Критика чистой радости

Давайте подумаем вот о чем. Если христиане призва­ны исключительно к радости, то почему Христос плакал о Иерусалиме (Лк. 19,41 Р Почему предрекал такие печаль­ные, такие страшные события? «Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами: и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне (Лк. 19,43-44).

Причем сказано это было в момент радостного ликова­ния, после того как Спасителя, въехавшего в Иерусалим, толпа встретила криками «Осанна!» И вот не побоялся испортить людям настроение, не побоялся, что Его упрекнут - не знаем, как это звучало по-древнееврейски - в «пессимизме» и «алармизме».

Да и грозные слова из Евангелия от Матфея рисуют нам картину, далекую от радостного семейного консенсуса. «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку - домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, тот недостоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою по­теряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10,34-37).

Так что, может, завет апостола Павла «всегда радуй­тесь» С 1 Фес. 5,16) - это о какой-то другой радости? Не о той, когда чуждые по духу родственники сообща смакуют вкусный обед?

«Если любить ближнего для себя, надо желать испол­нения хотений своей плотской воли, - писала известная подвижница второй половины XIX века игумения Арсе­ния. - Если любить его ради самого, надо исполнять его волю, его желания. А если любить ближнего ради Господа, то надо стремиться и в отношении его исполнять волю Божию и ходить непорочно в оправданиях Его. Будем любить ближнего ради Господа» (Игумения Арсения. М., Изда­тельство Сретенского монастыря, 2004. С. 326).

Фактически нынешние идеологи не омрачаемой кон­фликтами радости призывают ко второму виду любви (любить ближнего ради его самого). Но преподносится это как истинное христианство. Атретий вариант (любить ближних ради Господа) выдают за первый и называют ханжеством, неофитством и эгоизмом. Дескать, с какой стати вы портите родственникам настроение? Почему они должны плясать под вашу дудку? У них свой путь, свой выбор (иногда еще говорят «свои отношения с Богом»). А вы ведете себя эгоистично.

Хотя из эгоистических соображений воцерковившейся женщине куда проще не ссориться с невоцерковленными родственниками, не трепать себе нервы. А если просить для себя, то чего-то совсем другого. У мужа, к примеру, новую шубку или, на худой конец, кофе в постель.

Проявлением эгоизма была бы как раз безмятежность в то время, когда самые близкие тебе люди упорствуют в погибельных страстях. Вряд ли даже самый либераль­ный врач призвал бы мать к радостному потаканию сыну, который, заболев панкреатитом, не хочет соблюдать диету и пить лекарства, а требует любимых чипсов, жареной картошки и копченой колбасы. Так уместно относиться к старой больной собаке. Все равно ей помирать пора. Пусть напоследок полакомится, чем хочет. Даже если это для нее отрава. Но, когда речь идет о духовной погибели, почему-то раздаются призывы к миру любой ценой и тера­пии радостью. А ведь душа в отличие от тела бессмертна, и ее погибель может длиться вечно...

Твой ребенок, твой муж или твой отец сделали свой «свободный выбор». Они, вопреки призыву пророка Исайи «выбери жизнь», выбрали духовную смерть. А ты не смей их отговаривать и только радуйся, что сама обрела Бога. Глядишь - и они захотят приобщиться. Ну, а если нет - на все воля Божия. Кто ты такая, чтобы вмешиваться в Боже­ственный Промысл? Молчи, не суйся. Поменьше обращай внимание на то, кто что делает, кто что ест. Занимайся лучше собой.

Получается, надо подражать Каину? Нет, не во всем, конечно. Но ведь первый в мире человекоубийца был и первым поборником «свободного выбора». «Разве я сто­рож брату моему?» - ответил он Господу на вопрос «где брат твой Авель». Это, мол, его личное дело, его право. Я в его жизнь не суюсь.

Ну, положим, Каин изображал равнодушие к судьбе брата, чтобы отвести от себя подозрения. В этом была пускай недальновидная (ведь Бог всеведущ), но логика. Только нам-то, зачем эту логику перенимать? Неужели неясно, что в условиях, когда мировое зло вышло на авансцену и навязывает человечеству свои правила, по­зиция «молчи, не суйся» все больше загоняет христиан в угол? Тем, кто в этом сомневается, полезно посмотреть на более «авангардную» Европу. Наверное, есть особый промысл Божий в том, что Европа уже являет некоторые итоги такого радостного невмешательства.

Началось с запрещения исполнять в государственных школах рождественские гимны и песни (это же оскорбляет чувства нехристиан!). Очень скоро запрет коснулся и мол­чаливого напоминания о Христе: послышались требования убрать христианскую символику даже - несмотря на коммер­ческий интерес - с витрин, где обычно чуть ли не за полтора месяца ставился рождественский вертеп и зажигалась Виф­леемская звезда. А теперь и само Рождество собираются переименовать в Праздник подарков Санта-Клауса.

Сторонники «радостивочтобытонистало», наверное, и тут порекомендуют не омрачаться, не ломать копья, а вспомнить, что это в конце концов пустые формальности. Главное - нравственное самосовершенствование. Но вот какую интересную подробность сообщает нам большой знаток истории масонства Борис Башилов: «Масоны ан­глийской системы верили и проповедовали сами, что стоит каждому заняться совершенствованием своей личности, как на земле возникнет земной рай» (Башилов Б. История масонства. М., Лепта-пресс, 2004. С. 347).

Вот, оказывается, где истоки толстовства, его, как нас учили в школе, оригинальной теории непротивления злу насилием. Теории, которая, по сути, и лежит в основе ра­достной толерантности, усиленно насаждаемой сегодня в православной среде.

Когда осмысливаешь это, становится особенно ясно, какое лукавство проявляют одни и недопонимание - другие, цитируя именно в непротивленческом контексте поучение преподобного Серафима Саровского «стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся».

Да, конечно, человек должен прежде всего видеть свои грехи и одолевать свои страсти. Но обычный чело­век не монах, отрекшийся от мира, чтобы в уединении молиться за весь мир. У каждого из нас есть обязанности: родственные, профессиональные, общественные. От их правильного выполнения во многом и зависит наше личное спасение. Не надо забывать, что православная личность - это личность соборная, а не атомизированная, отделенная от ближних.

Как может спастись мать, которая не противится тому, что ее ребенок играет в компьютерные игры, разжигающие злобу и наполняющие фантазию демоническими образа­ми? Или хамит, копируя уголовников, или дружит с ребя­тами, которые в 15 лет уже переболели венерическими заболеваниями?

«Чем ты в конце концов оправдаешься? Не предоста­вил ли Я, сказано будет тебе (Богом), дитяти жить с тобой с самого начала? Я поставил тебя над ним (дитятей) в ка­честве учителя, наставника, опекуна и начальника - всю власть над ним не отдал ли Я в твои руки? Не повелел ли Я его, такого нежного, обрабатывать и упорядочивать? Какое же ты получишь оправдание, если с беспечностью смотрел на его прыжки? Что ты скажешь? Что он разнуздан и неукротим? Но тебе нужно было глядеть на все это снача­ла - обуздывать его, когда он был молод и доступен узде; тщательно его приучать, направлять к должному, укрощать его душевные порывы, когда он был восприимчивее к воз­действию; сорную траву тогда нужно было исторгать, когда возраст был нежнее и исторгнуть можно было легче, - вот тогда бы оставленные без внимания страсти не усилились и не сделались неисправимыми», - говорит святитель Иоанн Златоуст (Как воспитать ребенка православным. М., Даръ, 2005. С. 68).

И добавляет: «Как никто не может рассчитывать на оправдание и снисхождение в собственных грехах, так нет оправдания родителям в грехах детей» (Там же. С. 69).

Да и учительница, радеющая о личном спасении, но с истинно буддийской радостью взирающая на школьниц, которые приходят в класс с голыми пупами и читают жур­налы для малолетних проституток, напрасно тешит себя мыслью, что поступает в соответствии с заветом препо­добного Серафима.

Алюди, уверяющие в нынешней критической ситуации, когда само существование России может быть поставлено под угрозу, что православным не следует интересоваться политикой, что скажут на Страшном суде предкам, по­ложившим живот за Отечество, и потомкам, у которых с распадом страны будет отнято Богом данное пространство спасения? Что они хотели держаться подальше от «всей этой грязи», которая омрачала их радость?

Радовался ли преподобный Никон Оптинский, когда в 1926 году наблюдал расцерковление народа. Он даже среди своих родных, в своей семье был печален. Вот что он пишет в своем письме: «Чувствую себя как-то грустно. Никогда я не чувствовал себя таким чужим в своей семье, как этот раз... нет отклика моему настроению в окружающих. Мне кажется, я еще никогда не слышал и не участвовал в таких разгово­рах, какие я слышу. Костюмы женщин и дома, и в церквах, и на улице - возмутительны. У детей совсем не детские разговоры. Родные по плоти - чужды по духу »(Оптинский календарь. 2005 года, М., Издательство Московского под­ворья Свято-Троицкой СергиевойЛавры, 2004. С. 244).

А вот современное свидетельство из книги о. Алексия (Мороза) «Верой и молитвой». Повествуя о священнике Василии Лесняке, занимавшемся экзорцизмом, автор приводит такие его слова: «Были моменты, когда хотелось бросить все. Хотелось спокойно служить литургию, на­слаждаться молитвенным общением с Богом, общаться с нормальными людьми - забыть мерзких бесов и прямую войну с ними. Но приходили несчастные, лили слезы и просили о помощи их матери, родственники, друзья, и не выдерживало сердце горя людского, и снова начиналась отчитка» (Мороз А., свящ. Верой и молитвой. СПб., Нева, М., Олма-пресс, 2003. С. 121).

То есть даже литургическая радость не может в со­вестливом сердце заглушить печали о погибающих душах! Печали и стремления помочь им спастись. «Скорбь - одно из наиболее частых проявлений любви», - отмечал святи­тель Николай Сербский.

А модная нынче бесконфликтность или, как еще говорят, «позитивное мышление» - это лукавая уловка, которая фак­тически табуирует критику утверждаемого порядка вещей и в итоге делает сердца слепыми и глухими, лишает их, по выражению И. Ильина, «совестной впечатлительности».

Поиск по сайту: