Глава 6. «Ощущение, будто меня со всей силы ударили головой, а теперь тянут на самое дно бесконечных вод океана

«Ощущение, будто меня со всей силы ударили головой, а теперь тянут на самое дно бесконечных вод океана, но не дают задохнуться. Это мучает, терзает, убивает… только медленно. Кричать нет сил, да и не услышит никто, а открыть глаза не получается даже на мгновение. Боль прожигает все сильнее, но так и не ясно будет ли конец или я в изнеможении выберусь наружу…

В самое сердце, по венам пройдя парой слов, играя, доказывая что-то себе. Словно заразили СПИДом. Но уж лучше мгновенная, чем длительная, мучительная, постепенная. Ожидание. Чего ждать? Там было по-настоящему красиво. Жёлтое и пустое, как желток без белка. И давит, давит, не прекращая пульсировать. Сколько можно? Не хочу дважды, снова, опять…

Закрываю глаза и понимаю, что нахожусь совсем в ином месте, где всё правильно, не запутанно, где свежо и пахнет вечностью, жизнью с приправой в виде откровенного счастья и простоты. Открываю глаза, но никакого места не существует, его просто-напросто нет…

Шепотом, почти неслышно, не дыша, заглушая все звуки вселенной, раскрывая душу на мгновенье. Шесть букв, словно весна в январе, словно хор колокольчиков и батут высотой 15 метров. И ладошки вспотели, и нельзя пошевелиться. Ровно год молчания, мысли в кучу, облако воспоминаний. Кабинеты, шаги где-то в пустоте, диалоги, странный запах.

Делаю вдох, и грудь наполняет что-то свежее, теплое, уже не родное, но нужное, неповторимое. Тоннель… Длинный, нескончаемый, наполненный остатками чувств, слезами, переживаниями. Вроде всё уже давно прошло, потухло, а изнутри будто вырывается что-то. И это что-то имеет достаточную силу, чтобы поранить еще.

Не отпустит! Душит, медленно убивает, заглатывает, режет напополам. Сладкая боль, острая нежность. Глубоко».

Вика садится за стол, открывает дневник, который начала вести не так давно и делает запись: «Марионетка. Прочные нити, сжимающие обнаженные запястья, забирают дыхание, не дают взглянуть на луну.

Порезы, живые раны, которые заживают больше века. А у меня нет и 10 лет.

Крючки, верёвки. Их концы путал сам ветер, согласовав с Господином Отчаянием.

Растрескавшиеся губы. Сухие, шершавые. В уголках алые капли вязкой, почти засохшей крови.

Слышу голоса. Пение сирен или отголоски безрассудства? По длинному коридору огромные шаги из пепла и шипов от роз, черных, как дно всепоглощающего океана. Минуты или года, долгие или мгновенные? Острый, как рог единорога ноготь впился в глотку, заставив задыхаться собственной беспомощностью. А сладкий ядовитый голос, словно из мёртвого царства, украшенного розовым шелком, внимал мне, потребовав ответ. А был ли задан вопрос? Или он в конверте за плащом проклятой души?

Безумство глаз, морщинистые руки молодых графинь и графов олицетворяли собой всё их коварство, двуличие, страсть к уничтожению. Чувствую, как лопаются перепонки, как порвалась заплатка там внутри, как шов вновь открыл свою пасть.

Водопад из солёных капель в черной пустоте миндалевидных глаз уже ничто в сравнении с безжалостными подергиваниями, уколами и криками. Мольбы и вопли заглушает шелест страниц от сожженного пергамента на голубой тахте у камина.

Поиск по сайту: