Глава 27. Первым, что увидел Драко, когда открыл глаза, был белый потолок и такие же белые стены

Первым, что увидел Драко, когда открыл глаза, был белый потолок и такие же белые стены. Преодолевая страшную слабость, парень приподнялся на кровати. Прежде чем Малфой успел что-нибудь сообразить, в его ушах зазвенело от радостного детского визга, и пара маленьких ручек обвилась вокруг шеи.
– Папа! Папа, ты проснулся! Почему ты так долго спал?
– Солнышко мое, с тобой все в порядке, слава Мерлину… – шептал Драко, крепко прижимая к себе ребенка.
– Эйнджел, слезь со своего папы, пожалуйста, он еще слишком слаб, – строго прозвучал знакомый женский голос, и через секунду Драко увидел вошедшую Гермиону.
– Где я? – спросил Малфой, прежде чем девушка успела раскрыть рот.
– Ты в палате св. Мунго, – ответила Гермиона.
– Что с Гарри?! – воскликнул Драко, сжимаясь от страха услышать в ответ самое худшее…
– Успокойся, ради Мерлина, лишний стресс тебе сейчас противопоказан. С Гарри все в порядке! Он сейчас находится в соседней палате… Драко, ты куда?! Малфой, ты же на ногах еле стоишь! – кричала Гермиона, вслед парню.
Драко сам не понимал, откуда у него только взялись силы вскочить на ноги и кинуться в коридор. В этот момент его не мог бы остановить даже Петрификус, не то что какая-то слабость. Распахнув дверь в соседнюю палату, Драко застыл на пороге. Гарри мирно спал, и его грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию.
– Малфой, какого черта ты вскочил с кровати?! – возмутилась влетевшая вслед за ним Гермиона. – Можно подумать, что кроме как сегодня, ты бы его не увидел!
От возникшего шума Гарри проснулся и, потерев глаза рукой, стал шарить рукой по тумбочке в поисках очков. Драко, не отрываясь, смотрел на парня, не в силах поверить, что все происходящее не сон. Он же ясно видел, как отец применил смертельное проклятье! Гарри, надев очки, в течение нескольких секунд внимательно рассматривал Драко, прежде чем слабо улыбнуться.
– Привет, – тихо сказал брюнет. – Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Гарри, видя, что Драко стал еще бледнее, чем обычно.
– Гарри… Как?! Как это возможно?! Он же убил тебя! Я сам видел, как в тебя попала Авада!
– Я не знаю, Драко, – вздохнув, ответил парень. – Может, Авада Кедавра на меня вообще не действует? – попытался пошутить Гарри, стараясь расшевелить находящегося в ступоре блондина.
– Вот лично я не нахожу это смешным! – вмешалась Гермиона. – Гарри остается в живых после Авады уже второй раз! Это нонсенс! Этому факту невозможно найти никакого логического объяснения!
– Герми, ты так говоришь, как будто этот факт тебя до жути расстраивает, – заметил Гарри.
– Мерлин, Гарри, ну ты хоть думай, прежде чем что-то говорить! Я чуть с ума не сошла, когда тебя Рон принес на руках! А уж когда выяснилось, что к тебе была применена Авада… Но я просто хочу понять, в чем здесь дело!
– Да я сам хотел бы это знать, – ответил Гарри. – Я помню только, как Малфой произнес «Авада Кедавра!», а потом я помню…, – тут парень резко осекся.
Он помнил голос Драко, пробивающийся сквозь черную пелену, окутавшую все его существо. «Я… люблю тебя… Я люблю тебя», – эти слова и сейчас звучали в сознании Гарри, словно наяву. Он не был уверен, слышал ли он их на самом деле или это была всего лишь галлюцинация. «Нет, это не может быть правдой…, – убеждал себя Гарри, – это было бы слишком прекрасно для правды… Наверняка, это только иллюзия, плод разыгравшего воображения».
– Что ты помнишь потом? – нетерпеливо спросила Гермиона.
– А потом я помню, как очнулся; помню, как Рон сначала смеялся как полоумный, а потом грозился убить меня собственноручно; помню, как ты плакала, помню, как…
– Я ничего не понимаю, что же все-таки там произошло? – устало спросил Драко, который уже придерживался рукой за стену, чтобы удержаться на ногах.
– Сядь немедленно! – скомандовала Гермиона. – После того, как ты два дня в отключке пролежал, тебе сейчас нельзя переутомляться.
Когда Драко послушно уселся на стул рядом с кроватью Гарри, Гермиона начала объяснение:
– С Гарри произошел точно такой же случай, как 21 год назад. Я хочу сказать, что история с Волдемортом повторилась, только теперь в исполнении Люциуса Малфоя. Посланная им Авада не убила Гарри, а отрекошетила в него самого. Почему это произошло, сказать трудно. Точно так же было и в ту ночь… Но тогда его защитила мать. Правда, до сих пор неизвестно, каким образом ей удалось это сделать…, – задумчиво произнесла Гермиона. – Причем вернувшаяся к Люциусу Авада была такой силы, что даже защитные заклинания замка дали брешь! Поэтому авроры и смогли пройти в поместье и вытащить вас оттуда. Но еще раньше авроров через эту брешь в замок проникли дементоры, которых прислали из Азкабана, чтобы обезвредить Люциуса. Если бы не Патронус Драко, вас всех ждал бы Поцелуй!
– У меня получился Патронус! – изумленно воскликнул Драко, в памяти которого всплыла яркая вспышка света и облако из прозрачного тумана, которое на глазах трансформировалось в грациозное животное. – Получается, я теперь снова могу… Где моя палочка?! – взволнованно спросил парень.
– На, держи свою палочку! – ответила девушка, доставая из кармана волшебную палочку Драко.
– Вингардиум Левиоса! – дрожащим голосом произнес блондин, направив палочку на пустой стакан, стоящий на тумбочке Гарри.
Стакан поднялся в воздух и неподвижно завис.
– Агуаменти! – продолжал Драко, словно все еще не верил в свои силы.
Стакан наполнился прозрачной водой.
Драко не мог произнести ни слова, но на его лице читалось изумление, смешанное с восторгом. Он был похож на ребенка, неожиданного нашедшего любимую, но давно потерянную игрушку.
– Драко, но почему ты меня не предупредил, что не можешь пользоваться магией? – укоризненно спросил Гарри.
– А ты тогда согласился бы пойти со мной за Эйнджел?! – требовательно спросил Малфой.
– Не знаю, – честно ответил Гарри. – Но ты не должен был скрывать от меня такие вещи! Ты хоть представляешь, что бы со мной было, если бы с тобой что-нибудь случилось?! – продолжал Гарри, сам не замечая, что он говорит в порыве эмоций.
Драко насторожился. Гарри говорил так, как будто Драко и правда очень много для него значил. Так, как будто он действительно к нему не был равнодушен… Драко знал, что никогда не забудет слов Гарри, сказанных его отцу. Что же это было? Стремление напоследок насолить своему врагу… или все-таки правда? Малфой боялся лелеять в душе лишнюю надежду. Но он твердо решил поговорить об этом с Гарри, когда они немного придут в себя. Он хотел услышать объяснение такого странного поступка непосредственно от самого Гарри.
В этот момент в палату вбежала Эйнджел и сразу же плюхнулась на колени к Драко. Не успев войти, малышка сразу же завалила отца вопросами:
– Папа, а когда мы пойдем домой? Мне уже надоела эта больница! И почему тот странный человек говорил, что он мой дедушка? И что это были за страшные черные чудовища в том большом доме?
– Все, солнышко, теперь все позади, – успокоил Драко дочь. – Не будет больше ни черных чудовищ, ни опасных родственников. Скоро мы с тобой пойдем домой и устроим праздник. Хочешь, я целую неделю не буду ходить на работу, а буду только с тобой?! – ласково спросил Драко.
Эйнджел немедленно закивала головой, забывая о чудовищах и переключаясь совсем на другие проблемы:
– А ты купишь мне шоколадную лягушку? Та, которую мне дала тетя Гермиона, от меня ускакала… А дядя Гарри пойдет гулять с нами? Папа, тот странный человек сказал мне, что дядя Гарри – твой любовник. А кто такой любовник?
Трое взрослых в палате одновременно уставились друг на друга, не зная, что ответить ребенку. Гермиона закашлялась и вышла за дверь, оставив парней самих разбираться в щекотливой ситуации. Гарри от смущения готов был провалиться сквозь землю, а Драко смотрел на Эйнджел, нетерпеливо ждущую ответ на заданный вопрос.
– Любовник, Эйнджел – это человек, который не является твоим родственником, но ты его все равно любишь, – наконец сформулировал Драко, проклиная своего отца за то, что тот говорил подобные вещи при ребенке. Хорошо еще, что Эйнджел не спросила, кто такая «деревенская шлюха»…
– А крестный тоже твой любовник? – совершенно искренне поинтересовалась Эйнджел. – Он же не наш родственник, но ты его любишь.
Драко не выдержал и рассмеялся, представив себе, что бы на это сказал Дэн.
– Нет, Эйнджи, он не мой любовник. Давай пока оставим это слово в покое. Когда ты подрастешь, я объясню тебе, что оно означает, а пока не повторяй его больше вслух. Теперь о дяде Гарри. Я должен кое-что тебе рассказать, – вздохнув, начал Драко, не зная, как лучше сформулировать свою мысль, чтобы ребенку было понятней. Эйнджел должна уже узнать правду! И чем раньше он ей расскажет, тем лучше. Дети намного проще воспринимают окружающий мир, чем взрослые…
– Эйнджел, ты знаешь, что у каждого ребенка есть мама и папа.
– Но у меня нет мамы, ты сам говорил! – удивилась девочка.
– Да, правильно, солнышко, у тебя нет мамы. Но ты очень необычная девочка. У тебя вместо мамы есть второй папа…
Гарри, поняв, куда клонит Драко, словно оцепенел. К горлу подкатил комок, а глаза предательски защипало.
– Крестный папа? – спросила Эйнджел.
– Нет, Эйнджи, я говорю не о крестном папе, и не о таком втором папе, как у твоего друга Питера, который у него появился, когда его родители расстались, а о настоящем папе, который такой же родной тебе по крови, как и я.
– А почему я его никогда не видела? – изумленно спросила Эйнджел. – Почему я его не знаю, если он тоже мой папа?
– Эйнджел, ты прекрасно его знаешь. Дядя Гарри… Дядя Гарри – твой второй отец, – шепотом закончил Драко.
Эйнджел на пару минут совсем притихла от такой новости. Затем аккуратно слезла с колен Драко и села на кровать к Гарри, сердце которого просто замерло от ожидания реакции дочери.
– Дядя Гарри, а ты правда мой папа? – спросила малышка, глядя парню прямо в глаза.
– Да, ангелочек, я твой папа, – подтвердил Гарри. – Прости меня за то, что я так долго с тобой не виделся.
– А как мне тебя теперь называть? – спросила совершенно растерявшаяся Эйнджел, которая одновременно испытывала и огромную радость от услышанной новости, и смущение оттого, что у нее так неожиданно появился еще один отец.
– Называй меня так, как тебе удобно, – прошептал Гарри, понимая, что он не имеет права после трех лет отсутствия в жизни ребенка требовать, чтобы она называла его папой, – я не против дяди Гарри.
– Папа, – сказала Эйнджел, обращаясь уже к Драко, – а разве правильно будет, если я буду называть его дядей Гарри? Он же тоже мой папа.
– А ты сама как считаешь? – осторожно спросил Драко, давая возможность дочери самой решить, как ей теперь называть Поттера.
– Папа, а ты пойдешь со мной гулять, когда выйдешь из больницы? – после минутного размышления спросила малышка.
– Гарри, это она к тебе обращается, – тихо сказал Драко молчавшему Поттеру, который был уверен, что Эйнджел задает вопрос Малфою.
Когда до брюнета дошло, что слово «папа» было адресовано ему, у него возникло ощущение, что в груди кто-то изо всей силы бьет в огромный барабан. И гул от этих ударов отдается эхом в ушах. У Гарри возникло безумное желание кинуться к Драко и сжать его в объятьях за то, что он только что сделал. Но он тут же охладил свой пыл, понимая, что Малфоя такая перспектива вряд ли обрадует…
– Конечно, пойдем! Пойдем, куда ты захочешь, – заверил Гарри, еще до конца не осознавший того, что сейчас произошло. – Доченька моя… Как же долго я мечтал так тебя назвать…
– А почему ты мне раньше не сказал, что ты мой папа? – обиженно спросила Эйнджел.
Гарри растерялся, не зная, как объяснить это дочери.
– Просто мы с папой Гарри решили, что будет лучше, если вы с ним сначала привыкните друг к другу, познакомитесь поближе, а потом уже мы расскажем тебе правду, – ответил Драко, чтобы не ставить Гарри в неловкую ситуацию. В ответ он сразу же увидел благодарность в глазах Поттера.
– А где ты был раньше? – продолжала спрашивать Эйнджел.
Именно этого вопроса Гарри боялся больше всего. Действительно, где он был раньше? Упивался собственным горем, пока Драко отдавал все силы, чтобы обеспечить существование себе и, прежде всего, ребенку?!
– Понимаешь, ангелочек… Все это очень сложно, и ты, наверное, меня не поймешь… Я ведь даже не знал, что ты у меня есть, а когда узнал, то совершенно не представлял, как себя вести. Мы с твоим папой… «О Мерлин, но как же теперь объяснить все ребенку?!», – паника в душе парня нарастала.
– Папа Гарри не мог быть с тобой рядом, потому что ничего о тебе не знал, но теперь он знает, что у него есть дочь, и больше не уйдет из твоей жизни, – снова пришел на выручку Драко, решивший, что Эйнджел ни к чему сейчас подробные объяснения.
Гарри и не знал, что бы он делал без Драко. Он чувствовал себя косноязычным придурком, который не мог связать два слова.
– И я должна буду его слушаться точно так же, как и тебя? – спросила девочка.
– Конечно! – заверил Драко. – Я еще поговорю с папой Гарри, чтобы он был с тобой построже, а иначе ты вообще сядешь ему на голову. А теперь иди к тете Гермионе, а я поговорю еще немного с твоим папой и подойду к вам.
– Драко, я даже не знаю, что сказать…, – начал Гарри, как только Эйнджел скрылась за дверью. – То, что ты сделал…
– Это был всего лишь вопрос времени, – заметил Драко. – Все равно рано или поздно нужно было ей рассказать, только чем дольше мы бы откладывали объяснение, тем труднее было бы… Лучше делать это, пока она маленькая и ей не кажется, что ребенок от двух мужчин – это нечто невероятное. В старшем возрасте последовали бы подробные расспросы. Ты слышал, она уже про любовников спрашивала?
– Да уж, – только и смог ответить Гарри, боровшийся со смущением. Сейчас он внимательно рассматривал Драко, сидящего рядом с его кроватью.
Несмотря на то, что блондин провел два дня без сознания и выглядел очень уставшим, Гарри все равно находил его безумно красивым. Присмотревшись повнимательнее, Гарри заметил в глазах Драко и во всей его позе какое-то едва уловимое беспокойство. Словно он хочет что-то спросить, но не решается. В этот момент Гарри словно током ударило. Он вспомнил, ЧТО ИМЕННО он сказал Люциусу перед тем, как тот ударил в него Авадой… Гарри мгновенно покрылся холодным потом. «Что же я натворил?! Кто меня тянул за язык?! Как теперь объясняться с Драко? Увильнуть от разговора, сделав вид, что ничего не было? Соврать, в конце концов?»
– Гарри, я думаю, нам нужно с тобой поговорить, – начал Драко. – Но только не сейчас, конечно, – поспешно добавил он, поймав наполненный ужасом взгляд Гарри. – Сейчас мы слишком вымотались, и лично я не способен на еще один серьезный разговор, да и ты, я думаю, тоже. Давай встретимся сразу же, как выйдем из этого чертового Мунго. Хорошо?
– Конечно, Драко. Мы обязательно должны поговорить, – согласился Гарри, прекрасно понимая, о чем будет этот разговор.
– Гарри… Я хочу тебе сказать, что я очень рад, что ты выжил… Я не знаю, как тебе это удалось, но я…, – Драко не договорил фразу и вышел, оставив совершенно опешившего Поттера наедине с самим собой.
Следующие несколько дней парням пришлось провести в больнице по требованию Гермионы, хотя и Гарри, и Драко уже чувствовали себя вполне сносно.
На следующий день после того, как Малфой пришел в себя, Эмили и Дэн забрали Эйнджел, которым она взахлеб рассказывала о своем новом папе. Гермиону очень интересовал вопрос, как же Эйнджел сумела создать защиту от Круциатуса.
– Это еще никому не удавалось! – в изумлении повторяла девушка в тысячный раз.
– На Гарри не действуют Авада и Империо, а на Эйнджел – Круциатус… Все-таки девочка пошла в нашего Гарри, а не в Хорька! – с гордостью отмечал Рон.
Гарри и Малфой в эти дни общались мало. Они иногда заходили друг к другу, пытались беседовать на общие темы, но разговор не клеился. Невидимое напряжение и недоговоренность так и витали в воздухе. Кроме того, к Гарри постоянно заходили то Молли с Артуром, то Билл с Джорджем.
Пациенты и персонал святого Мунго целыми днями сплетничали о том, что же на самом деле произошло в Манфой-Мэноре, ведь Рита Скитер, конечно же, не могла пройти мимо такой сенсации.
«ГАРРИ ПОТТЕР – МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ–ДВАЖДЫ! СЕНСАЦИОННЫЕ ПОДРОБНОСТИ РАЗВЯЗКИ ТРАГЕДИИ В МАЛФОЙ-МЭНОРЕ».
Поттер совершенно спокойно отнесся к этой статье, которая, по его мнению, была полным бредом. Как удивился бы Гарри, узнай он сейчас о том, что статья содержит большую долю истины, хоть и изложенную ужасно безвкусно. Рита попала пальцем в небо, описывая «как самоотверженно и смело два любящих сердца бросились в самое логово врага, чтобы спасти плод своей любви». Конечно, не все в этой фразе было правдой, но Рита, тем не менее, в этот раз была, сама того не зная, как никогда близка к истине…
Наконец настал долгожданный день, когда Гермиона отпустила обоих парней домой. Вернувшись в свой мрачный особняк, Гарри попробовал разобраться в сложившейся непростой ситуации. Несмотря на его признание в любви, Драко, кажется, не стал его ненавидеть. Даже наоборот… Он рассказал Эйнджел, о том, что Гарри является ее отцом, помог сгладить острые углы, возникшие при разговоре с ребенком, да и его фраза о том, что он рад, что Гарри остался жив… Все это вселяло в парня надежду, что они смогут сохранить нормальные отношения.
«Я не собираюсь ему врать! – решил для себя Поттер. – Я уверен, что Драко сможет меня понять. Конечно, он не будет теперь чувствовать себя со мной так свободно, как раньше, но я просто не смогу дальше обманывать и его, и себя… Он не заслуживает лжи с моей стороны!»
На следующий день Гарри отправился к Драко. Постучав в дверь, Гарри обнаружил, что она была не заперта. Осторожно войдя в дом, Поттер увидел сосредоточенного блондина, стоящего посреди гостиной.
– Драко? – дал знать о своем визите брюнет.
Малфой вздрогнул от неожиданности и повернул голову.
– А, Гарри, проходи. Я даже не слышал, как ты вошел. Видимо слишком увлекся…
– А что ты делаешь? – поинтересовался Гарри, заметив в руках парня волшебную палочку.
– Пытаюсь снова создать Патронус, – объяснил Драко. – Пока ничего не получается… Я даже не знаю, удастся ли мне это еще раз.
– Для того, чтобы получился Патронус, нужно выбрать самое счастливое воспоминание, которое вызывает очень сильные положительные эмоции, – сказал Гарри.
– Я тут вспоминал, как Эйнджел впервые сказала мне «папа»… Я в тот день совсем замотался, а мне еще нужно было принять очередной заказ. Эмили держала Эйнджи на руках, а я уже собрался уходить. И вдруг она внимательно посмотрела на меня и громко сказала: «Папа»…, – Драко сам не заметил, как начал улыбаться, – а я стоял на пороге, как идиот, и не мог сдвинуться с места… Ты представляешь?
Поттер слушал рассказ Драко, стоя очень близко к нему. На парня нахлынули такие сильные эмоции, каких он не испытывал никогда в жизни. Гарри чувствовал себя только что вылупившимся цыпленком, который вместо белых стенок своего яйца увидел целый мир во всем многообразии цветов и звуков.
– Хочешь, я тебе помогу с Патронусом? – предложил Гарри. Он не задумывался о том, что говорит, слова приходили сами собой.
– Ну давай попробуем, – просто согласился Драко, который знал, что Гарри нелегально преподавал на 5 курсе ЗОТИ. И, судя по слухам, он был очень неплохим учителем. Так почему бы не попробовать?
– Нужно только верить в себя, и все получится, – начал Гарри, становясь немного позади Драко, который совершенно не проявлял никаких признаков нервозности, находясь в непосредственной близости от Поттера. – Постарайся совершенно расслабиться и внимательно сконцентрируйся на воспоминании… Вспомни как можно больше деталей… Смотри: «Эспекто Патронум!»
С палочки Гарри сорвался призрачный сохатый.
Драко на несколько секунд зажмурил глаза, сосредоточился и произнес:
– Эспекто Патронум!
Гарри, широко раскрыв глаза, наблюдал, как серебристое облако превращается в самое прекрасное создание на свете, которое величественно прошествовало по комнате, стуча копытами и размахивая хвостом. Патронус Драко оказался единорогом…
Красивейшее животное подошло к созданному Гарри оленю и стало рядом с ним. Они покружили вокруг друг друга несколько мгновений и растаяли в воздухе.
– Твой Патронус… единорог?! – изумленно спросил Гарри.
– А ты думал кто? Хорек? – улыбнувшись, ответил Драко, жутко довольный своим успехом.
Гарри знал о том, что Патронус некоторым образом является отражением души своего хозяина, и единорог предъявлял большие требования к личностным качествам его обладателя. Единорог символизировал чистоту… И он точно не мог быть Патронусом у волшебников, чья совесть была отягчена преступлениями или злыми помыслами.
– Я тоже сначала удивился, – признался Драко, – а потом подумал, что это не так уж странно. В конце концов, у меня палочка с волосом единорога. Кстати, я всегда был неравнодушен к этим животным. Помнишь, когда нас послали на первом курсе на отработку в Запретный лес? Мы тогда нашли мертвого единорога, из которого Квирелл пил кровь?
Гарри кивнул головой.
– Так вот, я тогда убежал даже не столько потому, что испугался, хотя и это, конечно, тоже, но больше потому, что мне стало нестерпимо мерзко. Знаешь, как будто из меня самого кровь выпивали… И на пятом курсе, когда нам единорогов показывали на Уходе за магическими существами, я просто не мог от них оторваться…
– Здорово, – сказал Гарри, – я этого не знал.
Когда, спустя некоторое время, эйфория от обсуждения Патронуса Драко прошла, Гарри наконец-то вспомнил, зачем он вообще сюда пришел.
– Драко, ты, кажется, хотел со мной поговорить? – первым начал Гарри.
– Да, хотел, – ответил Драко, нервно сглотнув. – Гарри, когда мы были в Малфой-Мэноре, ты сказал моему отцу… Ты сказал…
– Я сказал, что люблю тебя, – помог ему Гарри.
Драко был очень рад, что ему не пришлось произносить это вслух. Он молча сел на диван и тихо спросил:
– Гарри, скажи мне правду, зачем ты это сделал? Ты хотел позлить отца? Я прав?
Поттер глубоко вздохнул, понимая, что сейчас может навсегда оттолкнуть от себя Драко.
– Нет, Драко, я не стал бы говорить такие вещи только для того, чтобы позлить твоего отца. Все, что я сказал тогда – чистая правда, и я готов подписаться под каждым словом… Я действительно люблю тебя. Очень люблю. Умоляю, не думай, что я тебя обманывал или хотел использовать свои чувства тебе во вред. Нет, я просто не мог тебе признаться. Я думал, что ты меня возненавидишь, а мы ведь только начали приходить к взаимопониманию… Я сам не знаю, когда именно это произошло. Может, когда мы вместе с Эйнджел гуляли в парке, а может еще раньше, когда я стоял возле твоего дома под мантией-невидимкой… Я не могу сказать точно. Но теперь я живу только тобой… Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Я не выдержу, если ты скажешь мне сейчас, что я больной извращенец, и выставишь за дверь… Драко, если честно, тогда, в Малфой-Мэноре, я обращался вовсе не твоему отцу, а к тебе. Я просто не хотел умереть, так и не признавшись в своих чувствах. Знаешь, после того, как в меня ударила Авада, у меня была галлюцинация. Мне показалось, что ты шептал, что любишь меня… Я, конечно, понимаю, что все это было моим бредом, но даже если бы я умер после этого, то умер бы счастливым…
– Нет, Гарри, тебе не показалось, – тихо проговорил Драко, не проронивший до этого ни единого слова.
Гарри на секунду сбился со своей мысли, пытаясь осознать, о чем говорит Малфой.
– Что не показалось? – переспросил он. Хотя разумом Гарри уже понял, что именно имеет в виду Драко, но не мог в это поверить.
– Это не было галлюцинацией… Я действительно шептал, что люблю тебя, – не сдерживая дрожь в голосе признался Драко. – Я думал, что ты умер… А потом я подумал, что ты был без сознания и не слышал меня… Я тоже хотел, чтобы ты это знал…
Дальше последовал какой-то бессвязный поток слов, а может быть, слова Драко просто расплывались в сознании Гарри… Он захлебывался своими эмоциями. Он был буквально задушен ими. Это было невероятное ощущение – наяву видеть исполнение своей мечты, осуществить которую он считал абсолютно невозможным. Все равно, что сесть на метлу, долететь до самого неба и сорвать оттуда все звезды. Гарри казалось, что раньше Драко был для него лишь отражением в зеркале ЕИНАЛЕЖ: такой желанный, но такой же недоступный. И вот теперь это отражение превращалось на его глазах в реальность…
Драко замолчал, и Гарри увидел, что тот весь дрожит. Поттер медленно сел на диван рядом с Малфоем и сделал то, о чем мечтал уже не одну неделю. Он осторожно обнял его, прижимая к себе… Драко даже дрожать перестал, испуганно глядя на брюнета.
– Я не хочу сделать тебе ничего плохого, просто хочу обнять, – прошептал Гарри. – Если ты не хочешь, просто скажи мне.
Драко продолжал молчать. Гарри с сожалением отодвинулся от любимого, но Малфой, вдруг покачал головой:
– Нет, я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Просто… наверное, к этому нужно привыкнуть…
Гарри очень бы хотел посадить Драко к себе на колени, но благоразумно решил, что сейчас этого лучше не делать, поэтому он просто развернулся в пол-оборота и снова привлек к себе блондина.
– Так странно… Держать в руках собственную мечту, – после продолжительного молчания сказал Гарри.
Драко в ответ только усмехнулся. Он тоже пережил за последнюю пару часов столько впечатлений, что сейчас ему хотелось просто спокойно сидеть рядом с Гарри и чувствовать его тепло. Никаких неприятных ощущений, ни физических, ни душевных, он не испытывал. Наоборот, внутри была пьянящая легкость, словно с души упал камень.
– Больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив, – серьезно сказал Гарри, переместившись на диване так, чтобы смотреть Драко в глаза. – Скажи… ты сможешь быть счастливым со мной? Я нанес тебе серьезную травму, и это нельзя сбрасывать со счетов… Я понимаю, что ты, возможно, никогда не сможешь полностью мне доверять… Но только скажи мне это сразу, и тогда мы никогда больше не будем возвращаться к этому разговору. Пусть мне будет больно, но будет больно сейчас, потому что потом я этого просто не вынесу… Драко, ты сможешь когда-нибудь заняться со мной любовью?
Вся легкость, наполнявшая Драко, мгновенно испарилась. Ох, как же он не хотел сейчас касаться этого вопроса… Ну хотя бы не сегодня! Но все-таки он понимал Гарри. А чего еще следовало ожидать? Гарри сказал, что любит его, Драко, и совершенно логично, что он при этом его хочет. Если один человек любит другого, то он обязательно его хочет. И только Драко был, очевидно, каким-то исключением из общего правила, потому что не хотел ничего и ни с кем… Если уж быть совсем честным, то Малфой после памятного разговора с Эмили начал задумываться о возможности интимных отношений с Гарри. Нет, он не предполагал такую возможность в перспективе, а просто решил поразмышлять об этом в теоретическом плане. Тогда он пришел к выводу, что когда-нибудь, по прошествии некоторого количества времени, он, пожалуй, и смог бы через это пройти. Конечно, общее представление о сексе он имел и понимал, что в нормальной ситуации все происходит совершенно по-другому. К партнеру проявляют уважение, никаких телесных повреждений ему не наносят. Он даже знал о смазке и подготовке, которую используют геи, так что все представлялось не таким уж смертельным. Он же ведь любит Гарри? А значит, сможет это пережить… Секс с парнем в понимании Драко представлял собой некий исключительно физиологический процесс, который в лучшем случае не причинит сильных неприятных ощущений, ну а в худшем… В общем, его нужно было перетерпеть, как, например, поход к стоматологу…
– Я не знаю, Гарри, – искренне ответил Драко. – Я не хочу тебя обманывать и говорить, что я к этому готов. Я уверен только в том, что люблю тебя. А раз я люблю, значит, наверное, смогу. Только дай мне время. Я не смогу так сразу…Ты согласишься подождать?
– Драко, неужели ты подумал, что я собираюсь на тебя давить?! – в шоке спросил Гарри. – Ты решил, что я спрашиваю об этом только затем, что хочу как можно скорее затащить тебя в постель? Неужели ты действительно так обо мне думаешь?
Малфой растеряно посмотрел на брюнета.
– Время для меня не имеет никакого значения. Я просто по-дурацки сформулировал свой вопрос, но имел в виду совсем другое. Понимаешь, если мы начнем с тобой отношения, я должен быть уверен, что ты видишь во мне любимого и любящего человека, а не зверя, который в любой момент сорвется с тормозов. Я понимаю, что являюсь твоим бывшим насильником, от этого нам никуда не деться, но я не хочу быть для тебя насильником потенциальным. Я не хочу, чтобы ты меня боялся…
– Я не боюсь тебя, – уверено ответил Драко, нисколько не соврав. – Как бы я смог тебя полюбить, если бы боялся? Да, я не буду врать: меня немного пугает то, что должно произойти между нами, но это страх не перед тобой лично, а, скорее, вообще перед всем… этим.
– Это уже хорошо, – сказал Гарри. – Давай пока что действительно отложим этот разговор. Для начала нам нужно просто привыкнуть воспринимать друг друга в новом качестве. Я вот до сих пор не могу до конца осознать происходящее…
– Я тоже, – признался Драко. – Гарри… а… поцелуй меня, пожалуйста, – неожиданно попросил Малфой.
Поттер, безумно мечтавший поцеловать свою воплотившуюся мечту, не спешил, однако, выполнять эту просьбу. Слишком уж резкий переход сделал Драко, словно хотел что-то доказать Гарри или самому себе.
– Драко, мне очень хочется выполнить твою просьбы, но, по-моему, сейчас для этого не самый подходящий момент. У нас впереди много времени, зачем искусственно все ускорять?
– Но ведь это будет просто поцелуй, что в нем плохого? – упрямо стоял на своем Драко. – Это даже дети делают, лет с двенадцати, почему мы не можем? Я обещаю, что не упаду в обморок и не забьюсь в истерике.
Гарри приблизился к Драко вплотную и прижал свои губы к губам блондина, который тут же высунул язык и запустил его в рот Поттера, прикасаясь к его языку, а потом к небу. Брюнет же спокойно сидел, не делая никаких попыток ответить.
– Почему ты не отвечаешь? – недовольно спросил Малфой, оторвавшись от брюнета.
– Драко, я не знаю, чего ты этим сейчас добивался, но я не вижу смысла отвечать на поцелуй, которого ты не хотел.
– Я его хотел! – упрямо повторял Драко.
– Ты еще скажи, что он тебе понравился, – поддразнил Малфоя Гарри.
– Он мне понравился! – почти выкрикнул блондин.
– Драко, если ты пытаешься убедить в этом меня, то хотя бы себя не обманывай. Я вполне могу допустить, что ты испытал гораздо большее удовольствие, целуясь со мной, а не с дементором, но этого обстоятельства явно недостаточно.
Малфой не нашелся, что ответить. Он просто не понимал, чего Гарри от него хочет. По мнению Драко, поцелуй был вполне удачным. Ему совсем не было мерзко или противно… Такие же ощущения, как и с девушками.
– Я думаю, мне уже пора, – сказал Поттер, вставая с дивана. – У нас сегодня был очень насыщенный день. Передавай привет Эйнджи. Кстати, где она? У Эмили с Дэном?
– Да, я ее завтра заберу, – ответил Драко, поднимаясь вслед за Гарри. – Я хотел сегодня спокойно поговорить с тобой наедине, поэтому не стал ее вчера забирать. Извини меня за этот поцелуй, он действительно был сейчас лишним. Я чувствую себя очень глупо…
– Драко, такими методами мы ничего не решим. Не стоит делать то, чего ты в данный момент не хочешь, чтобы доказать себе, что ты можешь это сделать.
– Я постараюсь это запомнить, – пообещал Малфой.
– Так уже намного лучше. Мы увидимся завтра? – спросил Гарри, выходя в коридор и останавливаясь у двери.
– Ты хочешь увидеться с Эйнджел?
– И с Эйнджел тоже. Но прежде всего я хочу увидеться с тобой. Ты не против, если мы куда-нибудь сходим вдвоем?
– Ты приглашаешь меня на свидание? – спросил Драко, которому казалось, что он попал в какую-то параллельную реальность.
– Пока нет, – улыбнувшись, ответил Гарри, – скорее, я просто приглашаю тебя на прогулку. Согласен?
Драко кивнул в ответ.
– Ну, тогда до завтра, – попрощался Поттер и легонько поцеловал Драко в щеку.
– До завтра, – автоматически повторил блондин и закрыл за Гарри дверь.
Малфой вернулся в комнату и опустился на тот самый диван, на котором его недавно обнимал Гарри. Драко надо было свыкнуться с мыслью, что все фантастические события сегодняшнего вечера действительно являются правдой.

Поиск по сайту: