АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Ленин contra Маркс

Читайте также:
  1. Atomenergie: Pro und Contra.
  2. Atomkraft: Contra Argumentation
  3. C. Find an appropriate equivalent for each modal verb in the articles from the contract below and translate them faithfully into Ukrainian.
  4. Nihil consensum tam contrarium est, quam vis atque metus.
  5. Анализ противоречий капитализма в трудах К.Маркса и Ф Энгельса.
  6. Билет № 21 Философия и политэкономия К. Маркса.
  7. Більшовизм та марксизм: порівняльний аналіз
  8. В марксизме главным фактором в развитии общества считаетсяСпособ производства материальных благ
  9. Відмінності між позитивізмом і соціологічною концепцією марксизму
  10. Вклад К. Маркса в экономическую теорию
  11. Вопрос 41. Проблема сущности человека (Маркс, Хайдегер, Сартр, Фрейдизм) – на экзе 1 из 4
  12. Вопрос 42. Философия марксизма

Напомню некоторые положения классического марксизма.

Социализм возможен лишь в том случае, если капиталистический способ производства исчерпает возможности самовоспроизводства, если произойдет действительная закупорка путей развития производитель­ных сил, сопровождающаяся резким ухудшением социально-экономи­ческого положения трудящихся масс. В. И. Ленин фактически игнори­ровал этот марксовский тезис. Капиталистические отношения в Рос­сии имели еще большие перспективы, производительные силы едва начали превращаться в комплекс, соответствующий индустриальной цивилизации, а Ленин уже готов был повести страну к "сияющим вер­шинам" будущего строя, при котором, по Марксу, производительные силы должны были продемонстрировать более высокий уровень раз­вития, нежели при капитализме. Увы, в течение всего периода "соци­алистического строительства" Россия так и не преодолела технико-тех­нологического отставания от западного мира.

Социализм возможен как всемирная система, то есть он может осуществиться только в том случае, если мир капитализма в целом "со­зрел" для социалистических преобразований. Не зря же сам Маркс со­здавал Первый Интернационал. Ленин, человек фанатично преданный идее мировой революции, все же решился начать революционные пре­образования в одной стране в странной уверенности, что "мировой пролетариат" тут же поддержит революционную Россию. Надежды эти оказались тщетными, а трудностей — больше, чем ожидалось.

Социальная революция пролетариата возможна в достаточно раз­витых социально-экономических организмах, основанных на относитель­но высоком уровне производительных сил. Взгляд В. И. Ленина имеет существенные отличия. Он считал относительно независимой политичес­кую революцию пролетариата, которая, в случае победы, может обес­печить надстроечные условия для социально-экономических преобра­зований Для Маркса важной была мощь рабочего класса, его количе­ственное преобладание в обществе. Для Ленина большее значение име­ла организованность рабочего класса и его способность вести за собой непролетарские слои трудящихся. Отсюда и феномен "пролетарской революции в крестьянской стране".

— Маркс предполагал национализацию крупной капиталистичес­кой собственности, ее огосударствление только как первоначальный акт превращения государственной собственности в общественную. Иначе го­воря, Маркс не отождествлял процесс огосударствления с процессом обобществления, государственную собственность с собственностью общественной. Ленин более грубо подошел к вопросу. Для него госу­дарственная собственность и есть собственность общественная.

— По Марксу, социализм тождественен демократии. Только в по­лемических статьях он пару раз обмолвился по поводу того, что в пе­реходный период от капитализма к социализму государство должно представлять собой диктатуру пролетариата. Ленин ухватился за этот полемический тезис и действительно установил в стране после рево­люции диктаторский режим, отголоски которого мы все чувствуем до сих пор. А что было делать, если власть была у подавляющего меньшин­ства народа? Как иначе удержаться у власти в крестьянской стране?

По Марксу, во всех экономических мероприятиях всегда надо иметь в виду главнейшие социальные цели: реализацию интересов трудя­щихся, постоянный рост их благосостояния, социальную справедливость в производстве, распределении и потреблении продуктов и достижение на этой основе подлинной экономической свободы личности. Для Ленина, как истинного российского правителя, интересы трудящихся по "ран­жиру" стояли ниже интересов государства — того государства, кото­рым он сам же и руководил.

— Классическому теоретическому марксизму чужд социальный луддизм. В самом деле, если все общественное богатство при капитализме создано руками трудящихся, то, придя к власти, они не могут или не должны разрушать то, что ими же создано. По Марксу, сохранение всего богатства предшествующего развития — одна из позитивных за­дач пролетарской революции*. Но подобно тому, как отдельно взятый наследник не всегда может разумно распорядиться наследуемым иму­ществом, и "новое" общество тоже может растранжирить полученное или отнятое у предшественников богатство.

Разберемся в структуре присвоенного русскими пролетариями (а точнее, большевиками) наследства.

Во-первых, присваиваются все производительные силы старого обще­ства как в материально-веществен­ном, так и в общественном смыслах. В новом обществе функционируют старая рабочая сила, старые средства производства и старые организаци­онно-экономические общественные формы, определяющие степень обобществления, то есть степень разделения труда, его концентрации и централизации**. Присваиваются и такие важнейшие структурные части производительных сил как научно-технические достижения, производ­ственный и организационно-управ­ленческий опыт. К сожалению, на этот счет было много псевдореволю­ционных заблуждений:

 

 

* Одно из оснований для неприятия капиталистического строя, по Марксу, есть то, что часть производительных сил периодически гибнет в период цикли­ческих кризисов. ** Если среди моих читателей есть преподаватели среднего и старшего поколе­ния, то у них сейчас возникнет ностальгия по старой марксистской лексике.


большевики пытались унаследовать производ­ственно-технический и организаци­онно-управленческий опыт без его субъектных носителей. Но революционеры не смогли обойтись без при­влечения на свою сторону ученых, инженерно-технических кадров, "буржуазных спецов"* производственного управления, банковско-финансовой сферы, торговли (не говоря уже об армии, дипломатии, высшей школе, искусстве). Новый мир оказывается не таким уж и но­вым, если внимательно рассмотреть тот "человеческий материал", из которого он сделан.

Особо бережным должно было быть отношение к унаследованному богатству в связи с тем, что уровень российских производительных сил был невысок, к тому же эти силы были затронуты военными разру­шениями. Революция осуществилась в условиях общенационального кризиса, то есть в такой момент, когда производительные силы или стагнируют или разрушаются. К тому же и старые собственники средств производства по определению не могли быть столь благора­зумны для того, чтобы лишиться своих богатств и власти без сопро­тивления. Издержки революционного насилия оказались значительны­ми.

Исходя из собственных классовых позиций, В. И. Ленин считал, что только одна структурная часть производительных сил достойна вни­мания Советской власти — рабочая сила наемных работников. В марксистской концепции рабочие — главная производительная сила, и ради их сохранения большевистская власть позволяла себе экстраор­динарные меры типа "военного коммунизма". Когда в 1919 году К. Ка­утский и русские социал-демократы (меньшевики) развили всеевропейскую кампанию против политики продразверстки, В. И. Ленин применил такой аргумент в ее защиту: "Экономист Каутский забыл, что когда страна разорена войной и доведена до края гибели, то глав­ным, основным, коренным "экономическим условием" является "спа­сение рабочего"**. Только если рабочий класс будет спасен от голод­ной смерти, можно будет восстановить разрушенное хозяйство. Ленин считал "бессовестной политической демагогией" разговоры о равен­стве трудящихся вообще, если 60 крестьян имеют излишки продоволь­ствия, а 10 рабочих голодают. Тут надо говорить о "безусловной обя­занности 60-ти крестьян подчиниться решению рабочих и дать им, хотя бы даже в ссуду дать, излишки хлеба"***. Легко увидеть, что в дан­ном случае, выступая против "демагогии", Ленин сам демагогично го­ворил о "ссуде". Впрочем, невозвраты долгов — норма для России еще с давних дореволюционных времен****.

Во-вторых, новая власть наследует определенные производственные отношения, возникшие совсем недавно в старой социально-экономи­ческой системе. Сам К. Маркс под материальными предпосылками соци­ализма понимал не только производительные силы, но и весь способ производства, то есть производительные силы в определенной обще­ственной форме. К. Маркс писал, что "если бы в этом обществе, как оно есть, не имелись налицо в скрытом виде материальные условия производства и соответствующие им отношения общения, необходи­мые для бесклассового общества, то все попытки взрыва были бы дон­кихотством"*****. Обратим внимание на то, что здесь речь идет не только о материальных условиях, но и об отношениях общения.

 

* Сейчас трудно даже и догадаться, что такое "буржуазный спец". Специаль­ность, в принципе, социально и классово нейтральна.

** Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 38.— С. 395.

*** Там же.— С. 362.

**** Помните великий рыночный принцип — выполняй свои обязательства!

***** Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.— Т. 46.— Ч. 1.— С..103.


Строго говоря, в момент совершения политической революции пролетариат наследует всю систему производственных отношений пре­дыдущего общества (назовем его капиталистическим, хотя для России, как мы выяснили, это неточно). Но с первого дня своего существова­ния как господствующего класса пролетариат начинает сознательную инвентаризацию этого наследства. Прежде всего уничтожается соци­альная основа отношений эксплуатации, которой (в концепции соци­алистов) является частная собственность крупного капитала на важ­нейшие средства производства. Но сокрушая крупную частную соб­ственность, пролетариат не должен уничтожать всю систему производ­ственных отношений. Посмотрим, что по этому поводу говорил сам В. И. Ленин: "Отличие социалистической революции от буржуазной состоит именно в том, что во втором случае есть готовые формы капиталистических отношений, а Советская власть — пролетарская — этих готовых отношений не получает, если не брать самых развитых форм капитализма, которые, в сущности, охватили небольшие вер­хушки промышленности и совсем мало еще затронули земледелие"*. Вчитаемся внимательно и увидим, что когда Ленин выступает с тео­ретических позиций, он признает, что в "небольших верхушках про­мышленности" и даже кое-где в земледелии все-таки появляются "го­товые формы" каких-то отношений, которые уже во всяком случае не капиталистические. По Марксу, сама задача социалистического пере­устройства общества возникает потому, что уже в условиях капитализ­ма можно наблюдать прообразы будущих отношений. Ведь "человече­ство ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может раз­решить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее ре­шения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в про­цессе становления"**.

И марксистам, и критикам Маркса (разумеется, тем, кто его чи­тал) хорошо известно, что он, исследуя капитализм совершенной кон­куренции в период, когда буржуазному сознанию ничто не предвеща­ло грядущих неприятностей для системы, увидел в многообразных от­ношениях капиталистического базиса такие "мины", которые показа­ли изначально конфликтное состояние способа производства. Что это за "мины", что это за переходные отношения и соответствующие им институты, которые несут в себе семена будущего строя и которые пролетарская власть не только не должна разрушать, а, напротив,— пестовать, растить и преобразовывать в нужном для себя направлении?

— Прежде всего, Маркс обращает внимание на ссудный капитал и кредитные институты, банки. Он прямо называет кредитную систему "переходной формой к новому способу производства"***, поскольку ссудный капиталист распоряжается общественным, а не собственным капиталом. Тем более не является собственником ссудного капитала лицо, использующее его. Частный характер капитала, таким образом, "снимается" уже при капитализме, что может стать причиной прогно­за его, капитала, уничтожения. Маркс весьма оптимистичен по пово­ду поведения будущих пролетарских вождей и считает, что "кредитная система послужит мощным рычагом во время перехода от капиталис­тического способа производства к способу производства ассоцииро­ванного труда", ведь в банковской системе дана "форма обществен­ного счетоводства и распределения средств производства в обществен­ном масштабе, но только форма"****. Маркс предполагал возможность и

* Ленин В. И. Поли. собр. соч.— Т. 36.— С. 6—7.

** Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.— Т. 13.— С. 7. Сравните: "Вещи еще нет, когда она начинается, но в начале содержится не только ее ничто, но уже также и ее бытие".— Гегель Г. Ф. Энциклопедия философских наук.— М.: Мысль, 1974. -Т. 1.- С. 224.

*** Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.- Т. 25.— ч.1.— С. 485.

**** Там же.- Т. 25.- ч.2.- С. 156, 157.


необходимость национализации банков, но он нигде не писал о возможно­сти национализации вкладов. Констатируем в этом месте, оставив пока в стороне выяснение причин, что люди, называвшие себя марксиста­ми, придя к власти, не стали прислушиваться к мнению учителя. В со­ветские времена кредитная система выродилась в конечном счете в го­сударственный орган по эмиссии и распределению денежных знаков, зачастую не подкрепленных товарными потоками. В других "коммунис­тических" странах дело доходило до физического уничтожения денег и банков. Ни в одном тексте Маркса нельзя найти рекомендаций по­добного рода действий.

— Далее Маркс обращает внимание на акционерный капитал и ак­ционерные общества. Он считает, что "акционерные общества — пере­ходный пункт к превращению всех функций в процессе воспроизвод­ства, до сих пор еще связанных с собственностью на капитал, просто в функции ассоциированных производителей, в общественные функции"*. В акционерной форме капитала Маркс чувствовал направление, образ нового общественного устройства, способного существовать и воспроизводиться без частной капиталистической собственности. Как в нашей стране коммунисты обошлись с акционерной формой соб­ственности — общеизвестно. Формально и в советское время у нас су­ществовали некие подобия акционерных обществ (например, "Инту­рист"), но никто с конца 20-х годов не видел, не покупал, не прода­вал акции и не рисковал, вкладывая свои деньги в ценные бумаги. (Впрочем, риск был даже при приобретении облигаций государствен­ных займов. Советскому государству ничего не стоило подорвать к себе доверие, заморозив возвращение долга собственному населению. К со­жалению, необязательность остается в крови русских правителей и в период демократического строя.) Если большая часть трудового насе­ления так или иначе, персонально или коллективно, начинает реаль­но участвовать в формировании акционерной собственности, то в об­ществе происходят модификации качественного, содержательного по­рядка: трудящиеся перестают быть людьми, свободными от средств производства**.

— В марксистской теории пролетариат, придя к власти, сознатель­но отбрасывает капиталистическое содержание банков и других кре­дитных институтов, акционерного капитала и даже монополий, но удерживает их переходную социальную форму и постепенно наполняет ее социалистическим содержанием. Процесс этот очень сложный и дли­тельный. Российские революционеры поторопились отбросить полез­ную для социализма форму вместе с капиталистическим содержанием. Хотя сам же Ленин (опять-таки в теории) писал, что большевики должны взять этот формальный "аппарат" готовым у капитализма, от­сечь только то, что изуродовано капиталом, демократизировать эти формы*. Ничего подобного на практике не было сделано.

— К. Маркс внимательно рассматривает распространенное в запад­ном мире явление кооперативной собственности. Особенно интересуют Маркса кооперативные фабрики. В них рабочие уже не относятся к средствам производства как к чуждой им силе. Собственность перестает быть чуждой рабочему собственностью. Кооперативная фабрика дает доказательства тому,

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.— Т. 25. Ч. 1.— С. 480.

** Кстати, в Японии лишь 10 % акций принадлежат индивидуальным держате­лям. Большая часть ценных бумаг является собственностью инвестиционных бан­ков, страховых и доверительных компаний, разного рода фондов.— См.: МЭиМО, 1990.— № 3.— С. 113.

*** Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 34.— С. 307.


что общество может обойтись без личности ка­питалиста как функционера производства. В кооперативной фабрике труд по надзору утрачивает свой антагонистический характер, так как управляющий оплачивается рабочими, а не является по отношению к ним представителем "чужого" капитала*. Кооперативная собственность, кажущаяся в условиях капитализма инородным телом, представляет со­бой объект конкурентного давления и современных корпораций. Но живучесть и разумность (в гегелевском смысле) кооперативных пред­приятий оказалась весьма высокой. В наше время в кооперативах за­падных стран состоят миллионы трудящихся**. Кооперативная собствен­ность как нельзя более соответствовала и артельному духу русских тру­дящихся. О. А. Платонов обнаружил, что "в России впервые в мире за­фиксированы факты рабочего самоуправления на предприятиях. Одно из известных, но не самых древних, свидетельств относится к 1803 году, когда на Красносельской бумажной фабрике близ Петербурга ра­бочие заключили с владельцем договор, по которому фабрика в тече­ние долгого срока находилась в управлении самих рабочих"***. Артель­ный подряд цехов или участков — достаточно распространенное явле­ние в России конца XIX века. И вновь мы вынуждены констатировать, что русский пролетариат, получив такое прекрасное наследство, не смог распорядиться им разумно, в соответствии с учением Маркса. Сказывался своеобразный классовый снобизм, требующий отказа от всего "капиталистического". В первые же месяцы существования Со­ветской власти отношения государства и кооперативов резко обостри­лись. Отдельные кооперативы закрывались и национализировались, а между тем местные Советы без старого кооперативного аппарата не могли справиться с распределением даже скудного запаса продуктов. Лишь весной 1918 года отношение к кооперативам было пересмотре но: 10 апреля 1918 года был принят декрет, который означал по су­ществу компромисс с "буржуазными" кооператорами. Осенью 1918 года кооперативы денационализировались и им возвращалось все ра­нее изъятое имущество. Но едва кооперативы стали оправляться, как в марте 1919 года начался процесс жесткой централизации всех коо­перативных организаций и их подчинения государству. Лишь Х съезд партии большевиков в 1921 году восстановил самостоятельность коо­перативов но кооперативный ренессанс в годы нэпа был тоже недо­лог. Коллективизация конца 20-х — начала 30-х годов свела на нет ко­оперативную собственность. Такого рода зигзаги политики в короткий исторический период показывают, что у большевиков долго не было четкой программной направленности по этому вопросу, а политичес­кие решения принимались исключительно из прагматических сиюми­нутных целей.

Мы увидели, таким образом, что марксисты-практики весьма воль­но обходились с учением основателя. Но есть еще один сюжет, кото­рый должен быть освещен для того, чтобы понять: Маркса тоже есть в чем упрекнуть. Есть у Маркса одна идея, применив которую на прак­тике, его российские последователи превратили страну из потенциально богатой в перманентно бедную: это идея о необходимости ликвидации товарно-

 

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.- Т. 25. Ч. 1.- С. 97, 425, 426.

** В Канаде в различных кооперативах, в том числе производственных, состоят 12 млн. человек при населении в 26 млн. человек. Если учесть только взрослое на­селение, то кооперативными отношениями охвачено более двух третей граждан Канады. В Швеции более половины всех семей являются членами системы потре­бительской кооперации, которая разворачивает и кооперативную промышленную деятельность. Даже в США, "цитадели капитализма", 11 тысяч промышленных фирм принадлежат кооперативам рабочих.

*** Экономика русской цивилизации.— М.: Родник, 1995.— С. 19.


денежных отношений. Сделаем оговорку: развитие товарно-де­нежных отношений при сохранении нетоварных форм хозяйствования в предшествующие исторические периоды не сделало Россию ни процвета­ющей, ни европейской. Возможно, что именно это обстоятельство при­вело большевиков к мысли, что стоимостные связи и отношения могут быть ликвидированы безболезненно для российской экономики.

Итак, обратимся еще к одному "наследству", которое досталось российскому пролетариату от предыдущего строя, к товарному типу организации общественного производства и соответствующей ему сис­теме товарно-денежных отношений. Отношение большевиков к рыноч­ным категориям — пример метафизических подходов к действительно­сти, несмотря на то, что марксисты всегда кичились своей диалектичностью. Любой марксист знал, что капитализм развился как строй все­обще-товарный, что товар является "экономической клеточкой" бур­жуазного общества. Но, понимая это, марксисты очень часто делали вывод, ложный даже с точки зрения формальной (не говоря уже о диа­лектической) логики: если мы уничтожаем капитализм, значит мы унич­тожаем товар. В результате, вместо того, чтобы взять на вооружение товарно-денежные отношения как форму экономической связи, ты­сячелетиями формировавшуюся в человеческих обществах на разных ступенях развития цивилизации, в России попытались уничтожить эту форму связи до того, как развились другие формы, гипотетически мыслимые в марксистской теории — непосредственно общественные и планомерные. Товарно-денежные отношения отвергались скорее на не­которых этических основаниях как "нечистое" наследие капитализма. В этой точке зрения — очень много непосредственно от К. Маркса, не­истового врага рынка, стоимости и денег. Диалектик Маркс видел, что рынок не только разобщает людей, но и объединяет их*. Но там, где Маркс наблюдал единство и борьбу противоположностей, он всегда боль­ше интересовался борьбой, а не единством. Такого рода "специализация" и породила отрицание стоимостных связей в социалистическом обще­стве. А русские марксисты с удовольствием ухватились за эту мысль. В стране, где рыночные связи никогда не были всеобщими, где и капита­листические отношения были неразвитыми, отрицание товарно-денеж­ных отношений становится понятным и естественным.

Мы не будем сейчас дискутировать по поводу того, возможны ли вообще так называемые "непосредственно общественные" отношения. Нам в данном случае достаточна констатация того, что большевики раз­рушали старые формы до того, как создавали новые. Отсюда — перма­нентная неэффективность советской экономики.

Вехи

Политическая революция большевиков победила быстро и относи­тельно легко, но ее гарантом, по мысли В. И. Ленина и его последо­вателей, могла стать лишь революция социально-экономическая. Но как конкретно проводить

* "Чем больше мы углубляемся в историю, тем в большей степени индивиду­ум, а следовательно, и производящий индивидуум, выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому. Лишь... в "гражданском обществе" раз­личные формы общественной связи выступают по отношению к отдельной лич­ности просто как средство для ее частных целей, как внешняя необходимость. Од­нако эпоха, которая порождает эту точку зрения — точку зрения обособленного одиночки,— есть как раз эпоха наиболее развитых общественных... связей".— Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.— Т. 12.— С. 710.

 

ее — не знал никто. В арсенале большевиков не было практического опыта такого рода преобразований, поэтому опереться можно было только:

— на теоретический багаж марксизма;

— на сугубо прагматические решения с целью сохранения власти;

— на усиленную социальную пропаганду и демагогию. Отдадим должное большевикам: с задачей они справились блестя­ще, делая с Россией, в зависимости от ситуации, что хотели. И — ска­жем откровенно — делали таким образом, что большинство граждан советской России верило, что так и нужно делать.

Впрочем свой прагматизм Ленин не очень-то и скрывал: "Нам наши противники не раз говорили, что мы предпринимаем безрассудное дело насаждения социализма в недостаточно культурной стране. Но они ошиблись в том, что мы начали не с того конца, как полагалось по теории (всяких педантов*), и что у нас политический и социальный переворот оказался предшественником тому культурному перевороту, той культурной революции, перед лицом которой мы все-таки теперь стоим"*. Не скрывал Ленин и того, что именно конкретная социаль­но-политическая ситуация в данном месте в данное время толкнула его и его партию к взятию власти, к изгнанию классовых противников, к организации Советского государства с тем, чтобы потом на этой базе начать догонять другие народы.

Но эта гонка была крайне тяжелым делом. Во-первых, наличные производительные силы были "не на ходу", не функционировали мно­гие промышленные предприятия, железные дороги. К лету 1918 года было закрыто 37 % промышленных предприятий в 33 губерниях, в стране оставалось всего 15 млн. пудов хлеба, надвигался голод. Во-вто­рых,— и это особенно важно для всей нашей истории — пролетарская революция произошла в крестьянской стране, как ни парадоксально зву­чит само сочетание этих слов. В 1913 году рабочие в России составляли 14,6 % самодеятельного населения, а крестьяне (без сельской буржуа­зии) — 66,7 %**. Само крестьянство было неоднородным. Летом 1918 года сам В.И. Ленин считал из 15 млн. крестьянских хозяйств — 10 млн. бедняцкими, около трех миллионов середняцкими. "Кулацкие" хозяй­ства составляли 13,5 % или около 2 млн. хозяйств***. Подчеркнем важ­ный момент: в первые годы Советской власти процесс "окрестьянивания" населения продолжался. В 1924 году в стране оставалось 10,4 % рабочих, доля крестьян поднялась (без "кулаков") до 76,7 %****. В том же году в деревне среди самодеятельного населения к пролетариату отно­силось 9,7 %, бедноте — 25,9, середнякам — 61,1 и "кулакам" - 3,3%*****.

Вот в такой стране и в неспокойной политической обстановке предстояло сохранить точки индустриальной модернизации, развить производительные силы настолько, чтобы суметь обороняться от вне­шних опасностей и даже попытаться догнать далеко ушедший по пути индустриальной цивилизации Запад. В многоукладной и полуразрушен­ной России это можно было сделать, как всегда, только за счет ее граждан, за счет неисчислимых социальных жертв.

 

* Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 45.— С. 376—377.

** Народное хозяйство СССР за 70 лет.— М.: Финансы и статистика, 1987.— С. 11.

*** Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 37.— С. 40.

****Народное хозяйство СССР за 70 лет.— М.: Финансы и статистика, 1987.— С. 11.

***** История социалистической экономики СССР..— М.: Наука, 1976.— Т.2.— С.360.


История экономики России прошла несколько этапов, различных по протяженности во времени и существенно различающихся по со­циально-экономическому содержанию и направлениям экономической политики.

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД (ноябрь 1917 — март 1918 года) по степени на­сыщенности социально-экономическими преобразованиями не имеет аналогов. Советская власть относительно легко и быстро победила по всей стране. Главный исторический вопрос экономики России — аг­рарный — решался в буржуазно-демократическом духе. Был принят

эсеровский вариант Декрета о земле (25 октября 1917 года) с урав­нительным землепользованием социализированной земли. К сожале­нию, долго продержаться на буржуазно-демократическом этапе в де­ревне не удалось. Обострившийся продовольственный вопрос, отре­занные контрреволюцией от Советской республики самые хлебные районы страны, волна крестьянских мятежей, с одной стороны, эк­сцессы пролетарского давления на среднее крестьянство, на коопе­рацию, пренебрежение местных советов нуждами повседневной хо­зяйственной жизни крестьянства - с другой, привели к тому, что летом 1918 года и в деревне началась, так сказать, "Октябрьская революция", внешним проявлением которой стали подмена социали­зации земли ее национализацией и создание в июне 1918 года комите­тов бедноты. Компромисс с деревней был разрушен.

Одновременно создавались новые органы управления экономикой. Новые организационные формы создавались с неимоверной быстро­той, но при этом забывалась необходимость использовать уже суще­ствующие переходные формы отношений и соответствующие им ин­ституты. Так, первоначально советская власть не предполагала массо­вой национализации частной собственности. Именно поэтому 14 (27) ноября 1917 года был введен рабочий контроль. Но эта компромисс­ная мера оказалась неэффективной в обстановке полнейшей хозяй­ственной анархии. Тогда новая власть организовала центральный орган государственного управления народным хозяйством: 5 (18) де­кабря 1917 года был образован ВСНХ. Образование ВСНХ Ленин свя­зывал с "действительным созданием единого хозяйственного плана"*, что было в то время абстрактной, сугубо рассудочной установкой.

Экономико-организационное творчество первых руководителей хо­зяйственного "фронта" было обильным, декреты издавались без осо­бого плана, "классовая интуиция" во многом заменяла теоретические разработки, которых просто не было. Ю. Ларин, один из руководящих работников ВСНХ, например, не без тщеславия признавался в ста­тье, посвященной годовщине этого органа, что иной раз издавал на­роднохозяйственные декреты сам, без согласования с Президиумом ВСНХ и Совнаркомом**.

Правительство очень часто переходило зыбкую границу между объективной необходимостью и "революционной" вседозволенностью в экономике. Но в мужестве, организационной цепкости, определен­ной гибкости и в экономическом воображении деятелям той эпохи нельзя отказать.

Очень скоро стало ясно: экономическое строительство не может долго опираться на "классовую интуицию" и на простые марксист­ские схемы. Необходимо было хоть какое-то теоретическое обоснование экономической политики. В. И. Ленин пишет свою программную работу "Очередные задачи Советской власти"***.

* Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 42.— С. 156.

** Ларин Ю. У колыбели//Народное хозяйство.— М., 1918.—№ 11—12.— С. 16-23.

*** Объективно — очень интересная работа, советую почитать.


Начался ВТОРОЙ ПЕРИОД (весна и лето 1918 года) — самый ко­роткий, но очень емкий этап экономической истории советской Рос­сии.

"Обобществление производства на деле" — вот центральный пункт ленинской программы этого периода. Национализация промышленно­сти, стихийно начатая по инициативе местных советов с середины но­ября (по старому стилю) 1917 года, принципиально соответствовала ленинскому пониманию социализма. Но в марте 1918 года большевис­тская партия смещает центр тяжести экономической работы и проти­вопоставляет старым приемам национализации "методы постепенного перехода"*. Национализация продолжалась, но принимала более орга­низованный характер. Декрет от 29 июня 1918 года вносил в процесс национализации определенный порядок и систему. Дело в том, что на­ционализация до этого момента слабо сочеталась с организацией уче­та и контроля над всем тем общественным богатством, которое оказа­лось в руках советов.

Программа весны 1918 года была довольно сдержанной. Организа­ция "всенародного учета и контроля"**, борьба с "мелкобуржуазной стихией" (эвфемизм Ленина, означавший в переводе "крестьянство") в блоке с "государственным капитализмом", использование "буржуаз­ных специалистов" в народном хозяйстве, борьба за дисциплину труда и новые формы соревнования в труде, установление новых организа­ционно-управленческих отношений — вот основные хозяйственные проблемы, разрешение которых привело бы к повышению производи­тельности труда в стране. Выдвинутые в "Очередных задачах Совет­ской власти", они нашли законодательное отражение в декрете ВЦИК от 29 апреля 1918 года, принятого, кстати, в упорной борьбе с "ле­выми коммунистами".

Таким образом, весной 1918 года государство сделало попытку осу­ществить переход к новым общественным отношениям "с наибольшим...приспособлением к существовавшим тогда отношениям, по возмож­ности постепенно и без особой ломки"***. Но эта программа экономи­ческой целесообразности не была реализована.

Начались гражданская война и иностранная интервенция и вместе с ними ТРЕТИЙ ПЕРИОД (середина 1918 года — 1920 год) — жут­кий этап "военного коммунизма". "Военный коммунизм"— политика эк­страординарная, результат того порочного круга, о котором писал В. И. Ленин в "Великом почине": для устранения голода необходимо было повышение производительности труда, но, чтобы поднять произ­водительность труда, нужно было спастись от голода. Выйти из этого кру­га советское правительство смогло только методами чрезвычайными.

Неверно думать, что большевистское правительство без раздумий решилось на крайние меры. Первые заметки Ленина о необходимости введения продовольственной разверстки относятся к маю — июню 1918 года, когда резко обострилось продовольственное положение****. Но законодательно продразверстка, как одна из экономических мер в си­стеме "военного

 

* Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 44.— С. 198.

** Я до сих пор не представляю, как народ может что-то учитывать и контро­лировать. Это — дело профессионалов, а профессионалы должны дистанцировать-ся, от народа, иначе ничего не смогут проконтролировать. Утопизм ленинских ус­тановок первых лет революции бьет в глаза. А может это был не утопизм, а попу-лизм?

*** Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 44.— С. 202.

**** Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 36.— С. 391.



1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.013 сек.)