Социальные позиции предпринимательских групп

Как можно охарактеризовать хозяйственные и статусные позиции типичного предпринимателя? Они отличаются заметной неустойчивостью.

Экономически — это долги и жизнь в ожидании лучшего будущего, большой разрыв между прогнозируемыми и текущими доходами.

Психологически — это зависимость от массы внешних факторов и не просчитываемая до конца возможность провала (данные по доле банкротств среди вновь образованных фирм расходятся довольно сильно, но маленькой эту долю никто не назовет). Но успех тоже не снимает всех противоречий.

Предприниматель постоянно испытывает давление, а то и плохо скрываемую враждебность со стороны как традиционных, так и новых институтов. В традиционных обществах предпринимательство фактически никогда не относилось к числу благородных занятий.

Напротив, предприниматели располагались ближе к нижним ступеням социальной лестницы. В современных индустриальных обществах положение меняется. Но и здесь все не так уж гладко. Бизнес как сфера занятий часто выбирается в большей степени по иным мотивам, нежели престижность.

В Англии Нового времени, которая в Европе наиболее мощно продемонстрировала силу индустриализма и наименее болезненную, казалось бы, адаптацию традиционных институтов к разворачивавшемуся предпринимательскому духу, последний так и не завоевал господствующих социокультурных позиций.

Землевладелец-аристократ и джентльмен, стоящие выше культа чистой прибыли и наживы, — вот кто по-прежнему определяет круг наиболее важных ценностей, вот с кем соотносятся нормы поведения, даже когда численное представительство этих групп на социальной арене ограничено несколькими процентами.

Аристократия с ее идеалами консерватизма, стабильности и пассивного использования наследуемой собственности постепенно теряет свои позиции, но вырождается чаще в мещанские, нежели в предпринимательские типы. При этом в Англии аристократия все же приняла и признала предпринимательские занятия, чему немало способствовал обычай первородства, который выталкивал младших сыновей из благородных семей в коммерческую среду.

Во Франции же подобные занятия надолго остались делом не вполне благородным, причем даже в глазах низших слоев. Не слишком привлекательное политическое лицо буржуазии, явленное ею в периоды революционных и военных потрясений, также сказалось на общей антипредпринимательской атмосфере. Статусные позиции остаются здесь важнее.

США. По некоторым оценкам, в США в ходе начавшейся в 70-е годы XX в. предпринимательской «волны» в первые два года разоряются до 75—80% новых малых предприятий. При этом 70% всех банкротств происходило в таких сферах, как торговля, услуги и строительство. В высокотехнологичном венчурном бизнесе доля банкротств была несколько меньше.

Германия. Пытающийся сохранить свои позиции семейный бизнес закономерно связан с антиконкурентными установками, со стремлением к безопасности и государственной протекции, изредка нарушаемым вспышками крайнего авантюризма. Влияние аристократизма, сильными постфеодальными дополняемое корпоративными устоями, ярко проявляется и в Германии.

В Японии роль иерархических отношений в бизнесе, унаследованных от феодальных структур после революции Мэйдзи, считается еще более явной. А приниженное положение основной массы предпринимателей в дореволюционной России — явление общеизвестное.

Во всех этих странах позиции государственного чиновника оказываются более предпочтительными, И практически повсеместно за вспышками предпринимательского духа следует его частичное угасание под напором новой «феодализации». Своего рода исключением можно считать США — общество, кажется, целиком захваченное предпринимательским духом. Однако не забудем, что речь идет о стране, освоенной в результате нашествия маргиналов:

· притесняемые религиозные меньшинства, носители пуританских идеалов;

· обездоленные крестьяне, рассчитывавшие на получение куска земли;

· квалифицированные ремесленники, чьим амбициям становилось тесно в рамках цеховой регламентации;

· узники гражданской войны, надеявшиеся заработать себе свободу;

· не говоря уже о всяких искателях приключений и авантюристах, — вот кто, в первую очередь, покидал Старый Свет в поисках лучшей доли.

Сама широта почти неосвоенных пространств Нового Света поощряла дух фронтьерства — этого яркого проявления маргинальности, буквально выраженное в самом слове «фронтир» (крайний рубеж). На земле фронтьеров с ее непрекращавшимся «двойным потоком эмигрантов» — из Европы на Атлантическое побережье, а с побережья дальше на Запад — активность сама по себе приобретала символическое значение. Взлеты и падения рассматривались как норма, а неудачник не подвергался столь суровому осуждению, как в странах Старого Света.

Неукорененность и мобильность, повышенная склонность к миграции, отличавшие не только рабочих, но и управляющих, становились факторами динамичного развития. Тылы же обеспечивались концентрацией местного управления в руках граждан-собственников, относительной слабостью централизованной административной власти и системным сдвигом в законодательстве, поощрявшем активное, предпринимательское отношение к собственности.

Однако и на этой земле махина крупных корпораций со временем не только отодвинула в тень «старый» средний класс, но и бросила американским ценностям и предпринимательскому духу серьезный вызов, ответ на который находился далеко не всегда. Ни в одном социуме предпринимательский дух не способен одержать полной и безоговорочной победы.

И во многих отношениях предприниматели оказываются маргиналами в указанном нами широком смысле этого слова. структура, психология, политические позиции. В данном случае маргинальность рассматривается нами не как принадлежность к социальному «дну», но как состояние «статусного несоответствия» или «декомпозиции статусов»

Сопротивление нововведениям возникает почти неизбежно. Любое общество строится на более или менее стабильной системе норм и традиций. В качестве первой реакции ему свойственно не приятие, а отторжение нововведений. Предпринимателем становится тот, кто отваживается на слом устоявшихся рутинных порядков. Если при этом человек разделяет ценности данного сообщества, то он чувствует себя достаточно неуютно, поскольку возникает разрыв между ценностными ориентирами и нормами хозяйственной практики. Вот почему очень часто в качестве предпринимателей выступают, по словам Й. Шумпетера, «выскочки» или «чужаки», не связанные господствующими традициями или попросту о них не осведомленные. Предприниматель шумпетеровского типа — это эгоист, который служит Идее и ощущает внутренний долг скорее перед самим собой, нежели перед окружающими его людьми, привыкшими чаще всего к спокойной, размеренной жизни, даже если они и постоянно разглагольствуют о реформах.

Предприниматель менее встроен в местное сообщество, не особенно приспособлен к обычной «светской» жизни. Ему часто недостает скромной респектабельности и благонадежности мещанина, равно как представительности и образованности бюрократа. Успешный предприниматель — это новый конкурент для собратьев по цеху, а на долю неудачника выпадают презрение и недоверие. В результате людям, не слишком глубоко укорененным в данной социальной среде, зачастую проще проявить себя в предпринимательских занятиях. В отличие от мещанства, покоящегося на сплетении постоянных и тесных внутрисемейных и локальных связей, предпринимательство более успешно взрастает именно на менее постоянных, «слабых связях» («weak ties»).

По крупицам собранная репутация открывает двери кредитных контор, но и сковывает в не меньшей степени, предписывая, чем пристойно, а чем зазорно заниматься человеку данного круга, какими методами ему дозволено пользоваться, дабы не уронить свое реноме под пристальными взглядами соседей или начальников. Предпринимательство же граничит если не с подрывом общепринятых норм, то с некоторыми отклонениями от них. И человеку, внутренне не связанному этими нормами, действовать несколько легче — нарушать их в случае необходимости или просто игнорировать по незнанию. Это тот самый случай, когда «послушание не ведет к успеху» («Nice guys don’t win»).

В свою очередь, предпринимательство открывает каналы вертикальной социальной мобильности для тех, кто «добивается статуса» («status seekers»), кому затруднены «Бездна недоверия, подчас ненависти, прежде всего морального возмущения всегда встречала сторонника новых веяний» Инноваторы оказываются маргиналами, ибо они «настолько не подчиняются нормам, что воспринимаются как субъекты в высшей степени девиантного поведения»

Маргинальность важна как характеристика социальной структуры, а не как личностная характеристика предпринимателей. Маргинальность относится к характеристике тех слабых связей, через которые потенциальные предприниматели выходят на различные источники информации и потенциальных покупателей» О социальной маргинальности предпринимателей как людей, плохо вписанных в структуру традиционных социальных ролей традиционные карьерные пути через наследование имущества и титулов, государственную и военную службу. Впрочем, успех может приносить предпринимателю и новые огорчения.

По сравнению с другими, более «гармоничными» субъектами, вырвавшись наверх в материальном плане, он часто остается приниженным в социальном отношении, превращается в маргинала, растягиваемого разными социальными структурами.

Поиск по сайту: