Легализация пороков

Приведя кошмарные статистические данные касатель­но детского пьянства (которое якобы повально), авторы учат взрослых правильному реагированию:«Что же де­лать? Поддаваться порывам. Да, порыву любви и порыву гнева. Как же так, скажете вы, кричать в гневе? Ругаться, драться? Но разве в порыве любви мы не хватаем ре­бенка и не целуем его? Сердечный порыв, если дать ему настоящую волю, человечен по существу и форме. Он благороден».

Итак, соединенными союзом «и» в одном ряду оказа­лись любовь (высшая христианская добродетель) и гнев (один из семи смертных грехов). Иными словами, между добром и злом поставлен знак равенства. Можно обма­терить ребенка, можно заехать в зубы, ведь «сердечный порыв, если дать ему настоящую волю, человечен по существу и форме». А убийство, если разобраться, разве нечеловечно? Бывает, конечно, запланированное, предна­меренное, а бывает спонтанное - «искренний сердечный порыв». Рискуя вызвать по отношению к себе сходный «сердечный порыв» со стороны авторов брошюры, все же процитируем поучение православного подвижника старца Иосифа с горы Афон: «Пусть слюна твоя во рту станет кровью, ты все равно не произноси ни одного слова в гневе». Вот вектор традиционной русской педагогики, а брошюра предлагает нам какую-то иную педагогику, не имеющую ровно ничего общего с русской традицией.

Поражают в этой педагогической системе и, как говори­ли в старину, «противуречия». Только родитель настроился на то, чтобы в порыве благородного негодования вложить ума своему пьяному недорослю, как его спешат осадить: «Не набрасывайтесь на него с нотациями; вы ужеопоздали, а после драки кулаками не машут. Даже если он чуть на­веселе, его реакция может быть неадекватной». (То есть мальчонка, чего доброго, врежет зарвавшимся папаше с мамашей.)

И собутыльников его не смейте трогать! «Даже если вам не нравятся друзья вашего ребенка, нельзя держать свой дом от них на замке, своего же ребенка ради». Хотя любой человек, не только с высшим педагогическим об­разованием, но и с незаконченным средним понимает, что борьба с пьянством на­чинается с отрыва пьяницы от его привычного окруже­ния. Иначе любые усилия бессмысленны. Когда же речь идет о детях, оградить их от дурного влияния всегда считалось - и продолжает считаться в обществе, еще не утратившем коллективный разум! - первейшим делом родителей.

Ясно, что далеко не все папы и мамы придут в восторг от подобных педагогических инноваций, поэтому, стараясь смягчить впечатление, авторы добавляют: «Зато никто не запрещает вам обговорить допустимые нормы поведения и правила общежития».

Эту матрицу сейчас внедряют повсеместно. Смысл ее сводится к следующему: давайте легализуем пороки, но попробуем установить для них некоторые ограничения. Легализуем проституцию, но будет требовать от «секс- работниц» периодической диспансеризации. Легализуем порнографию, но ларьки, в которых она будет продаваться, удалим от детских учреждений на расстояние не менее 300 метров. Легализуем педерастию (уже легализовали, отменив статью, наказывающую за мужеложество!), но будем порицать педофилов. Легализуем наркоманию, но будем призывать наркоманов пользоваться одноразовыми шприцами. Одобрим подростковый разврат, но расскажем об опасности венерических заболеваний и раздадим пре­зервативы.

Аналогичные установки даются взрослым и по пробле­ме детской наркомании. Хотите узнать, как правильно себя вести, если вы подозреваете, что ваш ребенок употребляет наркотики? Надо «не демонстрировать чрезмерного вол­нения, установленные необычные факты обсудить с ребен­ком, не читать мораль и ни в коем случае не угрожать, не наказывать...» «Если он все отрицает - расскажите о своих подозрениях, если спорит - опровергайте, но не берите с него слово, не заставляйте подчиняться. Лучше спро­сите, что он сам думает делать дальше, и предупредите, что отныне вы будете строже следить за тем, как и на что он тратит деньги. (Пускай рассказывает, что задержался в библиотеке, а на полученную от вас субсидию якобы накупил булочек с маком.) Но главное, «самое время дать ему понять, что вы на его стороне, что не осуждаете...»

Короче, предлагается на юного наркомана не давить, ничего ему не запрещать и даже продолжать выдачу денег! Да, очень нетрадиционная педагогика... Испокон веку нормальные родители реагировали на опасное по­ведение детей немедленной изоляцией их от источника зла, от пагубной обстановки. Вспомните хотя бы Наташу Ростову, которую отец запер, чтобы она не сбежала с Анатолем. Конечно, придется понервничать, проявить твердость, выдержать детские истерики и грубость, по­быть в глазах своего ребенка злодеем, но зато уберечь его от беды. Ведь и мы, став взрослыми, столько раз мысленно благодарили родителей за их строгость, хотя в подростковом возрасте за нее же готовы были излить весь свой гнев на родителей.

В духе попустительства предложено относиться и к детскому разврату. «Старшее поколение не может и не должно контролировать подростковую сексуальность». (Интересно все-таки, почему у поклонников либеральных ценностей столь часто проскальзывают тоталитарные нотки? Напоминает то ли гипнотизера, подчиняющего пациента своей воле, то ли юриста, который зачитывает потенциальным преступникам статью уголовного кодек­са.) Оказывается, «признавая, что ранняя сексуальная жизнь подростков и столь же ранние эксперименты с наркотиками не экстремальные, а скорее обыденные искушения нового поколения, невозможно ни запретить, ни контролировать эти опыты».

Как заставить людей смириться с вопиющим безобра­зием, с которым ни один нормальный человек смириться не может? Способов немного. Аточнее, всего два. Можно принудить силой, а можно, соблюдая права человека, добиться желаемого изощренным способом: убедить, что безобразие, во-первых, не такое уж и вопиющее; во- вторых, оно распространено повсеместно, а в-третьих - что, пожалуй, главное! - все равно оно неустранимо. Это вы сегодня услышите как от крупного политолога, так и от соседа-пенсионера.

В разбираемой нами брошюре практически все под­чинено данной логике. Но особенно ярко она проявлена в «мифах о сексуальном насилии». Споря с общеприня­тым мнением о педофилах как об извращенцах, авторы утверждают, что «большинство педофилов - самые обыч­ные мужчины, с нормальной психикой». Развенчивается и «миф» отом, что «сексуальные покушения на детей редки и являются признаком морального распада и деградации общества». Какой распад? Какая деградация? И что значит «редки»?! На самом деле, утверждают авторы, все это было всегда и «статистически часто».«... В четырех случаях из пяти это делают те, кого ребенок знает... очень часто - кто-то из старших членов семьи». Жизнь доказала: «это случается во всех слоях общества, с любыми уровнями образования и дохода, во всех этнических и религиозных группах». В общем, вполне банальная история. С каждым может случиться.

И насчет ребенка не следует заблуждаться. «Ше­стой миф: ребенок - пассивный объект сексуальных посягательств. Приходится признать: он может быть инициатором». Словом, нас хотят уверить, что нет чет­кой границы между ребенком и взрослым, жертвой и преступником, добром и злом. Все относительно, зыбко, «неоднозначно».

Ну и, конечно, зло непобедимо. «Даже самая идеаль­ная система права не в состоянии полностью защитить ребенка от насилия. Здесь важен не столько контроль [да и кого контролировать, когда непонятно, кто инициатор: взрослый извращенец или ребенок?], сколько просвеще­ние. Родители и учителя должны знать, что сексуальная эксплуатация детей - большая и серьезная проблема». Так и написано - «проблема». Есть проблема утомляемости на уроках, есть проблема аллергии, есть проблема лет­него отдыха, а есть... сексуального насилия над детьми. Хочется, заняв прилагательное у авторов, сказать, что это «большая и серьезная» победа зла, если растление ребенка, надругательство над его невинностью становит­ся для нас не чудовищным преступлением, не трагедией и даже не драмой, а проблемой. И, решая ее, главное (как, впрочем, и во всех остальных случаях, перечисленных в брошюре) «сохранять спокойствие».

Ну, конечно, что еще можно делать, узнав, что твой ребенок изнасилован, болен СПИДом, стал алкоголиком, наркоманом или вором?!

Рекомендации взрослым по поводу детского воровства- это прямо какая-то оргия гуманизма. «Хорошенько поду­майте, прежде чем приступать к решительным действиям. Наверное, наказывать надо, но только если вы уверены, что и ребенок считает это наказание справедливым... Пере­жив наказание, ребенок, скорее всего, научится ловчить, скрытничать, боясь лишь одного - быть разоблаченным... Пожалейте его, и ему сразу станет стыдно. [А если нет? Если он сочтет таких родственников придурками, из кото­рых можно вить веревки? Тогда как?] Помогите исправить то, что он совершил. [То есть компенсируйте украденное, выгораживайте, выкупайте, «отмазывайте», чтобы он ни в коем случае не прочувствовал последствий своего во­ровства. А то не дай Бог вразумится! ] Как можно береж­ней отнеситесь и к нему, и к его поступку... Не ужас наказания, а страх повторения - вот что отныне должно поселиться в его душе».

Должно, конечно, но может поселиться - и, скорее всего, поселится! - совсем другое: чувство полной без­наказанности и желание новых «подвигов».

Поддавшись умилению, читатель, быть может, про­глядел одну характерную подмену: кража, совершенная ребенком, названа поступком (даже не проступком!). А ведь это преступление, хоть по малолетству, как пра­вило, неподсудное. Более того, своровать - значит на­рушить одну из десяти заповедей, то есть один из самых строгих запретов для людей христианской культуры. Впрочем, ни в каких культурах воровство, мягко говоря, не поощряется. Апологеты >|<е «гуманной педагогики» советуют отнестись к воровству «как можно бережней». Даже в столь вопиющем случае идея наказания им явно претит. Это ведь, фу! как негуманно!

А между тем христианская педагогика утверждает пря­мо противоположное. «Самая суровость родительской дисциплины полезна для детей и желательна, - читаем у святителя Василия, епископа Кинешемского. - Суровые испытания необходимы для духовного совершенство­вания, как огонь, очищающий металл... «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь» (Мф. 7, 14). Но если эту школу скорби и испытаний мы не пройдем в детстве в родительской семье, то Господу ничего не останется, как подвергнуть нас испытаниям жизни, а это гораздо труднее, особенно без предварительной подготовки в родительском доме. Но если этот скорбный курс ду­ховного воспитания в виде родительских наказаний и известной суровости отношений мы пройдем с детской покорностью в родном доме, то дальнейшие испытания часто оказываются ненужными...»

А вот цитата из Библии: «Кто любит своего сына, тот пусть чаще наказывает его, чтобы впоследствии утешаться им... Не давай ему воли в юности и не потворствуй не­разумию его». Так что и по этому вопросу либеральные установки авторов брошюры противоположны христиан­ским установкам.

И «вырастет из сына cвин... >

Вообще создается такое впечатление, что сверхза­дача «справочника для родителей и учителей» - запро­граммировать взрослых на равнодушие к детям. В том числе - и даже прежде всего! - к своим собственным. Карлсоновское «спокойствие, только спокойствие» - вот камертон брошюры. Напился ребенок - не волнуйтесь. Балуется наркотиками - не впадайте в панику. Ушел из дома - заранее, на случай опознания трупа, «положите в разные карманы записки, где указаны Ф.И.О., адрес и номер телефона, по которому нужно позвонить...» Хотели на этом оборвать цитату, но не удержались и приводим еще несколько фраз: «Не стесняйтесь за­ранее снять копию зубной карты из стоматологического кабинета и сделать датокарту: нанесите на пальцы (ре­бенка) тонким слоем типографскую краску и откатайте отпечатки на бумаге [все-таки очень чувствуется, что это перевод, уж больно коряво!], а под ними надпишите «левая», «правая» рука. Если случится трагедия, это по­может идентификации».

Много, конечно, загадок во Вселенной. Вот, например, одна из них: почему блюстители свободы такие глупые? Ну, хорошо, они не в состоянии были представить себе, что произойдет с отпечатками, если намазанные кра­ской пальцы «откатают» по бумаге, а не оттиснут на ней. И в психолого-педагогическом угаре не обратили вни­мание на то, что надписать что-либо под отпечатком или картинкой нельзя. Но уж вообразить своевольного подростка - а именно такие сбегают из дому - совсем не­сложно. Тем более что жизнь богата примерами. С какой стати такой подросток будет терпеть в своих карманах дурацкие мамины записки или покорно подставлять руку для дактилоскопии, предназначенной для опознания его трупа? И где авторы видели такие стоматологические ка­бинеты, где услужливый дантист по первому требованию снимает копию зубной карты? У нас большинство людей вообще про «зубную карту» слыхом не слыхивали. Что по­делаешь? Дремучие мы, не ведется в «немытой России» подробная опись зубов: сколько их всего, каких не хватает сверху, каких - снизу, какой зуб как запломбирован, где какая коронка, какой прикус, какая форма челюстей. Вот у Гитлера была такая карта, и потому его труп смогли опо­знать. А для нас это информация с опережением.

Мы понимаем, деньги, конечно, вещь нужная, но голова существует не только для подсчета будущих гонораров. Публикуете пиратский перевод - так хотя бы изымите то, что к нашей жизни не имеет ровно никакого отношения. Не позорьтесь. Еще не самые последние времена, остаточный разум кое у кого сохранился.

Надеемся, что среди читателей брошюры таковых тоже немало, и они понимают, что потакание детским порокам рано или поздно доведет ребенка до той опасной черты, за которой его ждут либо гибель, либо тюрьма. Как назывался один сборник эпохи перестрой­ки - «Иного не дано». На самом деле это понимают даже авторы брошюры, хотя усиленно делают вид, что нет никакой связи между родительским попустительством и катастрофой,надвигающейся на ребенка.

Во всяком случае о колонии они напоследокупоминают. Но опять-таки в каком ракурсе? Подглавка «Что делать, если ваш ребенок попал в колонию» начинается со слов: «Что сделано, то сделано, назад не вернешь, и надо жить дальше. Оставьте обиды, ссоры, раздумья на тему: «За что мне все это?» Во-первых, не вам, во-вторых, что в них толку?»

Иначе говоря, родителей сперва настраивают на потакание детскому безобразию, а потом, когда «вырастет из сына евин» и ситуация дойдет до критической точки, - на равнодушие. Даже когда ребенок попадает в коло­нию, оказывается, не надо задаваться вопросом, за что вам это, когда и в чем вы его упустили. Спокойствие, только спокойствие, ведь «не вам», а всего- то навсего вашему сыну идти за колючую проволоку. Так что нет оснований для паники. Как любил повторять все тот же Карлсон, дело житейское. Уж если в главе, по­священной самоубийствам, авторы советуют отвести подростка, замышляющего лишить себя жизни, в сторонку и «мирно поговорить». «Если же, - цитируем, - этот вариант не срабатывает, то - сам виноват». Раз даже по такому по­воду волноваться не стоит, то чего махать крыльями, когда руки-ноги целы, да еще - в наше-то трудное время - парень будет на гособеспечении!

Апофеоз родительского служения - открыть на нужной странице справочник, найти телефон нужного специалиста (в конце каждой главки дается целый список соответ­ствующих организаций) и передоверить ему ребенка, как это принято во всем цивилизованном мире. Собственно, и служение-то ни к чему, когда есть службы помощи!

Как же пародийно в этом контексте звучат фразы типа: «Терпение и смирение - может, спасение в них?» Смирение перед чем - перед грехом? Так это вовсе не христианство, а обыкновенный сатанизм, наспех прикры­тый овечьей шкуркой либеральных лозунгов. Хотя вряд ли авторы брошюры ведали, что творили. Скорее всего, они просто отрабатывали выгодный заказ, по-детски радуясь, что можно подзаработать без особого напряжения. Ладно, оставим это на их совести.

Тем же, кто понимает, что на Страшном суде (а отве­чать там придется всем, даже людям, не верящим в его реальность) родители не смогут свалить свою вину ни на специалистов, ни на горе-педагогов, пищущих как будто под копирку безответственные книги и брошюры, ни на государство, поддерживающее либеральную, антихри­стианскую педагогику, нужно почаще вспоминать если не о премудрости, то хотя бы о здравом смысле. Ведь здра­вомыслящих людей пока еще большинство. И если они не сдадутся добровольно, их не сможет одолеть никакая агитбригада лжецов. Даже при покровительстве того, кто назван в Священном Писании «отцом лжи».

Гпава III

ТЕХНОЛОГИИ ПРОИЗВОДСТВА НАРКОМАНОВ

Рок-секс-культура

Если сообщать правду о наркотиках, то нельзя не ска­зать о самой главной правде: наркомания не только пре­ступление и не просто болезнь, - это болезнь в первую оче­редь духовная, форма одержимости. Человек уже не при­надлежит себе, не владеет собой. Слово «одержимость» обычно употребляется без дополнения, чтобы лишний раз не накликать зло, ибо одержим человек бывает бесами.

Мы поговорим о технологиях, которые превращают человека в наркомана.

До середины 1980-х годов наше государство ставило вполне надежный заслон на пути наркотической контркуль­туры. Если что-то втихаря и проникало, то такими крохот­ными порциями и в такие узкие круги, что не делало по­годы. Ну и, конечно, милиция, суд, законодатели, медики выполняли заказ государства на подавление наркомании и наркоторговли. Результат был налицо: наркоманы у нас встречались настолько редко, что большинство людей за целую жизнь ни разу с ними не сталкивалось и даже не знало, как они выглядят.

Российская государственная политика в области наркомании с середины 1980-х годов радикально поменялась. Фактически были открыты все шлюзы. Нар­котическая контркультура хлынула потоком, который к настоящему времени не только не иссяк, но и обретает все большую мощь. Что же это такое - контркультура?

Ее создателями она обозначена, как «культура рока- секса-наркотиков» (госк-зех-йгид сиИиге). Именно в этой последовательности происходит втягивание подростков и молодежи в ее орбиту. Сперва они начинают слушать рок-певцов, от музыки и текстов которых растормажива­ется сфера влечений. Потом, подражая своим кумирам, предаются «свободной любви». Но «свободная любовь», если называть вещи своими именами, - это разврат. А следствие разврата - старательно подавляемое (чего не сделаешь ради моды!), но от этого только более мучитель­ное чувство стыда - приводит к депрессии. А ее ведь тоже полагается скрывать, иначе какой же ты крутой! И потому возникает жажда «оторваться», «улететь»... подальше от постылой жизни.

Зарубежные исследователи поведения наркоманов давно вывели алгоритм: в течение года после первой случайной связи многие подростки, как правило, про­буют наркотики. Ну, а дальше по схеме порочного круга. Возвращение из «дивного мира» вызывает еще более острую и нестерпимую «тошноту жизни» (как очень точно назвал это состояние Сартр). И мечтаешь только об одном: поскорее «заторчать» вновь. Музыка сама по себе и секс сам по себе уже не спасают даже на короткое время. Нуж­ны более сильные стимулы. Без «травки» или «колес» уже не обойтись. Точно таков и механизм перехода от «легких» наркотиков к более «тяжелым». Дальше - психический и физический распад. Потом - финал, который наркоман обычно воспринимает как давно желанное освобождение.

В нашей стране уже достаточно много сделано для рас­пространения «культуры рока-секса-наркотиков». Можно просмотреть груды подростково-молодежных газет, жур­налов, сотни молодежных телепрограмм и убедиться в том, что различия в них носят чисто формальный характер, а идеология и технология абсолютно идентичны: ребят усиленно приобщают к рок-секс-наркотической культуре. Как? Прежде всего через молодежный жаргон, который сейчас весь так или иначе связан с наркотической стихией.

Слова ведь не просто сочетание звуков: слово на­страивает человека на определенный лад по отношению к реальности. Одно дело сказать: «Я без тебя жить не могу». И совсем другое: «Я от тебя тащусь». «Он вколол себе нар­котик, и у него галлюцинаторный бред» - это один образ. А «он заторчал на игле» - совершенно другой.

Огромную роль играют и персонажи, которые по­даются в молодежных СМИ в качестве эталонов. Это вам не летчики-космонавты, крупные ученые или герои войны. Рекламируется богема, не отличающаяся, мягко говоря, высокой нравственностью: рок-звезды, топ- модели, художники-постмодернисты, киноактеры и т.п. В рассказах о них обязательно есть свой «интим», своя «клубничка». В подростках, когда откровенно, а когда более завуалированно, но с завидным упорством, подо­гревается сексуальность, которую, исходя из особенностей возраста, подогреть совсем нетрудно: она за­кипает мгновенно. А здесь еще «про это» говорится много и разнузданно. Одновременно прививается легкое, «безбашенное», нерефлексивное отношение к жизни, раздуваются эгоизм и претензии к другим при резком снижении самокритики. Всеми способами дискредитируются родители. И это понятно, ведь именно родители передают детям традиционные модели поведения, традиционную для данной культуры этику.

Очень заботятся проводники рок-секс-наркотической культуры и об уровне материалов. В том смысле, что уро­вень должен быть как можно более низким. Для однокле­точных. Это и прямо, и косвенно способствует оглуплению. Прямо - потому что голову напрягать не нужно. А косвен­но - потому что такой незамысловатый текст (как и всё, впрочем, что исходит от авторов, пишущих на эти темы) воспринимается подростками в качестве эталона. И о каких бы вещах ни шла в тексте речь, всё непременно сдабрива­ется смешком, ёрничаньем, причем смех этот особый: не добрая улыбка, не умная ирония, не «смех сквозь слезы» и даже не уничтожающий сарказм. Это тупой, бессмыслен­ный смех над тем, что на жаргоне называется «прикольно». Вставить кольцо в пупок - «прикольно». Старушка упала - «прикольно». Кому-то голову размозжили, так что мозги брызнуливо все стороны - тоже «прикольно». Таким образом, в со­знание вводится установ­ка - приколись (уколись), и тебе будет хорошо! Ты будешь просто хохотать от радости! Как мы уже говори­ли, российская государственная политика в отношении борьбы с наркоманией с середины 1980-х годов поменялась. Причем настолько, что по поводу ужесточения законов сегодня можно не волноваться: чуть кто заикнется о необходимости более строгих норм, в «свободной» прессе моментально под­нимается крик о грубейших нарушениях прав человека. И даже те парламентарии, которые посмеют что-то сказать, испуганно умолкнут. В общем, здесь пока «без проблем». Что же до недовольного общества, то это как раз про­блема. И проблема нелегкая: ведь родители, которые

столкнулись с наркоманией вживую, а не только на стра­ницах газет, вовсе не желают смириться с ней как с неким непобедимым роком. Надо их успокоить? Безусловно. Но как этого достичь, ничего не теряя? Способ есть, и он проверен веками: попытаться оседлать волну народного гнева и направить ее по безопасному для себя руслу. А что в данном случае безопасно? Переключить внимание с пре­ступника на жертву. Мол, чего с наркомафией бороться, она все равно непобедима, как жара летом и снег зимой. Это новая данность, в которой (вот он, перевод стрелки!) надо учить детей безопасному поведению. Где это естественней всего сделать? В школе. А где наибольший охват клиентов? Ну, конечно же, именно там. Значит, вер­бовка клиентов должна проходить в школе под вывеской профилактики.

И эта интеллектуальная задача была решена. Как? Пускай ответят сами программы. Мы проанализировали довольно много методических материалов: Камалди- нов Е. и др. «Я хочу провести тренинг» (Новосибирск, 2000); Антирейкина Л. И., Дума Е. А., Калашникова Ж. Ю. «Методическое пособие по профилактике нарко- и ток­сикомании в школе» (Новосибирск, 1998); Дейв Бурроу, Мурдо Байл, Франц Трауман, Юрий Саранков. «Про­грамма обучающего курса по профилактике ВИЧ среди потребителей инъекционных наркотиков в Российской Федерации» (май 1999 года); «Программа снижения вреда» (голландская секция «Врачей без границ», апрель 1999 года); «Чей это выбор?» (программа «Перекресток», Российский благотворительный фонд НАН); «Охота на тебя» (выпущено Ассоциацией по борьбе с незаконным оборотом наркотиков).

Поиск по сайту: