Примеры. Много примеров (в принципе – это лишнее, но если у вас есть время – почитайте))

Предметом юмора у Диккенса является герой (его действия – капитан Катль с его ложками и часами, внешность - мистер Тудль с лицом, похожим на яблоко, миссис Тудль, с лицом похожим на яблоко и всех их детки с лицами, похожими на яблоки, речь - вспомните Тутса с его «это не имеет ровно никакого значения!»), а также ситуация. В описании действий героев, данном в юмористической форме, обращает на себя внимание то, что эти действия являются совершенно бесполезными, либо ошибочно-непрактичными, либо бессмысленными.

Например, капитан Катль искренне хочет помочь своему другу Соломону Джилсу выпутаться из долгов. Что же он делает? Сначала капитан пытается, выложив “две чайные ложки и старомодные щипцы для сахара, серебряные часы и наличные деньги (тринадцать фунтов и полукрону)“ перед маклером, внести какую-то (по мнению Катля, очень значительную) часть долга; а затем, придумав другой план спасения друга, оказавшись у мистера Домби, он “приблизился к столу и, расчистив местечко среди чашек, извлек серебряные часы, наличные деньги, чайные ложки и щипцы для сахара, сложил всё столовое серебро в кучу, чтобы оно казалось особо ценным”; когда же оказывается (к совершенному недоумению капитана), что все эти вещи никому не нужны, Катль, “потрясенный великодушием мистера Домби, отказавшегося от сокровищ, нагроможденных подле него”, не мог удержаться, “чтобы не схватить левую руку этого джентльмена своей левой рукой…и не прикоснуться к ней в порыве восторга своим крючком”. Действия капитана Катля продиктованы чистым и безмерным чувством (он не раздумывая готов отдать всё ценное, что у него есть, ради спасения Джилса), но выглядят они нелепо: сокровища капитана не составляют и десятой части суммы долга, могущественный мистер Домби смотрит на них, как на бесполезный хлам, а Катль решает, что Домби не принимает “сокровищ” из благородных побуждений и осмеливается не только разговаривать в самой непринужденной манере с джентльменом, но и бурно, совершенно по-дружески выражать свои чувства. Простота и искренность действий капитана явно не соответствуют обстановке, и это вызывает смех. Комический эффект создают перечисление действий капитана и прием использования особой лексики, показывающей стремительность и порывистость Катля: “потрясенный великодушием мистера Домби”, “не мог удержаться, чтобы не схватить”, “прикоснуться в порыве восторга”.

Или Тутс, прибывший на вечер к доктору Блимберу, “пребывал в нерешительности по поводу того, надлежит ли застегнуть нижнюю пуговицу жилета и следует ли, при трезвом учете всех обстоятельств, отвергнуть или выпрямить манжеты. Заметив, что у мистера Фидера они отвернуты, мистер Тутс отвернул свои; но так как у следующего гостя манжеты были выправлены, мистер Тутс выправил свои. Что касается пуговиц жилета, не только нижних, но и верхних, то по мере прибытия гостей вариации стали столь многообразны, что Тутс всё время теребил пальцами эту принадлежность туалета, точно играл на каком-то инструменте, и, по-видимому, находил эти упражнения весьма затруднительными”. Целью Тутса, видимо, было “держаться на высоте”, выглядеть безукоризненно, что подобает сбросившему “иго рабства Блимберга”, но неуверенность в себе, явная бесцельность его действий (он мог бы до бесконечности отворачивать и заворачивать манжеты, менять комбинации застегнутых пуговиц) вызывают смех. Комический эффект вызван перечислением противоположных действий героя (“отвернул”– “выправил”; сравнением (“Тутс теребил пальцами эту принадлежность туалета, точно играл на каком-то инструменте”).

Другой пример: кузен Финикс, прибывший на свадьбу мистера Домби и Эдит, должен исполнить следующее: “ отдать женщину в жены мужчине”. Кузен Финикс “изрекает”: “Я отдаю эту женщину в жены этому мужчине” и совершает задуманное: “сначала кузен Финикс, вознамерившийся двигаться по прямой линии, но свернувший в сторону по вине своих непокорных ног, отдает в жены “этому мужчине” отнюдь не ту женщину, какую нужно, а именно подружку, дальнюю родственницу семейства, довольно знатного происхождения.., но миссис Миф … словно поворачивает кузена Финикса и подкатывает его, словно на колесиках, прямо к “доброй леди”, которую кузен Финикс и отдает в жены “этому мужчине”. “Невольная” ошибка героя, последующая несамостоятельность его действий, несоответствие торжественности Финикса и обстановки случайно произошедшей нелепости приводят к комическому эффекту; причем большую роль в его создании играют лексические средства, избранные Диккенсом: если сначала Финикс “вознамерился двигаться по прямой линии”, то потом “сворачивает в сторону”, и в конце концов “миссис Миф … поворачивает … и подкатывает его, словно на колесиках”; т.е. лексика постепенно снижается, сводя на нет торжественность и усиливая смех (так называемая градация действий).

Еще один пример на подобную градацию: “Мистер Тутс … заменил хихиканье вздохом. Подумав, что это может показаться слишком меланхолическим, он заменил его хихиканьем. Не совсем довольный как тем, так и другим, он засопел”. Градационный ряд перечисленных действий выражается последовательностью сочетаний глаголов с существительными. Предметом юмора здесь также являются действия героя, нерешительные и бессмысленные.

Диккенс, конечно же, учитывал “чисто зрительное восприятие своих героев в воображении читателя”, что достигается не только описанием действий, но и внешности персонажей.

Например, описание внешности “великого Бансби”, которого капитан Катль называет “философом”: “… показалась человеческая голова – и к тому же очень большая – с одним неподвижным глазом на лице красного дерева и одним вращающимся, как бывает на некоторых маяках. Эта голова была украшена косматыми волосами …, которые … тяготели ко всем четвертям компаса и к каждому его делению”. “Глубокомысленность”, которую подчеркивают молчаливость и задумчивость; глаза, смотрящие куда угодно, только не на собеседника, делает его таинственным, недосягаемым и, по мнению капитана Катля, чрезвычайно мудрым: “Бансби может высказать такое суждение, что даст шесть очков вперед парламенту и побьет его. Дважды падал этот человек за борт – и ему хоть бы что! Когда он был в ученье, его три недели … колотили по голове железным болтом. А все-таки не ходил еще по земле человек с более ясным умом!” На самом же деле “ясный ум” Бансби – способность его, довольно долго размышляя, назвать совершенно очевидные вещи своими именами; но всё это скрыто загадочной мудростью, которую Бансби приписывает Катль. Фигура Бансби фантастична и почти сказочна – это прием юмористического гротеска. При описании внешности Бансби Диккенс использует блестящие сравнения: “человеческая голова … с … одним вращающимся глазом, как это бывает на некоторых маяках”, “эта голова … была украшена … волосами, которые … тяготели ко всем четвертям компаса и к каждому его делению», эпитеты: “лицо цвета красного дерева”, “косматые волосы”.

Описание внешности мисс Токс близко к сатирическому; Диккенс использует эпитеты: “поблекшая особа», “сладчайший голос”, “чудовищно-орлиный нос”, олицетворения: “руки обрели … привычку подниматься сами собой”, “нос … устремлялся вниз, как бы приняв решение никогда и ни при каких обстоятельствах не задираться”, сравнения. Смех вызывает, во-первых, лексика, используемая писателем, во-вторых – несоответствие маски вечно восторженной особы истинной сущности мисс Токс. Можно сказать, что образ мисс Токс – как и образ Корнелии Блимбер – относится к “переходной области” между юмором и сатирой.

Интересно описание семейства Тудль: “мисс Токс эскортировала … молодую женщину с лицом, похожим на яблоко, которая вела за руки двух ребятишек с лицами, похожими на яблоко … наконец, мужчину, с лицом, похожим на яблоко …” Ярко подмеченная Диккенсом черта внешности Тудлей – “похожесть на яблоко” говорит об их добродушии, простоте, здравости суждений и физическом здоровье. Следует отметить, что в оригинальном тексте используется эпитет-неологизм (“apple-faced”), но на русский язык его переводят как сравнение (“похожий на яблоко”, а не “яблоколицый”). Диккенс использует свой излюбленный прием – повтор одних и тех же выражений (в данном случае – эпитета “apple-faced”), что способствует более яркому представлению о герое.

Одним из важнейших объектов юмористического изображения у Диккенса является речь героев, где отражаются эмоциональные и интеллектуальные черты характера персонажа. Герои Диккенса имеют необыкновенно яркую и красочную речевую характеристику.

Вот речь мистера Тудля:

“…Можно было разобрать, что мужчина с лицом, похожим на яблоко, прохрипел:

- Утюг.

- Прошу прощения, сэр, – сказала мисс Токс, – вы говорите …

- Утюг, – повторил он …

- Ах да! – сказала мисс Токс. – Совершенно верно … Мальчуган в отсутствие матери понюхал горячий утюг… Когда мы подъезжали к дому, вы собирались любезно сообщить мне, что по профессии вы…

- Кочегар, – сказал мужчина.

- Кожедрал? – в ужасе воскликнула мисс Токс.

- Кочегар, – повторил мужчина. – На паровозе…”

Спокойствие и немногословность Тудля вынуждают домысливать его с первого раза непонятные нераспространенные изречения, а чаще всего он сам вынужден повторяться, чтобы его поняли, так как речь его невнятна: это и вызвало слуховую иллюзию у мисс Токс: слово “кочегар” похоже по звучанию на слово “кожедрал”, что привело к комическому эффекту.

Речь Сьюзен Нипер, эмоциональная, меткая, деловая, самоуверенная; Сьюзен верит в весомость своих доводов, в то, что ее реплики и высказывания обязательно попадут в цель и принесут какую-то пользу. Наиболее полно все основные черты речи Нипер проявляются в сцене разговора Сьюзен Нипер с мистером Домби, когда Сьюзен пытается доказать, что он несправедлив по отношению к Флоренс:

“Нет такого человека, который мог бы испытывать к мисс Флой иные чувства, кроме верности и преданности, сэр… Да, я могу это сказать кое-кому и всем … Говорить я должна и буду, плохо это или хорошо… Я хочу только поговорить… а как я смею – этого я и сама не знаю, а всё-таки смею! Ах, вы не знаете моей молодой леди, сэр, право же, не знаете, никогда-то вы ее не знали!.. Я не уйду, пока не выскажу все!.. Я решила договорить до конца… Я всегда видела, как жестоко ею пренебрегали и как она от этого страдала, – я это всем могу сказать и скажу, я хочу и должна говорить!.. Вы не знаете своей родной дочери, сэр, вы не знаете, что вы делаете, сэр, я скажу кое-кому и всем, что это стыдно и грешно!..”.

Комичность речи Сьюзен набирает силу по мере того, как разворачивается ее монолог (изредка перебиваемый возмущенными репликами беспомощного Домби). “Слова ее серьезнее, чем когда бы то ни было, но слог всё тот же. Диккенс сохраняет ее обычную речь, и речь эта становится всё более характерной для Сьюзен, чем она горячее и взволнованнее. Всякий раз, когда комические персонажи говорят о чувствах в своем духе, как Сьюзен, это сильно действует… хотя и немного странно. Только юмор верно служит Диккенсу, только так он может описывать чувства. Если он не хотел быть смешным, получается еще смешнее”. Отрывистость речи Сьюзен передается неполными предложениями; повторами: “Я скажу всем и еще кое-кому”. Речь Сьюзен Нипер – скороговорка, поток, который, пока он сам не иссякнет, остановить невозможно: “Ваши Токсы и ваши Чики могут вырвать у меня по два передних зуба, миссис Ричардс… но это еще не причина, почему я должна предложить им всю челюсть” и так далее. Речь Нипер лишена изящных выражений (соответственно ее социальному положению), она проста и пряма, но образна.

Капитан Катль также не скрывает своих чувств, выражая их вслух, причем совершенно не обращая внимания на обстановку и людей, которые его слушают. Половина его словарного запаса – морские словечки-термины и специальные выражения, поэтому окружающим (даже тем, кто очень близко знаком с капитаном) порой трудно догадаться, о чём он говорит (особенно если он начинает объяснять свою речь – так же, непонятно, иносказательно):

“- Поверни на три румба! – задумчивым голосом заметил капитан.

- Что вы сказали, капитан Катль? – осведомился Уолтер.

- Держись крепче! – глубокомысленно ответил капитан”.

Морские выражения – “поверни на три румба”, “держись крепче” капитан использует, как бы обещая свою поддержку.

В речи Тутса постоянно встречаются вежливые формы-повторы; например, “Благодарю вас, это не имеет никакого значения!”, которые он вставляет очень часто весьма неуместно (что делается не столько от привычки быть вежливым, сколько от смущения). Вообще, образ Тутса у Диккенса, по мнению Честертона, является гротескным. Пусть речь его порой глупа, бессвязна и бессмысленна; пусть действия его смешны и нелепы, но “в его образе есть очень точно схваченное характерное и удивительное сочетание внешней развязности с глубокой овечьей робостью и облика, и сердца”. Диккенс не скрывает недостатков Тутса, но его “пороки становятся потрясающими добродетелями”. “Диккенс заменил радостью нашу скуку, добротой – жестокость, он нас освободил, и мы засмеялись простым человеческим смехом … Тутс глуп, но это не раздражает”. Сочетание глупости и естественности, нелепости и трогательности, комичности, характерной для “низкого” и высоких, светлых чувств делают образ Тутса, одного из наиболее ярких юмористических персонажей Диккенса, гротескным, и в то же время совершенно неправдоподобным. “Диккенсу приходится быть смешным, чтобы стать правдивым”.

Комические ситуации у Диккенса:

1. Капитана Катля застают в его комнате в доме миссис Мак-Стинджер во время производимой ею уборки: “Капитан сидел в своей комнате, засунув руки в карманы и подобрав ноги под стул, на очень маленьком пустынном островке среди океана мыльной воды. Окна у капитана были вымыты, стены вымыты, печка вычищена… Среди такого унылого пейзажа капитан, выброшенный на свой остров, скорбно созерцал водное пространство и как будто ждал, что подплывет какой-либо спасительный барк и заберет его. Нет слов, чтобы описать изумление капитана, когда он, обратив растерянную физиономию к двери, увидел Флоренс, появившуюся со своей служанкой … Капитан вскочил, пораженный ужасом, словно предположил на секунду, что перед ним находится какой-нибудь член семьи Летучего Голландца (он поджидал гостя не более редкого, чем слуга из трактира или молочной)”. Комизм данной ситуации заключается в том, что само положение капитана, сидящего посреди мокрой комнаты на стуле, вызывает смех, и вдобавок ко всему появляются совершенно неожиданные свидетели его “бедственного положения”. При описании позы капитана используется прием авторской оценки: Диккенс использует лексику, к которой обычно прибегают при изображении моря, океана, и таким образом обращает довольно-таки унылую сцену в смешную: ”капитан сидел … на очень маленьком островке среди океана … Капитан, выброшенный на свой остров, скорбно созерцал водное пространство … как будто ждал, что подплывет … спасительный барк и заберет его». Описание построено на метафоре.

2. Тутс предпринимает попытку поцеловать Сьюзен, но получает резкий отпор и сам подвергается нападению: “Вместо того, чтобы подняться наверх, дерзкий Тутс … неуклюже рванулся к Сьюзен и, обняв это прелестное создание, поцеловал ее в щеку…«- Еще разок! – сказал мистер Тутс … Сьюзен не считала опасность серьезной, ибо смеялась так, что едва могла говорить, но Диоген … пришел к иному выводу, бросился на помощь и в одно мгновение вцепился в ногу мистера Тутса. Сьюзен взвизгнула, захохотала, распахнула парадную дверь, и побежала вниз; дерзкий Тутс, спотыкаясь, выбрался на улицу вместе с Диогеном, вцепившимся в панталоны … Диоген, отброшенный в сторону, несколько раз перевернулся в пыли, снова вскочил, завертелся вокруг ошеломленного Тутса, намереваясь укусить его еще раз, а мистер Каркер, остановивший лошадь и державшийся поодаль, с великим изумлением наблюдал эту суматоху у двери величественного дома мистера Домби …». В чём же комизм ситуации? Цель Тутса почти достигнута, но неожиданное появление собаки портит все его планы; он еле-еле выбирается из дома (который, казалось бы, ни в коем случае не мог явиться сценой для подобной ситуации) и предстает перед глазами весьма удивленного увиденным свидетеля (Каркера), представляющего в данный момент поразительный контраст с домом Домби (спокойный, тщательно прилизанный и вычищенный Каркер и шумная, суматошная сцена, разрушившая неприступность и гордое величие Дома). Всё это делает данный эпизод совершенно нелепым, и, вследствие этого, смешным.

Помимо перечисленных выше ситуаций, являющихся предметом юмора в романе “Домби и сын”, следует упомянуть также о сцене бегства капитана Катля и Бансби от миссис Мак-Стинджер, о сцене, представляющей женитьбу Бансби на Мак-Стинджер; о сцене, описывающей падение в обморок мисс Токс и помощи ей черного слуги майора Бэгстона… Все эти эпизоды тоже являются комическими и читатель смеется, в то же время сочувствуя героям.

Все описанные выше примеры позволяют говорить о том, что предметом юмора у Диккенса действительно являются все основные объекты юмористического изображения. Среди приемов, способов реализации юмора у Диккенса были уже отмечены следующие: авторская оценка (субъективный юмор; превращение несмешного в смешное исключительно по воле автора), прием повтора; перечисление действий, подбор лексических средств, применение эпитетов, сравнений и метафор. Помимо них, писатель использует иронию-иносказание и (очень широко) метонимию.

Метонимии Диккенса, как правило, это перенос наименования (по смежности признаков) с какой-либо черты характера, внешнего сходства героя с чем-либо, принадлежащих персонажу предметов, его социального положения на самого персонажа (т.е. то, что является объектом переноса, становится обозначением героя в дальнейшем).

Примеры юмористической метонимии:

“Милосердный Точильщик” – обозначение Роба-Байлера Гудля-младшего; перенос наименования школьного заведения, где обучался Роб, на него самого;

“Задира” – обозначение Сьюзен Нипер; перенос названия одной из черт характера героини на нее саму (написание с заглавной буквы этого слова присутствует и в русском, и в английском тексте);

“капитан упал в объятия потрепанного непогодой горохового пальто, которое появилось в комнате …” – Соломон Джилс, вернувшийся домой, одет в “гороховое пальто”, но Диккенс называет не владельца пальто, а саму вещь, обозначая так Джилса (перенос наименования с вещи героя на него самого).

Таковы основные объекты и способы реализации юмора в романе Диккенса. Смеясь над нелепостями жизненных ситуаций, комическими несоответствиями, недалекостью и чудачествами юмористических героев, писатель в то же время глубоко им сочувствует.

Подводя итоги, следует отметить следующее. В романе “Домби и сын” Ч. Диккенс использует все основные приемы юмора, причем для манеры писателя характерно прежде всего частое использование повторов, неожиданных сравнений и метонимий. Диккенс великолепно передает все оттенки эмоций героев, поэтому речевая характеристика персонажей необыкновенно разнообразна, точна и занимательна. Тонкое понимание действительности позволяет ему отмечать любые несоответствия, любые ее противоречия, любую ее нелепость. Добрый смех Диккенса, звучащий на страницах “Домби и сына”, говорит о глубокой вере писателя в победу добра, счастья, в полноту жизни.

Беспощадный обличитель общественных пороков, считавшихся добродетелью, и лицемерия, прятавшегося под маской прямодушия, внимательный наблюдатель, умевший увидеть и показать безобразную изнанку того, что блистало на поверхности, - Теккерей не мог стать кумиром охранительной викторианской критики. Не спасал положение и юмор, смягчавший обличительный рисунок: Теккерей, - в особенности, Теккерей ранний, - не склонен был что-либо смягчать и сглаживать и не мог рассчитывать на легкое, а тем более всеобщее признание. Даже "Ярмарка тщеславия" - роман, нашумевший как в самой Англии, так и далеко за ее пределами, вызвал немало толков и недовольства современных рецензентов: он ломал все принятые шаблоны и устоявшиеся эстетические мерки. А Теккерей ломал шаблоны с самых первых дней своей работы в литературе.

Очерки об английских юмористах интересны не только как тонкие наблюдения большого знатока XVIII века, каким всегда был Теккерей. Читая его суждения о писателях начала и середины предыдущего века, можно заметить некоторые сдвиги в его литературных воззрениях. Обращает на себя внимание прежде всего определение, которое Теккерей здесь дает юмору, не обозначая водораздела между юмором и сатирой. "Писатель юморист, - пишет он, - стремится будить и направлять в вас любовь, сострадание, доброту, презрение к лжи, лицемерию, лукавству, сочувствие к слабым, бедным, угнетенным и несчастным". Подобное определение едва ли могло быть дано за десять лет до того, когда все, что писал Теккерей, было пропитано боевым духом обличения и беспощадной критики. Здесь звучит горькое примирение с вещами как они есть, затухает наступательный пафос, отличавший в свое время молодого сатирика.

10 лет Теккерей писал только малые жанры, но все, что он писал, было проникнуто обличительной, сатирической тенденцией. Ранний Теккерей придерживался в сатирическом изображении преувеличения.

Общепризнанно, что в первом крупном романе Теккерея "Ярмарка тщеславия" сила сатирического обличения особенно значительна. Хотя здесь изображено не все английское общество середины века, а лишь его привилегированные слои - различные представители землевладельческой аристократии и "средние классы" - коммерсанты, биржевики, предприниматели, - но они изображены в свете законов, которые управляют всем строем общественной Жизни. Главная мысль Теккерея, положенная в основу всех образов книги, как и ее композиции, - власть денег в обществе, где победила буржуазия, глухая ко всему, кроме наживы, заразив при этом эгоизмом и своекорыстием и те аристократов, которым стремилась подражать в манерах, поведении, образе жизни. Сатира на всех участников этой грустной комедии (как одураченных, так и дурачащих) пропитана скептицизмом, поскольку Теккерей внушает читателю свой основной философский принцип - "такова жизнь".

Глубочайшее противоречие замечательной книги заключается в том, что при очень злой местами сатире автор с горечью тут же признает ее бесполезной и вовсе не надеется что-либо изменить.

34. Сюжет и композиция романа Диккенса «Домби и сын».

«Домби и сын» (1846 - 1848) – итоговый роман Диккенса, подводит черту под его ранними произведениями и знаменует начало нового периода в его творчестве.

Первая часть романа, повествующая о детстве и смерти маленького Поля, единственного наследника крупного коммерсанта мистера Домби, теснейшим образом переплетена со второй, где рассказывается о трагическом, основанном на деньгах браке мистера Домби с Эдит и о крушении его надежд получить наследника. Через обе части последовательно, без нажима и искусственности, легко и свободно проводится мысль о пагубности гордыни для человека. Этот порок, прежде всего, воплощает мистер Домби.

«Домби и сын» - первая часть в диккенсовском эпосе буржуазного общества. Здесь впервые дана объемная художественно исчерпывающая общественная панорама, к чему писатель стремился с самого начала, но что сумел сделать лишь теперь. В романе выведены все классы общества; впервые нарисован объективный портрет людей труда: машинист Тудль и его жена, кормилица Поля. Это независимые люди, жизнь которых наполнена смыслом. В своем поведении они немного бестолковы, совсем не рациональны, как и положено героям, к которым Диккенс питает симпатию.

Торговый дом «Домби и сын» стал отправной точкой для развернутой экспозиции общественной жизни.

Понимание общества как сложного, противоречивого и в то же время взаимосвязанного целого позволило Диккенсу по-иному, с реалистической глубиной представить «тайну», раскрытие которой приобретает теперь иной, более значительный смысл. Нити различных человеческих судеб оказываются стянутыми в один запутанный узел. Светская гордячка Эдит, выходящая по расчету замуж за Домби, невидимо, но накрепко связана со своей двоюродной сестрой, ссыльной каторжанкой Алисой Марвуд, которая была развращена и погублена Каркером, сыгравшим трагическую роль в жизни самой Эдит. Скрытые, постепенно выявляющиеся связи верхов и низов обнаруживают уже не частные тайны, то грязные тайны всего общественного организма.

Изменился сам принцип построения рассказа: от просветительского по форме романа странствий и путешествий Диккенс перешел к повествованию с отчетливо выраженным фабульным центром, определяющим все его другие линии.

Есть недоговоренность в решении конфликта Домби – Каркер и Каркер – Эдит. Читатель лишь может догадываться об истинных отношениях Эдит и Каркера. Такая недоговоренность – новая черта, на которую необходимо обратить внимание, осмысляя творчество зрелого Диккенса.

Бунт Каркера против Домби непоследователен, если его рассматривать лишь с социальной точки зрения: разорив Домби, Каркер не присваивает себе ничего из его состояния. Истинные мотивы поведения Каркера неясны.

«Домби и сын» - первый большой роман, в котором Диккенс вплотную подошел к последовательному и глубокому анализу характера и общества.

35. Образы детей в романах Диккенса и Теккерея.

Интерес к детям и детству уходит в биографию самого Диккенса: в нем никогда не угасали мучительные воспоминания о собственных детских невзгодах. И если дети ранних его романов (Приключения Оливера Твиста): Оливер, маленькие правонарушители в приюте Фейджина – все же марионетки, напоминающие детей в литературе XVIII в, то в романах более поздних (Домби и сын) дети становятся личностями, наравне со взрослыми. Поль Домби – индивидуальность. Создавая этот образ, Диккенс вложил в него свои полемические соображения о способах и задачах воспитания. Рассказывая о пансионе миссис Пипчин и о заведении мистера Блимбера, Диккенс показывает, к каким порочным, трагическим как в личном (старообразность детей), так и общественном отношении (детская преступность) последствиям приводит неправильное воспитание – без любви и тепла.

«Оливер Твист»

Это сказка и потому характеры ярки, но однобоки, совсем не развиваются. Так, главный герой Оливер Твист оставался благородным и абсолютно невинным, несмотря на все испытания, что приходились на него. Ни работный дом, ни служба у гробовщика, ни даже житье среди воров никак не запятнало его белую аристократическую душонку (как он первый раз вышел с мальчишками «на дело» и удивился, чегой-то они у джентльмена платок носовой без проса взяли). Ну, а хорошего у него: благородство (на мальчика, обозвавшего его маму «ш****» набросился с кулаками), честность (красть ни-ни), сила духа при чахлом состоянии здоровья, абсолютная неподверженность внешним порокам, обостренное чувство благодарности (к мистеру Браунлоу, миссис Мейли и Роз, и даже к Нэнси, которая частично явилась причиной его несчастий).

Дети в работном доме

Умирали от голода и натуги, не протестовали, послали бедного Оливера за лишней порцией кашки (по жребию, правда). Жертвы соц. несправедливости

Воспитанники Феджина

Лондонские беспризорники, воры-карманники. Кто из них вырастет? Перед глазами пример самого Феджина (эксплуататора и скряги, который, правда, за детьми ухаживает лучше чем в церк. приходе – хотя бы кормит, но делает из них преступников) и Сайкс – матерый преступник, который уже промышляет не на улице, а занимается профессиональным разбоем. Ближе к концу в порыве ярости прибивает Нэнси, и умирает от угрызений совести ещё до ареста. Нэнси – падшая девушка, помощница Сайкса (непонятно, спит с ним или нет), она уводит Оливера от Браунлоу, потом мучается совестью и ему помогает, забывая о себе и своей безопасности, не берет денег от Роз. Дети – жертвы общественных пороков, по примеру старших идут на путь преступлений.

«Домби и сын»

Здесь дети уже более выразительны, особенно Поль. Его сестрица Флоренс – покладистая, послушная, безгранично преданная своим родственникам, и особенно отцу вопреки всем законам здравого смысла.

Поль Домби

Слабый здоровьем ребенок, на которого папа возлагал слишком большие надежды. Он безмерно любит свою сестру, которая проводит с ним все время, отца уважает в меру своих сил. Маленькая копия отца- только не характером, а, скорее, внешностью. Не по годам серьезный ребенок он. В нем подчеркивается неоднократно его «старческость» - то он в свете камина похож на маленького старичка, вспоминающего свою жизнь, то задает взрослым вопросы а-ля «Зачем нужны деньги, папа?», «Почему вы такая злая, миссис Пипчин?», чем вводит их в тупик. На исходе первого года обучения у Блимберов, делает своей целью жизни, чтобы его все любили. Ласков со всеми, от дворовой собаки Диогена и последнего лакея до любого из других воспитанников и своих учителей-мучителей. В доме все к нему привязываются, испытывают «особое чувство», но считают ребёнком «со странностями». До конца своих первых школьных каникул не дожил.

Флоренс Домби

Из маленькой забитой, но ласковой девочки постепенно превращается в ласковую, но забитую маленькую леди. Любит абсолютно всех, но не все отвечают ей взаимностью. (Отец так вообще не пробиваем). Ради того, чтобы хоть как-то облегчить жизнь своему брату, тратит карманные деньги на учебники и учит по ночам латынь, чтобы потом помочь ему с уроками. Из дома убегает только когда отец поднимает на нее руку, да и то больше от испуга, чем от обиды. Потом с радостью молит у него на коленях прощения за «недостойное» поведение свое и своей мачехи.

Воспитанники миссис Пипчин и Блимберов

Запуганные и унылые дети богатых родителей. Может, дома их и любят, но в учебных заведениях наставники делают всё, чтобы сделать их жизнь несносной. Доходит до того, что дети ненавидят не только латынь и древнюю историю, но и самих древних римлян, а один мальчик за обедом у Блимберов чуть не задохнулся от кашля, услышав имя ненавистного народа. Все учебное время ждут каникул.

Дети Тудлей

Папа – неграмотный кочегар, мама – неудачливая кормилица Поля. Но дети здоровые, румяные и похожи на яблоки. (на черную зависть Домби-ст.) Почему? Их любят, о них заботятся. Их семья бедна, но недостатка в чае и хлебе они не знают. Единственная черная овца – Роб точильщик. О нем подробнее.

Роб точильщик – старший (не уверена) сын Тудлей, о котором изволил позаботиться Домби, отправив его в школу. В школе Роб огреб не знаний, а отвращение ко всякого рода обучению и презрение всех мальчишек на районе (из-за школьного значка и кожаных штанишек). Потому сбежал из дома, гонял птиц и даже подворовывал, пока не поступил на службу к капитану Катлю, а потом и к самому Каркеру. Но преступное прошлое (добрая миссис Браун) позже дало о себе знать.

Счастливые дети

Соседские мальчики-девочки, дети, встреченные Флоренс в гостях у Скетлсов (в т.ч. девочка-сиротка с доброй и понимающей тетей) – все они не настраивают Флоренс против сухарносердечного Домби, но нагоняют на неё невыразимую грусть, вызывают непреднамеренное выпадение цветов из рук и неконтролируемое слезоотделение.

Наконец, дети Флоренс (они же внуки Домби)

О них только на самых последних страницах. Им повезло, на мой взгляд, больше всех. Раскаявшийся дедушка-Домби со своей сердечностью, нерастраченной в течение жизни, Флоренс и Уолтер – выросшие без отца и матери, но такие трепетные и ласковые, да ещё дядюшка Соль и неподражаемый капитан Катль. Всё в шоколаде.

Выводы: дети ни в чем не виноваты, но пороки взрослых могут их сильно испортить. А если не испортят, то их надо любить и жалеть ещё больше и в конце обеспечить хэппи-енд.

36. Средства характеристики героев в романах Диккенса и Теккерея.

Среди художественных приемов Д. имеется один, к-рый имеет чрезвычайное значение – его умение создавать персонажей. Выведенные Д. типы остались жить до сих пор не только в Англии, несмотря на существенные изменения ее быта, но во всем мире. Все эти Пиквики, Тутсы, Туддли живут и не собираются умирать. Даже когда называешь второстепенные фигуры Д., вроде миссис Пипчин или капитана Катля в памяти возникает образ. Д. не просто создавал типы, т. е. некоторый средний образ, характеризующий собою широко распространенный разряд индивидуальностей, придавая при этом, как обыкновенно делает каждый художник, известные конкретные, животворящие черты этому схематическому характерному представителю. Нет, Д. был предшественником и учителем великих карикатуристов. Он выхватывал тип из той среды, в которой он на самом деле бытовал. Он возносил его до гиперболы, до чрезвычайного преувеличения, иногда почти до абсурда - создание гиперболических, как выражается Честертон, мифических лиц.

«Домби и сын»

Характеры, на которых сосредоточено основное внимание в романе «Домби и сын», - Домби и его управляющий Каркер. Дети Домби Флоренс и рано умерший Поль, его вторая жена Эдит и ее мать миссис Скьютон, целая плеяда выразительных, но второстепенных персонажей в конечном счете развивают основную тему – тему Домби.

Домби

В изображении Домби писатель добивается реалистического обобщения огромной худ. силы. Прибегая к излюбленному средству построения комплексного образа, Диккенс деталь за деталью выписывает портрет, создает типичный характер.

Д. не просто дает внешний портрет Домби, но показывает его в неразрывной связи с окружающей обстановкой.

Свойства характера Домби, дельца и эксплуататора, черствого и корыстного эгоиста, передаются дому, где он живет, улице, на которой дом стоит, вещам, которые окружают Домби. Дом так же чопорен, холоден и величественен снаружи и внутри, как его хозяин. Дом отражает и судьбу своего хозяина: он «украшается всем, что могут купить деньги», в дни свадьбы и становится развалиной в дни банкротства Домби. Холод – то что, всегда сопровождает Домби – на крестинах сына и на завтраке после этого, на его свадьбе.

Каркер

Наиболее сложная фигура в романе. Написанный в стиле гротеска, чудовищного сатирического преувеличения (страшные ослепительно белые зубы, повадки кота, готовящегося сожрать мышь), образ этот не может считаться социально типичным. Каркер предстает хищником, готовым сразиться за добычу, но, как говорит концовка романа, его поступками руководит не жажда обогащения – Каркер не присваивает ничего из состояния своего патрона. Он разоряет Домби и испытывает удовлетворение, наблюдая унижение Домби, крах деловой и личной жизни своего хозяина.

О детях и женщинах выше, а вот ещё персонажи, стоящие упоминания:

Поиск по сайту: