Тема преемственности поколений в повести Ольги Славниковой «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки»

Cюжет произведения: в романе рассказывается история молодой женщины, живущей со своей матерью. И как определяет сама писательница, содержанием произведения являет "тихий ужас повседневной жизни". (Когда близкие люди занимаются издевательством друг над другом, то это действительно трагедия повседневности). Очень обстоятельно и подробно описывает Славникова жизнь и быт двух женщин, вдаваясь в их размышления, с разных сторон подходя к тому или иному факту, событию, поступку.

Софья Андреевна - учительница, человек, работающий с большим количеством людей, но живущий в прошедшем времени.

Большинство своих учеников попросту ненавидела: "за дикие драки, за стремление добраться друг до друга во время урока - гримасами, записками, плевками жеванной бумаги, за свое всегдашнее положение препятствия между ними, за все невыгоды этого положения, за свои опухшие ноги и зашитые чулки".

Посмотрим на взаимоотношения самых близких людей: матери и дочери. Это история взаимонепонимания, нелюбви и одновременно неразрывной связи, подспудного взаимодействия и отражения, где внутренне состояние одного никогда не находит отклика в другом, а только множит бесконечный ряд взаимных обид и недоумений. (Вспомним историю подарком и поздравлений!)

Со Славниковой мы можем предполагать, что истоки такой вот материнской любви, вероятней всего, кроятся в неустроенности ее судьбы, в неустроенности всей женской судьбы этой семьи. "То была семья потомственных учителей, вернее, учительниц, потому что мужья и отцы очень скоро исчезали куда-то, а женщины рожали исключительно девочек, и только по одной. Семья жила в провинции и была провинциальна".

Их город, где они существовали сами по себе, не развивался и не рос, напротив - становился все более захолустным. Каждый персонаж замкнут на самом себе, и поэтому у него нет не единого шанса установить контакт с окружающим миром (ужасно причем ограниченным двумя-тремя столь же изолированными в себе личностями). Героини словно специально выбирают личностное общение, чтобы одновременно и презирать и снисходить до человека. Как, например, долгое время с единственным гостем в их "тряпичной комнатке", где они с дочерью прожили много лет. Софья Андреевна много лет никого к себе не приглашала, и потому присутствие (Комарихи) изменило самый состав жилья, непривычного к чужим и беззащитного перед их вторжением. У гостьи появилась персональная тарелка, чашка в крупный горох... Это не было знаком приязни, наоборот: ни мать, ни дочь не хотели пользоваться посудой после гостьи так же, как не хотели сидеть после нее на единственном мягком стуле, на котором Колькина мамаша ворочалась всеми мощными телесами.

Личная жизнь дочери - повторение существования матери. И это не случайность. Об этом пишет и классическая литература и Петрушевская ("Время ночь"), и писательнице еще раз очень важно, чтобы люди прониклись этим. Мы в ответе за тех, кого приручили. Нельзя, чтобы перетекали неудачи, разочарование, отчужденность, непонимание, боль из одного в другого. И даже неустроенность душевная и бытовая. Но в романе происходит совершенно обратное, все перетекает. История семьи крутится как будто на одном месте, вокруг одного и того же: одиночества и неустроенности. Потому и массовые сцены автор живописует как полное застолье в крайне неприглядных, неряшливых обстоятельствах. Потому массовые сцена в романе как таковые отсутствуют. Собственно и действия в романе практически нет. Если что-то происходит, то на бытовом уровне.

Отсутствие действия писательница заменяет огромным объемом до мельчайших подробностей прописанных деталей - обстановка, одежда, пейзажи, психологические состояния, так что постепенно создается ощущение, что именно эти мастерские миниатюры и являются подлинными героями повествования (черта постмодернизма).

Терзаемая долгом быть счастливой здесь и сейчас, Софья Андреевна старалась пробудить в себе доброту к мужу Ивану. Все-таки именно в эти месяцы до свадьбы Софья Андреевна только и любила Ивана по настоящему. Иван то появлялся то исчезал: случалось звонил неизвестно откуда в учительскую (превращавшуюся при лягушачьих звуках его голоса из трубки в какой-то отрешенно-внимательный, автоматический в движениях механизм), - звонил, велел дожидаться его вечером, а сам возникал из нестерпимо и как бы опрошенного пространства денька через три, веселый, дышащий горячими спиртовыми парами, совершенно не видящий разницы между своим объявленным приходом и этим, полагавший, что выполнил обещание, просто немного времени спустя.

Катерина Ивановна также нашла себе подобного, обделенного жизнью человека. Рябков, отстававший по времени от других людей и имевший дело не с событиями, а большей частью с их последствиями, мог надеяться равномерностью семейной жизни, одинаковостью дней сделать незаметным этот опасный разрыв, - и Катерина Ивановна тем, что выглядела как вчера, обещала чаемые Рябковым выгоды брака. По правде говоря, в союзе с ней Рябков надеялся из своего подержанного, словно кем-то уже прожитого времени вернуться в еще более далекое прошлое. Таковым же образом складывались у нее отношения и на работе. Кстати, и работу она выбрала, не поступив в ВУЗ, что бы скрыться от всех, уйти в свою конуру. Личностная неустроенность судьбы матери выливается раздражением на дочь. Ощущение собственной ненужности и отмщение за это всем, но рядом оказывается только дочь. Дочь помешала во всем: во-первых, стать женщиной, во-вторых, быть любимой, в-третьих, верить в себя, в-четвертых, отняла радость жизни.

Поэтому мать не заложила в ней внутреннее женское начало заботы о других. Если бы Софья Андреевна рассказала дочери об отце - но за всю совместную жизнь мать и дочь ни разу не поговорили ни о чем серьезном и вечно ссорились по пустякам, вкладывая в это столько интонаций и переживаний, что два их взволнованных голоса - одинаковых, один на номер меньше, - можно было слушать не понимая слов. Зато перебранки по поводу плохо промытых вилок или слишком красной дочериной юбки придавали всему их бедному обиходу некую значительность, словно каждая мелочь стоила многочасового обсуждения.

Ни мать, ни дочь не забывали друг другу обид, и вовсе не со зла, а просто потому, что раны и ранки у обеих не заживали, кровоточили через годы: так уж обе женщины были устроены, такова была их душевная структура. Зато саднящий груз обид, все продолжавший копиться и возрастать, и был тем общим, что соединяло этих двух единственно родных людей.

Читая о Катерине Ивановне, очень хочется, по-человечески хочется, надеяться, что она выйдет из этого заколдованного круга невезучести, серости, потому что иногда эту возможность нам дает Славникова и дает ее не случайно. Потому что они не "вымороченные" героини, у них все есть для того, чтобы быть счастливыми женщинами, иметь семью.

Изредка подмечает писательница женственность, "особую" привлекательность некоторых портретных деталей героини.

"Рябков заметил, что Катерина Ивановна, будучи одна, ведет себя не так, как при свидетелях: ее движения становятся танцевальными, и, за отсутствием партнера, она как будто ищет нечто, на что она сумеет излить внезапную ритмическую нежность, - и отступает, не потревожив ни единого предмета, удивительно их собою уравновешивая, словно приводя в согласие, при котором не может возникнуть ни единый звук".

Нужно было напрячь душевные силы в отношении к Ивану, в отношении к ученикам, в отношении к собственной дочери, чтобы к концу жизни быть нужной и любимой. Но, к сожалению, приходит к ней это чувство слишком поздно. У нее уже нет никаких сил и времени. Как важно человеку, жизнь которого так мала, все успеть в свое время, а успев и уйдя из этой жизни, оставить продолжение любимое и нужное. К сожалению, и дочь, когда жизнь ей дарует встречи, которые перевернули бы все ее собственную жизнь, она поступает как мать, отторгает от себя всех и вся.

"Катерина Ивановна старая дева, машинистка в заштатном НИИ, безобидна и невинна, но ей приходится платить за зло, накопленное в земле и в семье. Когда мать Катерины Ивановны умирает от рака и оставляет ее хозяйкой в однокомнатной квартире, героиня пытается зажить, как все. Но из попытки ничего не получается: старая дева в испуге сбегает от приглашенного жениха и попадает под грузовик. Но она гибнет не только потому, что в смятении чувств не смотрела по сторонам: ее желание осуществилось реально, и душа отделилась от тела насовсем".

Причина произошедшего не в одном нелюбимом женихе: "Еще Катерина Ивановна вдруг поняла, что со смертью матери их связь не исчезла, и теперь они должны сделаться как бы симметричны относительно общей прежней жизни; если мать ушла далеко, то и ей надлежит уйти, набирая нужное расстояние земными километрами". Внутренняя связь двух главных героинь, матери и дочери, внешне выраженная в большом фамильном сходстве, тоже держится на нелюбви. "Сходство, подчеркиваемое писательницей при всяком удобном случае, означает то, что человеческий материал в этой семье полностью истрачен". Таков неутешительный итог жизни этой семьи и всего повествования.

Славникова, как нам кажется, описывает ужас повседневности не во имя нагнетания трагизма этой повседневности, не для того, чтобы лишний раз пощекотать нервы, они и так напряжены до предела, а во имя обращения к человеку, для того, чтобы мы вместе с писательницей еще раз убедились в том, как необходимы милосердие, понимание, теплота отношений прежде всего в семье.

Поиск по сайту: