Глава 28. Марина впервые в жизни решилась на отчаянный поступок — уйти со скучной биологии, сославшись на сердечную боль

***

Марина впервые в жизни решилась на отчаянный поступок — уйти со скучной биологии, сославшись на сердечную боль. Добрая и мягкая учительница со спокойной душой отпустила всегда покладистую девушку.
Марина шла по школе и считала про себя количество шагов. Ей было как-то грустно, казалось, что жизнь предрешена, и ничего нельзя изменить.
— Наверное, настроение Натана передалось и мне, — вслух подумала девушка.
В ее голове возник образ всегда едкого и нетерпеливого Натана, который с радостью бы нарушил все возможные законы физики и социума. Эта черта подкупала Марину, и, если бы не Каруман, она бы точно влюбилась в своего нового школьного приятеля.
Но один только учитель всецело владел девичьим сердцем. Каруман представлялся ей настоящим идеалом, таким правильный и благородным, что даже захватывало дух. Его глаза, его улыбка, его нежное отношение к воспитаннику рождали в душе у Марины глубокие и восторженные чувства сладкого обожания.
Думая о возбуждающем юную душу желании ощутить прикосновения учителя на своей коже, Марина буквально чуть ли не врезалась в стоящих около стены двух предметов ее восхищения.
Надо отдать должное, в сложной ситуации реакция Марину не подвела. Чтобы не попадаться парочке на глаза, девушка быстро скользнула в открытую дверь ближайшего кабинета. Спрятавшись за стеной, Марина стала всматриваться в полоску света в щели полузакрытых дверей.
То, что увидела девушка, не могло ее не взбудоражить. Она отказывалась верить своим глазам, но реальность не оставляла сомнений в достоверности картины.
Натан стоял спиной к стене, вдавленный в нее телом Карумана. Сам учитель опирался рукой на стену, его голова склонилась к лицу Натана в опасной близости возбуждения. Каруман и Натан были поглощены друг другом, их языки сплелись в неистовом танце страсти. Между ними горел сладостный пожар упоения, и третьему здесь не было места. Слезы сами потекли ручьем из глаз бедной девушки. Осознание очевидности добило ее окончательно. Ведь трубила же ей интуиция, что мир Карумана и Натана закрыт для нее, что она там лишняя, что слишком уж нежен учитель со своим воспитанником, что слишком бурно Натан реагирует на нелепые фразы Карумана.
Отчаяние сковало сердце Марины, склеивая его горячим разочарованием. Нет, ее любовь не оказалась роковой и бьющей сердцебиение вдребезги, наоборот, теперь Марина еще сильнее восхищалась Каруманом, столь смелым и страстным в своей любви.
Но Натан.... Кажется, девушка напрочь перестала понимать причины его поведения, однако по-прежнему пугало чувство обреченности от их тяжести. В нем не было ничего кроме боли. Ясное и внезапное осознание этого заставило Марину заплакать еще сильнее.
Натан не врал, он действительно хочет, чтобы Каруман и Марина сошлись. Но зачем? Марина потрясла головой, смахивая болезненное переживание. Свобода.... Вот, почему так усиленно Натан бежит от Карумана, он хочет освободиться от запретных отношений, от взрослого любовника, и, возможно, от самой любви.... Но почему? Марина снова взглянула на целующуюся парочку.
— Просто ты никому не веришь.... — прошептали ее губы.
Девушке стало еще больнее, но она поняла, что обязана остаться подле этих двоих. Во-первых, Марина все еще любила Карумана, и пусть, в его сердце живет другой, она не отступит, и не будет прекращать ждать. Быть может когда-нибудь, учитель заметит ее робкое чувство и примет в свои ласковые объятия. Во-вторых, Натан. Марина твердо решила остаться рядом с ним. Сам он никогда не отступал, когда ей нужна была помощь. Вот и Марина постарается протянуть руку помощи этому безумному, доведенному до грани, мальчишке. Она не бросит его, чтобы ни случилось, ведь ему так нужна искренность и забота, пускай Натан и отрицает это.
Марина поднялась и сжала руки в кулак.
— Как бы мне не было больно, я принимаю ваши чувства, потому что люблю вас обоих, — твердо сказала она, обращаясь к не замечающим ее влюбленным.
***

— Мирослав? — Каруман поднес мобильный телефон к уху. Его руки чуть заметно подрагивали в нервном напряжении. Вампир ожидал тяжелый разговор.
— Что у вас там за канитель? — прокричал начальник боевых групп охотников.
— Стас не сказал?
— Он уклончиво намекает, я ничего не понимаю! Что вытворил Натан? — в исступлении орал Мирослав. Он всегда взрывался, когда информации было недостаточно или он не мог в чем-то разобраться.
— Натан убил двух человек, а третьего обратил в низшего вампира. Стас уже уладил проблему, — спокойно отчитался вампир.
— Что? — охотник осекся.
— Я могу повторить, но подозреваю, вы все слышали, — Каруман оставался невозмутим.
— Да как так вышло?
— Долгая история....
— Каруман, усыпите своего безумного нуклеара, пока я не оторвал ему голову!
— Исключено.
— Что? Что вы сказали? Это неподчинение? — завопил Мирослав.
— Нет, но в данном случае Натан не виноват. Его спровоцировали.
— Он у вас всегда белый и чистый, но вы не понимаете, он опять принялся за старое! Его не изменить! Смотрите, что он творит!
— Позвольте мне все объяснить на совете. Только я и совет охотников.... Без Натана. Я все смогу урегулировать.
— Каруман....! — воскликнул Мирослав, но тут же замолчал, на заднем фоне забубнил Никоненко.
— Мирослав? — переспросил вампир.
— Ладно, приезжайте. И Стаса тоже приведите, а то уж не знаю, что себе думает этот олух, не донося до нас информации.
— Я буду к шести, — отчеканил Каруман и отключил разговор. Его взгляд стал серьезным и очень печальным. Вампир ощущал, как все движется к пропасти и нет спасения из объятий бездны. Но Тремерс твердо решил, во чтобы то ни стало биться за их с Натаном счастье.

Поиск по сайту: