В КАКИЕ ИГРЫ ИГРАЛА АМЕРИКА

То, что лежит на поверхности, не всегда является истиной. Например, анализируя антироссийскую деятельность Шиффа, некоторые историки указывают на его германское происхождение, сохранившиеся родственные и деловые связи с Германией и делают вывод, что он работал в пользу немцев. Но все отнюдь не так просто. Напомним, что в Белом Доме ставленником Шиффа, Ротшильдов и связанных с ними кругов был полковник Хаус. Он по сути подмял под себя Госдепартамент, рулил внешней политикой США. И Америка, хоть и сохраняла нейтралитет, с самого начала войны подыгрывала Антанте. Как уже отмечалось, Хаус в 1914 г. настраивал Вильсона, что победа Центральных Держав опасна для Америки. Но нежелательна и победа Антанты, если в числе победителей будет Россия.

Это была позиция не только Хауса и Шиффа. Такова была позиция “финансового интернационала”. И если Макс Варбург стал одним из руководителей спецслужб Германии, если Фриц Варбург выполнял секретные поручения Берлина в Швеции, то и они предавали свою родину! Работали в ее пользу лишь до определенного предела. Монархия Гогенцоллернов, контролирующая и регулирующая деятельность бизнесменов, была для них неудобной обузой. Как и монархия Габсбургов для австрийских Ротшильдов. Куда лучше демократия, при которой все продается и все покупается. Поэтому Центральным Державам в конце концов предстояло проиграть, чтобы пали короны. Но потом. А до поры до времени их поддерживали, чтобы сперва пала Россия. Хаус в одном из писем Вильсону отмечал: “Остальной мир будет жить более спокойно, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна – Сибирь, а остальные – поделенная Европейская часть страны” [6]. Это писалось ох как задолго до аналогичного плана Збигнева Бжезинского!

Ну а самой Америке требовался нейтралитет, чтобы учатники войны как следует измочалили друг дружку, а американский капитал вобрал достаточную прибыль. В том числе и за счет России. Деловые связи США с нашей страной в период войны чрезвычайно активизировались. За океан ехали представители российских предприятий, коммерческих компаний. В Петроград двинулись американские бизнесмены. Но в связи с этим иследователи уже обратили внимание на явно не случайный факт. В июне 1914 г., едва прозвучали выстрелы в Сараево, из совета директоров крупного “Нэйшнл Сити банка” внезапно, без объявления причин, вышли два самых весомых американских финансиста, Морган и Шифф. А через пару месяцев, когда загремели пушки, именно “Нэйшнл Сити банк” стал главным каналом по наведению финансовых мостов с Россией.

Его управляющий Г. Мезерв в августе 1915 г. прибыл с широкими полномочиями в Петроград, и с этого момента до февраля 1917 г. в книге посетителей министра финансов П.Барка имя Мезерва встречается чаще всех других имен! Но, разумеется, представитель американского капитала контактировал не только с министром. Он установил прочные деловые связи с председателем правления Русско-Азиатского банка А.И. Путиловым, Сибирского банка Э.К. Грубе, Азовско-Донского банка Б.А. Каменкой, нефтепромышленником Э.Л. Нобелем, управляющим Московским Соединенным банком братом будущего чекиста А.Р. Менжинским. Да и российская “общественность” горячо ринулась развивать отношения с американцами. Появляется Русско-Американская торговая палата – инициатором ее создания и председателем стал один из главных оппозиционеров и заговорщиков А.И. Гучков. Петроградское отделение палаты возглавил товарищ председателя Думы прогрессист А.Д. Протопопов [154]…

В России появились и другие влиятельные гости из Америки. В качестве советника Вильсона приезжает Чарльз Крейн, руководитель компании “Вестингауз Электрик”. Приезжает вице-президент банка Моргана “Гаранти траст” М.П. Мэрфи. Кстати, не только банкир, но и организатор сепаратистского путча в Панаме в 1903 г. Специалист. А сопровождает его в поездке по России – Олаф Ашберг. Один за другим вырабатывались и предлагались самые “заманчивые” проекты займов. Берите сколько надо! Но под обеспечение акций железных дорог, предприятий, месторождений золота, платины… Однако царское правительство строго блюло национальные интересы, и подобные предложения признавало неприемлемыми. Что ж, западные бизнесмены все равно в накладе не оставались. Находили общий язык напрямую с русскими банкирами, с лидерами “общественности”.

Казалось, дружба действительно должна укрепляться, Америка – без пяти минут союзница. Сама она, правда, преодолеть эти “пять минут” еще не спешила. Но ориентацию проявляла все более определенно. Американские поставки и кредиты странам Антанты шли не в пример более широким потоком, чем Центральным Державам. Предпринимались и усилия, чтобы подтолкнуть США к активным действиям. В мае 1915 г. британскине спецслужбы организовали провокацию с “Лузитанией”. Это был английский пассажирский пароход, на борту находилось 2 тыс. человек (в том числе около 100 американских граждан). Но на лайнер загрузили еще и снаряды, взрывчатку, была допущена широкая утечка информации, что “Лузитания” везет военные грузы. Распространялась даже версия, будто она является вспомогательным крейсером [168]. А когда ее потопила германская подводная лодка (а иожет и не лодка, может, мина сработала) был раздут скандал на весь мир. Правительство США подыграло англичанам, выступило с гневным осуждением…

Аналогичные истории повторялись еще несколько раз. Немцы топили какое-нибудь “мирное” судно, на котором англичане перевезили войска и вооружение, и тут же гремели ноты Вильсона, требующие от Германии прекратить “варварскую” подводную войну – под угрозой разрыва отношений… На самом-то деле Америка воевать не могла. У нее не было армии, кроме морских пехотинцев (для карательных акций в “банановых республиках”). Пока она призвала бы в строй, обучила солдат, сформировала соединения, перебросила их в Европу, германские подводные лодки давно успели бы задушить Англию блокадой – она же на своем острове не могла существовать без подвоза извне. Но и в окружении кайзера действовали агенты “финансового интернационала”. Стращали Вильгельма американской опасностью, и он отдавал приказ прекратить подводные операции. Таким образом, благодаря нотам Вильсона англичане избежали гибельной для них блокады. А общественное мнение США исподволь настраивалось к войне против Германии.

Но для России за американской пазухой приберегался и наращивался здоровенный камень. О русских революционерах в 1914 г. был снят даже художественный фильм “My Official Wife” – он прошел с большим успехом, популяризируя борцов с царизмом и вызывая к ним симпатии. Революционеров в США оседало много. Бежали сюда после революции 1905 г., приезжали и позже. Их брали под опеку местные социалистические, благотворительные организации. Все получали возможность устроиться. Кадры революционеров не только накапливались и приберегались, они и специально отбирались – кто кажется подходящим. Коллонтай во время своего турне явно понравилась американским закулисным силам, и ее пригласили снова, дали работу – читать лекции, писать статьи.

Еще одной важной и очень не простой фигурой был Юрий Александрович Ларин (Михаил Зальманович Лурье). Он был близок к масонским и сионистским кругам, являлся одним из ближайших сотрудников Парвуса. В 1906 – 1907 гг руководил областной социал-демократической организацией в Киеве. Но после этого почему-то отошел “в тень”. На лидирующие роли больше никогда не выдвигался и не стремился, но влияние имел огромное. В 1912 г., когда враги России попытались объединить социал-демократов вокруг Троцкого, Ларин участвовал в создании Августовского блока. А потом очутился в США. Или взять такую личность как Николай Бухарин. Партийный теоретик второго разряда. Жил в Австрии. С началом войны вместе с Лениным заторчал в Швейцарии. Но стоило ему жениться на дочери Ларина, как и он быстро попал в Америку. И деньги на проезд откуда-то нашлись, и с визами никаких проблем не возникло.

Русская военная разведка сообщала, что в США первое крупное собрание революционеров состоялось 14 февраля 1916 г. “в восточной части Нью-Йорка. Присутствовало 62 делегата, из которых 50 являлись вeтepaнaми peвoлюции 1905 гoдa, а остальные — новыми членами”. Обсуждались возможности “совершения великой революции в России, поскольку момент крайне подходящий”. Некоторые делегаты высказывали сомнения. Дескать момент-то подходящий, но вряд ли что-то получится без больших средств. Однако их тут же заверили, что с финансами проблем не будет – как только потребуется, нужные суммы поступят “от лиц симпатизирующих движению за освобождение русского народа”. В связи с этим многократно упоминалось имя Шиффа.

Кстати, революции, кроме политического аспекта, представляли собой очень выгодный бизнес. И американские тузы уже имели немалый опыт подобных операций. Как уже отмечалось, они организовали переворот в Панаме – после чего получили “на вечные времена” зону будущего Панамского канала. Банкиры США поддерживали китайскую революцию в 1912 г. Ее финансирование осуществлялось в основном через синдикат “Хант, Хилл энд Беттс”. Активно поучаствовали и в мексиканской революции. Хотя отряды мексиканских повстанцев перебили многих ненавистных “гринго”, вторгались на территорию США, компания Моргана через подставные фирмы поставляла им оружие, имея солидную прибыль [139].

К работе с русскими революционерами в Америке подключилась и британская разведка. Точнее, ее резидент Вильям Вайсман. До войны – банкир. И после войны он станет банкиром, причем в Англию не вернется, будет принят в компанию Шиффа. Он успел послужить во Франции на фронте, а в 1915 г. перешел в “Сикрет Интеллидженс Сервис”, секцию МИ-1с (позже МИ-6). Принял его в кадры разведки самолично шеф этой организации Мансфилд Каминг. Тот самый сверхсекретный шеф, который в мемуарах британских шпионов и в романах Флеминга о Джеймсе Бонде именуется только инициалом – сэр “К”. В 1916 г. Вайсман был направлен в США, получив особые, очень широкие полномочия. Ему предоставлялась полная самостоятельность, независимость от других ветвей спецслужб и их руководства, подчинялся он напрямую только Камингу.

Главной задачей Вайсмана было установить связи в правительстве и деловых кругах Америки, чтобы всячески способствовать ее скорейшему вступлению в войну. “Крышей” резидентуры стала закупочная комиссия британского министерства вооружений – та комиссия, которая размещала в США военные заказы и для Англии, и для других стран Антанты, в том числе для России. А для Вайсмана подобное прикрытие позволяло выгодно сочетать разведку с коммерцией, получая комиссионные с каждого заказа. Контакты с воротилами Уолл-Стрита он навел очень быстро. Уж ясное дело, Каминг знал кого посылать. Человека из банкирской среды, масона (как и сам Каминг).

Вайсман оказался и хорошим разведчиком, сформировал собственную сеть. Но занялся не только американскими, а еще и российскими делами. А главным его помощником и консультантом по нашей стране стал Соломон Розенблюм. Вам незнакомо это имя? Он больше известен под другим – Сидней Рейли. По одним источникам – уроженец Одессы, по другим русской Польши. Встречаются упоминания, что шпионить он начал еще в русско-японскую войну, добыв для противника планы Порт-Артура. Но это, скорее, легенда. Дело в том, что Рейли впоследствии создавал себе имидж супершпиона и отчаянно темнил, всякий раз выдавая разные версии своего прошлого. Что из этого было правдрй, а что он напридумывал, остается загадкой. Доподлинно известно лишь то, что в 1906 – 14 гг он жил в Петербурге, занимался спекуляциями и маклерством. Потом его принял к себе на службу Абрам Животовский, дядя Троцкого. И послал за границу в качестве своего представителя. Рейли побывал в Японии, основав там филиал синдиката Животовского, закупавший взрывчатку для русских снарядов. А затем приехал в США и обосновался в Нью-Йорке.

Рейли закупал для Животовского металл и другие стратегические материалы. Но он развернул и собственный бизнес, закупая и перепродавая оружие, военное снаряжение, сырье. И секреты тоже. Англичане завербовали его то ли в Америке, то ли еще раньше, в США он сперва работал под началом капитана Твейтеса. Однако сотрудничал и с другими разведками. Продавал немцам данные о русских военных заказах. Информацию о немцах продавал англичанам. Информацию об англичанах – снова немцам. Когда от эмигрантской, но патриотической газеты “Русский голос” поступили доказательства, что представитель российской миссии полковник Некрасов – немецкий шпион, и Твейтесу была поручена проверка, Рейли сумел выгородить Некрасова. Но если Парвус был революционером-бизнесменом, то Рейли – шпионом-бизнесменом. Разведывательные дела, если они не сулили личной наживы, его не интересовали. Он имел и собственную сеть агентуры – Бразол, Алейников, Колпачников, некоторые сотрудники русского генконсульства в Нью-Йорке. А от Твейтеса Рейли перешел к Вайсману, причем в двух качествах. С одной стороны, как деловой компаньон британской закупочной комиссии, с другой – как ценный агент [150].

В результате всех этих хитросплетений возникали такие “гадючьи гнезда”, что порой просто диву даешься. Американские историки Э.Саттон и Р.Спенс уже обратили внимание на один весьма любопытный адрес – Бродвей, 120. Это был 35-этажный небоскреб, возведенный в 1915 г. В строительстве, кстати, принимал участие Вильям Шахт, папаша будущего “финансового гения” Гитлера Ялмара Шахта. На верхнем этаже размещался элитарный бенкирский клуб, где собирались Морган, Шифф, Барух, Маршалл, Лоеб, Гугенгейм и прочие воротилы высшего ранга. Остальное здание заполнили своими офисами и предстставительствами множество фирм. “Дженерал электрик”, “Вестингауз”, “Морис Плэн”, “Стоун энд Уэбстер”… Из девяти директоров Федеральной Резервной Системы США у четверых основные рабочие кабинеты располагались по адресу Бродвей-120.

В этом здании разместился целый ряд фирм, делавших бизнес на экспорте революций, как упомянутая “Хант, Хилл энд Беттс”. Активно играла на революциях и могущественная компания “Америкен Интернешнл Корпорейшен”, специально созданная для эксплуатации отсталых стран. Главным ее акционером был банк Шиффа “Кун и Лоеб”, базировалась она в том же здании, Бродвей-120. А ее директором являлся Отто Кан – и, кстати, именно через Кана связи с “Кун и Лоеб” поддерживал британский резидент Вильям Вайсман.

По адресу Бродвей-120 располагался и офис Джона Мак-грегора Гранта. Который представлял в США питерского банкира Дмитрия Рубинштейна. Военной разведкой США Грант был внесен в список подозрительных лиц. Он был тесно связан с банком “Гаранти траст” Моргана. И с Олафом Ашбергом, который организовал в Петрограде представительство “Экспортного концерна Джон Мак-грегор Грант энд Ко”.

В здании на Бродвей-120 располагалась и контора Сиднея Рейли. Она же – нью-йоркский “филиал” резидентуры Вайсмана. Под этой же гостеприимной крышей, не только в одном здании, но и в одном помещении с Рейли вел свой бизнес Александр Вайнштейн. Также приехавший из России. Некоторые дела он проворачивал вместе с Рейли, некоторые сам. Оба посредничали, пристраивали военные заказы (за взятки), прокручивали хитрые и часто сомнитеьные махинации. За глаза их называли “бандой Рейли-Вайнштейна”. И не кто иной как Вайнштейн был организатором и распорядителем упомянутого собрания революционеров 14 февраля 1916 г., где их заверяли, что с деньгами проблем не будет

Вайнштейн тоже работал на Твейтеса из британской разведки. Вместе с Рейли участвовал в “отмывании” полковника Некрасова, потом перешел к Вайсману. Вайнштейн и Рейли имели прочные деловые контаеты с Олафом Ашбергом. А через Рейли его шеф Вайсман, как глава закупочной комиссии, связался с Абрамом Животовским. Добавим, что у Александра Вайнштейна был в Нью-Йорке еще и братец Григорий – владелец газеты “Новый мир”. Той “рабочей” газеты, которая ангажировала турне Коллонтай по США. А к 1916 г. в редакции подобрался вообще замечательный творческий коллектив: Бухарин, Володарский (Гольдштейн), Чудновский, Урицкий, Коллонтай.

По этому же адресу, Бродвей-120, размещалась компания “Вайнберг и Познер” [139] (кстати, доводилось слышать, что ее совладельцем был родной дедушка нынешнего телеведущего Познера – хотя, конечно, может и просто однофамилец?) С этой фирмой вел дела Александр Вайнштейн. Ее директор Людвиг Мартенс, выходец из России, гражданин Германии, был связан с большевиками, а в досье американских спецслуюб числился весьма подозрительной личностью. А Вильям Вайсман через эту фирму организовал маленькую кинокомпанию “Wisdom Films”. По идее, предполагалось средствами кино возбуждать в американском обществе симпатии к Англии, к борьбе против немцев. А реально киностудия стала “отмывочной”. Под видом гонораров за консультации, за сценарии, перечислялись деньги для подкупа американских писателей, журналистов, оплаты заказных статей и произведений. Существовали связи и с миром американского кино – со студией FOX и другими компаниями, нужными для создания “общественного мнения”. А кинозвезда Клара Кимбэлл Юнг, сыгравшая главную роль в фильме о русских революционерах “My Official Wife”, считалась официальной партнершей “банды Рейли-Вайнштейна”.

И здесь же, на Бродвее-120, находилась банковская контора Беньямина Свердлова! Через которую американские евреи переводили в Россию денежки “бедным родственникам”. Она располагалась по соседству с офисом Рейли, английский шпион и Свердлов хорошо знали друг друга, между ними установились личные товарищекие отношения [150]. Любили вместе выпить, покутить, вместе некоторые дела проворачивали. Сколько “совпадений”, правда? Или тут более уместна фраза – “ах, как тесен мир”.

Что касается главного задания Вильяма Вайсмана, навести мосты с правительством США и пытаться влиять на политику, то это оказалось нетрудно. Британский посол Великобритании в Вашингтоне Спринг-Райс вывел его на Хауса, стал посылать к советнику президента с “конфиденциальными сообщениями”. И выяснилось – никакое дополнительное влияние по большому счету и не нужно. Мнения Хауса и Вайсмана по всем ключевым вопросам совпадали. Оба полагали, что приближается время, когда Америка должна вступить в войну. Оба были врагами России. Они спелись чудесно. Исследователи отмечают: “Полковник Хаус нашел в нем родственную душу… Вскоре между Хаусом и Вайсманом почти перестали существовать политические тайны” [6]. Требовалось только согласовать все детали для будущих совместных действий. И Вайсман, пользуясь данными ему полномочиями, стал передавать предоложения Хауса в Лондон, минуя посла.

Но переговоры о вступлении США в войну пока шли в глубокой тайне. Никаких заявлений и публикаций на эту тему американское правительство не допускало. Потому что шла предвыборная кампания. Прежние лозунги Вильсона, обещавшего народу “новую свободу”, ясное дело, не сбылись, положение большинства американцев не улучшилось. А “приватизация” президента кучкой банкиров разозлила других тузов, оттертых от руля управления, разочаровала партийных функционеров. Позиции президента были очень шаткими. Поэтому главным козырем выборной агитации стало: “Вильсон уберег Америку от войны!” И граждане, голосующие за “миротворца”, даже представить себе не могли, что этим “миротворцем” и его окружением война уже предрешена. Предрешена и согласована с правящими кругами Англии и Франции за 9 месяцев до выборов! И американцы, своими голосами выигрывающие для Вильсона второй четырехлетний срок, на самом-то деле устраняли препятствие на пути к войне.

Но было и другое препятствие. Хаус, убеждая президента, что Америка обязана выступить на стороне Антанты, подчеркивал – это будет возможно только после свержения русского царя. [6] Тогда, мол, и сама война пример характер борьбы “мировой демократии” против “мировых актократий”. После свержения царя… Это говорилось в 1916 г. А срок вступления США в войну планировался и оговаривался с союзниками заранее – весна 1917 г…

Поиск по сайту: