Глава пятая. Этой ночью, пытаясь уснуть, я повторяла себе снова и снова: «У тебя есть пять дней

Этой ночью, пытаясь уснуть, я повторяла себе снова и снова: «У тебя есть пять дней. Когда ты в первый раз сбежала из академии, ровно столько смогла продержаться, а значит, и сейчас продержишься. Кроме того, Черный Крест назначил меня патрулировать. Я смогу выходить отсюда почти ежедневно и, уж конечно, найду возможность перекусить. Все будет хорошо.»

Ошибаться сильнее было просто невозможно.

Прежде всего у меня усилилась тяга к крови. Я провела в Черном Кресте всего месяц, но тело мое продолжало меняться. Живший внутри вампир становился все сильнее, а человек слабел.

После того как я в первый раз укусила Лукаса, мама предупредила: «Ты перевернула песочные часы». От вкуса человеческой крови внутри меня проснулся вампир. До тех пор я была обычным подростком, хотя и выпивала за обедом стакан «первой, резус-положительной». Но больше я нормальной не была.

Слух у меня сделался таким острым, что я слышала, как шепчутся люди за несколько комнат от нащей. Кожа побледнела настолько, что кто-то уже отмстил это, правда пока в шутливой форме. Дана скалила: «Вот что происходит, когда белые пытаются жить под землей». Время от времени патрули Черного Креста переходили через мосты Норд-Ист-ривер, чтобы охранять Бруклин или Квинс; от одной мысли о том, чтобы пересечь текущую воду, меня начинало мутить. И я искренне радовалась отсутствию зеркала в импровизированной душевой кабинке, поскольку подозревала, что мое отражение стало размытым.

Родители рассказывали, что происходит с вампирами, если они долго не пьют кровь. Они становятся похожими на монстров из легенд: бледные костлявые создания с ногтями-когтями. У них выпадают волосы и постоянно выпирают клыки. Но хуже всего безумие: когда вампир долго голодает, он сходит с ума и превращается в дикого зверя, безжалостного убийцу, не знающего меры. Даже безобидный вампир может стать таким.

Да, именно так родители убеждают тебя хорошо кушать, когда ты еще ребенок. Все эти старые истории были настолько пугающими, что я без возражений выпивала свой стакан. Но сейчас тот детский кошмар вернулся, и я каждый день спрашивала себя: «Может ли все это случиться со мной, хотя я еще не полноценный вампир? Насколько я изменилась? Насколько осталась прежней? И как я могу жить дальше, ничего об этом не зная?»

Даже выходя на патрулирование с Черным Крестом, я никак не могла поесть. Снова и снова меня ставили на дежурства не с Лукасом, а с другими охотниками; ночь за ночью мы патрулировали окрестности, где я просто не могла ничего поймать. Мне ни разу не пришлось увидеть, как убивают вампира, и это, конечно, было некоторым утешением, но к тому времени я уже настолько оголодала, что превратилась в полную эгоистку. Я думала только о крови.

Через пять дней я впала в отчаяние. Как раз в ту ночь мы с Лукасом наконец-то снова вышли дежурить вместе.

– Когда у нас появится свободное время, нужно будет вернуться сюда, – сказала Дана, когда группа вышла на патрулирование. После жаркого июньского дня асфальт еще не остыл, хотя уже наступили сумерки; у меня по спине текли ручейки пота. – Кажется, это отличное место для вечеринок.

Вокруг нас были сплошные бары и ночные клубы – некоторые выглядели очень сомнительно, а остальные казались дорогими и шикарными. Золотой середины я не нашла.

– Думаю, у меня спросят документы.

– Немного накрасить тебя и Ракель, и все будет в порядке, – уверенно ответила Дана. – Эй, ты что, плохо себя чувствуешь?

– Просто устала. Сегодня меня заставили дважды забраться на стену.

Дана хлопнула меня по плечу:

– Из тебя сделают крутого бойца!

Лукас посмотрел на нашего сегодняшнего руководителя, Милоша, одного из заместителей Элизы, поджарого мужчину с белокурыми волосами и бородкой, и сказал:

– Я бы хотел вместе с Бьянкой дежурить в восточной части зоны. Можно?

«Пожалуйста, скажи „да“. Пожалуйста, скажи „да“. Лукас поможет мне найти какую-нибудь еду. Я знаю, что он сможет…»

– Да на здоровье, – ответил Милош и понимающе ухмыльнулся, но мне было плевать. Пусть думает, что мы собрались заняться сексом.

Некоторые члены группы захихикали и забормотали что-то, но никто нас не остановил. Я взяла Лукаса за руку, и мы направились в темноту.

Едва мы остались одни, Лукас сказал:

– Ты выглядишь просто кошмарно.

– Может, стоит на тебя разозлиться, но я знаю, что ты прав. – Лукас вел меня по тротуару под невысокими деревцами, высаженными вдоль мостовой. Из окружавших нас домов слышались обрывки сальсы в разных темпах, и это напоминало состязание сердцебиений. – Мне нужно поесть. Я уже с ума схожу.

– Недалеко от штаб-квартиры есть больница. Я уже подумывал, что можно попробовать забраться в банк крови, как в прошлом году, помнишь?

Отличная идея на будущее, но мне требовалось более быстрое решение.

– Лукас, я больше не могу ждать. Серьезно. Мне нужна кровь прямо сегодня.

Он остановился, и мы какое-то время просто смотрели друг на друга. На вороте белой футболки у него появились пятна пота, бронзовые волосы потемнели, став почти цвета ночи. Лукас легонько провел большим пальцем по моей щеке, и я вздрогнула, почувствовав, насколько он теплее меня. Он с запинкой произнес:

– Я… о тебе позабочусь.

– Я знаю. – Моя вера в него была абсолютной. – Но как? Где-нибудь поблизости можно поохотиться?

– Пойдем.

Лукас взял меня за руку и потащил вперед. Через несколько кварталов вокруг стало спокойнее – мы довольно далеко отошли от главных улиц, приблизившись к воде.

Дойдя до магазина, витрины которого изнутри были заклеены газетами, Лукас остановился. На дверях висела табличка с надписью: «Сдается в аренду».

– Думаю, там совершенно пусто, – сказал Лукас, вытаскивая из кармана джинсов тонкую металлическую отмычку. – А это значит, что и сигнализации нет.

– Зачем мы туда вламываемся?

– Чтобы уединиться.

За какие-то считаные секунды Лукас открыл замок. Я вспомнила собственные жалкие попытки взлома почти годичной давности и позавидовала его ловкости.

Мы нырнули в магазин, и Лукас мгновенно захлопнул за нами дверь. Свет уличных фонарей проникал сквозь газеты, отбрасывая приглушенное золотистое мерцание. Деревянные половицы под ногами были старыми и неотполированными, вдоль одной стены тянулась барная стойка, за которой висело грязное, покрытое пятнами зеркало. Я остановилась и присмотрелась к отражению. От меня осталась только тень – бледные серебристые очертания. Как привидение.

«Вот так выглядела Патрис, когда долго не пила кровь, – подумала я. – Мне и в голову не приходило, что подобное может случиться со мной. Почему я не понимала, что это означает для вампира?»

– Ну вот, – произнес Лукас. Он явно нервничал. – Здесь мы одни.

Я улыбнулась ему, хотя чувствовала только печаль, и сказала:

– Как бы мне хотелось воспользоваться этой возможностью для чего-нибудь приятного. – Его поцелуи казались мне такими далекими – всего лишь воспоминание, слишком прекрасное, чтобы быть частью моей нынешней жизни. – И что мы будем делать? У тебя есть план?

– Да. Ты будешь пить мою кровь.

Сначала я решила, что просто неправильно его поняла или плохо расслышала. Конечно, я пила кровь Лукаса и раньше. Дважды. Оба раза ощущения были очень сильными. Пить кровь – это чувственно, даже сексуально. Я всего лишь однажды пила кровь у другого парня, у Балтазара, и тогда едва не занялась с ним любовью. Но то, что произошло между мной и Балтазаром, было всего лишь физическим влечением. Чувства к Лукасу делали все куда мощнее и ярче.

Значит, нужно было ухватиться за этот шанс, верно? Нет, неверно.

В те первые два раза я была сыта и утратила контроль над собой из-за страсти к Лукасу, а не из-за голода. Та любовь, что заставила меня укусить его, помогла мне остановиться до того, как я причинила ему вред. Сейчас мной управлял дикий голод, и я очень сомневалась, что смогу сдержаться.

– Это опасно, – сказала я. – Нужно попробовать что-нибудь другое.

– Нет ничего другого. – Лукас медленно снял футболку. Я понимала: он делает это, чтобы не испачкать одежду кровью, но близость его полуобнаженного тела подействовала на меня как удар. Золотистый свет, струившийся из окон, обрисовывал его крепкую мускулистую фигуру. – Я тебе доверяю.

– Лукас…

– Давай. – Он шагнул ко мне. – Это единственный способ позаботиться о тебе, больше я ничего не могу. Позволь мне сделать это.

Я замотала головой:

– Ты не понимаешь. Сейчас все по-другому. Я слишком голодна.

– Ты кусаешь меня, только когда не голодна?

Я вспомнила те два раза – один после Осеннего бала, когда мы впервые страстно целовались, и второй, когда мы остались наедине в одной из высоких башен «Вечной ночи» и лежали в объятиях друг друга.

– Это было другое.

– То же самое. – Он обнял меня и поцеловал. Ничего похожего на наши прежние поцелуи. Этот был грубым, настойчивым. Лукас языком приоткрыл мои губы и плотно прижался ко мне. Я не могла его оттолкнуть; я не могла думать, не могла двигаться, не могла ничего – только отвечать на поцелуй. Я так по нему скучала – по вкусу его губ, по аромату кожи, по сильным рукам.

Он начал поцелуями прокладывать дорожку к моему горлу, и я прошептала:

– Еще немножко – и я не выдержу.

– Этого я и добиваюсь.

– Лукас… не нужно…

– Если для того, чтобы укусить меня, ты должна потерять голову, я заставлю тебя потерять голову. – Его ладонь легла мне на грудь. – Как далеко я должен зайти?

Мои инстинкты взяли верх. Я потянула его на пол. Старые деревянные половицы негромко скрипнули под тяжестью наших тел. Лукас лег рядом, продолжая целовать меня в лоб и щеки, а я гладила его по голове и вдыхала его аромат. Я слышала, как учащенно бьется его сердце. Я чуяла запах его крови. Скорее как животное, чем как человек, я изогнулась, прижимаясь к телу Лукаса, чтобы ощутить его тепло.

– Давай, Бьянка, – шепнул он мне на ухо. – Давай. Я знаю, что ты хочешь. Я тоже этого хочу.

«Стоп, стоп, стоп. Я должна вовремя остановиться. Не знаю, как я остановлюсь. Я не хочу его отпускать, никогда, я не хочу останавливаться…»

Я укусила его в плечо, и кровь хлынула мне в рот.

Да! Это то, чего я хотела, то, чего жаждала. Я услышала, как Лукас застонал, не знаю, от боли или от удовольствия. Тело мое содрогалось, пока я всасывала все сильнее, глотала и глотала его кровь. Горячую, сладкую, самую вкусную на свете. Это жизнь. Я чувствовала, как изменяется мое тело, как оно набирается сил и жизнь Лукаса вливается в меня…

Мои руки прижимали к полу его ладони, наши пальцы переплелись.

– Бьянка, – прошептал он дрожащим голосом.

Я сделала еще глоток. Это было прекрасно – голод и удовлетворение одновременно, неразделимые. Как можно желать чего-то еще?

– Бьянка…

«Стоп, стоп, стоп!»

Я оторвалась от Лукаса в тот миг, когда голова его безвольно перекатилась набок. Шок мгновенно привел меня в чувство, я наклонилась над ним и похлопала по щеке.

– Лукас? Ты в порядке?

– Дай мне… сек…

– Лукас!!!

Он попытался приподняться на локте, но снова упал на спину. Дышал он часто и прерывисто, а кожа стала бледнее, чем моя. Конечно, я-то порозовела, возрожденная жизнью, украденной у любимого!

Меня захлестнуло чувство вины.

– О нет! Я не должна была этого делать!

– Не говори так. – Его слова звучали неразборчиво. – Мы должны были… спасти тебя.

Я села и прижала два пальца к его шее. Пульс бился ровно, хотя и очень быстро. Кажется, я не зашла слишком далеко, но ведь могла! Пусть Лукас не видел опасности, я-то ее сознавала.

– Мы больше не можем этого делать, – сказала я, положив его голову к себе на колени. Из ранки на плече еще сочилась кровь, но я подавила желание слизнуть ее. – Нужно найти другое решение, и быстро. Так?

– Не так уж это было и плохо. – (От улыбки Лукаса у меня внутри все перевернулось.) – В общем-то, даже приятно.

Раньше я пришла бы в восторг, услышав от него такое. Но сейчас я знала Лукаса гораздо лучше, знала его систему ценностей и считала своим долгом предупредить:

– Запомни – если я зайду слишком далеко, я могу убить тебя. А поскольку тебя уже несколько раз кусал вампир, ты сам станешь вампиром.

Лукас застыл. Хотя я тоже не хотела становиться полноценным вампиром, отвращение Лукаса к этой идее было абсолютным. Смерть казалась ему предпочтительнее.

– Ладно, – произнес он. – Я загляну в больничный банк крови. Или придумаю еще что-нибудь. Но тебе лучше, да?

– Да. – И поскольку я пила человеческую кровь, то не сомневалась, что некоторое время продержусь. Но не вечно. Он рисковал жизнью, чтобы подарить мне несколько дней. А может быть, у него были другие причины? Я негромко спросила: – Может быть, теперь ты этого хочешь? Ну, чтобы тебя укусили? В самом деле хочешь?

Я не винила бы его за это. Пару месяцев назад мою кровь пил Балтазар, и я помню свое возбуждение при этом. Но если Лукас так же хочет быть укушенным, как я – укусить его, нам обоим совершенно необходимо научиться держать себя в руках.

Лукас долго думал.

– Не знаю, – ответил он наконец. – В общем-то, я думал о тебе. Но должен признать, в этом есть чертовский кайф.

Я улыбнулась и смахнула с его плеча последнюю каплю крови.

– Да, что есть, то есть.

– Каждый раз, когда мы это делаем, я становлюсь сильнее. – Лукас заглянул мне в глаза. – И приближаюсь к пониманию того, кто есть ты. Но при этом не превращаюсь в вампира сам…

Каждый укус дарил Лукасу немного вампирской силы. Его слух сделался острее и сила возросла во много раз, но раны не заживали быстрее, и он не жаждал крови. Секрет заключался в том, что он был готов к вампиризму, но еще не стал вампиром, – единственное, в чем мы были схожи.

Хотя нет, не единственное.

Я наклонилась ниже и шепнула:

– Я люблю тебя, Лукас.

– Я тоже тебя люблю. – Он устало сжал мою руку, и мы просто сидели молча, не нуждаясь больше ни в ком в целом свете.

Когда Лукас немного пришел в себя и уже довольно уверенно держался на ногах, а укус на плече перестал кровоточить, он снова надел футболку и мы присоединились к остальным. Должно быть, видок у нас был здорово помятый, потому что кое-кто, увидев нас, фыркнул, а Дана многозначительно поиграла бровями. Но мне было все равно – пусть думают, что мы улизнули ради секса. Чувства, которые мы испытывали друг к другу, были настолько непорочными, что их никто не мог опошлить или осквернить.

Кроме того, я чувствовала себя намного лучше, чем в последние недели. Лукас казался обессиленным, и кожа его заметно побледнела, но шел он ровно. Сначала обнимал меня за плечи, чтобы лучше держаться на ногах, но и потом, всю долгую дорогу домой, руку не убирал.

«С нами все будет хорошо, – думала я, пока он отдыхал, положив голову мне на плечо. Глубоко вдыхая, я чувствовала сосновый аромат его кожи с легкой примесью восхитительно солоноватой крови. – Скоро все будет хорошо».

Когда мы вернулись в штаб-квартиру и заглушили мотор, нас уже ждали. Эдуардо стоял, опершись на одну из бетонных колонн. В руках он держал банку из-под кофе. Я ничего не заподозрила, только подумала, что глупо пить кофе так поздно. Но едва его увидел Лукас, как замер на месте.

– Это мое, – сказал он.

– Какое у тебя интересное определение своего. – Эдуардо подбросил банку вверх и лениво поймал ее. Под ярким светом ламп его шрамы выглядели более резкими, чем обычно. – Потому что, насколько я знаю, у нас в Черном Кресте есть правило. Все, что мы делаем, делается в интересах группы.

И тут Эдуардо снял с банки пластмассовую крышку, и мы увидели внутри рулончик долларов.

– Заначка, – объявил он. – И как это идет на пользу группе?

«О нет, – подумала я. – Сбережения Лукаса! Деньги, которые он копил, чтобы мы могли отсюда выбраться!»

– А как идет на пользу группе то, что ты рылся в моих личных вещах? – С пылающим взором Лукас подошел вплотную к Эдуардо. Он говорил все громче, и голос эхом отдавался среди бетонных стен. – Ты что, собирался меня обворовать?

Эдуардо покачал головой:

– Это не воровство. Начнем с того, что у тебя нет никаких прав на эти деньги. Их следует тратить на нужды Черного Креста, а не на то, чтобы водить свою подружку гулять по субботам.

– И когда же я вожу Бьянку гулять? По вашей милости мы можем провести вместе не больше десяти минут.

– Свободное время – это то, чего у тебя нет и быть не может! Ты солдат, Лукас. Забыл?

– Эй! – К нам спешила Кейт, с влажными после душа волосами, в криво застегнутой блузке. Очевидно, кто-то позвал ее, чтобы прекратить скандал. Нас уже окружила небольшая толпа – все слушали с интересом, но ни на чью сторону не становились. – Что здесь происходит?

Лукас стиснул кулаки:

– Эдуардо меня обокрал.

– Лукас делает заначки.

– Ты рылся в его вещах? Господи, Эдуардо! – Кейт вырвала у него из рук банку с деньгами, и я впервые увидела, что Эдуардо смутился. – Я никогда не просила тебя стать Лукасу отцом, но не ожидала, что ты начнешь вести себя как ревнивый младший брат!

– Это не я веду себя как незрелый юнец!

– Нет, именно ты, – отрезала Кейт. – И знаешь почему? Вы оба ведете себя как глупые подростки, но Лукас, по крайней мере, и есть подросток. Неужели, когда я прошу тебя вспомнить о том, что ты – взрослый мужчина, я прошу слишком многого?

– Спасибо, мам. – Покраснев, Лукас протянул руку, чтобы забрать свое.

Но Кейт просто закрыла крышку.

– Мы не разрешаем копить деньги, Лукас. И ты об этом знаешь.

– Они мои! Мы не обязаны отдавать все… и никогда раньше этого не делали…

– Я не сказала, что они не твои. – Кейт добавила чуть тише: – Когда они тебе потребуются, подойдешь ко мне. Если в это время Черный Крест не будет в них нуждаться, обещаю – я их тебе верну. Но я знаю, что ты не захочешь потратить деньги на пустяки, если в это время у Черного Креста будут проблемы с наличными. Правильно?

Мы с Лукасом обменялись обреченными взглядами. Что мы могли сказать или сделать? Правильно, ничего. Я уже знала, что Черный Крест – это не та организация, из которой можно просто уволиться. Она больше походила на секту, из которой следовало уносить ноги.

Но деньги, необходимые нам для побега, были просто украдены. Ловушка захлопнулась.

Поиск по сайту: