Глава тридцать третья. На Пристани парковаться практически негде

На Пристани парковаться практически негде. Улочки узкие, и почти все — с булыжной мостовой. Туристов, конечно, привлекает, но изначально улицы предназначались для лошадей, а не автомобилей, и это сказывается. Возле «Запретного плода» нет парковки для сотрудников, потому что нет места. Пришлось парковать джип за квартал и идти пешком. Я не успела слишком приблизиться к кроваво-красной неоновой вывеске, как Натэниел взял меня за руку и повёл в переулок, о существовании которого я даже не подозревала. Нет, я знала, что этот переулок есть, я только не знала, куда он ведёт. Мне как-то не пришло в голову, что должен быть служебный вход для артистов, как в «Цирке проклятых».

Переулок — он переулок и есть, узкий, кривой, не такой чистый, как хотелось бы, плоховато освещённый и неприятный для моей клаустрофобии. Не катастрофично, просто напоминает, что переулок, где я могу коснуться обеих стен сразу, слишком узок, чтобы быть для меня уютным.

Я собиралась только забросить Натэниела в клуб и поехать на встречу с первым клиентом, но звонок по сотовому сильно облегчил мой график. Оказывается, встреча со вторым клиентом, который стал первым, отменяется. По словам Мэри, адвокат пояснил, что у него неожиданно возникла необходимость заняться делами другого клиента. Перевод: надо кого-то выручать из кутузки под залог. Не обязательно так, но почти наверняка. Я за годы насобачилась переводить слова адвокатов, хотя сама на адвокатском жаргоне не говорю. Жаргон придуман, чтобы посторонние не понимали, и с этой работой он справляется.

Итак, первый клиент в этот вечер у меня оказался в девять часов, и освободилось время проводить Натэниела в клуб и поговорить с Жан-Клодом. Бог свидетель, тем для разговора достаточно.

Вот так и получилось, что я шла по переулку, следуя за широкими плечами Натэниела — они чуть не задевали за стены. Дольф, наверное, здесь бы вообще не прошёл.

Натэниел замедлил шаг. Я не видела, что там перед ним, но по его позе поняла, что как-то там не так. Женские голоса, заведённые, высокие, вопили:

— Брэндон! Брэндон!

Он махнул им рукой и повернулся. Я увидела группу женщин на ступенях, ведущих к двери, над которой висела яркая лампа.

Я подалась к Натэниелу и почти шепнула:

— Почему мне кажется, что Брэндон — это ты? И полагается ли им здесь быть?

Он шепнул в ответ, улыбаясь и маша рукой женщинам, которые стали спускаться по ступеням, будто колеблясь, идти ли ему навстречу.

— Мой сценический псевдоним. Нет, не полагается. Охрана не должна сюда никого пускать.

Он направился им навстречу. Я поймала его за руку:

— Не лучше ли вернуться?

— Наверняка им нужен автограф или меня потрогать. Все должно быть нормально.

— Должно быть, — сказала я.

Он потрепал меня по руке:

— Скажи я тебе, что они не психованные тётки, я бы соврал. Но вряд ли они замышляют плохое.

— Я бы все-таки вернулась.

— Нет, — достаточно твёрдо сказал он. — Это мои фанатки, Анита, и это моя работа. Я буду улыбаться и с ними разговаривать, а ты можешь притвориться моим телохранителем, или менеджером или кем ещё, но плохо для бизнеса, если ты будешь моей подружкой. Это разрушает иллюзию.

— Иллюзию?

Он улыбнулся:

— Что я могу им достаться.

Я заморгала — так бывает, когда получаешь больше информации, чем хотелось, и не знаешь, что с ней делать.

— Ладно, — сказала я. — Я буду охранником.

С этим я справлюсь. Я знаю, как это делается.

Он пропустил меня вперёд — где я и шла бы, будь я телохранителем. Он не пытался спорить, поскольку мог махать и переговариваться через мою голову. Я старалась сохранить лицо непроницаемое и без раздражения. Кажется, не удалось.

Их было четверо: две блондинки, шатенка и ещё одна с волосами такими же чёрными, как у меня. Хотя её цвет был явно из флакона — слишком ровный, весь-весь чёрный, без оттенков. Чёрным волосам не полагается выглядеть так, будто ты вылила на себя бутылку чернил. Ну, может, я опять придираюсь.

Натэниел, он же Брэндон, болтал с этими тётками совершенно профессионально. Две блондинки были здесь постоянными посетительницами, давно перешли на «ты».

— Нам по электронке сообщили, что сегодня ты выступаешь, мы так сразу и вскинулись! — щебетала одна из них, все время трогая Натэниела за руку. Они привели подругу, ту черноволосую. Она новенькая, но видела его портреты на веб-сайте клуба. А я и не знала, что у «Запретного плода» есть свой сайт. Впрочем, у меня нет компьютера, так какая мне разница?

Черноволосая, запинаясь от волнения, сказала:

— Потрясающие там твои портреты.

Она поглядывала на него украдкой, будто боялась посмотреть прямо. Одна из блондинок взяла у неё самый настоящий блокнот для автографов, потому что она — цитата: «Слишком стесняется, чтобы попросить самой». Конец цитаты.

Шатенка в этом празднике визгов участия не приняла. Она посмотрела на меня взглядом совсем не дружелюбным.

— Это кто? — спросила она.

Я стояла на верхней ступеньке у двери, свободно опустив руки вдоль тела, стараясь выглядеть как телохранитель, но короткая юбка в сочетании с сапогами на каблуках не слишком этому способствовали.

— Охрана, — ответил Натэниел, улыбаясь и подписывая черноволосой автограф.

— Не помню я здесь таких, — сказала шатенка.

— Я новенькая.

Шатенка вроде бы мне не поверила — скрестила руки под небольшой тугой грудью и посмотрела на меня сурово. Я мило улыбнулась в ответ.

Она помрачнела, между бровями легли морщины. Мне это понравилось.

Натэниел бросил на меня короткий взгляд, весьма красноречиво говоривший: «Веди себя хорошо». Я и вела себя хорошо — стояла и улыбалась, не мешала блондинкам хватать его за локти, за спину, но когда одна из них потрепала его по заднице, этого мне хватило.

Я отвалилась от стены и сказала:

— Леди, Брэндону надо зайти и подготовиться к выступлению.

Я сумела не перестать улыбаться, даже когда одна из блондинок забросила руки ему на шею и поцеловала в щеку. Вторая вцепилась с другой стороны и поцеловала в другую щеку.

Тут я схватила его за руку и отвела так, чтобы открыть дверь. Две светловолосые продолжали за него цепляться. Чёрная краснела, а шатенка все ещё мрачно дулась. Я держала улыбку, хотя это, скорее, была уже гримаса.

— Бетт-Энн, Пэтти, если вы меня не отпустите, я не смогу выйти на сцену, — сказал Натэниел.

— Оставайся здесь с нами, и мы тебе это простим, — ответила одна из них.

Я глянула себе за спину и увидела мужчину в чёрной рубашке. Это был Базз, вампир, который обычно стоит у этой двери. Чёрные волосы у него были подстрижены обычным ёжиком, из-под них блестели светлые глазки, а мышц у него куда больше, чем может понадобиться мертвецу. На рубашке было написано «ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД», а ниже помельче «СЕКЬЮРИТИ». Вообще я от Базза не в восторге, но сегодня обрадовалась, его увидев. Прибыла подмога.

Я бы могла расчистить лестницу, если бы можно было действовать жёстко, но вести себя приветливо и в то же время твёрдо — это вне моих возможностей. Я просто этому никогда не обучалась.

Базз нацепил на лицо улыбку раньше, чем женщины у меня за спиной успели его рассмотреть. Он был мёртвым недавно, лет двадцать, а потому для мертвеца выглядел очень живо. Его многие не отличили бы в толпе. Большинство считает, что вампиры постепенно приобретают способность выдавать себя за людей, но мой опыт говорит обратное. Чем старше, тем он меньше человек, просто лучше владеет ментальной манипуляцией, и люди не замечают.

— Леди, а вам здесь быть не полагается, — жизнерадостно и приветливо произнёс Базз.

Он протиснулся мимо меня — мускулы вздувались так, что, казалось, нам не разминуться, да и на площадке вдвоём не поместиться.

Шатенка спросила:

— А она на самом деле из охраны?

— Если она так говорит, значит, так и есть, — ответил он тем же тоном доброго знакомого, жизнерадостно извлекая Натэниела из группы дам. Он сумел превратить это в игру, и дамы липли к его мускулистому телу, будто говоря, что уж если не Натэниел, то любой мужик подойдёт. Конечно, Базза блондинки тоже знали, судя по шуточкам.

Брюнетка чуть отступила вниз по лестнице, слегка расширив глаза. Она в эту игру играть не хотела, отчего моё мнение о ней повысилось.

Я втащила Натэниела в открытую дверь под убийственным взглядом шатенки. Она слишком лично все воспринимала, и меня это нервировало. Мы с Натэниелом оказались в безопасности помещения, но мне не хотелось закрывать дверь и бросать Базза на произвол судьбы. Он же помог нам. Какие там правила насчёт секьюрити? Их тоже надо защищать, или только танцоров и посетителей? Если охранника порезать, разве не идёт у него кровь? Так что я застыла в нерешительности, и дверь закрыл Натэниел.

— Базз справится, он умеет с ними разговаривать.

— Ты мои мысли читаешь?

Он улыбнулся:

— Нет, я просто тебя знаю. Он нам помог, и ты чувствуешь себя обязанной.

Я подавила желание потупиться и смущённо поковырять пол носком сапога. Терпеть не могу, когда меня кто-нибудь насквозь видит. Неужто я так прозрачна? Видимо, да. Лучше сменим тему.

— А откуда они знали, что «Брэндон» сегодня будет выступать?

— Когда мы заменяем ведущих актёров, рассылаем извещение по электронке по списку. Есть список конкретно по Брэндону.

Я посмотрела на него:

— То есть эти женщины все бросили, поменяли все свои планы, потому что узнали о сегодняшнем выступлении Брэндона?

Он пожал плечами и дал себе труд слегка смутиться.

— Некоторые — да.

Я покачала головой и снова сменила тему, потому что опять растерялась.

— А кто должен был не пускать фэнов к этой двери?

Указанная дверь открылась. Базз шутил и смеялся, пока дверь не закрылась за ним, потом он прислонился к ней с усталым видом.

— Примо.

Я не сразу поняла, что он ответил на мой вопрос. А я спрашивала, когда дверь была закрытой.

— Ты слышал, что я спросила?

Базз кивнул, потом осклабился, показав клыки — примета вампира-новичка.

— Разве ты не знаешь, что я слышу сквозь двери?

— Слышишь — да, но я думала, ты был там слишком занят этими дамами.

Он посмотрел мимо меня на Натэниела:

— Ты как?

— Нормально.

Базз отодвинулся от двери и встал, расправляя гипертрофированые плечи, как птица оправляет перья.

— Поговорю с Примо, хотя толку в этом мало будет.

— Почему это — мало толку? — спросила я.

Он перевёл взгляд на меня.

— Примо — стар, стар по-настоящему. Он хочет быть в числе вампиров Жан-Клода, при этом поглядывает на место номер два или хотя бы номер три. И его злит, что приходится быть охранником в стрип-клубе. И ещё больше злит, что его прямой начальник — младенец вроде меня. — Базз был встревожен. — Он старой школы, и думает, что если будет меня доставать, я его вызову. Только я этого типа вызывать не буду. Он меня убьёт.

— Ты говорил Жан-Клоду?

Он кивнул:

— Он сказал Примо, что если тот не может выносить эту работу и слушаться меня, то он свободен покинуть город.

— И это на время помогло?

Базз улыбнулся:

— Тебе уже кто-то рассказывал?

— Нет, но я знаю, как могут вести себя старые вампиры. Очень гордые, заразы.

Натэниел тронул меня за руку:

— Мне надо поговорить с Жан-Клодом насчёт сегодняшнего выступления.

— Иди, я через минуту приду.

Натэниел хотел что-то сказать, но сообразил, что без толку, и просто пошёл по белому коридору. Я смотрела вслед, пока он не вошёл в кабинет через несколько дверей от нас. Тогда я повернулась к Баззу:

— Он просто не делает, что ему говорят, или есть ещё что-то?

— Он начал брать деньги и впускать людей, которых мы не впускаем.

— Кого, например?

— Мужчин.

Я приподняла брови:

— Вы вообще мужчин не впускаете?

— Не табунами. Женщинам при них неуютно, и некоторым из танцоров тоже не нравится. Тем, кто не любит трясти своими украшениями перед другими мужчинами.

— Понимаю. Но некоторых вы все же пускаете.

— Пары, как во всех женских стрип-клубах на той стороне реки.

— А Примо стал пускать одиноких мужчин.

Он кивнул.

— Что сказал Жан-Клод, когда ты ему доложил?

— Сказал, чтобы я с этим разобрался. Либо я настоящий вампир и могу управиться с Примо, либо, может быть, я не дотягиваю до своей должности. Жан-Клод — он тоже стар, Анита. Я думаю, они оба меня толкают бросить вызов, и тогда Примо меня изувечит или убьёт.

— У тебя такой вид, будто ты тоже можешь за себя постоять.

— Если бы дело было только в мышцах, Анита, то да. Но Примо — не уличный хулиган, он просто брызжет силой. Я даже с ним согласен, что Жан-Клод плохо его использует. Он слишком силён, чтобы заниматься тем, что ему поручено, и характер у него для этого не подходящий.

— То есть?

— Он больше склонен затевать драки, чем прекращать. Берет у мужиков деньги, чтобы их пропустить, а потом сам же и вышибает.

Я покачала головой:

— А знаешь, Базз, Жан-Клоду не свойственно до такой степени запускать подобные проблемы.

— Обычно — нет, — согласился он, — но вполне в духе Жан-Клода ждать, что мы сами сделаем до того, как он вмешается. А я к тому времени уже буду мёртв.

— Вот так плохо?

— С женщинами пока тут все в порядке, но за одним танцором кто-то начал следить. За другим гонялся с ножом разъярённый муж, возревновавший, что его жена в фэн-клубе у этого танцора.

— У танцоров есть свои фэн-клубы?

— У ведущих — да.

— У Натэниела есть свой фэн-клуб?

Я так понимала, что должен быть.

— Да, у Брэндона свой фэн-клуб есть… — он посмотрел на меня и рассмеялся: — Ты не знала?

— Я как-то не обращала внимания на ход здешней жизни.

Он кивнул, и вид у него опять стал озабоченный.

Базза я никогда особо не любила. Нельзя сказать, что относилась к нему неприязненно, просто в число моих друзей он не входил. Но, если его версия того, что происходит с Примо, верна, то он попал, и попал как-то странно. Жан-Клод — очень грамотный бизнесмен… бизнесвампир, а так бизнес не ведут.

— Я поговорю с Жан-Клодом, Базз. Выясню, что он там думает насчёт Примо.

Базз вздохнул.

— Ну, о большем я и просить не мог бы. — Он усмехнулся, снова внезапно показав клыки. — Ты знаешь, я думал до сих пор, что ты меня недолюбливаешь.

Это вызвало у меня улыбку:

— Если ты так думал, зачем вываливать на меня свои проблемы?

— А к кому мне ещё пойти?

— Ашер — второй после Жан-Клода.

Он покачал головой:

— Я работаю здесь, и проблемы тоже должны здесь остаться. Так все наши заведения работают.

— Я не знала. — Наверное, осталось со времён, когда каждым заведением управлял свой вампир. — А я, если я навещаю их все, кто я тогда? Дипломат?

Он снова блеснул клыками в улыбке:

— Вроде того.

— Я постараюсь выяснить, в чем дело. Сделаю, что смогу. Если Жан-Клод действительно подставляет тебя в битву сил с Примо, я тебе скажу.

От этого он несколько успокоился:

— Понимаешь, мне просто нужно знать, на каком я свете.

— Понимаю.

Человек в чёрной рубашке выбежал из двери в конце коридора, сопровождаемый взрывом музыки и шума. Он был светловолос и похож на студента колледжа, но бежал по коридору, как напружиненный. Ликантроп какой-то породы.

Он заговорил, ещё не добежав до нас:

— Там проблема. Примо впустил группу мужиков, и они налетели на Байрона. Ты сказал, позвать тебя в следующий раз, когда будет заваруха, так она уже есть.

Базз уже двигался по коридору, почти бегом. Я задержалась на миг и затрусила за ними.

Базз глянул на меня:

— Ты с нами?

Я вроде как пожала плечами:

— Неудобно было бы просто взять и уйти.

— Наша работа — разруливать скандалы, — сказал он. — А не раздувать.

— То есть ты не хочешь, чтобы я с вами шла?

— Да ты что! — возмутился блондин. — Истребительница на нашей стороне — это же класс!

— Как тебя зовут? — спросила я, переходя на бег, чтобы за ними угнаться.

— Клей, — ответил он, протягивая руку для пожатия.

— Церемонии потом, — сказал Базз.

У двери он замялся, будто собираясь с силами. Вдруг я почувствовала еле слышное жужжание — Базз испускал энергию. Раньше я за ним такого не замечала. Серые глаза светились, если серое может светиться.

— Как мне эта фигня надоела, — сказал он, открывая дверь.

Поиск по сайту: