Глава одиннадцатая. Эмиль пришел на чердак порталом, через пару часов после ужина

Эмиль пришел на чердак порталом, через пару часов после ужина. Он был свеж, побрит и очень улыбчив. Первый же подаренный мне взгляд подсказал — лорд шпион действительно соскучился. И тем неудобнее становилась ситуация…

В момент появления норрийца, я сидела за письменным столом и отчаянно притворялась, что погружена в учёбу. Но не отвлечься, когда воздух рассекла вертикальная алая молния, конечно, не могла.

Не улыбнуться в ответ тоже не получилось, зато когда Эмиль приблизился и попытался выковырять меня из-за стола, я внутренне собралась и сказала то, что следовало:

— Прости, но сегодня не получится.

Штирлиц поларский удивлённо вскинул бровь и всё-таки вынудил меня подняться на ноги. А после долгого, упоительного поцелуя, спросил уже вслух:

— Что-то случилось?

Чёрт!

Я не то чтоб засмущалась, но румянец на щеках всё-таки проступил. Просто вопрос интимный и исключительно женский, и обсуждать ситуацию с мужчиной мне совершенно не хотелось. Нет, понятно, что они и так про все наши дела знают, но блин!

— Так что не так? — прошептал Глун вкрадчиво.

— Всё в порядке, — ответила я. — Но ближайшие дней пять я ночую у себя.

Собеседник слегка нахмурился, во взгляде синих глаз мелькнуло недоумение. Впрочем, это недоумение практически сразу сменилось осознанием, вот только реакция на информацию была странной.

Эмиль усмехнулся, окинул меня придирчивым взглядом, потом снова в глаза посмотрел и спросил:

— Почему?

Настала моя очередь заламывать бровь и вообще удивляться. Как это «почему»? Он же прекрасно понял, что я…

— Потому что в ближайшие несколько дней я не смогу, — сказала уже вслух и попыталась вывернуться из объятий.

Но меня не пустили. Более того — губы Эмиля дрогнули в новой, довольно странной усмешке, а в глазах мелькнула… не радость, нет. Но нечто очень на неё похожее!

И, конечно, мне следовало смолчать, но я от такой непонятной реакции слегка струхнула, и всё-таки брякнула:

— Только не говори, что ты вампир.

Эмиль нахмурился, а через миг залился хохотом.

Я тоже улыбнулась, но когда хохочущий шпион потащил прочь от стола, причём в явном намерении сотворить портал и перенести в свои апартаменты, веселиться расхотелось.

— Эмиль! — взвизгнула я. Увы, в этом вопле прозвучало не только смущение, но и толика страха. — Эмиль, я не могу!

Миг, и я вновь оказалась прижата к широкой мужской груди, а норриец заметно посерьёзнел. Пару секунд он вглядывался в моё лицо, а потом наклонился к уху и шепнул:

— Ну чего ты всполошилась?

— Как это «чего»? — пробормотала я и снова попыталась отстраниться.

Но меня опять не пустили, и следующим, что услышала, стало:

— А что если я хочу видеть тебя в своей постели независимо от состояния твоего тела? — Эмиль замолчал, позволяя осознать слова. А потом добавил: — Что если мне очень понравилось засыпать рядом с тобой?

Это был не шок, но около того. Я понимала, что нравлюсь, видела, как Эмиль ревнует, но была убеждена — дело в страсти. А тут… такие невероятные заявления. И как на это реагировать? Что говорить? Нет, не понимаю.

— Бери, что тебе нужно, и пойдём, — так и не дождавшись ответа, шепнул Глун. — У нас появился отличный шанс выспаться, давай не будем его упускать?

Вот теперь капкан объятий распахнулся, а сам Эмиль отступил, намекая, что мешать сборам не станет. Я же кивнула и послушно направилась к шкафу, чтобы выудить новую, только вчера раздобытую, пижаму.

Этот комплект был далёк от категории «секси» — обычные хлопковые шортики и столь же обычная маечка. И я невольно обернулась, когда доставала их с полки.

Нет, Глун реально хочет просто поспать рядом?

Мой взгляд, как ни странно, заметили и истолковали по-своему.

— Ну надо же… — протянул норриец с улыбкой. — Наша смелая иномирянка стушевалась.

Объяснять, что дело не в страхе, а в шоке, я, разумеется, не собиралась. В действительности, в данный момент куда больше заботили технические сложности — мне требовался душ, и вообще… И вообще я не видела смысла в том, чтобы переодеваться у Эмиля. Тем более посиделок за бокалом вина не предвиделось, мы, согласно заявлениям некоторых, собирались сразу лечь спать.

В итоге я предложила:

— А давай ты через полчаса за мной зайдёшь?

— А если подожду тут? — спросил в свою очередь норриец.

Я подумала и, кивнув, направилась в ванную. Уходя, краем глаза заметила, что Эмиль устремился к дивану. Бордовую меховую шкурку, которая тут же вынырнула невесть откуда и поспешила за человеком, тоже засекла.

Ну а по возвращении я застала совершенно умильную картину: ушастый «котик» лежал на коленях у синеглазого шпиона, пузом кверху, и лениво дрыгал лапками. А Эмиль методично, с некоторой ленцой, почёсывал круглый живот твира и приговаривал:

— Что, нравится? У-у… обжора мелкий.

— Я не обжор-р-р… — пытался возмущаться Кузьма. Из состояния нирваны протестовать было сложновато. — Я коти-и-и.

— Угу, как же, — парировал Эмиль. — Мелкий, наглый, настырный, обжо…

А вот тут меня заметили, и идиллия была нарушена. Глун аккуратно переложил Кузьму на диван, а сам поднялся и шагнул ко мне.

— Всё? — спросил он. — Ты готова?

Я подарила ослепительную улыбку твиру, который теперь глядел с укоризной, явно осуждая меня за облом, и кивнула.

— Всё, — сказал Эмиль, прерывая очередной бесконечно долгий поцелуй и отстраняясь, чтобы лечь рядом, а не нависать скалой. — Теперь точно спим.

Я невольно улыбнулась, и едва норриец откинулся на подушки, перевернулась, закинула на него ногу и уткнулась носом в шею. Эмиль тихо хмыкнул и ловко подсунул руку под мою талию, чтобы через миг теснее прижать к себе. Однако нового поцелуя, на который я рассчитывала, не случилось.

— Спим, — повторил шпион имперский. — А то завтра кто-то будет клевать носом на лекциях.

Кто именно Глун не уточнил, но возникло подозрение, что он не только на меня намекает. Это стало поводом для улыбки — неужели Эмиль может быть сонным? Мне казалось, он из тех, кого ничем не прошибёшь.

Повинуясь желанию мужчины, я честно закрыла глаза и попыталась расслабиться, дабы уплыть в страну снов. Вот только… как? Как можно уснуть, если в голове столько вопросов, а рядом лежит столь замечательный источник знаний?

Минут через пять я всё-таки не выдержала…

— Эмиль? — позвала шепотом, на случай если действительно заснул.

— Мм-м? — отозвался норриец.

— А можешь объяснить кое-что?

Я рассчитывала услышать тягостный вздох, но Эмиль недовольства не выразил. Более того, в его голосе прозвучала улыбка:

— Что именно?

Такой тон воодушевил, и я действительно продолжила:

— Что будет с герцогством?

— Прости? — переспросил мужчина недоумённо.

— Престарелая герцогиня фон Глун дала тебе своё имя и, как понимаю, надеялась, что ты позаботишься о её землях.

— Нет, — вздохнул Эмиль. — Не надеялась. Она понимала, что я вряд ли останусь в Лаэосе. Более того, выдавая меня за своего внука, ясно сознавала, что меня могут разоблачить. Она пошла на эту сделку с единственной целью…

Норриец замолчал, а я уточнила осторожно:

— Герцогиня мстила?

— Да, — ответил лже Глун. — Ей было, за что ненавидеть Совет магов, Корону и конфедерацию.

— А как вы встретились? Ты сам пришел и предложил, или…

Эмиль тихо рассмеялся, и это стало поводом прикусить язык.

— Обязательно расскажу, милая, — выдержав очередную паузу, сказал он. — Но не сейчас.

После этих слов меня притянули ближе и поцеловали в макушку, как бы намекая, что ночь не бесконечна. Но любопытство было сильней.

— А ловушка, в которую мы угодили с Кастом и Дорсом? Ведь она не единственная верно?

— Верно, — откликнулся мужчина. — Но я не понимаю, почему тебя это интересует.

— Я не понимаю, зачем Радер Первый напичкал свой замок такими жуткими ловушками. Ведь это он, правильно? Или ловушки, как, например, библиотеку, организовал кто-то из его потомков?

— Может быть Радер, может быть потомки… — Эмиль громко зевнул, уже не намекая, а сообщая открытым текстом, но всё-таки продолжил: — В том, что касается причин… Это вообще довольно распространённая практика. Вопрос безопасности.

— Но почему ловушка была такой сложной? Дорс полубог, но он едва-едва с нею справился.

— Во-первых, ловушка древняя, а маги древности, если верить летописям, были посильнее нас. Ну а во-вторых, никогда не знаешь, маг какой силы в гости забредёт. И каковы будут его намерения.

Я нахмурилась, пытаясь осознать ответ, а через миг поняла, что ещё в этой теме смущает. И спросила:

— А в твоём замке ловушки тоже есть?

— Есть, — не стал отпираться норриец. — Ловушки есть практически в любом замке.

— Но это опасно! Кто-то может нарваться, активировать, и…

— Это не опасней, чем ришис, с которого можно упасть, или несвежая еда, которой можно отравиться.

Я опять нахмурилась и попыталась приподняться, чтобы взглянуть на Эмиля, но тот не пустил. Пришлось спрашивать, как и прежде дыша в шею.

— Что такое ришис?

— Не что, а кто, — отозвался кладезь полезных знаний. И пояснил: — В твоём мире их называют драконами.

Чёрт!

В этот миг стало очень радостно, что меня обнимают — в противном случае я бы точно с кровати грохнулась. То есть на Поларе и драконы есть? Вау-вау-вау! Вот только… можно я не буду с ними знакомиться, а? Ибо при моём уровне везения, исход этого знакомства, вероятнее всего, будет один — меня сожрут!

— Всё? — подавив очередной зевок, выдохнул фон Глун. — Ты угомонилась?

Увы, нет. Но самый главный вопрос — вопрос о моём будущем в империи, воплощаться в слова по-прежнему не желал. Глупо, конечно, но я искренне боялась.

Ясно, что империя не конфедерация, и отношение к иномирянам там, безусловно, другое, но… Но если Эмиль начнёт рассуждать о почётном статусе любовницы, наш роман мгновенно закончится. Хуже того, я схвачу в охапку Кузьму с Зябой и вернусь в родной мир. И клянусь, даже тот факт, что новая магическая сила не очень-то подчиняется, меня не остановит.

Лучше… продлить агонию. И, если судьба снова повернётся неприглядным местом, сбежать домой непосредственно из империи. Тем более там нет стационарных порталов и, следовательно, догнать меня никто не сможет.

— Ну надо же, — ворвался в круговорот мыслей тихий смешок Эмиля. — А я-то думал, что до рассвета допрашивать будешь.

Блин! Не скажи он этого, я бы действительно промолчала! Но теперь…

— И всё-таки ты странный… — призвав на помощь весь актёрский талант, выдохнула я. Эмиль после этих слов ощутимо напрягся, я же не постеснялась продолжить: — Понятия не имею, что о тебе думать. Иногда ты ведёшь себя нормально, но порой…

— Что? — подчёркнуто ровно уточнил норриец.

— Порой ты реально неадекватен.

— Например?

— Примеров много, — ответила я. — Взять хотя бы ту объяснительную. Ты прекрасно знал, почему я опоздала на лекцию, так зачем заставил меня оправдываться, а? Только не говори, что ради конспирации. Никто бы и ухом не повёл, если бы ты закрыл глаза на этот крошечный проступок.

Лорд декан не ответил, и его молчание стало поводом для широкой улыбки.

Видишь, любимый, я не единственная, кто не всегда ведёт себя здраво. Ты тоже, что называется, грешен!

Это осознание, вкупе с заполнившей спальню тишиной, подарило удивительное умиротворение. Уже через минуту я широко зевнула и начала проваливаться в безмятежную темноту.

Моё дыхание стало ровным, тело ослабло, сознание поплыло. Но прежде чем окончательно погрузиться в сон, я услышала предельно тихое, и явно для моих ушей не предназначенное:

— Смейся, милая. Смех гораздо лучше ненависти.

Я не вздрогнула, нет! Но мысленно нахмурилась. А через миг в сознании вспыхнул давно позабытый эпизод — пустая лекционная аудитория, стёртый в пыль амулет Ваула, и Эмиль, которой говорит:

— Даша, пожалуйста, сделай вид, что обижена на меня. А лучше… пусть все думают, будто ты меня ненавидишь. Хорошо?

И мой ответ:

— Будто? Мне жаль, лорд Глун, но это слово тут неуместно.

Точно помню — после этого заявления куратор первого курса факультета Огня дёрнулся, как он пощёчины, а в моём сердце вспыхнул огонёк мстительной радости.

Тогда это казалось незначительной, но приятной мелочью, а здесь и сейчас…

Здесь и сейчас картина происходящего заиграла новыми красками, а все нелогичности в поведении Эмиля резко обрели смысл.

Он действительно взрослый! Следовательно, не может не понимать, что реакции тела не всегда подчинены желаниям души. Душа может ненавидеть, а тело — хотеть. А тело без души… кому оно нужно?

Эмиль убеждён — я ненавижу. И если приглядеться, всё, что он творил в последнее время — чистой воды манипуляция. Это стремление вытеснить из моей памяти события прошлого и заставить вспоминать о другом, о том же реферате, «объяснительной», или… поцелуе, который пропалила Велора.

Это попытка приручить!

Не знаю, как я должна была отнестись к подобному знанию. Вероятно, мне следовало расстроиться или разозлиться. Но вместо злости я ощутила радость — он готов бороться? Что ж, пусть попробует.

Желания признаться Эмилю в том, что ненависти в моём сердце никогда не было — тоже не возникло. В конце концов, ничто не мешает норрийцу задать прямой вопрос, но ведь он предпочёл идти другим путём, верно? А раз так, то… сам себе дурак. Пусть мучается, пока не поумнеет.

Последняя мысль вызвала ещё одну улыбку, а спустя пару минут я всё-таки уплыла в благословенную страну снов.

Утро выдалось сказочное! Несмотря на то, что небо снова хмурилось, отчего на чердаке царил полумрак, мне хотелось петь, танцевать и творить безумства. Жаль только, возможности расслабиться не имелось — вопреки всему, мы с Эмилем проспали, и я снова опаздывала.

В результате, носилась по чердаку, как больная белка — одной ногой впрыгивала в джинсы, второй рукой собирала сумку, третьей… эм… ну, в общем, параллельно пыталась причесаться, накраситься, и вообще подготовиться к занятиям. Причём тот факт, что первую пару ведёт Эмиль, меня ничуть не успокаивал, а совсем наоборот.

В итоге, время моего опоздания сократилось до привычных десяти минут, что стало поводом немного расслабиться и отправиться на выход в ещё более радостном настроении. Но когда я отодвинула все три щеколды и распахнула дверь, случилось непредвиденное.

Нет, никаких гостей и явных ЧП. Проблема была маленькой, круглой, и угольно-чёрной. Она лежала посередине последней ступеньки и…

Впрочем, нет. Ни на что этот чёрный кружок не намекал. Тем не менее, дверь я благоразумно закрыла и логично обратилась к кшерианцу:

— Зяб, у нас тут какая-то фигня на пороге.

— Что конкретно? — откликнулся Кракозябр.

— Нечто чёрно и круглое, — пояснила я.

А в ответ услышала:

— Та-ак… Неужели метку прислали?

Моя настороженность усилилась, и я невольно сделала несколько шагов по направлению к напольному зеркалу.

— Чёрная метка, — продолжил пояснять Кракозябр, — это символ, предупреждающий о вызове на дуэль или скорой расправе.

Страх? Нет, не было такого. Только лёгкое удивление и ещё один закономерный вопрос:

— А есть способ определить, что именно обозначает метка? Дуэль или расправу?

— Мм-м… — протянул монстр. — Возможно, это написано на обратной стороне.

Я не сразу сообразила, что мне предлагают взять чёрный кругляшок в руки и тут же поморщилась. Просто это Полар! Мир, наполненный магией! Вдруг эта метка заколдована? Вдруг я умру от одного прикосновения?

— Даша, что? — ворвался в мысли требовательный голос монстра.

— Боюсь, там какое-нибудь заклинание, — пояснила уже вслух.

Ответ прозвучал не сразу и был несколько неожиданным:

— А пусть Кузьма посмотрит.

— Кузьма?

Услыхавший своё имя твир тут же спрыгнул с кровати и посеменил к двери. Я, подумав, последовала за ним.

Прежде чем подпустить «котика» к метке, мне пришлось выглянуть из убежища и убедиться, что коридор пуст. А парой секунд позже, когда Кузя обнюхал чёрный кругляш, я услышала писклявое:

— Магии не-ет.

Вот только брать эту штуку в руки по-прежнему не хотелось. Поэтому, едва твир отошел, я снова закрыла дверь и отправилась за косметическим пинцетом. Именно с его помощью подняла со ступени чёрный кружок и внимательно осмотрела на предмет каких-либо надписей или символов.

— Ну что там? — не вытерпев, спросил Зяба.

— Ничего, — ответила я. Вновь закрыла дверь и поспешила к напольному зеркалу.

Короткая демонстрация метки, выполненной, кстати, из материала внешне похожего на тонкую резину, результатов не принесла — Зяба, как и я, никаких надписей-символов не увидел. Но тут же выдвинул версию:

— Это, как понимаю, от Селены, — скривившись, сказал монстр.

Я хотела кивнуть, но замерла. Просто вспомнилось кое-что…

— Знаешь, а Селена не единственная, кто мог подсунуть такое.

— То есть? — откликнулся Кракозябр. И добавил хмуро: — Есть что-то, чего я не знаю?

Способность путешествовать по всем близлежащим зеркалам к призраку, конечно, вернулась, но видеть то, что произошло в лекционной аудитории, он реально не мог. Пришлось рассказывать:

— Вчера Эмиль вёл у нас замену. Он закончил лекцию раньше, отпустил всех, а меня попросил остаться. А потом… — Тут я невольно запнулась, но всё-таки договорила: — …потом мы целовались, и Велора нас застукала.

Рот монстра тут же растянулся в широченной зубастой улыбке.

— Ну что ж вы так неосторожно? — с наигранным сожалением протянул кшерианец. — Как дети, честное слово.

— Не смешно, — буркнула я, хотя самой тоже улыбаться захотелось. — Велора по Эмилю давно вздыхает, а тут такая сцена. Вдобавок, Эмиль её за вторжение отчитал, а это, знаешь ли, тоже неприятно. Так что, возможно, метку именно Велора прислала. И ей, кстати, проще — ведь Велора огневичка, а Селена…

— Доступ в общежитие факультета Огня для Селены никто не отменял, — перебил Зяба. — Но ты права.

Угу. Вот только что в этой ситуации делать?

— Зяб, что мне делать? — спросила уже вслух. — Как реагировать?

— Да никак, — отозвался призрачный собеседник, поморщившись. — Метка чистая, а значит не последняя. Вот когда пришлют то же самое, но с датой, или с датой, местом и временем, тогда и будешь нервничать.

Меня такое предложение, разумеется, не впечатлило. Но прежде чем взбрыкнуть, я решила прояснить технический момент:

— Если на метке только дата, то это означает расправу? А место и время — приглашение на дуэль?

— Ага, — подтвердил чешуйчатый. И, видя мою кислую физиономию, продолжил: — Дашка, я не шучу. Нервничать действительно рано. Во-первых, как я уже сказал, метка чистая. Во-вторых, мы вот-вот покинем академию, и все эти мстительные девицы ни в жизнь до тебя не доберутся. В-третьих, я присмотрю и за Селеной, и за Велорой, и как только узнаю, кто именно к тебе лезет, сразу сообщу Эмилю. Он разберётся.

Последнее ввергло в лёгкий ступор. Что, простите? Сообщу Эмилю? Он серьёзно?

— Зя-яб… — протянула я.

— Что? — тут же откликнулся кшерианец.

— Зяб, а давай обойдёмся без доносов?

Призрак подарил недоумённый взгляд, а я шумно вздохнула и пояснила, подражая тону самого монстра:

— Во-первых, не хочу втягивать Эмиля в женские разборки. Во-вторых, если что, я и сама в состоянии ему рассказать.

— Так не хочешь или расскажешь?

— Не хочу! — сообщила я. — Но если дело примет серьёзный оборот, то, разумеется, скажу. — И добавила уже мягче: — Зяба, ты же знаешь, что я не из тех, кто ищет неприятности.

— Угу, — буркнул собеседник. — Неприятности находят тебя сами.

Не выдержав, я скорчила Кракозябру гримасу, но всё равно на своём осталась.

— Зяба, я не шучу. Не смей доносить Эмилю. Понял?

Монстр картинно закатил глаза и, пробормотав нечто невнятное, но сильно похожее на согласие, растворился в зеркале. А я осталась! С Кузей и «чёрной меткой», которую, как и прежде, держала пинцетом. И, разумеется, у меня возник ещё один важный вопрос:

— Зяб, а что с этой штукой делать-то?

— Ничего, — ответил ставший невидимым собеседник. — Выброси и забудь.

Так я в итоге и поступила. Правда, выбросила метку не куда-нибудь, а в унитаз, и пинцет с мылом промыла. А потом, помянув тихим, но очень злым словом обеих подозреваемых девиц, отправилась в учебное крыло — увы, но на завтрак я безнадёжно опоздала.

Несмотря на бурное начало, учебная неделя прошла довольно спокойно. Я, как обычно, ходила на лекции и семинары, вела конспекты, и даже время для самостоятельной работы с учебниками находила.

А ещё у меня состоятлось две медитации с Дорсом, правда пользы от них я не ощутила. Это искренне расстраивало. Понятно, что времени прошло до смешного мало, а два занятия — ничто, но… Но хоть какой-то прогресс должен быть! Хоть капля!

Да и вообще, овладеть магией и тут же лишиться возможности её использовать — ужасно обидно.

В итоге, в ночь после второй медитации, я пристала к Эмилю с расспросами и услышала следующее:

— Не знаю, сколько времени это займёт. Случаи спонтанного и столь серьёзного повышением уровня силы довольно редки, чтобы делать какие-то выводы.

Выслушав эти слова, я невольно нахмурилась. Случаи? То есть Каст не первый полубог, который…

А вот тут я запнулась. Просто вспомнила, что метод, который использовал брат, не единственный. Силой может наделить сам Ваул. К тому же, с чего я вообще взяла, что тут и другие полубоги замешаны? Если очень сильный маг отдаст свою кровь магу слабому, то эффект будет, в сущности, тем же. Вот вам и «случаи» вместо одного, моего.

Жаль только, что проблемы это не решает.

— И всё-таки, — вновь заговорила я. — Существует же какой-то способ определить, есть улучшения или нет? Признаки, по которым можно понять, что движешься в правильном направлении?

— Медитация — самый верный способ обретения контроля, — зевнув, сообщил норриец. — Так что о направлении не беспокойся.

Эмиль был вымотан, от него буквально веяло усталостью. Но угомониться и позволить мужчине уснуть просто так я, конечно, не могла.

— Самый верный? — уточнила хмуро. — Но не единственный?

— Мм-м… — Синеглазый перевернулся на бок, притянул меня ближе и сказал, опалив дыханием шею: — Нет. Не единственный.

Я замерла, готовая услышать откровение, которое позволит решить проблему быстрей. Вот только Эмиль делиться информацией не спешил — сперва подышал в шею, потом покрыл эту самую шею поцелуями, и лишь после этого сказал:

— Всё дело в уровне контакта с внутренней силой. Сам контакт, как ты понимаешь, возможен только в тех случаях, когда власть разума ослабевает. — Эмиль замолчал, явно не желая продолжать, но всё-таки сказал: — Медитация — самый безопасный способ ослабить контроль разума. Но есть и другие методы. Методы, при использовании которых разум отключается полностью, а контакт с магической силой становится абсолютным. Это абсолютное слияние может подарить полную власть над магией, а может и уничтожить. Заблокировать разум, например. Или выжечь душу мага дотла.

При последних словах я невольно поёжилась, и Эмиль эту реакцию, конечно, заметил. Он снова опалил дыханием шею, и добавил предельно серьёзным тоном:

— Угадай, что случается чаще.

Да что тут угадывать? И так ясно. И… чёрт, обидно!

— Дорогая? — вновь позвал норриец. — Я прав, рассчитывая на то, что ты не станешь делать глупостей?

Под глупостями «лорд Штирлиц» понимал, конечно, полное отключение разума и слияние с магической силой. И я реально не могла сказать «нет».

— Я не буду рисковать, — пробормотала тихо. — Обещаю, что ограничусь медитацией. Но…

— Но? — тут же откликнулся мужчина.

— Это ужасно медленно, и я совсем не уверена, что смогу покорить свой огонь.

Эмиль тихо рассмеялся и поцеловал в висок.

— Сможешь, — с теплотой в голосе, сказал он. — Главное, не смотри на это как на трагедию.

А через два дня, в пятницу, я услышала слова, которых и ждала, и одновременно боялась:

— Я практически закончил с делами. В середине следующей недели мы отправимся в империю.

Мы с Эмилем как раз вышли из портала, и стояли посреди гостиной его апартаментов. Лорд шпион сжимал мою руку и пристально смотрел в глаза. И тот факт, что новость о переходе в империю заставила меня вздрогнуть и поджать губы, от норрийца, само собой, не укрылся.

— Даша, что не так? — после некоторой паузы, спросил он. Голос прозвучал ровно, но суровые нотки я всё-таки уловила. — Ты передумала?

Я выдернула руку из ладони фон Глуна, отступила и уверенно помотала головой.

— Нет, Эмиль. Конечно, я не передумала. Просто…

— Просто «что»? — подтолкнул шпион, а я…

А на меня вдруг такая тоска навалилась. Уходим! Уже на следующей неделе… Чёрт.

— Даша, — позвал Глун требовательно. — Объясни, что не так.

Я развернулась, доплелась до кресла, и только когда села, призналась:

— Каст.

Понятия не имею, чем всю эту неделю занимался Эмиль, ясно было лишь то, что дела отнимали у норрийца все силы. Он, конечно, не осунулся, и мешков под глазами не имелось, но выглядел лорд декан предельно утомлённым.

После моих слов эта его усталость будто усилилась и, несмотря на то, что говорить, в общем-то, не хотелось, я поспешила пояснить:

— Я очень не хочу терять Каста.

— А Дорса потерять не боишься? — спросил норриец хмуро.

Я вновь помотала головой и прикрыла глаза. Тоска, охватившая душу, была до того сильной, что хотелось завыть.

— Даша, я искренне сочувствую твоему горю, но это жизнь, — сказал Эмиль помедлив. — И это не самая страшная потеря, которую тебе предстоит выдержать. Подумай лучше о том, что Каст жив и здоров, что между вами лишь расстояние, а не могильный камень.

Блин. Я всё это знала и понимала, но легче не становилось.

— А попрощаться с ним можно?

Спросила просто так, для галочки, ничуть не сомневаясь в положительном ответе. И Эмиль мои догадки подтвердил, вот только…

— Можно, — ответил он. — Но исключительно письмом.

Я распахнула глаза и недоумённо уставилась на декана, а тот добавил:

— Письмо напишешь после того, как пребудем в империю. Канал, по которому его можно переправить Касту, у меня есть.

Моё удивление было сильным, но тихим. Впрочем, когда слова норрийца достигли разума, я вознамерилась возразить. Объяснить, что Каст почти догадался и ни за что не выдаст! Но…

— Даша, я не шучу, — перебил мой порыв Глун. — И это не блажь, а необходимость.

Ещё одна долгая, довольно нервная пауза, и Эмиль продолжил:

— Даша, у нас намечаются проблемы. Я сделал всё, чтобы утихомирить Совет, но моих усилий оказалось недостаточно. Существует вероятность, что в первый день следующей недели в Академию Стихий прибудет ещё одна комиссия. И я очень не хочу, чтобы кто-то случайно дал своей матери повод задуматься о моей личности или твоей судьбе.

— Каст не… — начала, было, я, но стихла под взглядом синих глаз.

— Даша, это риск. Причём неоправданный. Мне нужно закончить дела, и у меня нет возможности присматривать и за тобой, и за твоими питомцами, и за Дорсом с Кастом. Поэтому прощаться с друзьями ты будешь непосредственно из империи. Договорились?

Я глубоко вздохнула и кивнула. Точно знала, что не ослушаюсь этого приказа и, вероятно поэтому, на глаза навернулись такие горькие, но такие нежеланные слёзы.

Полар, блин. Шпионские игры. Совет магов — чтоб ему провалиться! Даже попрощаться по-человечески не дадут.

— Не плачь, — сказал Эмиль мягко. Тут же приблизился, присел на корточки и, завладев моей ладонью, добавил: — Кто знает, как всё сложится? Может быть, однажды ваши дороги снова пересекутся, и тогда ты скажешь всё лично.

Увы, мы оба знали, что это отговорки — уж с кем, а с Кастом я точно не встречусь. И это стало поводом громко хлюпнуть носом, а после и вовсе затребовать у Эмиля платок. Мне было очень больно, и даже тот факт, что переход в империю состоится не завтра, что ещё есть время побыть рядом с новоявленным братом, приглушить эту боль не мог.

Поиск по сайту: