Историческая наука в США

Состояние исторической науки в США в первой половине ХХ в. Для первой половины ХХ в. характерна проти­воречивость методологических основ североамериканской ис­торической науки. С начала 1900-х гг. некоторые историки выступают с позиций релятивизма, то есть отрицания объективности исторического познания. Значитель­ную роль при этом играла философия прагматизма.

Одним из наиболее влиятельных вари­антов прагматизма стал так называемый инструментализм, создателем которого был видный американский философ Джон Дьюи. Гносеология Дьюи основана на рассмотрении научных понятий лишь как «инструментов», истинность которых все­цело определяется их практической по­лезностью. Констатируя неизбежную за­висимость исторической науки от полити­ческих течений современности, Дьюи интерпретирует это с позиций релятивизма и делает вывод о невозможности объектив­ного исторического познания прошлого.

Видные американские историки обра­щаются также к идеям европейских нео­кантианцев - В. Виндельбанда, Г. Риккерта и других, выдвинувших положение о принципиальном различии между методо­логией естественных и общественных на­ук и утверждавших, что в истории невоз­можно установление общих законов, что цель познания - лишь описание отдельных неповторяющихся событий. В своём обращении к Американ­ской исторической ассоциации в 1931 г. известный историк К. Беккер выдвинул тезис, что представления любого человека об истории ничем принципиально не от­личаются от научной истории и что объек­тивной истории быть не может вообще, ибо история - это «акт мысли», которая творит историю сообразно интересам современности. Подобные взгляды были развиты влиятельными историками – президентами Американской исторической ассоциации Ч. Бирдом, Г. Боултоном, У. Доддом. Они подвергли критике истори­ческую терминологию, объявили «символами», продуктами сознания историка такие понятия, как закономерность общественного развития, причинность явлений и т.д.

Результатом скептического отношения к возможностям познания явилось также возрождение взглядов на историю как на искусство, в котором решающая роль принадлежит творческому воображению историка. Видное место в исторической литературе занял жанр литературно-исторической биографии.

И все же ведущие позиции в американ­ской исторической науке сохраняла мето­дология позитивизма. Релятивизм ещё не внедрился в практику исторических ис­следований, и позитивистская теория мно­гих «равноправных факторов» определяла подход большинства историков к изуче­нию прошлого. С конца 1920-х гг. в американской историографии важное место начинает занимать экономическая и социальная история. Усиление внимания к этой проблематике происходило под влиянием целого ряда факторов - эконо­мического развития страны, роста рабоче­го движения и внутренней эволюции по­зитивистского направления.

Одно из ведущих мест в исторической науке США межвоенного периода заня­ло либерально-реформистское направле­ние, за которым закрепилось название «прогрессистской школы», её основателем был Ф.Д. Тернер. Историки-прогрессисты Ч. О. Бирд, Д. Ф. Джеймсон, А. М. Шлезингер-старший, Дж. Т. Адамс и др. в основном концентрируют свой исследовательский интерес на изучении американской истории.

Чарлз О. Бирд (1874-1948) и Артур М.Шлезингер -старший (1888-1965) посвящают свои работы эпохи Гражданской войны. Они отмечают, что развитие связей плантационного рабства с капиталистическим рынком сопровождалось усилением его несовместимости с промышленным капитализмом Северо-востока. Это противоречие, в конечном счёте, и явилось основополагающей причиной Гражданской войны, которая по своей сути, согласно Бирду, являлась «второй американской революцией». Главным вопросом которой явилась смена господства одного класса над другим – плантаторов-рабовладельцев промышленной буржуазией.

Важное значение для развития методологии «прогрессистской школы» имела монография Джеймса Т. Адамса (1879-1949) «Провинциальное рабство» (1927). В которой была подвергнута сомнению, господствовавшая тогда в американской историографии, апологетическая концепция о развитии американского общества, как изначально образцовой демократии среднего класса. Дж. Т. Адамс показал, что недемократические принципы получили своё выражение в политическом устройстве и религиозной жизни США. Кроме того, история США нового времени это эпоха на протяжении которой шла социально-экономическая дифференциация общества, в условиях ограниченной возможности социальной мобильности, а это в свою очередь также не способствовало формированию институтов демократии.

Другой прогрессистский историк Джон Ф. Джеймсон (1850-1937) первым в США поставил задачу выявить типологическую общность Американской и Великой французской революций. Вопреки укоренившейся в историографии США оценке Американской революции как политической и антиколониальной, а Великой французской – как социальной, заменившей «старый порядок» (феодальный) «новым» (буржуазным), Джеймсон называл обе революции социальными. Это проявилось, во-первых, в том, что они были вызваны к жизни широкими движениями народных масс, и по его определению, были «популистскими революциями». Во-вторых, обе революции преследовали цель изменить общественные системы, имевшие схожие черты, отягчённые феодальными правами в системе землепользования, аристократическими политическими устройствами.

Давая общую оценку деятельности историков-«прогрессистов», мы должны отметить, что их труды имели серьёзные отли­чия от предыдущих общих работ по американской ис­тории. Если историки XIX в. (Дж. Скулер, Дж. Мак Мастер и др.) стремились вме­стить в многотомные сочинения все имевшиеся в их распоряжении сведения по американской истории, воздвигая «монблан» фактов, то историки-прогрессисты использовали фактиче­скую ткань для теоретического осмысле­ния исторического опыта США. Их исто­рическому синтезу был присущ ряд важ­ных нововведений.

Создавая синтетические полотна аме­риканской истории, историки-прогрессисты активно размышляли над связью прошлого США со всемирно-историческим процессом. Многие среди них ограничивались раскрытием непо­средственных отношений между истори­ческим развитием Америки и Европы, та­ких, например, как зависимость истории США колониального периода от процесса формирования капиталистических отно­шений и ранних буржуазных революций в Западной Европе, в первую очередь, в Англии. Но некоторые историки-прогрессисты пытались выявить единую внутреннюю логику, общую закономерно­сть исторического развития США и все­мирно-исторического процесса.

Наивысшей активности прогрессистская школа достигла в 1930-1940-е гг., но вместе с тем в это время в её развитии выявились серьёзные внутренние противоречия. Главное из них заключалось в пересмотре социально-критических позиций в подходе к американской истории и восприятии релятивистских методологических принципов. Эти изменения особенно заметны на примере творчества Ч. Бирда, который во многом под влиянием «нового курса» Ф. Рузвельта воспринял теорию «американской исключительности». Противоречивость его научных взглядов отразилось в его основной работе «Развитие американской цивилизации» (в соавторстве с женой – М.Р. Бирд). Первые два тома, появившиеся в 1920-е гг., трактовали американскую историю как неотъемлемую часть всемирно-исторического процесса. В третьем и особенно четвёртом томах, опубликованных в конце 1930- начале 1940-х гг., США рассматривались как особое, подчиняющееся специфическим законам культурно-психологическое сообщество, как уникальная и самая совершенная цивилизация. В методологическом плане эти изменения, в конечном счёте, привели Бирда к отказу от принципов классического позитивизма. Он поставил под сомнение и наличие объективных исторических фактов, объявив их категорией субъективного восприятия историка. «История! Да это кот, которого тянут за хвост туда, куда он меньше всего хочет идти сам», это нигилистическая фраза отразила эволюцию ведущего прогрессистского историка на завершающем этапе.

В конце 1940-х гг. позиции прогрессистской школы покидают и другие видные её представители. Они отказываются от идеи социального конфликта как важнейшего фактора американского исторического развития и объявляют таковым реформы просвещённых президентов от Т. Джеферсона до Ф. Рузвельта. Эта концепция послужила основанием новой школы в американской историографии – неолиберальной, которая оформилась уже в 1950-е гг.

Историческая наука в США во второй половине ХХ в. претерпела существенные обновления, поднявшие её на достаточно высокое место среди гуманитарных наук. В то же время развитие аме­риканской историографии было неодно­значным и даже противоречивым, попыт­ки презентистского использования исто­рических знаний в целях текущей полити­ки были далеко небезуспешными. Историков, как и представителей дру­гих социальных наук, призывали вклю­читься в «холодную войну», дав ей социо­логическое, экономическое и историче­ское обоснования. Президент Трумэн обращаясь к Американской исторической ассоциации в декабре 1950 г. отметил, что главной задачей политики США является борьба с комму­низмом, и в этом деле «труд американских историков имеет колоссальное значение».

Однако в целом американская историография значительно продвинулось вперёд не только в изучение истории США, но и в формировании новых отраслей историче­ской науки: латиноамериканистики, сла­вистики, истории международных отношений. В США появилась целая плеяда крупных историков, социологов и полито­логов, труды которых приобрели весьма широкое международное звучание.

В развитии американской историче­ской науки второй половины XX в. выде­ляются два этапа - конец 1940-х – 1950-е гг. и 1960-е начало 1990-х гг. Первый период характеризуется доминированием в историографии направления основанного на теории «консенсуса» (согласия). Её приверженцы, отправляясь от положений об «американской исключительности», отрицали важное значение социальных конфликтов в истории США.

С 1960-х гг. начался новый период в развитии исторической мысли в США, который характеризуется формированием «новой исторической науки», возникновение которой было обусловлено как внутренними факторами (движение против расового гнёта, социально-экономические изменения в условиях НТР и т.д.), так и внешними (влияние европейской историографии, особенно французской и английской). «Новая историческая наука» развивалась с поистине аме­риканским размахом, она опиралась, прежде всего, на деловую постановку универси­тетского исторического образования и широкое научно-техническое обеспечение научной работы, оказывая, в свою оче­редь, влияние на историографию других стран.

Возрастание практической роли социальных знаний, в том числе ис­торической науки, потребности её внут­реннего развития послужили важной при­чиной увеличения масштабов историче­ских исследований. Расширение подготов­ки профессиональных историков, созда­ние большого числа новых научных цен­тров, солидная материальная поддержка со стороны частных фондов (фонды Форда, Рокфеллеров, се­мейства Меллонов) и правитель­ственных учреждений - всё это придало историческим исследованиям в США больший размах, чем в странах Западной Европы. Так только по фулбрайтовской программе ежегодно предоставляется до 500 субсидий для зарубежных поездок историков.

В Америке существует весьма сложная система профессиональных организаций историков. Крупнейшим национальным объединением является Американская историческая ассоциация (АИА). Только ей конгрессом предостав­лено право представлять профессиональ­ные интересы американских историков в правительственных агентствах и на меж­дународной арене. Численность орга­низации составляет около15-20 тыс. членов, а основным печатным органом АИА является – «Американ­ское историческое обозрение». Под эгидой АИА раз­вернута деятельность специализирован­ных исторических обществ.

Специализированные общества раз­личны по своим научным интересам и масштабам деятельности. Научная на­правленность одних - изучение важных аспектов истории США: Ассоциация эко­номической истории (1940), Общество по изучению жизни и истории негров (1915), Американская ассоциация социальной истории (1976) и т. д. Другие общества имеют узкоспециальный характер, напри­мер, ставят целью изучение история ме­дицины, архитектуры и т.д. Большая группа обществ, так или иначе, связана с изучением истории рели­гии и её институтов. Ещё одна категория исторических обществ - объединения страноведческого характера: Се­вероамериканская конференция британ­ских исследований, Общество итальянской истории и т.д. Большим влиянием пользуется Американская ассоциация ме­стной истории.

В первое послевоенное десятилетие произошли существенные перемены в теоретико-методологических основах американской исторической науки. Критика классического позитивизма, которая нарастала в историографии с 1930-х гг., достигла своего апогея в конце 1940-начале 1950-х гг. Из новейших философских течений она испытала влияние экзистенциализма. В центре внимания оказались гносеологические проблемы: о различии методологии гуманитарных и естественных наук, критерии истинности исторического познания, соотношении истории и современности. Такие историки как Ч. Бирд, Дж. Хайнс и др. справедливо констатировав, зависимость исторического мышления от факторов сегодняшнего дня, выдвинули концепцию «объективного релятивизма». Всё что, может сделать историк для нейтрализации влияния современности на изучение прошлого, это попытаться контролировать отбор фактов и направленность исследования.

Одним из важных следствий методологической переориентации американской историографии был упадок прогрессистского (экономического) направления. Изменение отношения к экономическому детерминизму раскрывает заявление Л. Хэкера: «материалистическая интерпретация политики несостоятельна. Это марксистский анализ». Экономическое направление не исчезло, но утеряло цельность и общественную значимость. Лишь отдельные представители американской исторической науки продолжали разрабатывать проблемы социальных конфликтов, другая же часть сужала экономизм до простого описания экономических явлений.

В первые полтора послевоенных десятилетия доминирующее положение в американской историографии заняла теория «согласованных интересов». Она провозглашала, что американское общество на всём своём историческом пути отличалась единством по фундаментальным вопросам общественно-политического устройства. Разработка истории с позиций «согласованных интересов» требовала иных методов и ракурсов исследования. Большое внимание отводилось роли идей, политических доктрин, нередко анализируемых в отрыве от социальной почвы, и психологической мотивации.

Теория «согласованных интересов» по-разному преломилась в исторических работах представителей консервативного и неолиберального направлений.

Историки консервативного направления выступили с переосмыслением всей истории США, но особое внимание они уделяли раннему периоду, когда согласно их концепции были заложены основы единства американской нации, особенно характерны в этом плане работы Л. Харца, Бурстина и Р. Брауна.

Луис Харц в работе «Либеральная традиция в Америки» выводит американскую исключительность из особенностей английской колонизации Северной Америки в XVII в. Согласно его концепции в Европе острая социальная борьба возникла из-за существования разных жизненных укладов и идеологических систем, в то же время при основании американских колоний от европейского общества отделился один идеологический компонент – пуританство, что и обеспечило развитие американской государственности в рамках либерального согласия.

В отличие от Харца Дэниэль Бурстин утверждал, что согласие по фундаментальным вопросам сложилось в Америке в результате приспособления колонистов-поселенцев к новой специфической среде. Ещё один вариант консенсусного развития выдвинул Роберт Браун в книге «Демократия среднего класса и революция в Массачусетсе». Он доказывал, что в английских колониях преобладал «средний класс» самостоятельных фермеров, поэтому на почве экономической демократии складывалась политическая демократия.

Разделяя в 1940-1950-х гг. вместе с консерваторами многие положения теории «согласованных интересов» неолиберальное направление имело ряд существенных особенностей. Во-первых, либеральные историки не отрицали борьбу либеральной и консервативной традиции, а нередко и социальных противоречий на протяжении всей истории США. Во-вторых отправляясь от концепции «старого» и «нового» капитализма, они прилагали теорию консенсуса, прежде всего, к истории США ХХ в. Ведущими историками неолиберального направления являлись Р. Хофстедтер и А.М. Шлезингер-младший.

Научные интересы Р. Хофстедтера были сосредоточены главным образом вокруг проблем реформизма начала ХХ в. В своих работах «Американская политическая традиция», «Эра реформ» и др. он даёт широкую панораму, рисуя бурный процесс индустриализации и урбанизации на рубеже веков. При объяснении хода исторических событий Хофстедтер опирается во многом на психологическую мотивацию. Исторический процесс выступает у него, прежде всего, как ряд социально-политических изменений, обусловленных переменой «психологической атмосферы», то есть господствующих в обществе настроений, мнений, эмоций.

Как и Хофстедтер, А.М. Шлезингер-младший рассматривает американскую историю под углом зрения нарастающего торжества либерального реформизма, главным орудием которого является государство. Один из центральных элементов исторической схемы Шлезингера – концепция чередования циклов либеральных реформ и периодов консервативной консолидации. Так, в соответствии с этой схемой джексоновская демократия положила конец «консервативной эре доброго согласия». «Прогрессистская эра» связанная с именами Т. Рузвельта и В. Вильсона, наступила после полосы засилья трестов в экономике и общественной жизни, «новый курс» пришёл на смену более чем десятилетнему правлению республиканцев, выражавших интересы большого бизнеса.[59]

С 1960-х гг. американская историческая наука вступает в новый этап развития, ознаменовавшийся важными качественными изменениями. Большое воздействие на развитие историографии оказали теории «индустриального» и «нового индустриального общества», возводившие технологические изменения в первооснову исторического прогресса. Родоначальником этой теории выступал социолог У. Ростоу, опубликовавший в 1960 г. работу «Стадии экономического роста. Неокоммунистический манифест». Ростоу разделил историю человечества на пять стадий: 1) «традиционное общество», включающее все общества вплоть до капитализма, оно характеризуется низким уровнем производительности труда, господством в экономике сельского хозяйства; 2) «переходное общество», условно совпадающее с переходом к капитализму; 3) «период сдвига», характеризующийся промышленными революциями и началом индустриализации; 4) «период зрелости» - завершение индустриализации и возникновение высокоразвитых в промышленном отношении стран; 5) «эра высокого уровня массового потребления», достичь который удалось лишь США.

В своём современном варианте эта теория разделяет человеческую историю на доиндустриальное (традиционное), индустриальное и постиндустриальное общества.[60]

Важным явлением развития американской историографии второй половины ХХ в. стало формирование «новой исторической науки», направления, опирающегося на методы современных общественных наук, в первую очередь таких, как социология, политология, экономика, антропология. Развитие новой научной истории в США началось с освоения количественных методов и складывания первоначально школы «новой экономической истории». По этой причине «новая историческая наука» в США получила название клиометрия («измеряющая историография»). И только затем стали складываться школы «новой социальной», «новой политической истории», использовавшие собственно методы общественных наук, такие как структурно-функциональный, стратификационный, бихевиористский и др.

Наиболее влиятельным направлением «новой исторической школы» стала «новая социальная история». Оформилась она в 1960-е гг., и с тех пор её значение постоянно возрастает. Один за другим основываются журналы, исповедующие принципы «новой социальной истории». Главные из них – «Журнал социальной истории» и «Журнал междисциплинарной истории». В рамках «новой социальной истории» происходило внутренние разделение: появились направления «новой рабочей», «новой городской» истории, истории семьи, женского движения, детей и детства и т.д. И всё же выделялись два главных устойчивых интереса – это динамика социальных структур, а также история разнообразных социальных общностей, их возможностей, поведения, социальной психологии.

Крупнейшим авторитетом «новой социальной истории» являлся профессор Нью-Йоркского Городского Университета Г. Гатман, который в своих трудах дал всесторонний анализ социальной психологии, нравов, обычаев, трудовой и семейной этики рабочего класса домонополистической эпохи. В частности Гатман не ограничился известным тезисом об отрицательном воздействии иммигрантских волн на процесс формирования сознания пролетариата. Он полагал, что континуитет доиндустриальных форм в «культуре» пролетариата США XIX в. только деформировал, но не «размывал» оппозицию американскому общественному миропорядку со стороны рабочих.

В изучении истории женщин и женского движения оформились два отчётливых подхода. Первый рассматривает женщин как особую общественную группу, имеющую собственное, отличное от мужчин предназначение в истории. Сторонники этого направления, опираясь на первоисточники, вышедшие из-под пера женщин (письма, дневники, мемуары и т.д.), воссоздают особую «женскую культуру», которая свидетельствует, что у женщин имеется своё социально-историческое «поле», которое исключает экономику и политику, интегрируя в «женскую сферу» по преимуществу, дом, семью, религию, морально-этические ценности, стабилизирующую роль в обществе.

Второй подход трактует женщин и мужчин по сути как два антогонистических начала: утверждается, что мужчины на протяжении всей истории исповедовали «половой шовинизм», по сути, насильственно загнав женщин в ущербную социальную сферу. Сторонники этого подхода отвергают все сложившиеся ценности, как «патриархальные», включая в них, в частности, семью и материнство.

Немаловажную роль в рамках новой социальной истории играли исследования посвящённые истории культуры и менталитета чёрных американцев. В частности такими учёными как П. Равик, Ш.Г. Гутман и др. был раскритикован образ «сэмбо» - инфантильного психически и интеллектуально неполноценного чёрного раба, создававшийся десятилетиями в трудах консервативных историков. При этом были всесторонне исследованы формирование, прогрессивное развитие, выживание негритянской семьи, религии, культуры чёрных американцев.

В 1980-1990-х гг. магистральные линии развития «новой исторической науки» не претерпели глубоких изменений. Ещё более расширились её тематические рамки, и значительно возросло число исследований. По существу, стёрлись грани между главными направлениями «новой исторической науки», их поглотила всеобъемлющая «новая социальная история».

Вместе с тем, в историографии по-прежнему поднимались важные проблемы. Вслед за радикальным историком Катцем, исследовавшим ментальность бедняков в различные периоды истории США, некоторые историки обратились к изучению условий труда и быта различных сословий. В поле зрения социальных историков остаётся и история афро-американцев, кроме того популярными становятся работы освещающие различные социальные аспекты истории национальных меньшинств: индейцев, мексиканцев и др. Одной из главных тем остаётся история женщин (Т. Дублин, Д.Г. Фауст и др.). Тематические варианты исследований здесь поистине безграничны – от условий труда женщин в различные исторические эпохи, материнства, участия в войнах до сексуальной жизни и контроля над рождаемостью. В 1990-е гг. увеличилось количество публикаций по микроистории.

Хотя американские социальные историки немало говорят о необходимости расширения изучения ментальности за счёт культуры, такой поворот здесь выражен слабее, чем в европейской, особенно во французской, «новой исторической науке». Изучение ментальности в США пошло, прежде всего, «вширь» - история различного рода ритуалов, манер поведения и т.д. Работ, подобных исследованию М. Каммена «По струнам памяти» (1991), о причинах смены отношения разных поколений американцев к историческим событиям прошлого или А. Миллера «Империя глаза» (1993), где автор стремится связать изменения искусства пейзажа в картинах художников XIX в. со складыванием национального сознания у американцев, сравнительно немного.

Подводя итоги можно констатировать, что в ХХ в. американская историческая наука превратилась в зрелую научную дисциплину. Она демократизировала тематику исторических исследований, подняла для изучения новые пласты ранее неизвестного материала по истории маргинальных слоёв, этнической истории, истории женщин и т.п.

Поиск по сайту: