Часть 7. Here I go, I’m shaking just like the breeze Вот я дрожу как на ветру

Here I go, I’m shaking just like the breeze
Вот я дрожу как на ветру

Терпению Дженсена пришел конец.

Во-первых, Джаред прокатил его в Лос-Анджелесе. Это было не совсем неожиданно. Он осознавал, что у Джареда редко появлялось время видеться со своей невестой, так что, хоть Дженсену и не нравилось оказываться на вторых ролях, он понимал это. Черт, Данниль доконала его нотациями о том, что он не вел себя как внимательный бойфренд, так что, да, он понимал. Отношения на расстоянии – это сложно. Дженсен знал это. Проблема, однако, заключалась в том, что нечто, произошедшее в Лос-Анджелесе, привело Джареда к… хандре. И выглядело это не очень.

Во-вторых, Джаред активно избегал Дженсена. Что было попыткой не только нелепой, но и чертовски трудной, учитывая, что они все время проводили вместе.

В-третьих, Дженсен обнаружил, что он не так сильно ценил свободное от Джареда существование, как считал раньше. Потому что с тех пор как понял, что у него (к счастью) нет причин ненавидеть Джареда, тот сознательно и адски хитро проник почти во все сферы жизни Дженсена. И было просто несправедливо с его стороны лишать Дженсена всего этого, вообще-то это было прямо-таки жестоко.

В-четвертых, пятых и шестых, Дженсену его не хватало. Идиота такого.

Он скучал по непринужденным улыбкам, игривым прикосновениям, смешному поддразниванию, глупым проделкам. После того как Мак положила конец недоразумениям, и они помирились (без каких-либо поцелуев, слава Богу за небольшую милость), они до странного плавно перешли к дружбе с такой легкостью, что Дженсен даже не ощутил необходимости анализировать это. Что для него было странно, он обычно взвешивал все за и против хлопьев, которые ел по утрам, так что такая ситуация должна была вызывать тревогу. Только никакой тревоги не возникало, все проходило практически без напряжения и стрессов. У них просто установился своего рода порядок: поработать, поесть, поехать домой, поесть, провести время вместе, поесть, поспать, проснуться, поесть и начать все снова. Дженсен еще никогда в своей жизни столько не ел. А выходные означали, что из списка исключалась работа.

Самым забавным, однако, было то, насколько они не надоели друг другу, особенно учитывая, что порознь они оказывались, только когда спали. По всему следовало, что болтовня Джареда должна была уже ввести Дженсена в кому, у Падалеки полностью отсутствовал тормоз. Порой он так лучился жизнью и чертовой энергией, что Дженсен начинал чувствовать себя старым и дряхлым. Потому предполагалось, что раздражительным являлся Дженсен. Джареду же положено было быть не очень маленькой мисс Мэри Солнышко. Такими оказались их роли в реальной жизни, совсем как Дин и Сэм – ролями в жизни на экране. Так обстояли дела в их мире, черт, по-другому это не работало, не считалось правильным. Дженсен был слишком раздражительным типом, чтобы ассоциироваться с солнечным светом и радугой. Он не мог так по своей природе.

Поэтому Дженсену совсем не нравилось находиться в ситуации, где он пытался придумать способ развеселить своего угрюмого партнера по съемкам, особенно когда он мог тратить это время на более важные вещи, как сон, например. Не то чтобы он потерял сон из-за Джареда. Это же нелепо, так? Нет… он просто испытывал стресс. И постоянно пил кофе. И… да.

Вот почему в приступе отчаяния Дженсен твиззльнул Джареда. То есть, подошел к нему сзади, шутливо похлопал по заднице, а потом ткнул Джареда в ямочку на щеке клубничным твиззлером, зажатым между зубов. Во время интервью, когда все это снималось на камеру. Конечно, это выглядело ребячливо, но это же был Джаред. И та слабая застенчивая улыбка на лице его партнера по съемкам того стоила. Но этого было недостаточно, поэтому, когда появилась возможность, Дженсен решил перейти к тяжелой артиллерии и показать, как и сам мог дурачиться. И никогда, даже на секунду, не пожалел об этом.

Истинная правда в том, что Дженсен Эклз крут.

Черт, Джаред практически задыхался, так сильно он не смеялся уже несколько месяцев. Чертовых месяцев. А после фиаско с Сэнди именно это ему и было нужно.

Потому что под влиянием момента, когда они снимали сцену, в которой Дин должен был лежать на переднем сидении Импалы, двигаясь под музыку и шевеля губами под «Eye of the Tiger», Джаред (в сговоре с Филом, их режиссером на данный эпизод) решил не стучать по крыше машины, чтобы подать Дженсену знак. Просто чтобы посмотреть, что тот сделает.

И они абсолютно не разочаровались, когда зазвучала музыка.

Господи Иисусе.

Джаред знал, в его жизни будут моменты, которые он запомнит навсегда, хорошие и плохие, но смотреть, как Дженсен беззвучно двигал губами под «Eye of the Tiger» и играл под нее так, словно эта песня была написана специально для него – это то, чего Джаред никогда-никогда не забудет. Вот этот момент времени теперь навсегда врезался в его память.

Особенно когда Дженсен поднял чертов воротник, посмотрел прямо на него и показал пальцем, сверкая глазами, словно изумрудное инферно, пока беззвучно проговаривал слова: It’s the eye of the tiger, it’s the thrill of the fight. Rising up to the challenge of our rivals. *

Потом он сыграл на своей ноге, как на гитаре, и Джаред не смог сдержаться и немедленно заржал.

Но это не имело значения, потому что, как только Дженсен закончил, он тоже начал ржать.

Джаред – с сердцем, бившимся где-то в горле, давясь воздухом, чувствуя, как жажда и желание разливаются по телу, член мгновенно встает, почти причиняя боль – лишь смотрел, не отрываясь, с удивлением.

Джаред никогда подобного не испытывал. Так много, так скоро, так сильно, так… хорошо. Ничто в жизни не подготовило его к этому моменту, к этому прозрению. Ничто и не могло. Если и были предупреждающие знаки, он их не узнал или полностью проигнорировал. И когда это осознание обрушилось на Джареда, – а обрушилось бы оно на него рано или поздно, несмотря ни на что, это-то он понимал – ощущение оказалось, словно его зацепило скоростным поездом, а потом еще на потеху протащило за ним.

Кажется, даже воздух, которым он дышал, стал другим. У него теперь был вкус, запах, звучание. Дженсен. Только потому, что он стоял рядом, широко улыбаясь той своей улыбкой, от которой Джаред таял.

– Лучше себя чувствуешь, Джей? – он ухмыльнулся, глаза блестели, и в них так ясно светилось счастье, оттого что Джаред смеялся, словно все, что Дженсен сделал, предназначалось специально для того, чтобы Джаред улыбнулся. Джаред кивнул, не в силах связать слова в предложение. – Хорошо, потому что я больше такой фигней не занимаюсь. В следующий раз подай мне знак, что сцена снимается, козел.

Да, он чувствовал себя лучше. Или хуже. В зависимости от вашей точки зрения. Джаред и сам точно не понимал. Просто вдруг возникло чувство, что жизнь никогда не будет такой, как прежде.

Он постепенно влюблялся в Дженсена.

Он так попал!

Дженсен со злостью ударил ведро ногой. Потому что сперва Джаред смеялся и был в полном порядке, а в следующее мгновение, как только Фил объявил, что съемки закончены, он быстро отправился к своему трейлеру, опустив голову и засунув руки в карманы. Джаред даже уже ходил не так, как обычно.

Кто-то из съемочной группы подбежал поставить опрокинутое ведро на место. Дженсен наградил его свирепым взглядом, и парень осторожно положил ведро обратно на бок и удрал. Замечательно. Теперь он пугал тощих мелких членов съемочной группы. Вообще-то с Джаредом необходимо было поговорить. Что бы ни происходило с Сэнди (и Дженсен просто знал, что это как-то касалось Сэнди), это следовало ко всем чертям оставить в Лос-Анджелесе, потому что Дженсен больше так не мог, хоть и знал, что это было эгоистично.

А теперь он испытывал непреодолимое желание затеять перепалку, потому что в противном случае… он не знал, но чувствовал, что хорошего ничего не выйдет. Дженсен направился к трейлеру Джареда, игнорируя всех, и чуть не сбил с ног Боба и Эрика, приехавшего из Лос-Анджелеса, и Лиззи – личного помощника Эрика, когда те попытались перехватить его. Подойдя к трейлеру, Дженсен распахнул дверь, а потом захлопнул ее за собой.

Негодуя, он уставился на Джареда, который стоял у окна и смотрел наружу через чуть приоткрытые жалюзи, даже не показывая, что заметил присутствие Дженсена. Тот отчаянно пытался контролировать дыхание и еще сильнее – то, что хотел сказать. Но прежде чем он мог произнести хоть слово, Джаред взглянул на него покрасневшими мутными глазами, по щекам у него текли слезы.

Дженсен почувствовал себя так, словно против него применили запрещенный прием, сбивая дыхание, лишая голоса.

– Я порвал с Сэнди.

Боже. Дженсен не ожидал услышать этого. Он подошел и стал рядом с Джаредом.

– Чувак, – выдохнул он. Дженсен не умел утешать людей. – Мне так жаль, старик, – он абсолютно не умел утешать. На самом деле Дженсен всячески избегал подобных ситуаций, позволяя кому-нибудь другому разбираться с ними. Но на этот раз, подумал он, на автомате обнимая Джареда за широкие плечи, ему не хотелось, чтобы кто-то еще видел Джареда таким. По правде говоря, у Дженсена не было желания быть где-нибудь еще, а не здесь.

Джаред, кажется, стеснялся, но Дженсен только крепче обнял его и неожиданно получил целую охапку Падалеки. Джаред прижался лицом к его шее и обнял. И Дженсен просто держал его. Может, он даже бормотал бессмысленные утешающие слова, поглаживая Джареда по спине. Может, он даже гладил Джареда по густым мягким волосам, успокаивая его. Может, он даже немного возбудился, пока делал все вышеуказанное, проклиная себя.

Боже, он просто подонок! Дженсен должен был немедленно разорвать объятия, иначе он никогда не сможет смотреть своему партнеру по съемкам в глаза.

Как глупец, он думал, что разделался с этими нелепыми чувствами – которые упорно отказывался даже называть – к Джареду.

– Джей, – начал он, отстраняясь, хотя это было последнее, что Дженсену хотелось бы, и развел обнимающие его руки Джареда. Тот выглядел так, словно ему сделали еще больнее; Дженсен даже не думал, что такое возможно, если бы не увидел выражение его лица. Но прежде чем он мог предпринять что-нибудь невероятно глупое – обнять Джареда опять, например – Дженсен развернулся, зашел в ванную и вернулся через пару секунд с махровой салфеткой, смоченной холодной водой. – Ну ладно тебе, – пробормотал Дженсен, когда Джаред удивленно взглянул на него, и стал вытирать его заплаканное лицо. – Ты же знаешь, у меня не особо получаются такие вещи.

– Поэтому я ничего и не говорил раньше.

И Дженсен почувствовал себя распоследней свиньей.

– Да, но я все равно не хочу, чтобы это останавливало тебя и не давало рассказать мне о чем-то важном. Ты меня слышишь, Джей? Я с ума сходил, пытаясь разобраться, почему исчезла твоя улыбка. Это я должен быть Ворчуном, помнишь? У меня случился экзистенциальный кризис, чувак. Ты не можешь такое на меня вываливать. Несмотря на то, что это делает с тобой. Ты должен сосредоточиться, Джаред; разве все эти годы работы со мной тебя ничему не научили? Тут все вертится вокруг меня, – Джаред хихикнул при этом, и Дженсену захотелось завопить от радости. Но он постарался сохранить выражение лица нейтральным. – И чтоб ты знал, если до сих пор не понял, ты – Простачок.

– Нет, я – Весельчак.

– Нет, я абсолютно уверен, ты – Простачок.

– Сам Простачок.

– Ну и ладно, – Дженсен, довольный тем, что Джаред стал больше похож на себя, бросил салфетку на стол, стоявший рядом. Потом провел ладонями по волосам Джареда, приглаживая растрепавшиеся пряди, и, даже не подумав – проклятье! – придвинулся ближе и нежно поцеловал Джареда в висок.

Джаред до смешного широко распахнул глаза, и Дженсену пришлось быстро взять себя в руки, что у него получилось весьма удачно, если хотите узнать его мнение.

– Что? – невозмутимо произнес он. – Будешь плакать как девчонка, я буду обращаться с тобой как с девчонкой. А теперь, черт, у нас раз в сто лет образовался свободный день, пока еще светло, так что встряхнись, соберись и поехали домой, напьемся и поиграем в Halo.

– Как ты всегда просто знаешь? Боже, я тебя люблю, – это было сказано тихо, поспешно, опустив глаза, и на секунду что-то в тоне Джареда заставило Дженсена замереть в малодушном страхе, прежде чем он вспомнил, с кем разговаривал.

Джаред говорил то же самое девушке за прилавком Starbucks каждый день.

– Да, да. Ты – самый первый кандидат на место президента в моем фан-клубе, Падалеки, – пробормотал он, обхватывая его рукой за плечи и притягивая ближе, чтобы обнять еще раз напоследок. Потому что не мог не обнять. И, черт, раз пошла такая пьянка? Дженсен опять поцеловал его, хотя на этот раз смачно чмокнул Джареда в лоб. – Пошли, детка, поедем домой.

– Козел, – оскорбление абсолютно не имело силы, потому что сопровождалось громким смехом.

– Сучка.

– Придурок.

– Крутая девчонка.**

– Какого фига? – рассмеялся Джаред, когда они, все еще веселясь и спотыкаясь, спустились по ступенькам.

– Я даже не знаю, как узнал об этом.

– Это потому, что ты – большая девчонка, которая смотрит мультики для маленьких девочек.

– Это потому, что ты заставляешь меня смотреть мультики на Cartoon Network утром в субботу. Что делает тебе еще большей маленькой девочкой, – проворчал Дженсен.

– Конеееечно.

– Идиот.

– Ты тоже меня любишь, просто признай это.

– Нет. Ненавижу тебя.

– Знаешь, я слышал, что от любви до ненависти один шаг. Очень тонкая линия.

– Она голубая?

– Даже если так, ты не Роуэн Аткинсон, чувак.

– Правда. Он гораздо симпатичнее.

– Хочу сказать только одно. Я люблю BBC Canada, – Джаред глубокомысленно кивнул, когда Дженсен усмехнулся. Потом схватил Дженсена за воротник Диновской куртки, дергая его к себе, и яркие ореховые глаза засверкали зелеными искорками, вспыхнув от радости, а широкие ладони стукнули Дженсена по груди. – Чувак! Все серии «Мистера Бина»!

– Вперед!

– Круто… дерьмо! – Джаред вдруг нахмурился, смотря куда-то поверх левого плеча Дженсена. – Это Всадники Апокалипсиса. Только без лошадей, и их трое, а не четверо, – Дженсен повернулся, и они оба, стараясь не усмехаться, стали наблюдать, как приближаются Миньоны, а Эрик и Лиззи плетутся за ними.

– Может, Эрик – четвертый, – Дженсен старался не хихикать. Приходилось прикладывать усилия. Джаред фыркнул в ладонь.

– Кто они там, напомни. Война, Смерть…?

– Чума и Голод.

– Ну, методом исключения это делает Эрика Голодом, – Джаред не сдерживал хихиканье. Он схватился за рукав куртки Дженсена, пряча лицо у того на плече.

– Знаешь, на кого, я думаю, они похожи?

– Агенты из «Матрицы»?

– Чувак, – в единственном слове прозвучало столько уважения, когда Дженсен прислонился к Джареду, тоже стараясь задушить смех. Он не знал, почему до сих пор удивлялся тому, что Джаред понимал его лучше, чем кто бы то ни было на целой планете.

– Как ты думаешь, кто из них Смит?

– Номер Три, – мгновенно ответил Дженсен и пояснил, заметив озадаченный взгляд Джареда. – Тот, который никогда не говорит. Он – Номер Три. Хотя Смит и был болтуном, думаю, этот тип больше похож на Смита, потому что выглядит как злобный подонок-садист. И если он когда-нибудь заговорит, мне не хотелось бы находиться рядом, чтобы услышать, что ему есть сказать. К тому же, из этих трех он стоит на самом высоком месте в пищевой цепочке канала. Номер Два – тот, кто постоянно говорит о всякой юридической, официальной байде, а Номер Один – тот чувак, который не перестает рассказывать, какое у нас крутое шоу и как это все из-за того, что между нами удивительная химия, клянусь, он экстрасенс какой-то, потому что до сих пор ни разу ни в чем не ошибся.

Джаред взглянул на него с благоговением:

– Не слишком ли много ты анализируешь? Боже.

– Не, думаю, они играют за другую команду, – рассмеялся Дженсен, и Джаред поперхнулся смешком. Дженсен треснул Джареда по спине. Это было ребячеством, и они вели себя как ослы, но лицо Джареда потеряло то затравленное выражение, и в мире все опять пришло в порядок – пока что, по крайней мере. Дженсен определенно не собирался позволить Миньонам это испортить.

– Эй, Джен, ты же защитишь меня от их зловещих когтей, да? – Джаред потихоньку подвинулся Дженсену за спину, когда Миньоны приблизились.

– Конечно, принцесса. Разве не так всегда бывает? – усмехнулся Дженсен, глядя через плечо на Джареда.

– Мой герой, – вздохнул Джаред, обнимая Дженсена за плечи и кладя ладонь ему на сердце. Дженсен свирепо задушил и растоптал чувство радости, возникшее от такого простого прикосновения.

Эрик бросил на них взгляд и весьма заметно подтолкнул Лиззи локтем:

– Позвони в ад, предупреди, что к ним движется холодный фронт, – Лиззи фыркнула и согнулась почти пополам от смеха. Дженсен не обращал на них внимания, вместо этого следя за Миньонами.

– Мистер Эклз, мистер Падалеки, – поприветствовал их Номер Один, а три пары проницательных пронзительных глаз тут же отметили, насколько близко они с Джаредом стояли, это публичное выражение дружеских чувств разительно отличалось от того, к чему они привыкли, и Дженсену стало интересно, не исполнят ли вдруг Миньоны танец от счастья. Прошло несколько секунд, он и Джаред пробормотали уместное приветствие в ответ. И до сих пор не было никакого танца от счастья. Вообще-то это имело смысл. Дженсен не думал, что подобные танцы были характерны для Сатаны. – Приятно видеть, что вы объявили перемирие.

– Нет, мы до сих пор смертельные враги, – серьезно провозгласил Джаред.

– Да. Как Кларк Кент и Лекс Лютор, – ухмыльнулся Дженсен. – Или, погодите, нет, – он фыркнул, неожиданно подумав о Томе и Майке, гомоэротическом сексуальном напряжении между их персонажами в «Тайнах Смоллвиля». Очевидно у Джареда появились такие же мысли, потому что он пытался задушить смех, прижавшись к шее Дженсена, его дыхание было теплым, грудь тряслась.

Казалось, на мгновение Миньоны озадачились. Потом взглянули друг на друга. Выглядело это так, словно у них происходил безмолвный разговор, наблюдать за этим было немного странно. Хотя вообще-то очень странно.

К счастью, вмешался Эрик, и они приступили к делу, этот визит в кои-то веки никак не касался «Условия: вести себя хорошо».

Замечательно. Итак, он влюбился в Дженсена. Он мог с этим справиться.

Не то чтобы Джаред впервые в жизни испытывал безответную любовь, он был взрослым мужчиной, он мог относиться к этому зрело и сдержанно. За исключением того незначительного факта, что Дженсен тоже был взрослым мужчиной. И подобного с Джаредом никогда не случалось. Он знал, что молодежь в Голливуде нашла новое определение для сексуальной открытости, экспериментировать с собственной сексуальностью считалось практически обрядом посвящения. Такое поведение принимали, рассматривали как норму. Только Джареда раньше никогда не привлекала даже мысль поэкспериментировать, и его точно никогда не привлекали мужчины.

Если бы Дженсен был девушкой, Джаред бы включил обаяние на полную мощность. Он бы флиртовал при любом удобном случае. Мог он так вести себя с Дженсеном? Ой, подождите. Нет, не мог, потому что Дженсен не был геем, и у Дженсена была Данниль.

Хорошо, может, Джаред понятия не имел, как с этим справиться.

Очевидно, что его план отдалиться от Дженсена с треском провалился. Теперь Дженсен сам искал его компании. Теперь Дженсен хотел проводить с ним время. И после всего, что между ними произошло, Джареду казалось жестокой иронией, что теперь у него было именно то, чего он хотел – Дженсен. Только теперь Джареду хотелось большего.

Вряд ли это могло закончиться хорошо.

Этот факт стал предельно очевидным, когда тем же вечером Дженсен поймал его, прежде чем идти спать.

– Итак, это наши первые свободные выходные, кажется, за целую вечность. Давай воспользуемся этим как можно лучше, что я имею в виду – давай просто побудем дома и не станем ничего делать. Значит, завтра ты готовишь мне обед, а я готовлю тебе десерт. Это будет сюрпризом. Договорились?

Десерты Дженсена. Дженсен в качестве десерта. Дженсен под десертом. Мозг Джареда закоротило.

– Договорились, – выдохнул он, наклоняясь ближе, глядя Дженсену в глаза, желая прикоснуться, но сдерживая себя. – Я люблю сюрпризы.

– Идиот, – с нежностью пробормотал Дженсен, его глаза светились счастьем, и он шутливо пихнул Джареда в плечо. И Джаред отодвинулся, прежде чем мог поддаться желанию поцеловать Джена в нос. У него было чувство, что это бы прошло не очень удачно.

– Э… чем это вызвано? Я думал, вы с Томом играете в гольф на этих выходных.

– Передумал. Я лучше побуду дома с тобой.

Джаред весь просто растаял, поэтому решил отпустить шутку, чтобы скрыть, насколько странно себя чувствовал:

– Ты меня любишь.

– Спокойной ночи, Джаред.

– Ты можешь пытаться бороться с этим, Джен, но, чувак, я преодолеваю твое сопротивление, детка. Преодолевааааю.

– Приятных снов, Стив Уркел.***

– Я тоже тебя люблю, Лора.

Когда Дженсен вошел на кухню следующим утром, у него перехватило дыхание. Солнечный свет проникал в комнату через несколько окон, витражные стекла раскрасили кафельный пол в яркие цвета. «Я никогда не устану любоваться этим», – подумал Дженсен.

Неоновый розовый стикер на кофеварке привлек его внимание: Поехал забирать собак, скоро вернусь, Дж.

Точно. Последние несколько дней Джаред оставлял собак в питомнике из-за сумасшедшего графика съемок; хотелось надеяться, что эта неделя будет хоть чуть-чуть менее напряженной. Дженсен решил, что, если он хотел приготовить бисквит со взбитыми сливками, ему потребуются некоторые ингредиенты. Открыв шкафчики, он проверил и их запасы кофе и сахара. Необходимо было съездить в супермаркет «Loblaws», конечно, сразу после того, как он зайдет в Starbucks; единственный сорт кофе, оставшийся в шкафу – растворимый, из запасов на крайний случай. К тому же в холодильнике ничего не осталось, Дженсен не имел понятия, что нужно Джареду для приготовления обеда, поэтому решил купить только необходимое. Он съездил и вернулся домой раньше, чем Джаред.

Дом. Слово, которым он никогда не думал называть Ванкувер. Но теперь это звучало хорошо. Дженсен включил радио и принялся за дело.

Бисквит был уже в духовке, когда он услышал, что открылась парадная дверь.

– Привет, дорогая, я дома! – раздался голос Джареда, и в тот же момент Сэди и Харли неожиданно сбили Дженсена с ног. Он опустился на пол, чтобы поздороваться с ними как полагается. – Что так замечательно пахнет? Вот черт!

– Торт в духовке.

– Э… – Джаред смотрел на него, немного напоминая оленя, пойманного в свете фар несущегося на него грузовика.

– Что?

– Э… у тебя… на лице… – показал пальцем Джаред, открывая и закрывая рот, но слова не выговаривались.

– Что? Мука?

– Нет, – он сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. – Очки. Опять. Э… в смысле, с каких пор ты носишь очки?

– Со старших классов, – Дженсен немного смутился под таким пристальным взглядом. – Знаю, я обычно ношу дома линзы, но я устал, глазам нужен отдых, да, я в курсе, что из-за очков выгляжу как ботаник. Знаю. Проехали.

– Ты не… В смысле… О Боже, – Джаред стал дышать чаще, как будто страдал от гипервентиляции. Что не имело никакого смысла, вообще никакого. Дженсен с тревогой взглянул на него.

– Джей, ты в порядке?

Тот кивнул немного неуверенно.

– Ты весь день в них будешь ходить?

Интересно. Теперь было ощущение, что ему не хватало воздуха и он запыхался.

– Да, Джей. У тебя с этим какие-то проблемы? – Джаред энергично помотал головой, словно пытаясь привести все в порядок.

– Нет, Конечно, нет. Они мне нравятся. Ты в них выглядишь умным. Так что. Это плюс, – произнес он, явно дразнясь, но Дженсен мог бы поклясться, что слышал слова «Я так попал!», тихо произнесенные после этого комментария. Это привело его в полное недоумение, но Джаред продолжил, и странный момент закончился. – Торт ванильный? Потому что это мой любимый, знаешь? – Дженсен кивнул, смеясь и не в силах говорить, потому что Сэди прикладывала все усилия, чтобы слизать веснушки с его лица. Он дал ей еще пару секунд, а потом поднялся, вымыл лицо под краном в раковине и вытерся бумажным полотенцем.

– Эй, ты без меня ездил за покупками? – Джаред выглядел таким расстроенным – надутые губы, щенячьи глазки – что Дженсен не мог не рассмеяться.

– Я не знал, когда ты вернешься, но вчера же пообещал тебе десерт, а обещания свои я держу. Особенно если они касаются десерта.

– Я знал, что люблю тебя не просто так, чувак, – широко улыбнулся Джаред и выпихнул собак в коридор, прежде чем вернулся и открыл холодильник, явно составляя в уме список покупок, пока Дженсен взбивал сливки. – Я поеду в «Loblaws». Тебе еще что-нибудь нужно или все есть?

– Вообще-то я хотел взять новую бритву, но забыл. Сможешь купить?

– Да, конечно. Какую?

– Gillette Mach 3.

– Хмм, – пробормотал Джаред, оказавшись прямо позади Дженсена. Тот от удивления чуть не выронил миску, которую держал в руках, и нахмурился, вопросительно приподнимая бровь. Джаред ухмыльнулся и неожиданно ласково провел ладонью по щеке Дженсена. – Понятно. Ведь лучше для мужчины нет.

Дженсен фыркнул:

– Ты – идиот.

– Я знаю, – тихо согласился Джаред, и что-то в его голосе заставило Дженсена поднять глаза, но что бы это ни было, оно исчезло через пару минут, как и сам Джаред.

Дженсен закончил печь торт и даже успел убрать на кухне к тому времени, когда вернулся Джаред, поэтому потом попытался читать газету, сидя за столом, пока Джаред готовил и болтал с ним. И танцевал. Или, по крайней мере, Дженсен предположил, что это так, его партнер по съемкам поистине не преуспел в танцах. С лица Дженсена не сходила довольная улыбка все время, пока он разгадывал кроссворд, Джаред периодически подходил и останавливался позади, рассеяно массируя своими широкими ладонями плечи Дженсена, и предлагал наугад абсолютно дикие ответы на некоторые вопросы, отчего они оба смеялись. «Я могу привыкнуть к этому, – вдруг подумал Дженсен, – к подобному… на каждых выходных. Может, даже каждый день».

Дженсен вертел ручку между пальцев, обозревая картину, разворачивавшуюся перед ним. Собаки дремали рядом в луже разноцветного солнечного света, проникавшего сквозь витражное стекло, голова Харли лежала у Дженсена на ноге. На плите тихо кипели и булькали кастрюли, в тон гудела духовка, радио создавало аккомпанемент. Джаред стоял у раковины, мыл скопившуюся грязную посуду, порой поворачиваясь, чтобы улыбнуться и что-нибудь ему сказать.

Несмотря на разрыв с Сэнди, подробности которого Дженсен не знал за исключением того, что он произошел в Лос-Анджелесе, Джаред выглядел таким… счастливым, внезапно понял Дженсен; он выглядел так же, как Дженсен себя чувствовал.

Дженсен сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух из легких; он знал, что у него были свои особенности. Знал, что с ним порой нелегко, но с Джаредом они словно взаимно уничтожали плохое и глупое друг в друге, совсем как в математической задачке, и то, что получалось, являлось правильным ответом, ничего в остатке, ничего не надо переносить и переставлять. Это было самое близкое состояние к совершенству, которое когда-либо испытывал Дженсен. И это должно было бы напугать его. Должно было. Но не пугало. На самом деле это производило противоположный эффект. Дженсена охватило странное спокойствие, как будто он стоял на краю обрыва, собираясь спрыгнуть, но не нервничал, потому что на нем был дельтаплан, он собирался парить. Не падать, никогда, потому что Джаред этого бы не допустил.

Как бы сентиментально это ни звучало, Джаред был его дельтапланом.

Эта мысль заставила Дженсена смотреть на Джареда другими глазами, когда они обедали, потом опять исподтишка, когда они смотрели телевизор и уничтожали бисквит со сливками и свежими фруктами, от которого Джаред практически стонал в оргазме к удовольствию и смущению Дженсена. Каким-то образом они заснули на диване, наклонившись друг к другу, а телевизор все продолжал работать. Потом проснулись, приготовили легкий ужин, Дженсен достал свои фирменные эклеры с карамелью, которые до тех пор прятал. Восторг на лице Джареда, когда он первый раз откусил кусочек, точно стоил хлопот, которые доставило приготовление пирожных.

– Чувак.

Благоговение в этом одном слове не требовало ответа, так что Дженсен просто улыбнулся и опять повернулся к раковине, чтобы закончить мыть посуду, думая, что этот день мог быть одним из самых лучших в его жизни.

– Знаешь что, Джен? – спросил Джаред, опираясь на стол рядом с Дженсеном. Личное пространство до сих пор не имело никакого значения для Падалеки, и Дженсен уже давно перестал ворчать по этому поводу. Вообще-то много раз за последнее время, включая и сегодня, он почувствовал, что тянется ближе к теплу Джареда. Так было удобно и просто. Всегда чертовски просто.

– Что?

– Если бы я уже не любил тебя, то после сегодняшнего дня точно бы начал, – тихо произнес Джаред. Дженсен фыркнул, услышав притворно серьезный тон, но не смог сдержать дрожь... отчего-то пробежавшую по позвоночнику.

– Да, никто не может устоять перед моими чарами или десертами, йети. Век живи, век учись, Джей.

– Да, да. Только будь со мной помягче, Джен, – пробормотал Джаред, наклоняясь чуть ближе, и прикоснулся губами к виску Дженсена в нежном долгом поцелуе, – …и не разбей мне сердце, хорошо?

И с этими словами он развернулся и вышел из кухни, обе собаки пошли за ним, оставив замершего Дженсена стоять с бешено бьющимся сердцем и покрасневшими щеками.

Его слова, ну, последняя часть, звучали… серьезно. Умоляюще. Но это же были просто слова, так? Джаред всегда разбрасывался словами. Это же ничего не значило. Правда?

Но этот поцелуй – совсем другое. Конечно, Джаред всегда легко проявлял свои чувства, но между ними… значило ли это нечто большее? Более шутливое, более поддразнивающее, более… любящее? Потому что чувствовалось, что так определенно и должно быть.

Дженсен вытер руки и даже не пытался остановить себя, поднял руку, чтобы дотронуться до виска, провести пальцами по месту, к которому прикасались губы Джареда. Да, он тоже поцеловал Джареда в висок почти так же в его трейлере, Боже, это случилось только вчера? Но это было другое. Потому что он чувствовал нежное прикосновение этого поцелуя всем телом, до кончиков пальцев на ногах, так сильно, что его трясло, казалось, каждое нервное окончание в его теле было возбуждено, требуя большего. Больше поцелуев.

Дженсен определенно желал больше поцелуев.

Это было так сложно и запутано. Что, черт, тут происходило? Парни друг друга так не целуют, лучшие там друзья или нет. Он никогда не давал себе размышлять о подобном, но после сегодняшнего дня оказалось сложным не думать об этом, понял Дженсен, выключая везде свет и направляясь в свою комнату. Он положил руку на перила и поставил ногу на ступеньку, прежде чем до него дошло, что он собирался подняться к Джареду. Нет, так не пойдет.

Дженсен удрал к безопасности своей комнаты и захлопнул дверь за собой как раз вовремя, чтобы услышать, как жужжит его телефон там, где он лежал весь день – на прикроватной тумбочке.

Одиннадцать пропущенных звонков. Большинство от Данниль, но один из дома и еще один с мобильного Мак. И сообщение, которое только что пришло, тоже было от Данниль.

Уже полночь. Значит, ты действительно забыл. Счастливого дня Валентина, детка. Люблю тебя.

Черт!

*Глаз тигра,
Это азарт битвы,
Выходим навстречу вызову врага.
** имеются в виду персонажи мультика Powerpuff Girls
*** отсылка к сериалу «Семейка Маттерсов»

Поиск по сайту: