Опыт умирания

В качестве практических занятий я сегодня предложу вам одну практику, во многом подобную той, что вы делали вчера. Она тоже касается опыта умирания.

— Мы опять будем играть в классики? — спроси­ла одна из девушек.

— Игры закончились, — в голосе доктора Кастанеды послышались патетические нотки. — Смерть будет настоящей. Это будет настоящая инициационная практика, которая многому научит ваше тело. А тело, в свою очередь, обучит дух — когда тот будет готов к восприятию знания.

И он объяснил нам, что мы должны будем провес­ти полный погребальный обряд одного из индейских племен. Кастанеда подробно описал нам сценарий похорон; какое-то время ушло на то, чтобы каждый из нас запомнил свою роль.

«Мертвеца» мы выбирали по жребию; роль покой­ницы досталась одной из девушек, Консуэло. Шама­на должен был изображать я.

Помощницы доктора Кастанеды (это были те са­мые женщины, что встречали и провожали нас в пер­вый день занятия, когда всех пришедших разделили на две группы) принесли два больших мешка, в кото­рых оказалось все, что надо было для похорон. Там была индейская одежда для всех присутствующих, погребальный саван для покойницы, ритуальная одеж­да шамана, бубны, раковины, мелкие искристые ка­мешки и ворох соломы, которая должна была слу­жить нам в качестве могильной земли.

Мы нарядились в костюмы колумбийских индей­цев; две девушки, изображавшие ближайших род­ственниц, стали с причитаниями обряжать покой­ницу. Все это смахивало на какой-то дешевый кар­навал. Неестественность ситуации немного смешила меня, но мне было любопытно: чего можно добить­ся инсценировкой похорон? Неужели это действи­тельно как-то подтолкнет нас к пониманию того, о чем говорил доктор Кастанеда? Наконец, «покойни­ца» была обряжена и оплакана; нужно было нести ее на «кладбище».

Здесь произошла заминка: по сценарию, нести ее должны были шестеро мужчин, а всего в группе было только трое парней (вместе со мной). Я играл шамана: мне не полагалось нести «труп». Инсценировка рассы­лалась на глазах: мы начали отпускать шуточки по по­воду того, что девушки должны превратиться в мужчин и так далее. Вдруг мы услышали всхлип, затем второй. Обернувшись, мы увидели, что это был доктор Кастанеда. Он... плакал! Он не притворялся: слезы его были самыми настоящими! Мы испугались, что случилось чтоо-то ужасное, и спросили его, в чем дело.

— Я подумал, — сдерживая рыдания, сказал он, — подумал: что, если она действительно умерла?

То, как он произнес это, повергло нас в шок. Каждый из нас внезапно ощутил, что эта игра могла быть правдой и тогда нам было бы не до шуток. Что, если бы в небольшом селении, совсем крохотной индейской деревне, где только двое мужчин и один шаман, умерла бы девушка? Я понял, что я здесь — главный: шаман распоряжается всем. Я показал на самых крепких девушек и сказал им, чтобы они взяли покойницу на свои плечи. Они послушались меня беспрекословно. «Умершую» пронесли по аудитории и опустили в центре помещения. Место погребения, согласно ритуалу, определяет шаман; я расфокусировал взгляд увидел, что «хоронить» ее в центре никак нельзя, велел нести ее в левый угол.

Краем глаза я увидел, что Кастанеда кивнул: место было выбрано правильно. Его помощницы снесли даже и ворох соломы. Девушку положили рядом с указанным местом я начал совершать ритуал. Одна из помощниц доктора стала отбивать ритм на бубне в такт моим движениям.

Когда все ритуальные жесты были исполнены, я запел древнюю молитву:

Я открываю подземный мир,

Я открываю чрево земли,

Я открываю для тебя дом смерти.

Этот дом закрыт для живых,

Но для тебя я открываю его.

Ибо ты уже не принадлежишь миру живых,

Ты ушла в мир мертвых

И должна находиться там.

На место «дома смерти» по моему указанию наки­дали ракушек и камушков и покрыли это соломой. Я должен был положить на солому тело умершей. Со­гласно ритуалу, шаман должен пытаться несколько раз поднять тело, притворяясь, что оно слишком тя­желое для него. Консуэло была миниатюрной, и я не сомневался, что мне придется именно притворяться. Однако ког­да я попытался поднять ее, она показалась мне такой тяжелой, будто тело ее было каменным. Я очень уди­вился и испугался. Я стал делать попытку за попыткой — но мне дей­ствительно никак не удавалось поднять ее. Я так сосредоточился на этой задаче, что в какой-то миг си­туация для меня полностью изменилась: я осознал, что это — настоящая смерть, настоящие похороны. Осознал я это не умом, а телом, потому что мое живое тело не могло поднять другое, мертвое тело. Наконец мне это удалось (с превеликим трудом). Обливаясь потом, я бережно положил Консуэло на ложе из со­ломы и сказал, что «дом смерти» можно закрывать. Мы стали забрасывать девушку ворохами соломы и набросали целый холм. После этого под звуки бубна мы совершили последние ритуальные движения и возвратились к себе в «деревню». Настроение у нас было подавленное, словно мы и в самом деле похоронили нашу близкую подругу. Особенно несладко было мне: я помнил, как тяжело мне было поднимать Консуэло: это действительно было нечто большее, чем игра. Некоторое время мы провели в молчании. Затем Кастанеда подошел ко мне и сказал, что я, как шаман, должен «открыть» «дом смерти» и воскресить Консуэло.

— Ты — шаман, а значит, единственный, кто спосбен вывести душу из преисподней, — строго сказал он.

Я не знал, как это делается. Я просто подошел к соломенному холму и сказал, что открываю дом смерти, чтобы воскресить умершую. После этого я разбросал солому и помог Консуэло подняться. Несмотря на то, что наша игра закончилась вполне благополучно и умершая не умерла до конца, мы все никак не мог­ли оправиться от этого тяжелого опыта. Кастанеда велел нам снять индейские одеяния, со­брать солому и ракушки. Когда все было убрано, мы расселись по своим местам.

— Вам удалось ощутить присутствие смерти? —спросил доктор.

Все мы были единодушны: нам более чем удалось это почувствовать.

— Вы так подавлены не потому что увидели смерть (а вы действительно видели ее), — продолжал Каста­неда. — Вас гнетет не ощущение смерти, вас угнета­ет ваша социализация. Подобный опыт магу дает мощ­ный толчок, он наполняет его Силой. Вы же обессилены, вам тяжело. Почему? Чтобы понять это, я вновь предлагаю вам мысленно вернуться в детство. Думаю, среди вас есть те, кому нравилось в детстве пощеко­тать нервы, «играя со смертью».

Поиск по сайту: