Часть 6

I’ve never felt this way
Я никогда такого не испытывал

Остаток съемок третьего сезона Джаред провел чертовски здорово.

Они с Дженсеном наконец не чувствовали себя... неловко. Борьба за это была ожесточенной, трудной, но Джаред выдержал. И Дженсен капитулировал. Не полностью, потому что Джен все еще вел себя настороженно и осмотрительно, но порой, и эти моменты оказывались самыми лучшими, он забывал о сдержанности и просто плыл по течению. В нем всегда была некая скрытность, даже закрытость, однако Джаред медленно, но верно проник за барьеры, возведенные Дженсеном. Он разбирал стену, которой себя окружил Дженсен, иногда камешек за камешком, иногда кирпич за кирпичом.

Только Дженсен отказывался демонстрировать их дружбу на площадке, хотя Джаред искренне не понимал, почему. Возможно, из-за того, что Дженсен был упрямым ослом. Ну и ладно. Джаред не переживал, потому что после работы они все время проводили вместе. Вместе были дома и стали вместе ходить развлечься, выпить в местном баре или изредка посетить хороший ресторан. Они даже съездили на экскурсию по Большому Ванкуверу! Это было здорово.

А их недавно начавшаяся дружба? Была великолепной.

Несмотря на некоторые различия, они были очень похожи. В гармонии друг с другом. Джаред знал, что это случалось не каждый день. Если нашел такого друга, то держись за него и не отпускай всю оставшуюся жизнь.

А если порой у Джареда возникали непрошеные мысли о том, как блестели прекрасные зеленые глаза его друга, когда тот смеялся, или о мягком тембре его голоса, когда Дженсен слишком уставал, чтобы говорить с кем-нибудь кроме него, то, ну, Джаред считал это естественным, потому что Дженсен был настолько обаятельным. Мама воспитала его хорошо. Довольно очевидно, что все были чуть-чуть влюблены в этого парня, и Джаред не стал исключением.

Это ничего не значило.

Не могло.

Поэтому Джаред игнорировал непрошеные мысли и все внимание уделял дружбе, шоу, своей семье, собакам и девушке. И прежде чем он мог заметить, опять наступило то время года, когда они попрощались и отправились проводить заслуженный летний хиатус по отдельности.

И с тем, что они оба делали все по отдельности во время этого хиатуса, – включая конвенции, на которых без Дженсена было совсем не весело – черт, это оказалось самым унылым летом на памяти Джареда.

Четвертый сезон начался правильно.

Парни вернулись к работе и действовали так гармонично и синхронно, что съемки шли просто замечательно. Их дружба все крепла. На самом деле она была практически идеальной. Они просто сошлись и совпали; их жизни буквально переплелись на стольких уровнях, что Джаред затруднялся сказать, где заканчивался один из них и начинался другой. Они веселились на площадке, хоть Дженсен до сих пор вел себя как самый раздражительный тип на свете. Но то, как хорошо они проводили время вне площадки, компенсировало этот факт, и Джареду порой хотелось, чтобы у них все шло так с самого начала. Только подобное развитие событий казалось неправильным. Хотя их первоначальный антагонизм подробно не обсуждался, разве что упоминался мимоходом в качестве шутки, все было прощено, даже если не совсем забыто. Но только в хорошем смысле, поскольку Джаред действительно ощущал, что они оба еще больше ценили эту дружбу, потому что она родилась из неприязни, и никто из них больше не хотел повторения подобного.

Только из-за этого пережить три недели без Дженсена на Рождество оказалось еще труднее. Каникулы стали тремя самыми длинными неделями в его жизни, Джаред был уверен. Но потом они приехали обратно в Ванкувер, съемки возобновились, и все так быстро вернулось к своему обычному распорядку, что Джаред не собирался жаловаться.

Так что жизнь была хороша.

Ну, жизнь в Ванкувере была хороша. Жизнь дома в Техасе на Рождество тоже была хороша.

Но жизнь в Лос-Анджелесе на Новый Год? Не очень.

– Неприятности в раю? – спросил Дженсен, садясь в Импалу рядом с Джаредом, они оба ждали следующего дубля снимаемой сцены. Джаред только что захлопнул свой мобильник и теперь хмуро смотрел в лобовое стекло, но потом встряхнулся.

– Нет, просто Сэнди хочет, чтобы я на этих выходных прилетел на свадьбу ее лучшей подружки.

– И? У нас как раз эти выходные свободны в кои-то веки.

– Знаю, но я так устал. Меньше всего мне хочется надевать фрак и идти на какую-то дурацкую свадьбу. Кроме того, кто женится в январе? Боже!

– Ты же понимаешь, что там будет торт, да?

И вот оно – то, что Джаред любил в Дженсене. Тот его просто понимал. Несмотря на их историю, несмотря на их различия, несмотря на все, – и неважно, как сильно некий раздражительный партнер по съемкам пытался это отрицать – между ними существовала связь. Джаред широко улыбнулся:

– Я могу достать торт и тут. Целый чертов торт только для меня одного. Если будешь хорошо вести себя, может, я даже поделюсь. Блин, да ты сам можешь мне его испечь, Ас по тортам.

– Но это не будет бесплатным тортом.

– Но это будет всего лишь кусочек.

– Ну, тогда улыбнешься, покажешь ямочки на щеках кому-нибудь из официанток и получишь еще. Все нормально.

– Ты определенно преклоняешься перед силой ямочек на щеках, чувак.

– В сочетании со щенячьими глазками они являются оружием массового поражения, – проворчал Дженсен. Нет, серьезно? Серьезно? Вот когда он говорил подобные вещи, Джареду хотелось обнять его посильнее и никогда не отпускать. Господи.

– Тебе следует поехать, чувак. Я тоже на выходные полечу в Лос-Анджелес. Мы можем… я не знаю… чем-нибудь заняться.

– Я… Погоди. Что? – Джаред замер, не зная, правильно ли расслышал. Неужели Дженсен только что предложил ему заняться «чем-нибудь» вместе? Он сам проявил инициативу, приглашая провести время вместе? Он так никогда не делал! Всегда Джаред выдвигал одну неоригинальную идею за другой, а Дженсен недовольно следовал за ним. Хотя Джаред должен был признать, что, так или иначе, в конце концов они замечательно проводили время.

– Ты меня слышал.

– О, – Джаред сдержал улыбку при этом резком замечании. Это было так в духе Дженсена. – Хорошо, я поеду на чертову свадьбу. Но только из-за торта.

– Да. Потому что свадебный торт отличается от других. Он вкуснее.

– Определенно вкуснее.

Вскоре стало очевидно, что Сэнди не понимала, почему Джаред хотел провести время с Дженсеном в Лос-Анджелесе, хотя и так постоянно видел его в Ванкувере.

Джаред решил не упоминать, что и сам этого до конца не понимал.

Каким-то образом, пока Джаред не обращал внимания, Сэнди превратилась из его девушки в его… черт, он даже не знал, к какой категории ее отнести. Конечно, она была его другом, но все же знала его так хорошо и так долго, что практически являлась членом семьи. Да, они были помолвлены, но, честно говоря, душа Джареда больше к этому не лежала.

Он точно не знал, почему. Не мог представить, что изменилось между ними, отчего он… не любил ее так, как прежде. Джаред не понимал этого. Или предпочел не понимать.

Не помогало даже то, что летом Дженсен стал официально встречаться со своей давней подругой Данниль Харрис, именно из-за нее он приехал в Лос-Анджелес на выходные. Если в слухах была хоть доля правды, они тоже почти обручились, хотя Дженсен по этому поводу ничего еще не сказал. Джаред решил, что раз Дженсен может с этим справиться, то и он тоже, черт!

Просто... это казалось неправильным.

А потом Сэнди бросила его совсем одного за огромным столом посреди свадебной вечеринки, Джареду только оставалось таращиться на несъеденный кусок торта перед ним, пытаясь не думать о своем партнере по съемкам и том, чем он сейчас занимается.

В кармане завибрировал мобильник, – коротко, оповещая о текстовом сообщении – и Джаред вытащил его, широко улыбаясь, когда прочитал смс, и начал быстро набирать ответ.

Шоколадный или ванильный?

Чувак. Шоколадный И ванильный.

Круто. Принесешь мне кусочек?

Улыбаюсь официантке, показывая ямочки на щеках.

И каков вердикт?

Миссия выполнена. Получил коробочку на вынос. Украсил розовым цветком. Только самое лучшее для моей детки.

Первое, что сделаю, когда увижу тебя, надеру тебе задницу, Падалеки.

Дженнибин, сколько раз тебе говорить не называть меня так? Это напоминает мне о том времени, когда ты не любил меня так сильно, как сейчас.

Сучка.

Придурок.

Во сколько ты за мной заедешь завтра?

Около семи пойдет? Сначала поедим?

Хорошо. Как свадьба?

Скууучно. Сижу тут один. Застрели меня.

WTF? Позвони мне, болван.

Джаред широко-широко улыбнулся, нажимая на кнопку вызова.

– Ты идиот, – раздался в ухе голос Дженсена. – Я мог бы говорить с тобой все это время вместо того, чтобы напрягать пальцы и печатать сообщения на этих крохотных-крохотных клавишах.

– Я тоже по тебе скучаю, Джен, – тихо фыркнул Джаред, прикрывая рот ладонью, чтобы быть услышанным сквозь шум в огромном зале.

– Ну и ладно, черт.

– Эй! Ты мне первый написал.

– И что?

– И что? Значит, ты думал обо мне.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Я думал о торте. Просто захотелось кусочек.

– Не волнуйся, милый, у меня есть то, что тебе нужно, – Джаред неосознанно понизил голос и услышал, как Дженсен прочистил горло на том конце провода.

– Однажды твое притворное заигрывание доведет тебя до неприятностей, придурок, – прорычал Дженсен. Джаред вздрогнул. И тогда-то понял, что это первый раз, когда они говорят по телефону за все время, что знали друг друга. Конечно, они часто переписывались – очень часто – много чего можно было сказать об их постоянных препирательствах даже через смс, но разговор по телефону приобретал совсем другое значение.

– Ты знаешь, что это первый раз, когда мы говорим по телефону?

– Неправда, – возразил Дженсен.

– Правда, и ты это знаешь. Кроме того, у тебя очень сексуальный голос по телефону. Такое я бы не забыл.

– Да? – произнес Дженсен, очень заинтригованный этим небольшим фактом, и его голос зазвучал чуть-чуть ниже. – Знаешь, Джаред, если бы ты был девушкой, я бы точно подумал, что твоя влюбленность в меня по масштабам сравнима с Техасом.

Джаред поперхнулся воздухом и раскашлялся, успокоившись, только когда сделал глоток воды:
– Господи Иисусе, Джен!

Этот козел смеялся над ним, но, Боже, Джаред любил этот звук.

– Джен?

– Знаешь, я не припомню, что когда-либо разрешал так себя называть.

– Ну и ладно. Джен?

Дженсен многострадально вздохнул:
– Хмм?

– Как ты думаешь?… Я имею в виду, как ты думаешь, это странно, что мы так… не знаю, хорошо ладим? Как, например, наша дружба – как будто все легко, понимаешь? Учитывая то, что было раньше, – Джаред понятия не имел, откуда это взялось, вопрос возник совершенно неожиданно из глубин подсознания. Дженсен молчал так долго, что Джаред начал ерзать на стуле, тревожась с каждой секундой все больше. Хорошего из этого ничего не получалось, потому что, когда Джаред нервничал, то переставал контролировать, что говорит. – Например, я жду, что за это придется расплачиваться. Не знаю, как будто все так просто, что мы движемся к какой-то катастрофе, и, Боже, Джен, я не могу потерять тебя сейчас, – Джаред сделал глубокий вдох, только что сказанные слова эхом отдались у него в голове. О черт! – В смысле как друга. Я не хочу потерять тебя как друга. Вот дерьмо!

– Я тебя понимаю, – тихо раздался в трубке голос Дженсена. – Я чувствовал то же самое. Но потом понял, то, что есть между нами, только кажется таким простым и легким потому, что раньше все было сложно, понимаешь?

– Это было сложно?

– Разве нет? Для меня это было сложно, Джей, – пробормотал Дженсен, и Джаред мог представить, как тот сейчас ерзает, трет шею и краснеет. Образ был очень милым, и Джаред улыбнулся. – Я… мы… не знаю. Думаю, по какой-то странной причине мы просто… есть. Не говоря уже о том, как чертовски сложно ненавидеть кого-то вроде тебя, гигантский чудик.

– Ты абсолютно точно тоже на меня запал.

– Заткнись.

– Эй! Ты… ты опять назвал меня Джеем, – Джаред практически чувствовал, как Дженсен ощетинился при этом.

– Опять? И что?

– И что? Никто меня раньше так не называл. Джаред, Джаре, Джей-Пад – хотя это только Чад. В семье я – Джей Ти. Ты еще раньше называл меня Джеем, когда вез меня в больницу. И сидел у постели всю ночь, потому что ты волновался, потому что любил меня так сильно даже тогда.

– Я не «сидел у постели», козлище, у тебя были галлюцинации. Так сильно лекарствами накачали. А я могу называть тебя Тристаном, если тебе нравится. Привет, Тристан, – произнес Дженсен более низким голосом Дина, и Джареду пришлось постараться, чтобы унять дрожь, вызванную этим тоном.

– Заткнись, блин. Я имел в виду, что никто не зовет меня Джеем.

– Я перестану…

– Я не жаловался, – растягивая гласные, произнес Джаред – к нему неожиданно вернулся техасский акцент. На секунду установилась тишина, а потом опять раздался голос Дженсена.

– Джаре, да? Звучит глупо. О, если только к этому не добавляется мишка. О! Только послушай. Джаре-мишка, – Дженсен вовсю хохотал. – Джаре-мишка. Это идеально. Каждый раз, когда ты будешь звать меня Дженнибин, я буду знать, как тебе ответить.

– Ой, детка, ты так меня любишь, что дал мне милое прозвище. Осторожно, Джен, это верный способ оказаться с разбитым сердцем. А я практически женатый человек.

– Основное слово там человек, Джаре-мишка. К тому же я тебя ненавижу.

– Не волнуйся, Дженнибин, я буду любить тебя за нас двоих.

– Что с тобой происходит, Джаред? – спросила Сэнди, как только они зашли в ее квартиру. Поездка сюда была короткой, но любая попытка Джареда начать разговор встречалась мертвой тишиной.

– Значит, теперь ты решила заговорить со мной?

– Я не хотела начинать это, пока ты был за рулем.

Джаред крепко зажмурился.
– Да? Ну а я не хочу начинать это сейчас.

– Не могу поверить, Джаред! Я понимаю, что мы виделись на Новый Год, но даже тогда ты был угрюмым и несчастным. А до того мы не виделись с лета, и все, что я сделала – очевидно, неправильно – попросила приехать на свадьбу Бритни. Я же говорила тебе об этой свадьбе несколько месяцев. Клянусь Богом, единственная причина, по которой ты приехал, это то, что Дженсен тоже прилетел сюда. И вы завтра собираетесь встретиться. Что это такое, Джаред? Ты видишь его двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю! Разве я так много от тебя прошу – просто выглядеть счастливым, если есть перспектива провести время со мной?

– Сэнди, ради Бога, я устал. Я вымотался. У нас съемки шли без перерыва, и, честное слово, на этих выходных я просто хотел выспаться. Но ты попросила, и я приехал, не надо мне указывать, быть мне счастливым из-за этого или нет, – Джаред вздохнул. Он вел себя как свинья, но, черт, не мог сейчас сдержаться. – Извини. Я стараюсь. Я просто… Я даже не знаю.

– Ты казался очень даже счастливым, разговаривая по телефону.

У Джареда даже сердце остановилось на секунду. Он постарался контролировать себя, чтобы выражение лица было не таким виноватым. Когда Джаред наконец заговорил, его тон был осторожным, беспристрастным:
– Что?

– Я почувствовала себя неловко, что оставила тебя одного, поэтому вернулась. А ты смеялся и флиртовал по телефону. Я знаю тебя, Джаред, очень хорошо знаю. Ты вел себя так со мной, когда мы только стали встречаться. Твоя речь звучит плавно, сладко, как мед, акцент усиливается, голос становится ниже и глубже. Я уже вечность не слышала такого голоса. В наших разговорах больше нет искр, – Сэнди остановилась и сделала дрожащий вдох. – Кто она, Джаред?

– Я разговаривал с Дженсеном!

– Не придумывай! Не ври мне!

– Я... черт, Сэнди, я не вру. Можешь позвонить и спросить его, если не веришь мне!

– Мы оба знаем, что Дженсен тебя поддержит. О Боже! Он знает? О ней? Поэтому ты сразу вспомнил о нем?

– Ты сошла с ума, Сэнди, не делай этого.

– Это ты не делай! Мы должны пожениться! Пожениться, Джаред. А ты заигрываешь с какой-то девкой. Кто она? Скажи мне!

– Сэнди, ты начинаешь выводить меня из себя! Нет никакой другой женщины.

– Тогда с кем ты говорил по телефону?

– С Дженсеном!

– О Боже… Джен. Ты произнес «Джен», когда разговаривал…

– Да, – Джаред выдохнул с облегчением. Может, этот дурацкий спор наконец прекратится, и он сможет залезть в постель. Господи. – Как уменьшительное от Дженсена.

Но Сэнди продолжила, словно Джаред и не заговаривал:
– Я думала, это Джен с «Дж». Но это не так, да? Поэтому Дженсен такое хорошее прикрытие. Это не Джен, а Жен. Женевьев Кортез.

– Ты совсем сдурела? – гневно проревел Джаред, так что Сэнди отшатнулась от него, но он был так взбешен, что его это не волновало. – Я едва знаю эту женщину! Она только что получила роль!

– Она красивая…

– Сэнди, мать твою!

– И сексуальная.

– Я тебе не изменяю! Я к ней не испытываю никаких чувств!

– Если ты мне не изменяешь, Джаред, тогда почему выглядел таким виноватым? – пристально взглянула она на него. – Не к ней? Тогда к кому?
Но терпение Джареда было исчерпано. Ему требовалось уйти отсюда, прежде чем он сделал или сказал что-нибудь, о чем потом очень пожалеет.

– Хватит, Сэнди, я не собираюсь продолжать спор. Не сегодня. Не тогда, когда мне послезавтра лететь обратно в Канаду. Мне не нужен дополнительный стресс, – он схватил куртку, положил в карман бумажник и ключи. – Я проведу ночь в отеле. Тебе надо подумать об этом. Я тебе не изменяю. Никогда не изменял. Я не такой человек, и ты должна бы знать это обо мне. Очень больно, что ты не знаешь.

– Может, ты ничего еще не сделал, – донесся до него в коридоре ее тихий голос. – Но в первый раз за все время наших отношений, Джаред, тебе хочется. И от этого больнее всего.

В конце концов Джаред отменил встречу с Дженсеном из-за необоснованного чувства вины. Но все же отправил кусочек свадебного торта. Потому что… ну, потому что… он был для Дженсена.

Может, Сэнди была в чем-то права. Он так погрузился в мысли о Дженсене, что не мог сконцентрироваться на чем-нибудь другом, если только не был просто обязан. Джаред даже не хотел пытаться.

Так что он позвонил Эрику и попросил пару дополнительных выходных. Не совсем для того, чтобы уладить все с Сэнди, но чтобы попытаться разобраться в собственной голове, потому что, если он в чем-то и был уверен, так это в том, что у них с Сэнди все кончено. Да, она руководствовалась ошибочными представлениями, была не готова видеть и даже разговаривать с ним, но Джаред чувствовал, что обязан сказать ей это лично. Хотя желание вернуться в Ванкувер и порвать с ней по телефону привлекало, он знал, что Сэнди такого не заслуживает.

Джаред не ожидал, что Сэнди будет так шокирована и потрясена его решением. Ему было больно ранить ее, но это к лучшему, в конечном итоге Джаред не видел для них будущего. Мысли, чувства так перепутались у него в голове, что просто необходимо оказалось побыть в одиночестве. Или с Дженсеном. Который должен был бы оказаться последним, кого Джареду следовало увидеть, но если его сознание еще понимало это логически, оно все равно становилось на сторону сердца.

А его сердце и разум запрыгали от радости, когда первым человеком, кого он увидел, прибыв на площадку прямо из аэропорта, стал Дженсен. Последствия этого напугали Джареда. Привели в ужас, если быть точным. Во-первых, он никогда такого не испытывал ни к одному человеку в жизни; эта всеобъемлющая потребность быть с Дженсеном все время, знать его, прикасаться к нему. Это ужасало. Во-вторых, очевидно, Дженсен был мужчиной. Как и Джаред. И, да, ужасало.

Неважно, что это означало для него, потому что Джаред не хотел навешивать ярлыки на свои чувства, намерения, но что это означало для Дженсена? Дженсен был с Данниль. Очень даже. Это уже если не вспоминать, что Дженсен не гей. Как, в принципе, и Джаред, но… никаких ярлыков. Он просто путал их дружбу, те странные узы, что они сковали, дурацкое поддразнивание, подколки, что продолжались со времени их вражды: он путал все это с чем-то другим. Но так делать было нельзя. Не следовало. Потому что он не нравился Дженсену в этом смысле; не то чтобы Джаред хотел Дженсена по существу, но… он не мог позволить себе размышлять об этом. Этот путь вел к душевным страданиям, лучше пойти в объезд. Потому что каким-то образом Джаред знал без тени сомнения, что если пойдет по этой дороге, то никогда не вернется. Никогда не оправится.

Может, ему нужна была сенсорная депривация. Отрезать себя от всего, связанного с Дженсеном, на время. Может, тогда его жизнь вернется в нормальное русло. Может, ему следовало бы вспомнить, что у него есть и другие друзья, а некоторые из них даже жили в Ванкувере. Но никто из них не мог сравниться с Дженсеном, никто так много не значил для Джареда. Дерьмо! Больше ничто в его жизни не имело смысла.

Если только... в ней не было Дженсена.

Поиск по сайту: