Глава одиннадцатая

Мэддокс обнимал Эшлин несколько часов, пока она дремала, с надеждой восстанавливая тело и душу. Время было его врагом, полночь быстро подкрадывалась к нему, но он не разбудил девушку. Только снял с нее туфли и свитер, открыв изящные ступни и футболку, обтягивающую ее округлые груди, заставляющие его кровь закипать от возбуждения.

Ленч уже давно прошел. Он проголодался, но жаждал Эшлин более чем еды. Держать ее…слушать ее мелодичные, сонные всхлипы…рай.

Ее грудь, прижатая к его боку, была неимоверно мягкой. Одна ее рука лежала на его животе, прильнув к нему в крепком объятии, словно она опасалась, даже во сне, что он ускользнет.

Более умиротворенный, чем он был в течение веков, он не удивился, что его веки начали слипаться, а разум туманится.

«Проснись, воин. Я вернулся», произнес голос в его голове. Очень уж знакомый голос. Теперь это удивило его.

Мэддокс замер, распахнул глаза, пока гнев овладевал им, полностью изгоняя сонный туман. Острым взглядом он быстро осмотрел комнату. Не заметил никого, ни одной подозрительной тени.

Он лучше бы имел дело с захватчиком, с Ловцом, чем с этим Титаном, пообещавшим помочь Эшлин, а затем бросившим ее. Неужто теперь он намеревается вырвать ее из его рук?

«Где моя благодарность, воин?»

Он ощутил легкий гул силы, воздух уплотнялся, искажался. Эшлин испустила нежный вздох, и он заставил себя расслабиться. Он хотел, чтоб она проснулась, но когда бог уйдет. Если она рассердит существо, даже непреднамеренно, она может пострадать.

«Кто ты?» прошептал он.

«Я не должен тебе говорить», был раздражающий ответ.

Мэддокс захлопнул челюсть, изо всех сил стараясь оставаться мирным. Никакого насилия, никакой ярости. Со стороны Титана было жестоко заставлять его гадать.

«Что ты хочешь от меня…великий?»

«Ты пообещал мне что угодно. Все»

«Я обещал все что пожелаешь, если спасешь девушку. Ты не спас ее» сказал он, хотя даже его мозг вопил Не провоцируй бога! «Мы сделали это»

«А все же она жива»

«Но ты ничего не сделал» Он сжал губы. Спорить с богом было неразумно. Но он опасался того, что от него потребуют, согласись он с созданием, зная, что это будет платой за неоказанную помощь.

«Ты уверен?» Голос был шелковым, позволявшим ему противоречить.

Был ли он уверен? Даника помогла своими странными действиями. Рейес и Аэрон тоже сыграли свою роль. Мэддокс удерживал, омыл и утешил ее.

Что же могло сделать это создание? Имеет ли это значение? Подумал он позже. «Что ты хочешь от меня?» спросил он, сдаваясь.

Раздалось довольное урчание.

«Скажи своим друзьям посетить кладбище Kerepesi в полночь. Без оружия. Не сказав никому, что они делают. Пусть придут одни, и я посещу их. Я покажу им, кто я есть на самом деле»

«В полночь, мы будем немного заняты»

«Твое проклятье смерти. Да, я знаю. Люциену и Рейесу я позволяю прийти попозже».

«Но…»

«Никаких но. Полночь. Безоружные»

Мэддокс моргнул. Это не имело смысла. Затем требовать, чтоб мужчины пришли без оружия? Бог может победить их, несмотря на то, сколько оружия будет прицеплено к их телам.

«Скажешь им?»

Его глаза сузились. Или это был не бог, или создание намеревалось завести их в ловушку. Он уже считал Титанов жестокими, так что они без сомнений могли бы поступить так. Но с другой стороны, он был проклят. Если это был бог, Мэддокс будет покаран, поскольку не мог бы заставить себя привести своих друзей к потенциальной опасности безоружными. А если это был не бог, то значит, некто иной обладал силой проникать в его мысли.

Подле него Эшлин чмокнула губами и перекатилась на спину. Одна рука легка на лоб, а другая сжалась на животе. Он понял, что она просыпается, но сопротивляется этому.

«Ты скажешь им»? Опять потребовал голос, теперь слишком жаждущий, слишком неуверенный.

В этот миг Мэддокс узнал. Это был не бог. Не мог быть богом. Всемогущее создание просто бы перенесло Повелителей на кладбище. Всемогущее создание не выдало бы себя дрожью сомнения. Он стиснул зубы.

«Не заставляй меня спрашивать снова».

«Конечно, я скажу им», ответил он, и это не было ложью. Он расскажет им – но не то, чего хотело существо.

«Тогда до вечера», сказал голос, почти мурлыча от удовлетворения.

До того как мы узнаем правду. Конечно же Мэддокс не озвучил эту мысль. Когда не последовало ответа, он медленно ухмыльнулся. Существо могло вложить свои мысли в его ум, но не могло прочесть его. Хорошо. Очень, очень хорошо.

Поток силы внезапно исчез из воздуха.

Размышления завертелись в мозгу Мэддокса. Возможно, существо могло подслушивать разговоры на расстоянии. Возможно, как Мэддокс и остальные, говорящий с ним был бессмертен с особыми способностями.

Бессмертный Ловец?

Бережно, чтобы не потревожить Эшлин, Мэддокс выбрался из кровати и прошелся по цитадели пока не разыскал Люциена. Воин сидел на диване в комнате развлечений, один в тишине со стаканом скотча.

Мэддокс поведал другу о случившемся и тот побледнел, даже шрамы его побелели.

«Ловцы. Титаны. Женщины. А теперь безымянные создания с неопределенными силами? Когда это закончится?»

Он пригладил волосы.

«С каждой минутой появляется нечто новое» Сдается, лишь вчера Мэддокс жаловался на монотонность жизни?

«У нас, по крайней мере, есть пару часиков, чтоб решить, что делать с этим. Мне надо подумать, прежде чем рассказать остальным. Слишком много происшествий за раз, слишком много изменений»

Мэддокс кивнул.

«Ты знаешь, где меня найти, если понадоблюсь» Он вернулся в свою комнату, радуясь отсрочке. Он был не готов покинуть Эшлин.

Она лежала так же, как он ее оставил – видение в его скучной светлице. Он прилег рядом, случайно толкнув матрас.

«Мэддокс» пробормотала она.

Единственное слово было сонным, хриплым стоном, который зажег его кровь, точно так же как это сделают ласки ее изящных пальчиков. От возобновившейся страсти Насилие вновь подало голос, его настроение было темным и жаждущим. Требуя…чего‑то. Крови? Боли? Воплей? Он не знал, не мог сказать. Я буду управлять собой. Я не обижу эту женщину.

Эшлин потерлась об него щекой и замурлыкала как довольный котенок.

«Мэддокс?»

Насилие заурчало в ответ.

Он впился в простыни, холодная ткань рвалась под его воздействием. К чему пыталось принудить его Насилие? Его желания были туманны. Пот выступил на коже Мэддокса. Его челюсть плотно стиснулась, он чувствовал жилы, напрягшиеся на шее.

«Мэддокс?» повторила Эшлин. На этот раз ее голос звучал встревожено. Она приподнялась, прелестные медовые пряди волос каскадом спадали по плечам. Солнечные лучи струились из окна, окутывая ее ярким янтарным нимбом. Ее взор скользнул по нему.

«Что‑то не так?»

Он не мог ответить, не мог разговаривать из‑за кома в горле.

Беспокойство явно нарастало: она наклонилась и запустила руки под его рубашку, проводя ладонями по его голой груди. Прикосновение было живительным, всепоглощающим. Как и всегда между ними возникла эта энергия. Он никогда не ощущал ничего подобного.

Духу это также нравилось, осознал он. Он рычал: не от злобы, а от возбуждения. Больше… Скрытые потребности напомнили о себе снова, наконец‑то выявляя себя. Наслаждение и страсть. Экстаз и чрезвычайное томление.

«Как ты себя чувствуешь?» спросил, поглотив ком в горле, Мэддокс. Восхитительно жаждать чего‑то, кого‑то без ощущения глубинной нужды наносить вред.

«Лучше»

«Я рад» Он долго оставался на месте, позволяя Эшлин ласкать его грудь и наслаждаясь ощущениями. Это был мягкий, сладкий и эротичный сон, и ему бы не хотелось, чтоб он заканчивался. Он вздрогнул, или дух сделал это. Опасность. Он разденет ее и возьмет за пару минут, если сейчас не остановит.

«Твое лицо выглядит получше», сказал он. «Не так измучено»

«Я быстро исцеляюсь»

«Пойдем» Он скатился с кровати и протянул ей руку.

Ее золотистый взор переместился с его лица на руку, затем обратно к лицу, выискивая ответа.

«Твое настроение меняется быстрее, чем у кого‑либо из моих знакомых» проворчала она, но послушно поднялась, словно не в состоянии остановить себя. Их пальцы переплелись.

Опять всплеск энергии.

Она явно тоже ощутила его, задыхаясь при первом соприкосновении.

Содрогаясь от потребности завладеть ею, он поставил ее на ноги. Она покачнулась и сильнее ухватилась за него.

«Куда это мы идем?»

В Рай, если ему было позволено.

«В душ» Не дожидаясь ответа, он увлек ее в направлении ванной.

На удивление она не возражала.

«Я должно быть ужасно выгляжу» Она пригладила волосы и поморщилась. «Ух. Страшила»

«Ты никогда не сможешь выглядеть ужасно»

Ее щеки зарделись.

«Да нет, могу. Просто…ну не знаю. Отведи глаза, что ли, пока я вымоюсь»

«Я пытался не смотреть в твою сторону. Поверь мне» Но его глаза всегда видели ее по своему желанию, притянутые более великой силой, чем его собственная.

Они достигли ванной, и он отпустил ее. Острое чувство утраты пронзило его.

Время почти пришло. Еще совсем немного.

Повернувшись спиной, он открутил краны в кабинке душа. Вода брызнула – холодная поначалу – она постепенно нагревалась. Вскоре пар заполнил ванную, клубясь под потолком, оседая, потом скапывая крошечными дождевыми каплями.

Сдерживаясь, он взглянул Эшлин в лицо.

«Извини за твою комнату. Я, ух, я уберусь там позже» проговорила она, рассматривая свои босые ноги. Ногти не были накрашены, но кончики пальцев были очаровательной формы.

«Я сам уберу», сипло сказал он.

Ее взгляд взлетел к его.

«Нет. Я бы не хотела этого. Мне и так стыдно. То есть, меня рвало на твоих глазах. Несколько раз. Может даже и на тебя. Все это – о, Господи – это так унизительно. Все то, на полу, на моей совести»

«Вина моя. Комната моя. Я и приберу» Ему не понравилось, что она желает заняться физическим трудом. Он желал ее в постели, отдыхающую. И обнаженную. Да, обнаженную. В таком случае, возможно, и не отдыхающую, а облизывающую и покусывающую его.

Его плоть восстала в ответ.

«Снимай свою одежду». Он произнес это более хрипло, чем намеревался.

Она моргнула, ресницы отбросили тени на щеки.

«Ч‑что?»

«Снимай свою одежду»

«Прямо сейчас?» взвизгнула она.

Его брови сдвинулись.

«Ты обычно принимаешь душ в одежде?»

«Нет, но обычно я принимаю его одна»

«Не сегодня» Он почувствовал, будто вечно ожидал этого мгновения. Эшлин. Обнаженная. Вся в его распоряжении – изгибы ее тела молили об исследовании.

«Почему не сегодня?» спросила она: слова срывались с губ в тайной мольбе.

«Потому» Заупрямившись, он скрестил руки на груди.

«Мэддокс…»

«Эшлин. Снимай свою одежду. Ты грязная».

Позади него вода продолжала биться о белый кафель. Перед ним, Эшлин, как вздорная девчонка, продолжала таращится на него.

«Нет» сказала она. Попятилась к выходу. Один шаг, другой.

Он наклонился вперед, нос к ее носу. Но не поцеловал ее. Не притронулся. Он просто дотянулся до двери и закрыл ее, отрезая пути к отступлению.

Мягкий щелчок эхом отразился от стен, и девушка сглотнула. Побледнела.

Мужчина вздохнул. Ему не хотелось пугать, он желал возбудить ее.

«Не бойся»

«Я…я не боюсь»

Он не поверил ей, не ведая, какие мысли вертятся в ее голове. Не ведая, почему она сопротивлялась тому, чего, казалось, хотела только минуту назад. Потому процедил «Как ты себя чувствуешь? Ты соврала, что тебе лучше?»

Лгать или не лгать, размышляла Эшлин. Скажи она ему, что еще больна, он уйдет и позволит ей самой принять душ. А если скажет, что действительно выздоровела, он настоит, чтоб наблюдать за ее раздеванием. Этого она не делала ни для одного мужчины, тем более для незнакомца. Да к тому же бессмертного.

Он вообще не такой уж незнакомец. Он обнимал тебя и спал рядом с тобой, заботился о тебе и омывал тебя. Все это было правдой, но ей не ведомы были мелочи о нем. Его предпочтения и вкусы, история его отношений, которая предположительно была длиннющей, взирая на его возраст.

Она не знала, желал ли он ее лишь на день, или хотел нечто большего.

Столько раз, на дюжинах языков, она слыхала, как мужчина говорил женщине то, что та хотела услышать, а позже бросал ее. Она наслышана об их изменах, об отсутствии беспокойства по поводу того, что жены ждали их дома. Она наслушалась о красивой лжи и даже грубом принуждении.

Как Мэддокс, открыто заявивший о своем демоне, будет обращаться с ее телом? Как он обойдется с ней после завершения любовной игры?

Она должна была признаться, что это было так же волнующе, как и пугающе – быть с ним. Захватывающе. В глазах Мэддокса было настойчивое желание, фиолетовое пламя такое же неистовое, как и горячее.

Никто и никогда не смотрел на нее так.

Она была странной девушкой, с причудами. Сумасшедшей девицей, которая неспособна на нормальную беседу, потому что была слишком занята, выслушивая других людей. Рискни, Дэрроу. Посмей жить хоть раз. Ты знаешь же, что хочешь этого.

Она подняла глаза на Мэддокса. Пар клубился вокруг него, придавая ему мечтательную, призрачную ауру. Его лицо было безжалостным, но сексуальным, волосы подстрижены неровными черными прядями, спадающими до подбородка. Ей всегда хотелось иметь мужчину, отношения. Ее всегда интересовала страсть, о которой она была наслышана сверх меры. Но ей всегда хотелось мужчину, что полюбит ее, который не покинет ее, когда костер страсти сгорит дотла.

«Как ты себя чувствуешь, Эшлин?»

Все нервные окончания ее тела тянулись к нему, умоляя о внимании.

«Отлично» наконец‑то призналась она. «Я чувствую себя отлично. Я не соврала»

«Так что же ты там стоишь? Раздевайся»

«Не приказывай мне» Если она позволит ему это сейчас, он всегда будет командовать.

Всегда? Ты остаешься надолго?

Он помолчал минутку. «Пожалуйста»

Ты и, правда, собираешься сделать это?

Да. Собиралась. Он не любил ее; и она не была уверена в том, как он отнесется к ней после, но она собиралась сделать это. Она хотела его, причем, с первой минуты.

Ее рука дрожала, пока она тянулась в молнии своего розового жакета. Но она увидела, что на ней не было жакета. Или свитера. Он, должно быть, снял их, пока она спала. С пылающими щеками она вцепилась в край своей футболки, стянула ее через голову и отбросила, оставшись в белой майке, бюстгальтере и джинсах.

Мэддокс одобрительно кивнул.

«Так много слоев. Снимай еще. Пожалуйста»

Взялась за них майки. Помедлила.

«Я нервничаю», призналась она.

Одна из его черных бровей изогнулась, когда он склонил голову на бок.

«Почему?»

«Что если – что если тебе не понравится увиденное?»

«Мне понравится» хрипло заверил он.

Этот первобытный тон…Она вздрогнула. Он напугал ее в лесу. Теперь же разжигал пламя ее страсти.

«Как ты можешь быть уверен?»

Его взгляд пробежал по ней в горячем заверении.

«Мне нравится то, что я вижу сейчас. То, что под низом, будет еще лучше»

Эшлин не была так уверенна. Она не занималась фитнессом, не сидела на диете. В этом никогда не было реальной потребности. Когда она не разъезжала с Институтом, она довольствовалась пребыванием дома, просмотром телевизора, чтением журналов или забавами в Интернете. Это не те вещи, что давали женщине тело, которое жаждали бы мужчины.

Ее бедра были чуточку шире, чем всем нравилось, живот округлей. К каким женщинам привык Мэддокс? В конце концов, он был бессмертен, и наверняка поимел тысячи несравненных красавиц.

Ее руки сжались в кулаки. Как бы это ни было неразумно, но мысль о нем с другой взбесила ее.

«Эшлин» вырывая ее их раздумий, сказал Мэддокс.

«Что?»

«Вернись к своей задаче» сухо приказал он.

Ее губы изогнулись в улыбке «Извини. Я отвлеклась» ей придется научится контролировать свои мысли теперь, когда тишина была частью ее жизни.

«Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста»

Каждый раз, когда он произносил «пожалуйста», она таяла, желая дать ему все, чего он хотел и даже больше. Она кивнула.

Его руки легли на ее, и произошел захватывающий толчок, что всегда следовал за его прикосновением. Она ожидала его на этот раз, но была по‑прежнему не готова к его влиянию. Соски превратились в жемчужинки, а меж ног потеплело.

Не дожидаясь ее позволения, он схватил майку и потянул.

«Подожди», взмолилась она.

Он мгновенно прекратил движение.

«Я должна подготовить тебя». Он собирался увидеть ее нижнее белье – еще одна постыдная тема. Оно было из гладкого белого хлопка. Старушкина упряжь, однажды она слышала такое от мужчины. Она никогда не носила ни сексуальной одежды, ни белья, пока была на работе. Это было просто непрактично.

«У меня есть сексуальное белье, даю слово, но сейчас я не в нем»

«Это должно оттолкнуть меня?» спросил с искренним изумлением Мэддокс. «То, что на тебе нет сексуального белья?»

«Не знаю» она прикусила нижнюю губу «Может быть. Разве нет?»

«Эшлин, во что бы ты ни была одета – это не имеет для меня значения. Ты не будешь долго в нем оставаться. Теперь готова?»

Громко глотнув, она кивнула.

Он стянул с нее майку и бросил на пол возле ее футболки. Он вздрогнула.

«Н‑ну?»

«Ну?»

«Отвратительно?» спросила она.

«Мило» ответил Мэддокс. Он сделал – благоговейный? – вдох и ее кровь закипела. Он протянул трясущуюся руку и провел по гладкому хлопку, защищающему ее соски. И без того твердые они напряглись под его лаской.

Эшлин застонала в приступе удовольствия.

Он прочертил пальцами след вниз к ее животу и взялся за пояс джинсов. Поворот кисти и они были расстегнуты. Она прочувствовала жар его кожи, пробирающийся до ее костей.

Он стянул джинсы с ее бедер, минуя колени и спустил их на пол.

«Перешагни»

Ее трясущиеся ноги выполнили его команду. Его взгляд был прикован к ее белым хлопковым трусикам. Она боролась с желанием прикрыть их, опять желая, чтоб на ней было нечто более сексуальное.

«Я знаю, что вы мужчины любите ролевые игры» сказала она ему, нервно пытаясь заполнить тишину. Сколько же раз она слыхала подобное хвастовство между приятелями?

«Дома у меня есть полицейское снаряжение, костюм девицы из гарема и зайчика из Плейбоя» Не то что бы она когда‑либо использовала их. Но ей нравилось владеть ими, на всякий случай.

«Это мило» Мэддокс не казался впечатленным.

«Может быть, когда‑нибудь я покажу их тебе»

«Снимай лифчик и трусики». Его лицо было разочаровывающее пустым, пока он выпрямлялся.

Возможно, ему все равно, во что она одета.

Пока он ждал ее подчинения, он завел руку за спину и стащил через голову свою футболку. Она задохнулась от неожиданности, от восхищения, и позабыла насколько уродскими были ее трусики – но она еще не сняла их. Или лифчик. Она была слишком занята разглядыванием.

Мэддокс был абсолютно великолепен. Шрамы уже исчезли, оставив только незначительные красные полоски. Один за другим его бронзовые мускулы предлагали праздник для ее глаз. У него был восхитительный пресс и неотчетливый налет черных волос идущих прямиком к поясу его брюк.

Не отводя взгляда от ее лица, он расстегнул брюки и спустил их вдоль своих длинных, крепких ног, пока они также не оказались на полу.

Он не носил никакого белья.

Ее глаза распахнулись, а рот увлажнился. Он был огромен. Длинный и толстый и величественно возбужденный. Она видала мужской пенис в книжках, на веб‑сайтах, которые ей не следовало бы посещать, и в фильмах, что ей не следовало бы смотреть, но никогда вживую. Никогда вот так. Его яички были приподняты и окружены жесткими темными волосками.

«Я полагаю, что дал тебе четкое задание» сказал он, его взор, нацеленный в ложбинку меж ее ног, заставил ее очаровано задрожать.

Нужда разлилась в ней, более напряженная, чем раньше. Потребность касаться и чтоб касались ее, вкусить и быть испробованной на вкус, поглотила ее. Острая жажда охватила ее.

«Мы и правда займемся сексом?» задыхаясь, с надеждой, спросила она.

«О, да» он ответил, подходя к ней. «О, да, красавица, правда»

Поиск по сайту: