или иной степенью эффективности функционировали, выявляли свои потенции, и — сметались с исторической сцены с очень большими социальными издержками. В 1861 году Россия реально двинулась к формированию рыночной социально-экономической системы. В 1917 году в нашей стране был осуществлен потрясающий по своему размаху эксперимент нерыночного хозяйствования. В 1992 году страна попыталась вернуться к рыночной системе. Скажу заранее: ни в одном из трех случаев в России не было создано органической социально-экономической системы. Россия никогда не помещалась в рамки экономических моделей. То ли ей в них тесно, то ли модели не вполне адекватно отражали российские реалии.
Мы переходим к изучению индустриального этапа в развитии российской цивилизации с поворотной, но условной даты — с 1861 года, с момента отмены крепостного права в России. Эта условность связана с тем, что в 1861 году Россия еще не была индустриальной державой. Я вынужден согласиться с У. Ростоу: движение к индустриальной зрелости в России началось в начале XX века. Но социально-экономические предпосылки для этого движения в значительной мере были созданы именно благодаря отмене крепостного строя.
Индустриальная цивилизация начиналась в определенной социально-экономической форме. И, по всеобщему признанию, этой формой был капитализм. Капитализм в данном случае рассматривается как некая абстрактная модель общества, которая в лабораторно-чистом виде не существует нигде, но которая отражает некоторые сущностные признаки общества на определенном этапе развития, базовой компонентой которого являются революционные изменения в производительных силах — переход к фабрике.
Чтобы в дальнейшем не было взаимного недопонимания между автором и читателем, дадим определение капитализма.
Капитализм — это социально-экономическая система, при которой:
— рыночные отношения приобретают всеобщий характер;
— собственностью, включая капитальные активы, владеют и управляют частные лица;
* Судьбоносные, как любил говорить М. С. Горбачев.
— рабочая сила покупается за заработную плату;
— нет ограничений для открытой конкуренции;
— распределение ресурсов осуществляется посредством механизма свободных цен;
— обеспечивается свобода предпринимательства.
Понятно, что это определение, как всегда, грешит чрезмерной абстрактностью, но зато показывает тот "здоровый" организм, "патологические" отклонения от которого позволяют сравнивать конкретные социально-экономические "тела" друг с другом и определять степень их здоровья и уровень развитости рыночных отношений. Именно рыночных, ибо только в условиях капитализма рыночные отношения приобретают всеобщий характер. И здесь мы полностью согласимся с К. Марксом. Образованный читатель заметит, что с 30-х годов XX столетия к этим характеристикам надо бы добавить активную экономическую роль государства — и будет не прав. Государственное вмешательство в конкурентный механизм рыночной экономики есть признак исчерпания потенциальных возможностей свободного рыночного хозяйства. Дж. М. Кейнс, великий теоретик государственного регулирования экономики, писал об этом без смущения*.
Рыночные отношения очень просты, несмотря на то, что о них создана масса сложнейших математизированых текстов. Но и эти тексты трактуют проблемы, которые вполне умещаются в содержании трех простых понятий: спрос, предложение и цена.
Что необходимо для нормального функционирования рыночной системы?
— Во-первых, необходимы твердые гарантии собственности граждан. Нельзя претендовать на чужую собственность. Собственность можно приобрести за деньги, но нельзя отнять или украсть. А поскольку собственность — основа стабильности общества, то на страже собственности граждан и их объединений стоит государство (которое и само может быть собственником).
— Во-вторых, нужно честно выполнять взятые на себя обязательства, исполнять контракты, иначе разрушится самое главное сколь экономическое, столь же и этическое основание рыночных связей — взаимное доверие участников сделок. На страже и этого принципа стоит государство.
— И, в-третьих: каждый человек волен в своих хозяйственных и иных действиях. Никто не может приказать гражданину свободной страны поступать так или иначе. Человек свободен. Но у свободы человека есть одно мощное ограничение. Это — свобода других людей. И если свобода одного человека мешает свободе другого, то и в этом случае в действие вступают силы государства.
"Самые священные законы справедливости, законы, нарушение которых заслуживает мести и самого жестокого наказания,— писал А. Смит,— суть, стало быть, законы, охраняющие жизнь и личность человека; за ним следуют законы, охраняющие собственность и имущество; наконец, последнее место занимают законы, имеющие своим предметом охранение личных прав и
* См.: Кейнс Дж. М. Избранные произведения.— М.: Экономика, 1993.— С.514.
обязательств, заключенных между гражданами"*. Вот, собственно, и все, что для начала нужно знать о рыночной системе**.
Для того, чтобы в стране развивался капитализм, необходимы определенные условия, которые, как правило, буржуазия создавала для себя сама.
Во-первых, необходимо пройти этап первоначального накопления капитала. Первые капиталистические накопления, необходимые для инвестирования в реальный сектор экономики, осуществляются различными способами и имеют разнообразные источники. Здесь и накопление прибыли, полученной от торговых операций (прежде всего, на внешних рынках), и результаты победоносных войн и захвата колоний, и государственные субсидии и дотации, и займы (внешние и внутренние), и, конечно же, усиление эксплуатации непосредственных производителей, и (обстоятельство, которое не следует сбрасывать со счетов) прямой разбой и пиратство, и, наконец, экономия и воздержание от потребления. Немаловажным моментом в процессе накопления капитала становились конфискации имущества земельной аристократии в период политических буржуазных революций. Воистину, для первоначального накопления капитала все средства хороши.
В России можно обнаружить некоторые подобные источники и способы первоначального накопления, но наиболее эффективными оказывались те, которые так или иначе были связаны с государственной экономической политикой, с участием государства в мобилизации и инвестировании денежных ресурсов. В результате в процессе капиталистической эволюции поле государственности не только не сокращалось, но и возрастало, что, давая периодически толчки для рыночного развития, в конечном счете, затрудняло переход к капитализму. Ведь аксиоматично важное обстоятельство: чем больше в экономике государственности, тем меньше рыночности.
Во-вторых, буржуазия должна создать для себя рынок свободной рабочей силы. И здесь истории известны многообразные способы — от прямого насилия, сгона крестьян с земли и "огораживаний" до постепенного разорения "простых товаропроизводителей", не выдерживающих конкурентной борьбы на рынке. Источником свободной рабочей силы могли быть иммиграционные потоки, что характерно для США и других бывших колоний Великобритании.
В России проблемы "рынка труда" решались своеобразно, преимущественно нерыночными методами. Можно констатировать, что свободной рабочей силы в России не было никогда. До отмены крепостного строя его не было по определению. Паллиатив отходничества оброчных крестьян не разрешал проблему. Но и после отмены крепостничества степень свободы крестьян была невысокой, ибо сдерживающим фактором оставалась община: для выхода крестьян из общины требовалось ее согласие. Впрочем, в обычные годы с достаточным урожаем и у самих крестьян-общинников не было горячего желания уходить куда-либо из родной деревни. В свое время, столкнувшись с проблемой рабочей силы для мануфактурной промышленности, Петр I попытался решить ее сугубо крепостническими методами с помощью институтов приписных и посессионных крестьян. Но эти институты даже в первом приближении не имели никакого отношения к рынку труда.
В-третьих, капиталистические производственные отношения требуют адекватных производительных сил. Исторически доказано, что критерию адекватности отвечает только фабрика, машинная индустрия. Не зря в лексике цивилизационной концепции капиталистическая система фактически
* Смит А. Теория нравственных чувств.— М.: Республика, 1997.— С. 99.
** Читатель может подобрать живые примеры того, как государство само нарушает эти основополагающие принципы рыночной экономики, наивно надеясьпри этом, что строит рыночное общество.
отождествляется с индустриальной цивилизацией. Капитал смог воспользоваться техническими изобретениями и теоретическими открытиями и создал систему машин, надолго привязавшую работника к фабрике, без которой теперь этот свободный, но "частичный" рабочий не мог найти себе средства для пропитания. Характерно, что на первых этапах промышленной революции наиболее быстрым темпом машины распространялись там, где рабочая сила была относительно дорогой: таким путем промышленные предприниматели стремились сократить издержки на рабочую силу.
Россия не смогла решить до конца и эту проблему. Изобретательский гений русских ученых, инженеров, техников, талантливых самородков из рабочих не был востребован консервативной традиционной экономической системой. А ведь еще до изобретений Аркрайта, Уатта, Модсли, предопределивших переворот в английской технике, в России появляются первая прядильная машина Р. Глинкова, токарный станок с механической "держалкой" А. Нартова, паровой двигатель И. Ползунова и многие другие изобретения*. Даже в период наиболее активного развития машинной индустрии в России на рубеже XIX и XX веков промышленные центры с крупным машинным производством, основанном на наемном труде, представляли собой лишь вкрапления в море традиционной мелкотоварной, полунатуральной и даже вовсе натуральной экономики. Насыщение крупных предприятий передовой для того времени техникой и оборудованием происходило преимущественно за счет импорта. В 1913 году 63 % общей стоимости оборудования в промышленности приходилось на иностранную технику.
В-четвертых, простор для капитализма может создать строго определенная политическая система, содержанием которой становится демократия с той или иной степенью развитости. Достижение демократического устройства государства, сопровождающееся формированием гражданского общества, в одних странах осуществлялось путем революционной смены политического строя, в других — относительно долгих эволюционных преобразований государства, в-третьих,— путем "революций сверху". Но в любом случае демократия, так или иначе, становилась если не торжествующей, то привычной.
Ничего подобного в России не было. Эволюция в сторону парламентской монархии, начавшаяся было в краткий период с 1905 года, была прервана большевистским режимом.
В-пятых, в экономическом организме должны прорасти семена свободного предпринимательства в лице бюргерства свободных от феодальных и государственных пут городов. История городской буржуазии Запада знает славную страницу — коммунальные революции XI—XIII веков.
Относительная свобода городов в России появилась лишь после отмены крепостного права в результате реформы городского самоуправления (1870), да и то она была не завоевана и не куплена, как в Европе, а дарована.
В-шестых, буржуазия создает соответствующую рынку институциональную среду и инструменты рыночного предпринимательства: банки, биржи, вексельное обращение, развитые формы бухгалтерского учета**, рынок страховых услуг, благоприятную для бизнеса систему налогообложения, наконец, корпоративную форму частной собственности. Все эти институциональные формы, несомненно, существовали в России,
* Кащенко Н. П. Социально-экономические предпосылки технического творчества русских изобретателей XVIII в. // Экономические науки.— 1979, № 7.— С. 58-62.
** Первые попытки внедрить в России современную (итальянскую) систему бухгалтерского учета с двойной записью были осуществлены уже во второй половине XVIII века благодаря трудам П. И. Рычкова. Правда, Рычков, понимая трудности внедрения европейского учета, предлагал адаптировать его к "натуре наших купцов".
но ни одна из них не была представлена в развитом и системном виде.
В-седьмых, буржуазия создает для себя и идеологию, соответствующую новой экономической системе. Такой идеологией в Западной Европе стал, с одной стороны, протестантизм, с другой — либерализм. Буржуазия создала подлинный культ хорошо работающего, добродетельного и добросовестного человека, удача к которому приходит благодаря его способности трудиться и разумно рисковать.
И с этим условием развития капитализма в России было не все в порядке. Здесь, напротив, до XX века господствовали иные идеологические установки: православие, самодержавие, соборность, общинность. Особую роль в консервации нерыночной идеологии сыграла ортодоксальная православная церковь, оказавшаяся неспособной к какой-либо прогрессивной эволюции. Еще в 1728 году специальным указом Петра II были приняты меры против протестантской пропаганды. Архаичность продолжает оставаться существенной характеристикой православной церкви и сегодня*.
Разумеется, капиталистическая система — это развитая рыночная система. Но сами по себе товарно-денежные связи и отношения, известные истории испокон веков, не создают капитализма, хотя и таят в себе его ген. Товарно-денежные отношения — это всего лишь форма косвенных рыночных связей обособленных производителей и потребителей, форма, содержащая в себе диалектическое единство разделения и объединения субъектов производственных отношений. Именно товарная связь в эпоху индустриального развития позволила человечеству начать долгий и противоречивый путь к объединению в мировое сообщество. Более того, по товарным каналам связываются между собой страны и народы, находящиеся на разных ступенях общественного развития и даже в разных цивилизационных системах. Рынок — это великий, хотя и довольно жесткий, интегратор человечества. И в этом всемирном интеграционном процессе Россия занимала свое достойное место если не высотой цивилизационного развития, то гигантскими размерами, могуществом, мощью. Если товарно-денежные отношения становятся ферментом развития новых форм эксплуатации, то "вину" за это надо возлагать не на товарную связь, а на отношения частной собственности — исторически объективную форму обособления, а порой и отчуждения людей.
Поиск по сайту: