КАК НАДО ИЗЛАГАТЬ И ИЗУЧАТЬ ДИАЛЕКТИКУ

Отец. Вот и кончается наше шестидневное путешествие. Последний привал! Мы подошли к Большому городу и завтра утром в него войдем. Я предлагаю тебе посидеть и побеседовать еще на заключительную тему по философии.

Сын. Я принимаю твое предложение, Отец. Когда-то еще мне посчастливится проделать с тобой такой дальний путь, беседуя на привалах о диалектике?

Отец. Так о чем же мы побеседуем с тобой перед расставанием? Ведь ты останешься здесь для продолжения своей учебы, а мне надо будет вернуться домой.

Сын. Я так много нового узнал от тебя во время наших бесед, что надеюсь, что теперь-то я уже хорошо понял, что такое диалектика.

Отец. Нет, мой милый, ты глубоко заблуждаешься насчет этого. Ты только начал знакомиться с ней, и тебе еще очень далеко до того, когда ты сможешь сказать, что ты ее действительно знаешь. Так нередко случается с теми, кто начинает знакомиться с новой для него областью знания. До этого момента он ничего о ней не знал. Но не успел он познакомиться еще с первыми сведениями о ней, с ее началами, как ему уже кажется, что он знает о ней все. Но вот он сталкиваете! то с одной, то с другой, то с третьей, причем все более и более трудными и сложными задачами из той же области. И он становится в тупик, не находя их решения. В отчаянии он приходит к выводу, что он ничего не знает, так что на миг у него могут даже опуститься руки: от первоначальной, полной уверенности в своих знаниях он переходит к полной неуверенности. Один древний софист говорил: «Я знаю только одно, что я ничего не знаю». Это была софистическая уловка: раз он знал хотя бы что-то одно, то он уже не мог сказать, что он ничего не знает. Но вот наступает отрезвление: после бросания из одной крайности в другую он начинает понимать, в чем дело, то есть начинает догадываться, знать то, чего именно он еще не знает. И тогда он направляет свои усилия к тому, чтобы восполнить свои знания, узнать то, что оставалось еще до сих пор неизвестным, «белым пятном» в его знаниях. Выходит таким образом: сначала вдруг «все знаю», потом тоже вдруг — «ничего не знаю» и наконец «знаю, чего ничего не знаю». Это как при стрельбе в цель, когда сначала — перелет, потом недолет и наконец попадание.

Сын. А что же еще нужно для того, чтобы я по- настоящему знал диалектику, так сказать, «пристрелялся» к ней?

Отец. Видишь ли, все науки надо изучать диалектически, то есть двигаясь последовательно, шаг за шагом от незнания к их знанию, начиная с самого простого и переходя постепенно ко все более и более сложному. Именно так совершается всякое развитие. Поэтому и наша мысль, овладевающая какой-нибудь наукой, тоже должна развиваться и обогащаться познаниями этим же самым путем. Это и означает, что наша мысль должна всегда развиваться диалектически. Но диалектика есть тоже наука, у нее свои основные законы, своя система категорий и принципов. Поэтому и ее надо изучать обязательно диалектически. Обрати внимание на это выражение и крепко его запомни: диалектику надо изучать диалектически. Сейчас еще тебе трудно это понять, но ты все же постарайся.

Сын. Нет, я его пойму, если ты мне это разъяснишь подробнее.

Отец. Ну что ж, попробую. При изучении любой науки или какого-нибудь ремесла в основном проходят три ступени или стадии: начальную, низшую, которую составляет первое знакомство с новым предметом; среднюю, когда с этим предметом знакомятся подробно и как можно полнее; высшую, когда овладевают этим же предметом настолько, что начинают свободно пользоваться и оперировать им, применять его на практике, в новых условиях. Это относится и к изучению диалектики.

Сын. Значит, и мы с тобой начали с первой, низшей стадии ее изучения?

Отец. Ну, конечно же! Такую стадию проходят все начинающие. Это как бы первые азы науки, ее азбука. Ее можно назвать таблицей умножения данной науки. Пока не изучишь этих азов науки, этой ее таблицы умножения, нельзя двинуться вперед. А знаешь, на какой вопрос отвечают эти первые азы науки?

Сын. Я это чувствую, а выразить не могу.

Отец. На вопрос: что это такое? Вот мы с тобой и начали с него: что такое диалектика? По сути дела, мы проговорили об этом всю дорогу, на всех привалах, да и сейчас еще не кончили, потому что тема очень большая и трудная. Но все ж таки кое в чем немного разобрались. И обрати внимание: чтобы ответить на такой вопрос, пришлось приводить в пояснение много примеров, иллюстраций, разбирать их с различных сторон, возвращаться по нескольку раз к тому, о чем уже говорилось раньше. Но ведь это не были простые повторения, а каждый раз мы словно глубже старались разобраться в ранее обсужденном нами. Тут приходилось нередко прибегать к образным сравнениям, к аналогиям (опять же в целях лучшего пояснения). В результате всего этого можно считать, что мы с тобой, хотя и далеко не полно, все же ответили на вопрос, что такое диалектика.

Сын. А теперь я уже могу приступить ко второй ступени?

Отец. Не торопись, мой друг! Теперь тебе надо еще хорошо усвоить то, что ты услышал от меня во время нашего путешествия. А для этого почитай побольше популярных брошюр о диалектике, газетных и журнальных статей о ней, в которых даются консультации по тем или иным ее вопросам. Под конец попробуй законспектировать кое-что самое главное из наших бесед и из того, что ты еще прочтешь. Попробуй набросать небольшие таблички и схемки, как это ты уже не раз делал. Например, составь табличку, где в одной половине будет графа «Диалектика», а в другой — графа «Метафизика» как ее противоположность, ее антипод. А под ними — их черты (по пунктам), например: для диалектики характерно признание всеобщей закономерной связи вещей и явлений; поэтому ты в первой графе запиши: «Всеобщая связь». А напротив, во второй графе запишешь характерное для метафизики отрицание такой всеобщей связи. Попробуй отдельно составить схемку основных признаков трех главных законов диалектики и показать их взаимную связь между собой. При этом учти, что противоречие (закон единства и борьбы противоположностей) развертывается и конкретизируется в обоих остальных ее главных законах: первого — перехода количества в качество и обратно, и третьего — отрицания отрицания*. Когда же ты разберешься в наших беседах, ты можешь прочитать несколько статей Ленина о философии марксизма. Из них особенно рекомендую тебе: «Карл Маркс», «Фридрих Энгельс», «Три источника и три составных части марксизма», «Исторические судьбы марксизма», «Переписка с Энгельсом». Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки. «Марксизм и ревизионизм», «О значении воинствующего материализма». Из работ Энгельса ты мог бы прочитать его работу «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»*. Только тогда ты можешь считать себя подготовленным к переходу на вторую ступень изучения диалектики.

Сын. В чем же состоит эта вторая ступень?

Отец. В том, что тот же предмет науки, который на первой ступени лишь популярно разъяснялся на примерах, теперь излагается по-научному, строго последовательно с логической точки зрения, так, как излагаются студентам учебные курсы по всем вообще наукам. Логика их изложения состоит в том, что в высших учебных заведениях студенческие курсы читаются и преподаются диалектически, хотя бы сами преподаватели и не употребляли при этом слова «диалектика» и вообще не прибегали к диалектической терминологии. И все же на деле, если речь идет о подлинной науке, ее изложение не может быть иным, а только диалектическим.

Сын. Объясни мне, как это так получается?

Отец. Я уже тебе говорил, что излагать и изучать науку диалектически значит, чтобы твоя мысль, постигая эту науку, двигалась в том порядке, в той же последовательности, в каких совершается всякий процесс поступательного, прогрессивного развития, то есть от простого к сложному, от низшего к высшему, от зародышевого, неразвитого к развитому. Когда ты изучаешь какую-нибудь науку по такому способу, ты как будто совершаешь своей мыслью восхождение, и каждый твой шаг вперед опирается на весь путь, пройденный до этого твоей мыслью. Это и означает, что здесь применен принцип развития как основной принцип диалектики.

Сын. А что в таком изучении самое трудное? Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки.

Отец. На твой вопрос нельзя так просто ответить. Но, пожалуй, можно сказать, что самым трудным, как и всегда, тут является начало: с чего начать все изложение? Очевидно, что раз речь идет о развитии нашей мысли, изучающей новый для нее предмет, то таким началом для нее должно послужить то, с чего началось когда-то развитие самого данного предмета. Например, с чего начинается развитие какого-нибудь высшего растения или высшего животного?

Сын. С зародышевой клеточки.

Отец. Верно. И аналогично тому, как такая клеточка имеется у высших живых организмов, которые с нее начинают свое развитие, так нечто похожее имеется у предмета любой науки. С такой его «клеточки» и должно начинаться изложение и изучение (согласно диалектике) предмета всякой науки.

Сын. В биологии мне понятно. А вот в других науках мне пока трудно это представить.

Отец. Подумай немного и сообрази. «Клеточка» науки выступает как что-то в пределах этой науки самое простое, самое основное, исходное. Для такого случая употребляется характеристика «элементарное». Так в биологии нередко «клеточку» организма называют элементарной. В химии исходную форму ее предмета составляют химические элементы (сейчас их известно более ста). Мельчайшими частичками элементов являются атомы, из которых образуются молекулы. А сами элементы, соединяясь между собой, образуют химические соединения. Усложнение какого-либо вещества при таком переходе от исходных элементов к их сначала простейшим, а затем все более сложным соединениям как раз и выражает процесс развития вещества в неживой природе. Вот почему Менделеев так тонко подметил эту диалектику химии: он сказал, что современную химию можно назвать учением об элементах (и я добавлю от себя: и их соединениях).

Сын. И другие естественные науки точно так же строят и определяют свой предмет?

Отец. Да, в большинстве случаев, если наука о той или иной области явлений природы развилась настолько, что в состоянии представить и мысленно развить свой предмет из некоторой «клеточки» или «элемента». Вот, например, молекулярная физика, которая изучает так называемые агрегатные состояния вещества — парообразное, капельно-жидкое, твердое или, точнее, кристаллическое: это — физика молекул и их сцеплений. Ядерная физика — это физика атомных ядер и их превращений. Есть еще физика элементарных частиц и их взаимодействий. В кристаллографии есть свои «элементарные кристаллографические ячейки», в петрографии (учении о камнях) такими «клеточками» или элементами, из которых образуются горные породы, служат минералы (минеральные образования) и т. д. Так что видишь, все естествознание строится по единому принципу и таким оказывается принцип развития, выступающий одинаково по отношению и к живой и неживой природе. Это и означает, что современное естествознание глубоко диалектично.

Сын. И такая диалектика присуща общественным наукам тоже?

Отец. Разумеется. Ведь общество, которое они изучают, все время прогрессивно развивается, а значит, движется от низшего к высшему, от неразвитого к развитому. Возьми, например, экономическое учение Маркса. Маркс долго искал исходную «клеточку» экономического развития общества, приведшего к возникновению капитализма и его дальнейшему развитию. И он ее, наконец нашел: этой «клеточкой» оказался товар, простой обмен товаров. Из простого товара развились позднее деньги, а из денег возник капитал. Так исторически возник и развился капитализм из первоначально простого товарного хозяйства. Эту диалектику Маркс раскрыл и изложил в своих трудах «Критика политической экономии» и в особенности «Капитал», где дано систематическое изложение политической экономии как науки. Со временем тебе обязательно надо прочитать, нет, не просто прочитать, а проштудировать эти замечательные произведения марксизма.

Сын. А математика и все математизированные науки вообще тоже строятся таким же образом?

Отец. Да, только диалектика их предмета отличается от того, что мы видим у естественных и общественных наук. Как ты теперь знаешь, у предмета естественной или общественной науки «клеточкой» служит исходная, зачаточная форма этого предмета, как зародышевое зерно у живого организма или элемент у химического вещества. В математике же и в связанных с ней науках дело обстоит иначе. «Клеточкой» здесь является простейшее положение, исходя из которого столь же последовательно можно развить содержание данной науки. В природе и обществе развиваются вещи или отношения вещей, в математике — мысли (понятия) или отношения понятий. Но и там и тут развитие мыслится диалектическим, идущим от простого к сложному, от низшего к высшему.

Сын. Прошу тебя, поясни это на примере какой-нибудь математической науки.

Отец. Напомню тебе школьную геометрию, которую еще в древности создал Евклид. С чего она начинается, ты помнишь?

Сын. Конечно. Она начинается с аксиомы: прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками.

Отец. Память у тебя хорошая, ничего не скажешь. Ей может позавидовать всякий. Аксиома же — это простейшее положение, которое, как совершенно очевидное, принимается без доказательств. Из него последовательно выводятся другие положения — теоремы и леммы, и их истинность доказывается тем или иным способом. Так развертывается или, если хочешь, развивается все содержание школьной геометрии, сначала планиметрии (на плоскости), потом стереометрии (в трехмерном пространстве). Но здесь развивается не сама вещь, как в естественных и общественных науках, а понятия, то есть мысли о вещах, так как вся математика, повторяю тебе, есть наука не о вещах, а о понятиях. Аксиома же играет тут роль исходной «клеточки», из которой, как из клеточки геометрической мысли, развертывается или развивается данная наука. В этом смысле аксиоматический метод оказывается вариантом диалектического. И все подлинные науки (о природе или обществе) излагают свое содержание диалектически, то есть согласно принципу развития, все равно, идет ли речь о развитии изучаемых вещей или о развитии мыслей (понятий)…

Сын. А как должна излагаться сама диалектика?

Отец. Разумеется, диалектика — наука, а потому она должна излагаться по меньшей мере столь же диалектично, как излагаются все частные науки. К великому сожалению, этого пока еще не сделано, хотя именно диалектика в большей степени, нежели любая другая наука, заслуживает того, чтобы она излагалась согласно ее собственному основному принципу — принципу развития, то есть диалектически.

Сын. В чем же дело? Почему это так получилось?

Отец. Видишь ли, сначала книги по философии марксизма строились как отвечающие на вопросы: что такое диалектика? Что такое материализм? При ответе на первый вопрос назывались или перечислялись четыре черты диалектического метода, а при ответе на второй вопрос — три черты философского материализма. Теперь же эти ответы даются по-другому, но в принципе построение осталось тем же: отвечают на вопрос: что это такое? Что такое принципы диалектики? ее законы? ее категории? Что такое практика как критерий истины и основа познания? и т. д. и т. п. Ведь при систематическом изложении ни одной частной науки, например химии или политической экономии, не найдешь такого случая, чтобы где-то отдельно были изложены ее основные законы, где-то — тоже отдельно — ее категории и т. д. Если бы это было так, то это означало бы, что наука излагается элементарно просто, но не в ее систематическом виде, — попросту говоря, ее изложение не вышло за пределы первой ступени.

Сын. Тогда я повторю свой вопрос: в чем же дело? Почему так получилось? Разве нельзя изложить диалектику диалектически, как все остальные науки?

Отец. Видишь ли, здесь возник вопрос об исходной «клеточке». — Еще Ленин настоятельно рекомендовал за «клеточку» при изложении диалектики взять простейшее предложение или суждение и, исходя из него, развернуть все содержание диалектики. Для этого, как показал Ленин, нужно раскрыть содержащееся в нашей простейшей мысли противоречие общего и отдельного и проследить, как она развертывается все шире и глубже по мере дальнейшего развития нашей мысли. Перечисляя возможные варианты такой «клеточки» при изложении диалектики, Ленин, в частности, назвал и суждение «Жучка есть собака», о котором мы недавно подробно с тобой говорили.

Сын. Но если так, если Ленин действительно указал на «клеточку» при изложении диалектики, то я не понимаю, почему же тогда этот ленинский совет до сих пор не выполнен?

Отец. Я скажу тебе свое личное мнение на этот счет. На мой взгляд, причин тут две. Одна в том, что уже долгое время философы-марксисты писали о диалектике по способу: что это такое? Так писать было привычнее и проще. Дорожка для писания была проторена, а следовать совету Ленина означало бы преодоление многих трудностей, потребовало бы серьезной творческой инициативы и затраты большего труда. Вторая же причина состояла в том, что некоторые философы сочли неудобным излагать диалектику как диалектику мышления, но не как диалектику материального объекта, подобно тому как химия излагает диалектику развития вещества (элементов), а биология — живых организмов. Они величают себя сторонниками так называемого «онтологического» подхода к диалектике. Слово «онтологический» употребляется ими в смысле: не связанный с процессом мышления, познания. Поэтому они ищут «клеточку» иного рода, нежели та, которая была рекомендована Лениным. По их мнению, такой «клеточкой» могло быть нечто, относящееся к понятию материи или же, скажем, субстанции.

Сын. Но ведь и суждение вроде того, что «Жучка есть собака», тоже относится к материальным вещам?

Отец. Правильно, но все же это — «клеточка» нашей мысли, а не самой вещи, тогда как сторонникам «онтологического» подхода это кажется недостаточно материалистичным. Между тем материализм состоит вовсе не в том, чтобы ограничить себя описанием вещественного мира, мира вещей, а в том, чтобы в наших идеях, понятиях, мыслях видеть отражение мира вещей. В этом — суть материалистической диалектики, в этом — суть теории познания материализма.

Сын. А нельзя ли в таком случае изучать диалектику сразу же по работам ее основателей Маркса и Энгельса и их продолжателя Ленина?

Отец. В свое время, после того как ты приобретешь достаточную для этого подготовку, не просто чтение, а глубокое изучение их трудов обязательно необходимо. Но без нужной подготовки такое чтение может вызвать серьезные затруднения. Во-первых, все основные философские сочинения Маркса, Энгельса и Ленина носят сугубо полемический характер. Они были написаны не просто для изложения своих философских взглядов, а для борьбы с очередными врагами марксизма. Таковы «Нищета философии» Маркса, направленная против идеалиста Прудона, «Анти-Дюринг» Энгельса, содержащий критику путаника Дюринга, «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина, бичующий путаных субъективных идеалистов (махистов). Читать эти работы нужно, но трудно, так как изложение собственных взглядов Маркс, Энгельс и Ленин все время перемежают с острым критическим разбором своих философских противников. Во-вторых, некоторые труды Энгельса («Диалектика природы») и Ленина («Философские тетради») не были закончены и остались в значительной части в черновых набросках, подчас сделанных только для себя. Читать и изучать такой фрагментарно написанный материал неподготовленному читателю, конечно, очень трудно, а порой и вовсе невозможно.

Сын. Что же может помочь изучению этих трудов?

Отец. Существует много пособий, написанных специально для этой цели, например, как изучать книги Энгельса «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы» и труды Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» и «Философские тетради» и др. Со временем ты с ними познакомишься сам.

Сын. А не мог бы ты мне дать еще какой-либо хороший совет, которому мне надо следовать при дальнейшем изучении диалектики и вообще философии марксизма-ленинизма? Отец, Охотно, мой друг. Видишь ли, долгое время философия считалась отвлеченной наукой, далекой от повседневной жизни. Но не такова марксистско-ленинская философия. Она всегда живыми нитями тесно связана с самой жизнью, с общественно-исторической практикой, с современной исторической эпохой, с тем новым, что открывает каждый день быстро движущаяся вперед наука. Всему этому философия марксизма-ленинизма дает свое толкование, свое объяснение, обобщая его со своих позиций и как бы освещая прожектором познания. Вот и ты, когда начнешь самостоятельно изучать диалектику, овладевать ею, старайся не просто запоминать ее положения, а связывать их с известным тебе материалом развития науки и современной общественной жизни. Но только никогда не торопись с обобщениями, взвешивай их еще и еще раз и тщательно проверяй, сопоставляя с тем, что тебе уже известно, и прежде всего с высказываниями наших учителей — Маркса, Энгельса и Ленина, с теми их положениями, которые лежат в самом фундаменте марксистской философии и диалектики.

Сын. Верно, верно! Я буду всегда следовать твоему совету. Но я новичок в этой области и легко могу ошибиться. А ведь какого-либо рецепта против ошибок, увы, не существует. Как же мне быть?

Отец. Видишь ли, философия располагает к размышлению все умы, достаточно пытливые, ищущие новые истины. При этом — и ты сам, наверное, заметил у себя такое желание — нередко хочется как-то по-новому, по-своему, по-собственному истолковать то или иное философское положение, в том числе и фундаментальное, принципиальное, ставшее уже давно, как говорится, азбучной истиной нашей философии.

Сын. Почему же это неправильно? Ведь все на свете, как ты говорил, развивается, а потому и требует своего пересмотра? Отец, Разумеется, все, что устаревает, теряет свое значение, требует пересмотра и переоценки. Но не торопись с выводами на этот счет, когда речь идет о взглядах наших учителей вообще, в особенности же если имеются в виду основные принципы их философского учения, — никогда не торопись перетолковывать их и пересматривать. Запомни твердо, что принципы эти незыблемы, а для пересмотра каких-либо частных положений надо еще и еще раз взвесить и проверить: верно ли, что они устарели. Помни хорошую пословицу: семь раз отмерь и один раз отрежь. С так называемыми азбучными истинами марксизма вообще следует обращаться бережно, ибо за непонимание или забвение их сурово карает сама жизнь.

Сын. Скажи, отец, эти слова относятся также и к философии марксизма?

Отец. Безусловно и полностью. Ведь нельзя же пересматривать, к тому же без всяких на то серьезных оснований, твердо установленные Марксом, Энгельсом и Лениным общие принципиальные положения марксистской философии. Они, повторяю, незыблемы, поскольку сама жизнь, общественная практика тысячи раз подтверждали их научность, их правильность. Но порой случается так, что кто-то не в состоянии творчески осмыслить и обобщить новые данные науки и общественно-исторической практики, но ему обязательно хочется придумать что-нибудь новенькое. Вот он и начинает перетолковывать, переиначивать на свой лад азбучные истины философии марксизма. Такое веяние является нездоровым, и его следует остерегаться. А когда доказанные давно азбучные истины начинают пересматривать и искажать, приходится передоказывать их снова, что, конечно, нелепо.

Сын. А в какой форме это проявляется?

Отец. Назову тебе только некоторые, типичные. Во-первых, это искусственное разделение, раздробление единого, внутренне цельного учения или его положений, на отдельные, разобщенные между собой кусочки или части. Я уже говорил тебе, что философия марксизма есть единый, монолитный диалектический материализм, а его умудрились разорвать на семь, а то и больше частей, лишая его этим присущей ему цельности, назвав это «дифференциацией марксистской философии», чего в действительности нет. Недопустимо, например, единство и нераздельность диалектики и материалистической теории познания, много раз подчеркнутые В. И. Лениным, искусственно нарушать, отрывая одну от другой и противопоставляя их друг другу. Именно на такой почве и возрождается порой так называемая «онтология», то есть учение о бытии вообще, о бытии как таковом, самом по себе. Такой «онтологизм» есть не что иное, как пример схоластического теоретизирования. В свое время В. И. Ленин заметил по поводу аналогичной попытки С. Суворова. «Так, — писал Ленин, — „Всеобщая теория бытия“ вновь открыта после того, как ее много раз открывали в самых различных формах многочисленные представители философской схоластики». Эти ленинские слова должны предостерегать нас от некритического отношения ко всякого рода «онтологическим концепциям бытия вообще». Подобные концепции привели, в частности, к тому, что основной гносеологический вопрос всякой философии — об отношении мышления к бытию, имеющий две стороны, был грубо разорван на две части — якобы «онтологическую» (его первую сторону) и гносеологическую, якобы охватывающую лишь его вторую сторону. Соответственно этому ленинское определение гносеологического понятия материи тоже было разорвано на две части — якобы «онтологическую» и гносеологическую. Это было сделано вопреки четко сформулированным взглядам Энгельса и Ленина, давно ставшим азбучными истинами философии марксизма… Во-вторых, соединение, точнее, смешение разнородных вещей или понятий. Например, на основании того, что любые противоречия разрешаются не путем примирения противоположностей, делается ошибочный вывод о том, будто все противоречия носят одинаково непримиримый, то есть враждебный, характер. В итоге, в одну кучу сваливаются антагонистические и неантагонистические противоречия. Примером смешения разнородных понятий может служить искусственное смешение философии как общей науки с теми или иными учениями частных наук. После совершившегося размежевания между философией и частными науками подобное их смешивание ничем не оправдано. В. И. Ленин так же категорически отвергал и подмену философского гносеологического понятия материи физическими представлениями о ее строении, об атомах, электронах и тому подобном. Точно так же недопустимо подменять философское учение о диалектике природы, опирающееся на наиболее общие законы природы, общества и мышления, учением об общих законах развития природы, то есть естествознанием.

Сын. А что лежит в основе этих отступлений от философских взглядов Маркса, Энгельса и Ленина? Мог бы ты ответить на это одним словом?

Отец. Да, могу. Это — эклектика. Именно она разрывает внутренне единое, цельное на раздробленные кусочки. Именно она бездумно смешивает разнородное и столь же бездумно подменяет одно другим. Накануне октября 1917 года в работе «Государство и революция» В. И. Ленин писал, что подмена диалектики эклектицизмом — самый распространенный способ ревизии марксизма у наших идейных противников. Такая подделка, заключает Ленин, не новость; подделка эклектицизма под диалектику легче всего обманывает массы, дает им ложное удовлетворение, поскольку якобы учитывает все тенденции общественного развития, все противоречивые влияния и прочее, а на деле не дает никакого цельного революционного понимания процесса общественного развития. Столь же решительно В. И. Ленин выступил против эклектицизма как в корне враждебного диалектике в начале 1921 года в работе «Еще раз о профсоюзах…». Вот почему мой настоятельный совет: избегай везде и всюду эклектики, бойся и остерегайся ее и по мере своих сил борись против нее, где только сможешь…

Сын. Смотри — уже светает, скоро взойдет солнце, и мы войдем с тобой в Большой город.

Отец. Вот так и научная философия: она, как солнце, рассеивает ночной сумрак незнания и возбуждает стремление смелее и быстрее двигаться по бесконечному пути познания к открытию все новых и новых истин на благо человечества. Заканчивается наше путешествие и наши с тобой беседы. Но их завершение кладет начало новым раздумьям и новым поискам истины. И поможет тебе в этом поиске научная философия, имя которой — диалектика!

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

Поиск по сайту: