Песнь 23-я (155-205)

Великосердного сына Лаэрта меж тем Евринома,

Ключница, вымыла в доме и маслом блестящим натерла.

Плечи одела его прекрасным плащом и хитоном.

Голову дева Афина великой красой озарила,

Сделала выше его и полней, с головы же густые

Кудри спустила, цветам гиацинта подобные видом.
Как серебро позолотой блестящею кроет искусный

Мастер, который обучен Гефестом и девой Афиной

Всякому роду искусств и прелестные делает вещи,

Так засияли красой голова Одиссея и плечи.

Видом подобный бессмертным богам, из ванны он вышел,

Сел после этого в кресло, которое раньше оставил,

Против супруги своей и с такой обратился к ней речью:
"Странная женщина! Боги, живущие в домах Олимпа,

Твердое сердце вложили в тебя среди жен слабосильных!

Вряд ли другая жена в отдаленьи от мужа стояла

Так равнодушно, когда, перенесши страданий без счета,

Он наконец на двадцатом году воротился б в отчизну.

Вот что, мать: постели-ка постель мне! Что делать, один я

Лягу. У женщины этой, как видно, железное сердце!"

Так на это ему Пенелопа царица сказала:

"Странный ты! Я ничуть не горжусь, не питаю презренья

И не сержусь на тебя. Прекрасно я помню, каким ты

Был, покидая Итаку в судне своем длинновесельном.

Ну хорошо! Постели, Евриклея, ему на кровати,

Только снаружи, не в спальне, которую сам он построил.

Прочную выставь из спальни кровать, а на ней ты настелешь
Мягких овчин, одеялом покроешь, положишь подушки".

Так сказала она, подвергая его испытанью.

В гневе к разумной супруге своей Одиссей обратился:

"Речью своею, жена, ты жестоко мне ранила сердце!

Кто же на место другое поставил кровать? Это трудно

Было бы сделать и очень искусному. Разве бы только

Бог при желаньи легко перенес ее с места на место!

Но средь живущих людей ни один, даже молодокрепкий!

С места б не сдвинул легко той кровати искусной работы.

Признак особый в ней есть. Не другой кто, я сам ее сделал.
Пышно олива росла длиннолистая, очень большая,

В нашей дворовой ограде. Был ствол у нее, как колонна.

Каменной плотной стеной окружив ее, стал возводить я

Спальню, пока не окончил. И крышей покрыл ее сверху.

Крепкие двери навесил, приладивши створки друг к другу.
После того я вершину срубил длиннолистой оливы,

Вырубил брус на оставшемся пне, остругал его медью
Точно, вполне хорошо, по шнуру проверяя все время,

Сделал подножье кровати и все буравом пробуравил.

Этим начавши, стал делать кровать я, пока не окончил,
Золотом всю, серебром и слоновою костью украсил,

После окрашенный в пурпур ремень натянул на кровати.

Вот тебе признаки этой кровати, жена! Я не знаю,

Все ли она на том месте стоит, иль на место другое,

Срезавши ствол у оливы, ее кто-нибудь переставил".

Так он сказал. У нее ослабели колени и сердце, -
Так подробно и точно все признаки ей описал он.
Быстро к нему подошла Пенелопа. Обняв его шею,

Голову стала, рыдая, ему целовать...

Поиск по сайту: