Часть 13

If you know what it’s like to dream a dream, baby, hold me tight and let this be
Если ты знаешь, как мечтать, детка, держи меня крепче, и пусть все будет так

Наступило великолепное воскресное утро. И правда, Ванкувер превзошел самого себя ради их особого дня, все легко стало на свои места: нерешенные вопросы сами собой разрешились, а с проблемами, возникшими в последнюю минуту, справились без каких бы то ни было забот. Просто.

Просто, как воскресное утро.

Сад на заднем дворе был очаровательно украшен, для церемонии там стояло несколько стульев, а на широкой террасе располагался большой стол, который мог с удобством всех вместить. Джаред сделал глубокий долгий вдох, наполняя легкие прохладным ванкуверским воздухом. Скоро потеплеет, и он радовался тому, что они с Дженсеном решили выбрать легкие льняные костюмы вместо более плотных официальных. Вся церемония задумывалась как неформальная: только священник, семья, друзья и он с Дженсеном. Идеально.

Настолько идеально, почти как будто ему это все пригрезилось, но ладонь Дженсена в его руке была настоящей, осязаемой, что значило для Джареда больше всего. Традиционные клятвы были произнесены без запинки; в глазах, неотрывно смотревших друг на друга, блестели слезы. Они обменялись кольцами – простыми одинаковыми платиновыми украшениями; их гладкая поверхность, не отмеченная ничем, кроме выгравированных внутри имен, сверкала в дневном свете. И поцелуй, первый как мужа и мужа, был страстным и чудесным, скрепил их клятвы, а улыбки, которые они потом подарили друг другу, являлись счастливыми обещаниями любить и беречь с этого дня и в будущем. Навсегда.

Прикосновениями, объятиями и поцелуями Джаред осыпал своего новоиспеченного мужа, своего лучшего друга, любовь всей своей жизни, при любой возможности, просто не в силах держать руки при себе. Не то чтобы Дженсен возражал, хотя он определенно очень часто заливался румянцем. Как, например, когда Джаред кормил его свадебным тортом. И когда они отпивали шампанское друг у друга из бокалов и таскали еду друг у друга с тарелок. Это было мило, прелестно и… посмотрите в словаре любые синонимы.

И когда Джаред уже думал, что этот день не мог стать лучше, в то магическое время, когда день превращался в ночь, появлялись первые звезды, а небо приобретало любимый Дженсеном оттенок темно-синего, Дженсен достал гитару.

И Джаред глаз не мог отвести от своего мужа.

Все, кроме Джеффа и Джоша, выглядели удивленными, и пока Джаред смотрел на это, их братья взяли свои гитары и стали по бокам от Дженсена, подходившего туда, где Джаред сидел на ступеньках веранды.

– Итак, – начал Дженсен, но голос его чуть прервался. Наклонив голову и прочистив горло, он опять посмотрел на Джареда и выглядел таким красивым, что Джареду показалось, его сердце сейчас разорвется. – Я обещал тебе свадебную песню, Джей. Оригинал был исполнен парнем откуда-то отсюда, из Британской Колумбии, а поскольку он является типичным приятным канадцем, не думаю, что он будет против, если я спою ее тебе. Без Bluetooth на этот раз.

И когда раздались первые аккорды песни, Джаред дико порадовался тому, что сидел, потому что Дженсен, певший ему эту песню, одну из самых-самых его любимых? От такого у Джареда подкашивались ноги. Потом Дженсен отложил гитару в сторону, Джош и Джефф взяли аккомпанемент на себя, а он притянул Джареда для их первого танца, все еще напевая слова ему на ухо, так нежно, и горячо, и… идеально.

И пока Дженсен вполголоса пел ему песню Майкла Бубле «Everything», Джаред Эклз-Падалеки снова влюбился в своего мужа.

You're a falling star, you're the getaway car.
You're the line in the sand when I go too far.
You're the swimming pool, on an August day.
And you're the perfect thing to say.

And in this crazy life, and through these crazy times
It's you, it's you, you make me sing.
You're every line, you're every word, you're everything.
You're every song, and I sing along.
'Cause you're my everything. *

– Джей! Подожди! – внезапно крикнул Дженсен, остановив мужа, прежде чем тот мог зайти в их спальню. Джаред повернулся, бросив на него вопросительный взгляд, но Дженсен лишь широко улыбнулся и, использовав то, что Джаред называл приемчиками ниндзя-супергероя, в мгновение ока поднял его на плечо.

Джаред взвизгнул от неожиданности, прежде чем суть внезапного помешательства Дженсена стала ясна. Затем он рассмеялся так же до глупого счастливо, как чувствовал себя и Дженсен, и был перенесен через порог в их спальню.

Дженсен медленно опустил Джареда на пол посреди комнаты, но сперва многообещающе погладил и сжал его задницу.

– Идиот, – теперь уже Джаред произнес это, с любящей улыбкой и скромным, но ласковым поцелуем в щеку. Дженсен лишь игриво ухмыльнулся, он считал, что еще никогда в жизни так много не улыбался. Ощущение это для того, кто был известен своей сдержанностью, оказалось изумительным.

– Что я могу сказать, Джей? Из-за тебя я глупею.

– Это взаимно, – прошептал Джаред, неожиданно страстным взглядом окидывая Дженсена. – Ты такой красивый.

Сердце у Дженсена остановилось и опять пошло, заколотилось в груди. Затем, как и ожидалось, он покраснел. Дженсен бросил взгляд на свои измятые льняные брюки и криво висящий галстук. На белую рубашку с отчетливо видным спереди пятном от карамельной глазури. Ему не нужно было смотреть в зеркало, чтобы узнать, что на голове у него беспорядок, а на лице, вероятно, отражалось то, насколько он устал, но также, насколько он был счастлив, и… наверное, только это и имело значение.

Когда Дженсен взглянул на Джареда, то увидел, что счастье, испытываемое им, отражалось и на лице его мужа.

– Ты тоже, – хрипловато прошептал он, делая шаг вперед и сокращая расстояние между ними, а потом обнял Джареда за шею. Их поцелуй опалял своей силой, после него они отстранились друг от друга, задыхаясь, и, как один, повернулись посмотреть на большую широкую кровать.

– Итак… – начал Джаред.

– Хм?

– Как мы сделаем это?

Дженсен прекрасно знал, о чем спрашивал Джаред.

– Хочешь, бросим монетку?

Раскатистый смех заполнил каждый уголок комнаты, и Джаред наклонился, чтобы прижаться к шее Дженсена.

– Чья это была идея усыпать кровать лепестками роз?

– Подозреваю, наших сестер.

– Они розовые, Дженсен.

– Разве это не твой любимый цвет? – поддразнил его Дженсен.

– Нет, мой любимый – зеленый. Цвет твоих глаз, – Джаред подчеркнул это поразительное заявление, прикасаясь легкими поцелуями к коже вокруг глаз Дженсена и его ресницам, пока тот решительно старался подавить желание лишиться чувств.

– Рад угодить, детка, – выдохнул он.

– Ммм, как это любезно с твоей стороны, дорогой. Поэтому я сказал Алиссе разработать дизайн этой комнаты в зеленых тонах, – признался Джаред, немного покраснев. Дженсен удивленно моргнул, но когда увидел застенчивое выражение лица Джареда, то его удивление превратилось в самодовольство. – Заткнись!

– Я ничего не говорил.

– Тебе и не надо, Джен. Я и так все четко и ясно слышу. Да, я уже тогда влюбился в тебя, когда мы переделывали дом. Понятно? Может, я влюбился в тебя с самого начала.

– С самого?.. Ты хочешь сказать, с того дня, когда мы встретились?

Джаред отвел глаза.

– Знаешь, я тоже искал информацию о тебе в сети. Из нас двоих это ты чертовски привлекателен. Блин, вот так у других и развиваются комплексы, – проворчал он, сел на кровать и уставился на свои босые ноги. Дженсен стал перед Джаредом на колени и приподнял его подбородок, заставив взглянуть на себя.

– Разве ты не видел мои ранние дурацкие фотографии? Два слова, чувак: Эрик. Брэди.

– Заткнись. Эрик Брэди был практически идеальным. Я чувствовал, что мне… чего-то недостает. А потом ты пришел на ту встречу и был таким серьезным, и я обнял тебя, а ты стал таким сердитым, это оказалось настолько невозможно милым, что я захотел тебя обнять еще и еще, а ты даже не смотрел на меня, и мне было почему-то обиднее, чем обычно и…

– Эй, эй… дыши, – Дженсен неверяще покачал головой. – Ты считал, что тебе чего-то недостает? Как ты мог так думать?

– Ты себя видел?

– А ты себя видел?

Джаред раздраженно фыркнул.

– Я хотел сказать, что ты заинтриговал меня с самого начала. Все, чего мне хотелось – узнать тебя… все о тебе. Что тебе нравилось и не нравилось, что ты любил и ненавидел, что заставляло тебя смеяться или плакать. Я никогда раньше подобного не испытывал. К парню, во всяком случае, хотя, может, даже и к девушке. А ты держался так отстраненно и холодно, вел себя как невозможный придурок, что это должно было оттолкнуть меня, но злить тебя оказалось весело. Забавно было наблюдать, как ты метал молнии. Порой это и удручало, но потом я все равно прикалывался.

– Как на конвенциях? Вот черт! – Дженсен потрясенно взглянул на мужа. – Мы флиртовали. Все время мы именно этим и занимались. Это должно было быть только для видимости…

Джаред широко улыбнулся.

– Возможно, в самом начале…

– Прелюдия.

– Точно.

Джаред соскользнул с кровати и сел на пол перед Дженсеном. Он обхватил лицо мужа ладонями и наклонил голову, касаясь его нижней губы – посасывая ее, покусывая, облизывая, чем полностью отвлек внимание Дженсена. Когда Джаред так же принялся за мочку уха Дженсена, тот наконец смог схватить воздух ртом и заговорил, хоть и не очень четко.

– Думаю, ты мне нравился еще до того, как мы встретились, – признался Дженсен. Джаред замер.

– Что?

– Это, наверное, основная причина, по которой я вел себя с тобой как козел.

– Не из-за Мак?

– Ну, это тоже, в основном это, но… – Дженсен спрятал лицо, прижавшись к шее Джареда, и вздохнул. – Просто когда я впервые тебя заметил, еще до нашего знакомства, что-то в тебе меня задело, понимаешь? А потом мы встретились, и вдруг все, связанное с тобой, стало меня раздражать. Я не сразу понял, какие чувства испытываю. То, как у меня все закручивалось внутри, какое-то странное ощущение, появлявшееся каждый раз, когда ты был рядом. Я думал, это ненависть. Все заранее сложившиеся представления о том, какой ты, рассыпались, когда мы стали работать вместе. Ты казался таким классным парнем, а должен был быть ублюдком. Это раздражало; я не хотел ошибаться. Столько энергии ушло на то, чтобы недолюбливать тебя, и я просто считал, что обязан продолжать вести себя так. А затем Мак положила конец недоразумениям, и я не мог больше притворяться, – Дженсен поднял голову, когда Джаред нежно провел ладонью по его щеке. – Но только когда я подумал, что ты влюблен в Женевьев, то наконец признался себе, что люблю тебя.

– Женевьев? Какого черта все думают, что я влюблен в нее?

– Я нечаянно услышал, как вы с Чадом разговаривали на кухне на тех выходных, когда ребята приезжали в гости. Он сказал, что Сэнди рассказала ему. Ты помнишь?

– Да, помню. Сэнди услышала, как я разговаривал, ну, флиртовал с тобой по телефону, и не поверила, что «Джен» – это ты. Погоди-ка, – Джаред с подозрением взглянул на него. – Это потому?.. Это было тогда, когда ты?..

– Плакал как девчонка? Да.

– Как ты вообще мог думать, что я влюблен в нее, Дженсен?

– Я осознал свое заблуждение после того, как несколько дней наблюдал за вами. Тогда я понял, что ты ее не любишь.

– Что убедило тебя? – мягко спросил Джаред и прислонился к кровати, не отпуская Дженсена.

Дженсен посмотрел ему прямо в глаза, чтобы убедиться, что Джаред поймет всю глубину его уверенности.

– Ты не смотрел на нее так, как смотришь на меня. Ты ни на кого не смотришь так, как на меня.

– И как же я смотрю на тебя? – спросил Джаред так тихо, что если бы Дженсен не прислонялся к нему так близко, то не услышал бы.

– Точно так же, как я смотрю на тебя, – выдохнул он, и глаза защипало. – Как будто ты для меня – весь мир.

– Ты любишь меня, – с удивлением объявил Джаред.

– Это для тебя неожиданность?

– Ты любишь меня так же, как я люблю тебя.

– Я думал, мы это уже выяснили. Вообще-то я отчетливо помню, как мы еще и поженились в какой-то момент.

Джаред улыбнулся, и ямочки на щеках показались во всей красе, но прежде чем Дженсен смог оценить это, Джаред обнял его. Дженсен вздохнул и прижался ближе, чувствуя себя защищенным, любимым, счастливым. Какое-то время они сидели так, на полу, у изножья кровати, Дженсен прислонялся к груди Джареда, и они просто обнимали друг друга, перешептывались в сгущающейся темноте и наблюдали, как полумесяц поднимался в ночном небе, неярко освещая их комнату через широкое окно.

– Ты все еще нервничаешь из-за этого, Джен? Поэтому мы тянем время?

– Я не тяну время, – возразил Дженсен, но потом вздохнул. – Ладно, возможно, немного тяну. А ты нервничаешь?

– Да, – Джаред опять поцеловал его в шею. – Но это не означает, что мне не хочется заняться любовью. Я так сильно тебя хочу.

Дженсен повернулся и взглянул на Джареда, усмехнувшись, когда заметил немного расстроенное выражение лица. Очевидно, время разговоров прошло. Дженсен вскочил на ноги и через мгновение сорвал с себя галстук.

– Хочешь меня? Тогда иди и поймай, ковбой.

Джаред фыркнул и встал.

– Серьезно?

– Думаю, нам не надо слишком серьезно к этому относиться. Мы трусили все время с того момента, когда вернулись в Ванкувер. Конечно, нас немного отвлекали дела, связанные со свадьбой, но все же…

Дженсен начал расстегивать рубашку, но заметив, как потемнел взгляд Джареда, замедлил процесс, делая его более дразнящим. Когда он потянулся к ремню, Джаред оттолкнул его руки.

– Я хочу сделать это, – пробормотал он, сосредоточенно прикусив нижнюю губу. Дженсен стал расстегивать пуговицы на рубашке Джареда и попытался снять ее в тот же момент, когда Джаред начал стягивать брюки. Они остановились, взглянули друг на друга и расхохотались.

– Давай разденемся сами, хорошо? Над ловкими приемчиками по снятию одежды поработаем позже.

– Согласен, – пробормотал Джаред, раздеваясь до трусов-боксеров. Дженсен с минуту таращился на открывшуюся взгляду золотистую загорелую кожу, а потом набросился на своего новоиспеченного мужа, целуя его с таким энтузиазмом, что Джаред рассмеялся ему в губы. Дженсен отодвинулся и нахмурился, отчего Джаред засмеялся еще сильнее, а потом толкнул его на кровать, покрытую лепестками роз. – Сбавь обороты, у нас вся ночь впереди.

– А теперь кто тянет время? – выдохнул Дженсен, когда Джаред накрыл его своим более сильным, тяжелым телом. Боже, как же он любил, когда Джаред своим весом прижимал его к кровати. Или к любой горизонтальной поверхности, если честно. Или даже к любой вертикальной поверхности, раз на то пошло. Когда дело касалось Джареда, Дженсена легко было соблазнить.

– Хорошо, – фыркнул Джаред. – Признаю, я боялся. Несмотря на всю найденную информацию, я боюсь, что это не сработает. По техническим причинам, – он смущенно нагнул голову. – Я как бы большой, если ты не заметил. А ты как бы маленький. Ну, там, – лицо Джареда, как и лицо Дженсена, залила краска. – О Боже, неужели все геи проходят через это? Это так унизительно!

Дженсен старался, действительно старался, но не смог сдержать смех. Джаред зарычал, совершенно не находя это забавным.

– Заткнись!

– Ты поэтому сдерживаешься? – спросил Дженсен, отсмеявшись.

– Ну да.

– Из-за «техники»?

– Заткнись, Дженсен.

– А я ведь думал, это из-за того, что тебя смущает сама идея… ну, ты же не был геем. До меня. До нас.

– Что? Нет! – с негодованием вскрикнул Джаред. – Я так сильно хочу тебя трахнуть, что схожу с ума. Но я боюсь сделать тебе больно. Как ты мог думать, что я тебя не хочу?

Дженсен потерся щекой о щеку Джареда, чтобы успокоить его.

– Тебе не понравилось порно, которое мы смотрели.

Джаред скорчил рожицу.

– А тебе понравилось?

– Нет, оно было дрянным. Совсем не возбуждало.

– Абсолютно не возбуждало, – сказал Джаред и задумчиво прикусил губу. – Но все в тебе возбуждает меня, Джен. Может… ты будешь сверху? Думаю, так получится лучше.

– По техническим причинам?

– Серьезно, хватит уже об этом!

– Подожди. Ты намекаешь на то, что я меньше – немного меньше – поэтому так получится лучше?

– Ой, детка, размер не имеет значения, – с усмешкой утешил его Джаред.

– А теперь ты заткнись, – широко улыбнулся ему Дженсен, вздохнул и поцеловал в подбородок. – Хреново это у нас получается.

– Не, все у нас хорошо. И станет еще лучше. Первый раз всегда самый неловкий во всех отношениях. Я рассчитываю на то, что мы станем профессионалами к тому времени, когда вернемся из Мексики.

Они на несколько мгновений уставились друг на друга, и оба не делали ничего, чтобы ускорить процесс. Потом опять рассмеялись.

– У нас очень хреново получается.

– Вот уж точно.

– Подожди минутку, – Дженсена вдруг озарило. – Слезь с меня, Джей, – Джаред скатился с него, и Дженсен спрыгнул с кровати. У двери он оглянулся на своего озадаченного мужа. – Не двигайся.

Дженсен побежал на кухню, где Харли и Сэди удивленно смотрели на него несколько секунд, пока он их не успокоил, и собаки опять заснули, прижавшись друг к другу на своем месте. Дженсен открыл огромный холодильник и порылся в дальнем углу, быстро найдя то, что искал – спрятанное на нижней полке – улыбнулся про себя, радуясь, что никто этого не нашел. Он все же приготовил сюрприз для Джареда, просто думал, что они съедят его завтра. Но, возможно, Джареду это больше понравится сейчас. Дженсен схватил пару ложек из ящика со столовыми приборами, салфетку со стола и поспешил обратно в спальню.

– Что там у тебя? – спросил Джаред, как только Дженсен вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

– Сюрприз, – ухмыльнулся Дженсен, на коленях пройдя по кровати туда, где, опираясь на локти и терпеливо ожидая его, лежал Джаред. Дженсен устроился поудобнее, прижимаясь к боку Джареда, а тот приподнялся и сел, обнимая его за плечи, и поцеловал в ухо. Дженсен убрал салфетку с миски, открывая тройной шоколадный – молочный, белый и темный – залитый муссом бисквит со свежей клубникой, который он приготовил рано утром, когда Джаред с парнями уезжал выполнить последние перед свадьбой поручения. При виде лакомства Джаред от удивления широко распахнул глаза.

– Ах ты, хитрый ниндзя десертов, – весело укорил он Дженсена, выхватывая у него ложку и набрасываясь на бисквит. Дженсен ухмыльнулся и присоединился к нему. – Ммм, Боже, как вкусно, Джен, – простонал Джаред, отправляя еще кусочек в рот. Вдруг он взглянул на Дженсена, поджав губы. Потом шаловливо приподнял бровь и наклонился, прижимаясь к его губам в поцелуе, в котором они оба насладились вкусом роскошной сладости. Джаред тщательно слизал торт и сливки с губ Дженсена и отстранился, самодовольный донельзя, лишая возбужденного Дженсен дыхания. – Ты на вкус лучше, чем шоколад. Приятно это знать.

Ладно, хватит уже быть мистером Хорошим Парнем.

– Джаред?

– Ммм, да, детка? – его муж застонал, положив ложку бисквита Дженсену на плечо, а потом слизнул десерт и удивленно распахнул глаза, ему явно понравилась новая игра.

– Джей, тебе нужно… ах, – Дженсен на мгновение лишился дара речи, когда Джаред толкнул его на спину, положил на сосок шоколад и начал слизывать его.

Дженсен застонал, дыша с трудом, когда Джаред сел на него верхом, выкладывая ложкой кусочки бисквита по груди словно крошки, отмечающие извилистую дорожку от одного соска к другому. У Дженсена ложка со звоном упала на деревянный пол, он запустил руки Джареду в волосы, держась изо всех сил, пока тот медленно, но верно пытался лишить его любого подобия рациональной мысли.

– Фантазия… – выдохнул Джаред, облизывая и засасывая чувствительную кожу.

– А?

– Ты как десерт, вместе с десертом… – благоговейно прошептал Джаред, продолжая украшать ерзающего, перегревшегося Дженсена кремовой сладостью. – С тех пор, как ты рассказал мне о своих выдающихся кулинарных умениях, у меня была фантазия слизать что-нибудь сладкое с каждого дюйма твоего тела, – Дженсен запустил руку в боксеры, словно тисками обхватывая основание члена, чтобы не кончить от одних этих слов. Его действие отвлекло Джареда, и тот бросил на Дженсена страстный взгляд. – Хорошая идея, – пробормотал он, удивительно ловким движением стащив с них обоих боксеры. Потом Джаред опять погрузил ложку в миску с бисквитом.

Не нужно было быть гением, чтобы догадаться о его намерениях, но даже с сократившимися умственными способностями Дженсен осознавал, что все закончится, если Джаред сейчас прикоснется к нему губами. Он использовал стремительно тающую выдержку, чтобы дернуть мужа на себя и взглянуть ему в глаза.

– Если ты сейчас меня не трахнешь, – ловя воздух ртом, выдавил Дженсен, сглотнув, когда увидел, как потемнели глаза Джареда, – я больше никогда не приготовлю тебе десерт. Поиграть можем и позже.

– «Условие: вести себя хорошо» приобретает новое значение, ты так не думаешь? – тихо проговорил Джаред ему в губы, а потом поцеловал, глубоко проникая внутрь языком, медленно проводя им по языку Дженсена, и потянулся за смазкой, стоявшей на прикроватной тумбочке.

– Джаред… – хныкнул Дженсен. – Пожалуйста.

Джаред успокоил его, нежно целуя, проводя языком по острой линии подбородка, засасывая кожу у основания шеи. Дженсен почти ни о чем не мог думать, кровь мчалась по венам, шумела в ушах, отрезая весь мир кроме Джареда. Джареда над ним. Джареда вокруг него. Джареда внутри него.

У Дженсена почти болезненно перехватило дыхание в груди, когда он почувствовал, как длинный скользкий палец проникает в него. Глаза распахнулись шире при этом, по всему телу прошла дрожь от диковатого пылкого взгляда Джареда, пока один палец входил и выходил из него медленно и глубоко. Вскоре внутрь толкнулся еще один, и Дженсен ахнул, уронив голову на подушки, хватаясь за простыни; каждый дюйм его тела стал таким чувствительным, что от прикосновения заблудившихся лепестков роз к пальцам по коже восхитительно бежали мурашки.

– Еще, – проскрипел он, и Джаред добавил третий палец, двигая ими вперед-назад, водя по кругу, раздвигая их, подготавливая и дразня его; тело Дженсена выгнулось над кроватью при первом прикосновении к простате, каждое нервное окончание словно зажглось. У него вырвался какой-то дикий звук – низкий и горловой, звук, которого он точно никогда раньше не издавал, и Дженсен услышал, как Джаред зарычал в ответ. Когда он открыл глаза, то увидел нависшего над ним Джареда, тот тяжело дышал, ноздри раздувались, челюсть была сжата, а зрачки стали такими большими, что глаза казались черными как ночь.

– Сейчас? – спросил Джаред, его голос звучал хрипло, сорванно. Дженсену потребовалась вся сила воли, чтобы просто кивнуть.

И тогда Джаред убрал пальцы, а на их месте оказался его скользкий, большой, горячий, твердый член, выделявший естественную смазку, и мучительно медленно начал входить, что вызывало несильное жжение. Дженсен задержал дыхание и почувствовал, что Джаред сделал то же самое. Это было нелегко. Это причиняло боль, но она не оказалась невыносимой; скорее, возникло странное ощущение предыдущей пустоты, сменившееся на чувство почти невыносимой наполненности.

Целостности.

Джаред вошел в его тело так же, как вошел в его жизнь – сперва медленно, но потом ослепительно быстро, привязывая Дженсена к себе раз и навсегда.

Потом Джаред остановился, его член пульсировал внутри, словно в такт сердцебиению Дженсена, подумалось тому. Но все связные мысли покинули его в следующую секунду, когда Джаред наклонился поцеловать его неспешно и нежно, переплетая их пальцы вместе и поднимая сомкнутые руки над головой Дженсена, он провел губами по линии подбородка, пока не добрался до уха и стал нашептывать Дженсену слова любви, начиная двигаться. Назад-вперед, легко-глубоко; длинные, медленные толчки, из-за которых Дженсен висел на волоске от помешательства, пытаясь удержаться и не разлететься на мелкие кусочки. Дженсен сжал Джареда ногами за бедра, держа его ближе к себе.

– Посмотри на меня, Дженсен.

Дрожа всем телом, Дженсен открыл глаза, и неудержимо притягательный взгляд Джареда захватил его, поймал в ловушку так, что он не мог отвернуться, хотя Дженсену совсем не хотелось смотреть в сторону. Джаред поднялся над ним словно воин, напряглись мускулы на руках и плечах, жилы на шее; лицо выражало, насколько он владел собой.

Джаред был великолепен.

И он сдерживался, сквозь туман в сознании понял Дженсен. Это было неправильно. Дженсен приподнял бедра и с силой качнулся навстречу Джареду, застав того врасплох. Но его муж осознал, в чем дело, и через секунду подался назад, почти до конца, а затем начал вбиваться в Дженсена сильно, горячо и беспощадно, ни на мгновение не отводя глаз от его лица.

Дженсен ахнул, чувствуя, как краснеет, как его лихорадит, оргазм приближался, грозя уничтожить в нем все своей силой. Он никогда не испытывал ничего подобного. Никогда. Ни с кем; только с Джаредом, который опять толкался в него с неослабевающей энергией, ускоряя ритм, крепче сжимая ладони Дженсена, с каждым движением касаясь члена Дженсена, прижимая его к животу. Их тела блестели от пота, мышцы дрожали и напрягались, а Джаред менял позицию, пока не стал задевать простату Дженсена при каждом резком толчке. Дженсен закрыл глаза, и под веками взорвались звезды, удовольствие ошеломляло, почти вытесняя возможность дышать, и он порадовался тому, что почувствовал привычное предупреждающее покалывание в основании позвоночника и то, как поджались яички; Дженсен с удивлением и даже благодарностью заметил, что смог так долго продержаться, потому что вдруг он уже выстанывал имя Джареда и кончал, кончал, кончал, выгибаясь над кроватью, пока Джаред вбивался в него сильнее, быстрее, один раз, два, а потом все мышцы в его теле напряглись, и Дженсен почувствовал, как Джаред заполняет его мокро, скользко, тепло, и услышал, как тот простонал его имя, сваливаясь сверху, полностью выбившийся из сил.

Но переполненный эмоциями.

Возможно, прошло несколько минут или часов, прежде чем они отдышались, прежде чем сердца перестали вырываться из груди, прежде чем они могли думать, а тем более говорить.

– Чертов Гугл ничего не говорил о том, как это здорово, – пробормотал Джаред, все еще тяжело дыша. На мгновение воцарилась полная тишина, а потом Дженсен фыркнул. Он откинул голову и рассмеялся, и Джаред, улыбаясь, взглянул на него. – Мне нравится твой смех. Думаю, это мой самый любимый звук в мире. Я его везде узнаю, – тихо сообщил он, но с такой любовью и уверенностью, что Дженсен затих, ощущая, как его переполняют эмоции.

Дженсен потянулся и поцеловал своего мужа нежно и ласково.

– Ты… самый добрый, самый щедрый человек, которого я знаю, у тебя самое великодушное сердце, и мне так… так повезло быть любимым тобой, ты даже не представляешь…

Дженсен замолчал, когда непрошеные слезы навернулись на глаза, а потом пролились и сбежали по вискам.

– Это мне повезло, Джен, – прошептал Джаред, его глаза тоже блестели, когда он смахнул слезинки с лица Дженсена. – Это я – счастливец. Ты думаешь, я не вижу, как ты заботишься о своей семье? То, как ты приглядываешь за мной? Даже когда мы не были друзьями, ты защищал меня. А теперь… – Джаред сглотнул. – Ты – весь мой мир.

– Я люблю тебя, Джаред, – мягко произнес Дженсен, надеясь, Джаред поймет, что это все объясняло.

– Я люблю тебя, Дженсен, – Джаред слизнул слезы в уголках его глаз. – И я уверен, именно так и бывает с настоящей любовью.

– Я не знал… кажется, что одной жизни с тобой будет недостаточно. Я никогда раньше так не любил.

– Никогда ничего подобного не случалось. Никто не сравнится с тобой. Ничто не сравнится с этим, тем, что у нас есть, тем, что у нас только что было, – Джаред вздохнул и, скатившись с него, лег на бок и приподнялся на локте, а Дженсен прильнул ближе, ему уже не хватало тепла прижимавшего его к кровати тела. Джаред протянул руку и поднял с пола одну из рубашек, чтобы вытереться, особо нежно обращаясь с Дженсеном. Тот улыбнулся при этом, кончиками пальцев рисуя замысловатые узоры на груди мужа. Но когда Джаред отбросил рубашку, то Дженсен поймал его ладонь и поцеловал каждый палец по очереди, чуть засасывая костяшки.

– Думаешь, так будет всегда?

– Думаю, станет еще лучше. Потому что я, совершенно очевидно, неповторим в постели.

Дженсен фыркнул, а потом ухмыльнулся, заметив самодовольную улыбку мужа.

– Ты – идиот.

– Идиот, который неповторим в постели.

– Думаю, тебе придется предоставить больше доказательств, чтобы чем-то обосновать это притязание.

– Даже так? – Джаред прижался носом к щеке Дженсена.

– Угум.

– Дженсен?

Он щекой почувствовал, как Джаред улыбается шире, и от одной мысли об этих ямочках Дженсен растаял.

– Да, Джей.

– Уже время «Вести себя хорошо»?

Харли и Сэди вскочили, когда на следующее утро Дженсен вошел на кухню, где Джаред готовил завтрак, на тарелках уже лежали гренки по-французски, а на плите, поджариваясь, шипел омлет и сосиски.

– Доброе утро, солнышко, – усмехнулся Джаред мужу.

– Доброе утро, – Дженсен застенчиво улыбнулся, и щеки у него немного покраснели. Это было так мило, что Джаред не мог сдержаться. Бросив приготовление завтрака, он отогнал собак от их второго папочки и обнял Дженсена, с удовольствием чувствуя, как тот буквально растаял в его руках. Потом Джаред поцеловал его: шею, подбородок, то нежное чувствительное местечко за ухом, щеку, висок, лоб, кончик носа, а потом наконец прижался губами к губам, никуда не спеша, и закончил все тем, что прикусил нижнюю губу Дженсена, отчего тот не мог отдышаться, а сам Джаред весьма возбудился. Опять.

– Вот так надо говорить «доброе утро». Делай конспект, Эклз, потом будет экзамен.

– Вообще-то Эклз-Падалеки.

– Черт, мне нравится, как это звучит!

– Мне тоже, – широко улыбнулся Дженсен, обнимая Джареда за шею и целуя теперь его до беспамятства. – Яйца.

– А?

– Яйца горят.

– Ой! – Джаред бросился к плите как раз вовремя, чтобы спасти положение и завтрак. Им нужно было заправиться, чтобы вернуться к занятиям любовью. Он фыркнул, когда Дженсен включил радио и, двигая бедрами, пританцовывая, пошел к холодильнику, достал кленовый сироп и молоко и поставил их на стол рядом с гренками.

– Что это за песня? Она мне даже нравится.

– Не знаю, – пробормотал Джаред, начав вслушиваться в слова. Какая-то девчонка пела о том, что чистит зубы, отпив виски из бутылки. Какого черта? Он взглянул на Дженсена, но его муж лишь пожал плечами и, поддавшись дурной привычке, стал двигаться под эту мелодию. Джаред несколько секунд наблюдал за тем, как Дженсен тряс своим великолепным телом, выглядя до нелепого сексуально в темно-синих трусах-боксерах и серой майке – Джаред был одет примерно так же. Что? Они все равно собирались раздеться, как только он сможет это устроить, поэтому не существовало веской причины наряжаться к завтраку.

Дженсен, пританцовывая, приблизился, и Джаред рассмеялся, повторяя его движения, пока они не начали двигаться синхронно, совсем как в гэг-рилах к «Сверхъестественному». Тогда Дженсен сменил тактику и с улыбкой и хищным выражением зеленых глаз стал преследовать Джареда, не сбиваясь с ритма и заставляя его упереться в стеклянные двери, выходившие во внутренний дворик. Потом Дженсен вплотную прижался к нему, а Джаред положил ладони на прохладное стекло, раздвигая ноги, чтобы муж стал между ними, так что разница в росте свелась к нулю. Дженсен поставил руки на стекло по обе стороны от головы Джареда и наклонился к нему, чтобы провести языком по нижней губе, требуя, чтобы его пустили внутрь. И опять Джаред был не в силах отказать.

Он всего себя готов был отдать Дженсену.

Движение горячего скользкого языка Дженсена испепелило все до последнего нервные окончания Джареда. Его до сих пор озадачивало то, каким образом Дженсену удавалось при каждом поцелуе оказывать на него такое действие. Джаред шумно вздохнул, когда Дженсен наконец решил оторваться от него и вернуть контроль над губами и разумом.

– Ммм. Тебя точно нельзя отдавать, – пробормотал он Джареду в губы, словно не желая разрывать связь между ними.

Руки Джареда как-то оказались на бедрах Дженсена во время поцелуя, поэтому Джаред притянул его ближе, решив держать крепче.

– Как мы сможем заниматься чем-то в повседневной жизни, если мне так сложно отпустить тебя, а тем более потерять из виду даже на минуту?

– У тебя тоже так, да? Ну, по крайней мере, мы – одержимые друг другом и взаимно зависимые чудаки. Все хорошо, Джей. У нас все получится.

Джаред фыркнул.

– Да. Получится, ведь так? Даже обсуждать не надо.

– Это вторая натура.

– Это просто.

– Это мы, – произнесли они в унисон и улыбнулись друг другу, уверенные в своей любви, совсем не удивляясь такой синхронности.

Они долго там стояли, рассматривая друг друга, обмениваясь поцелуями, легкими как воздух, мимолетными, нежными как лепестки цветов, не закрывая глаз, не отрывая орехового взгляда от зеленого. Джареду показалось, что он видел всю свою жизнь в глазах Дженсена. Их прошлое, настоящее, будущее. Видел их надежды и мечты, дом и очаг, семью, друзей и… Дженсена, нежно прижимающего ребенка к своей широкой груди. У Джареда дыхание перехватило от потрясающей четкости этого образа, одна мысль об их собственной семье с детьми, когда-нибудь, очаровала его, ему не терпелось поговорить об этом с Дженсеном.

Но времени для этого было достаточно позже, гораздо позже. Сейчас наступило время только для них двоих.

И опять теряясь в глазах Дженсена, Джаред испытывал радость, счастье, и здесь, именно здесь – в глубинах этих изумрудных глаз, если вглядеться пристальнее – а когда дело касалось Дженсена, Джаред всегда так и делал – он мог поклясться, что заметил золотой отблеск рая.

Начало…

* Ты падающая звезда, ты машина на горизонте,
Ты ориентир на песке, когда я уезжаю очень далеко.
Ты бассейн в августовский день,
Ты – самая замечательная вещь в мире.
Ты застенчив, но это очень мило,
А когда ты улыбаешься мне, ты точно знаешь, что делаешь.
Малыш, не притворяйся, что не знаешь, что это правда,
Ты все видишь, когда я смотрю на тебя.
Ты аттракцион, ты талисман.
Ты зажигаешь меня, заводишь.
Ты – загадка, ты будто из космоса…
Ты каждая минута каждого моего дня.
И я не могу поверить, что я твой,
И я целую тебя потому, что могу.
Что бы ни встретилось нам на пути, мы все переживем,
Потому что это то, на что способна наша любовь…
И в этой сумасшедшей жизни, через все эти безумные времена.
Это ты, это ты… Благодаря тебе я пою…
Ты каждая строка, ты каждое слово, ты мое все…
Ты каждая песня, которую я подпеваю,
Потому что для меня ты – весь мир.

Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/m/michael_buble/everything.html#ixzz1ZGgdR8UH

Эпилог

– Джей, тревога – миньоны!

– Вот черт! Как раз когда мы хотели рассказать все Эрику.

– Замечательно. Кажется, тут вся банда, – пробурчал Дженсен, наблюдая, как Эрик, Боб, Фил, МакДжи и Сэра Гэмбл направлялись к ним, а миньоны замыкали процессию, чопорные и странно синхронные, как всегда. Он ощутил горечь утраты, подумав о Киме Мэннерсе и том, как всем его не хватало.

Они с Джаредом знали, что Эрик появится на площадке в первый день съемок пятого сезона, и хотели ему первому сообщить новости. Дженсен взглянул на своего мужа – они были женаты уже месяц – и совсем не удивился тому, что Джаред смотрел на него в ответ, не скрывая эмоций, не пряча любви. Вот же слабохарактерный романтик!

– Если ты и дальше будешь на меня смотреть с таким выражением, нам не нужно будет ничего говорить, Джей.

Джаред ухмыльнулся, показывая ямочки на щеках, что неизменно заставляло Дженсена испытывать желание – это умение Джаред отточил, пока они проводили медовый месяц в Мексике. Не то чтобы Дженсен возражал. У него появился свой собственный арсенал замечательных умений, когда дело касалось Джареда.

– Чувак, мы всем расскажем, что ли? – нерешительно спросил Джаред.

– Это продюсеры и исполнительные продюсеры канала. Сказать одному – все равно, что сказать им всем, – ответил Дженсен. – Давай посмотрим, как все получится. Мы же не собираемся рекламировать нашу большую гейскую любовь. Мы просто не прячем ее, – он взглянул на решительные выражения лиц миньонов. – Иисусе. Почему у меня плохое предчувствие, как будто нам придется подписывать еще один чертов контракт, когда мы им все скажем?

Джаред рассмеялся.

– Может, они сделают новое приложение «Условие: не вести себя хорошо».

– Или «Условие: не вести себя вообще никак», по которому обе стороны должны притворяться, что не влюблены и не женаты, пока находятся на территории, являющейся собственностью канала.

– Даже не шути об этом, Джен. Я лучше уйду из шоу, – тихо, но серьезно произнес Джаред, когда коллектив продюсеров и директоров приблизился к ним. Он обнял Дженсена за плечи, а тот прислонился к нему, что стало уже естественной реакцией.

– Привет, парни! – радостно поприветствовали их Эрик и остальные продюсеры. Миньоны держались позади, пока они здоровались и обменивались объятиями. При первом же перерыве в разговоре Номер Три сделал шаг вперед и сосредоточенно уставился на них. Хватка Джареда на его плече стала сильнее в то же время, когда Дженсен крепче обнял мужа за талию. А миньоны ухмыльнулись им.

Дженсен и Джаред, как один, моргнули, лишившись дара речи, когда Три заговорил с ними в первый раз почти за пять лет.

– Мистеры Эклз-Падалеки.

– Чего? – Эрик выглядел весьма сбитым с толку, смотря на своих коллег-продюсеров. – Странно. Готов поклясться, он сказал…

– Поздравляем вас с недавним бракосочетанием, джентльмены, – Номер Три продолжил низким грудным голосом, игнорируя растерянную съемочную команду, а потом вопросительно приподнял бровь.

– Э... – начал Джаред, и Дженсен готов был расцеловать его за то, что он взял разговор на себя. Потом, конечно, Джаред взял и сказал: – Дженсен.

Черт!

– Спасибо, – выдавил он, стараясь оценить реакцию миньонов и задаваясь вопросом, откуда они узнали. Хотя, кажется, выглядели они весьма невозмутимыми. Хо-ро-шо.

– Я повторяю: чего? – Эрик, ну, повторил.

– Погодите. Что такое? – спросил Фил.

– Э, да. Присоединяюсь, – встрял Боб.

Леди и джентльмены, вот она, творческая группа «Сверхъестественного».

Дженсен сделал глубокий вдох и выпалил:

– Мы летом поженились.

– Оба? – спросила Сэра со счастливой улыбкой. – Конечно. Вам всегда надо посоревноваться, совсем как Сэмми и Дин. Поздравляю, мальчики. Каким же девушкам так повезло?

– Парни, вы устроили двойную свадьбу? – пошутил МакДжи. – Потому что это было бы забавно.

– Эмм, – Джаред всячески пытался внести свою лепту в разговор. Дженсен ободряюще улыбнулся ему. – Мы вышли замуж друг за друга. Видите? – Джаред схватил левую руку Дженсена, размахивая одинаковыми обручальными кольцами перед недоверчивыми лицами их боссов.

– Охренеть! – сказал Эрик.

– Святые угодники, охренеть! – почувствовал себя обязанным уточнить МакДжи.

– Святые угодники, охренительно охренеть! – подчеркнул Фил, лишь бы сострить.

– Фанаты просто обделаются, – вставил Боб.

– Фу, гадость какая, Роберт, – поморщилась Сэра. – Забудьте о фанатах на секунду. Вы, ребята, должны мне пятьдесят баксов. Раскошеливайтесь!

– Что? – к Дженсену вернулся голос, и они с Джаредом сурово уставились на своих продюсеров.

– Подтекст, мальчики, подтекст, – объяснила Сэра с ликованием, кладя деньги в карман. – «Сверхъестественное» никогда не станет «Легендарной историей любви Сэма и Дина Винчестеров», если Дженсен и Джаред Эклз-Падалеки не будут играть эти роли. Я всегда говорила, что у нас самые умные фанаты.

– Действительно, – вставил Номер Три, опять присоединяясь к разговору, и Дженсен почувствовал, как обострилось «паучье чутье». – Расслабьтесь, мистер Эклз-Падалеки… – миньон запнулся на мгновение. – Хм. Вы оба мистеры Эклз-Падалеки. Как же нам вас различать? О, знаю, – он ухмыльнулся им – и получилось это даже не очень зловеще. Скорее, похоже на дружелюбно. Номер Три указал на Дженсена: – Вы будете Номер Один, а ваш муж может быть Номером Два, – он широко улыбнулся им, а остальные миньоны последовали его примеру.

Иисусе. Рядом с ним Джаред подавился воздухом.

Номер Три рассмеялся, выглядя гораздо более похожим на человека, чем когда-либо.

– Расслабьтесь, Номер Один. Мы здесь только для того, чтобы вручить ваши новые контракты. Опять наступило то самое время года.

– Вот дерьмо, – пробормотал Джаред, озвучив то, что вертелось у Дженсена на кончике языка. Дженсен взял конверт у Номера Три, вытащил контракт и пролистал страницы, окидывая их опытным взглядом. Потом вернулся к началу и еще раз пролистал все страницы.

– Где «Условие: вести себя хорошо»? – спросил он.

– Честное слово, Номер Один! Вам больше не нужно «вести себя хорошо», не так ли?

– Подождите, – перебил их Джаред. – «Условия: играть в маму-папу» тут тоже нет.

– «Условия: играть в маму-папу»? – Номер Три элегантно приподнял бровь.

– Приложение о жилье в Ванкувере. Его нет, – серьезно произнес Дженсен. – Это значит, что мы теряем наш дом? – Джаред схватил его за руку и сжал ладонь. Их дом. Боже.

– Прошу меня извинить, – сказал Номер Три с чем-то вроде раскаяния, – хотелось оставить самое лучшее напоследок, – он вручил Дженсену еще один конверт. – От лица канала мы желаем вам обоим наилучшего в вашем браке и в жизни, начиная с этого дня.

Дженсен подозрительно взглянул на миньонов, открыл конверт и достал пачку официальных бумаг. Это были документы о передаче прав собственности. На их жилье в Ванкувере. На их дом. Они с Джаредом бросили изумленный взгляд на миньонов и заморгали, когда те доброжелательно им улыбнулись.

– Наслаждайтесь вашим новым домом. Наши поздравления вам обоим.

– Поздравляем, – Номер Один и Два – миньоны, то есть – произнесли в унисон. Все трое протянули руки, и Дженсен с Джаредом автоматически пожали их.

– Вы отдаете нам наш дом? – Джаред наконец обрел голос, чтобы задать вопрос.

– Да. Считайте это запоздалым свадебным подарком.

– Наш дом? Свадебный подарок? – Дженсену казалось, что надо уточнить.

– Он полностью ваш. И всегда был. Вы можете представить, что кто-то другой будет там жить, когда вы сделали дом своим?

– Нет, мы бы купили его у вас, – сказал Джаред, и Дженсен кивнул, соглашаясь. Миньоны выглядели довольными.

– Также с прискорбием сообщаем вам, что мы втроем покидаем команду «Сверхъестественного», чтобы присоединиться к «Тайнам Смолвиля» на время финального сезона сериала, – проинформировал их Номер Три, и даже продюсеры при этом объявлении выглядели шокированными. Номер Три лишь пожал плечами: – Мы идем туда, где в наших услугах нуждаются больше всего. В данный исторический момент нас манят «Тайны Смолвиля».

У Дженсена мелькнула какая-то мысль, когда упомянули сериал, в котором он раньше снимался.

– «Тайны Смолвиля»? – спросил он.

– Да.

– Вы нужны на съемках «Тайн Смолвиля»?

– Несомненно.

– А вы будете там, э… манипулировать какими-нибудь контрактами?

– Мы не манипулируем, мистер Эклз-Падалеки, мы модифицируем.

– Хм. Как, например, Дополнительное распоряжение для «Тайн Смолвиля»? – Дженсену казалось, он наконец стал кое-что понимать. Еще не совсем осознавая, что это означало, он чувствовал, что время и Майкл Розенбаум покажут. Джаред уставился на него в неверящем удивлении.

Номер Три лишь улыбнулся, широко, как Чеширский кот.

– Очень подходящее название. Именно так. Полагаю, вы наконец понимаете, за какую команду мы играем.

– Возможно, наконец понимаю, – ухмыльнулся ему Дженсен, опять пожав руку. – Пожалуйста, модифицируйте любыми способами.

Номер Три улыбнулся ему с искренним весельем, а потом кивнул продюсерам.

– Доброго вечера, мисс Гэмбл, джентльмены. И удачи вам, мистеры Эклз-Падалеки. Мы прощаемся с вами, – и с этими словами миньоны повернулись и ушли, вскоре исчезнув из вида.

Дженсен смотрел, как они уходят, не в силах сдержать дрожь, пробежавшую по спине. Сверхъестественное, вот уж точно.

Он пораженно покачал головой и тихо фыркнул, когда Джаред пихнул его плечом и вопросительно приподнял бровь.

– Ты же понимаешь, что тебе придется объяснить произошедшее, да?

Дженсен улыбнулся.

– Со временем.

Джаред шагнул ближе, и теперь их разделяло очень небольшое расстояние.

– Хочешь сходить со мной куда-нибудь вечером, Эклз? Я приглашаю на ужин, а ты все расскажешь об этих парнях.

– Ты приглашаешь меня на свидание, Падалеки? – широко улыбнулся Дженсен, несмотря на все, что они прошли, настоящего свидания у них еще не было даже во время медового месяца, когда, если быть честными, у них имелись другие… э… приоритеты.

Джаред наклонил голову чуть ниже, почти касаясь носом носа, и Дженсену пришлось напоминать себе, что нужно дышать.

– Смотря по обстоятельствам. Ты потом согласишься на секс?

– На первом свидании? – Дженсен ахнул в притворном ужасе, потом обхватил лицо мужа ладонями. – Конечно же.

– Йи-хо! – прошептал Джаред, а потом Дженсен поцеловал его.

– Здорово. Чертовски замечательно, – пробормотал Эрик, – именно когда Люцифер восстал из глубин ада, а Сэму и Дину нужно предотвратить проклятый апокалипсис, вы двое болванов взяли и поженились! – казалось, Эрик с трудом сдерживался, чтобы не начать рвать оставшиеся на голове волосы. Вдруг он свирепо уставился на парней. – Никаких влюбленных взглядов на площадке! Никаких поцелуев взасос между дублями! Я внесу условие «никаких поцелуев» в ваши контракты! Куда собрались эти парни с канала? Да пошли «Тайны Смолвиля» на хрен!

Дженсен и Джаред расхохотались, услышав тираду Эрика, а Джаред почти пополам согнулся от смеха, когда Сэра отвесила Крипке подзатыльник, а Боб шлепнул по животу.

Джаред пошел утешать Эрика – потереть лысую голову и похлопать по животу – а также напомнил их боссу, что они с Дженсеном могли вести себя профессионально, когда того требовала ситуация. Они собирались держать свои либидо под контролем, как он, подмигнув Дженсену, с ухмылкой заверил продюсеров, при условии, что рабочие дни не будут безумно долгими. В противном случае им понадобятся регулярные перерывы на секс и минеты – да, именно так Джаред и сказал – и он определенно убедится, чтобы это требование тоже вписали в их контракты. Дженсен покраснел и с улыбкой взглянул на Джареда.

На самом деле он просто сиял, сосредоточив все внимание на своем муже, и думал о том, насколько изменились их жизни за последние четыре года: как из обмана могла вырасти правда, как дружба расцвела из вражды, но в особенности о том, как любовь побеждала ненависть.

И это – да поможет ему Бог, наконец понял Дженсен – было единственной правдой, которая имела значение.

Поиск по сайту: