ГЛАВА V. ПРОБЛЕСК СВЕТА

Неожиданная и важная весть, которую принес нам Лестрейд, слегка

ошеломила всех нас. Грегсон вскочил с кресла, пролив на пол остатки виски

с водой. Шерлок Холмс сдвинул брови и крепко сжал губы, а я молча

уставился на него.

- И Стэнджерсон тоже... - пробормотал Холмс. - Дело осложняется.

- Оно и без того достаточно сложно, - проворчал Лестрейд, берясь за

стул. - Но я, кажется, угодил на военный совет?

- А вы... вы точно знаете, что он убит? - запинаясь, спросил Грегсон.

- Я только что был в его комнате, - ответил Лестрейд. - И первый

обнаружил его труп.

- А мы тут слушали Грегсона, который по-своему решил загадку, -

заметил Холмс. - Будьте добры, расскажите нам, что вы видели и что успели

сделать.

- Пожалуйста, - ответил Лестрейд, усаживаясь на стул. - Не скрою, я

держался того мнения, что Стэнджерсон замешан в убийстве Дреббера.

Сегодняшнее событие доказало, что я ошибался. Одержимый мыслью о его

соучастии, я решил выяснить, где он и что с ним. Третьего числа вечером,

примерно в половине девятого, их видели вместе на Юстонском вокзале. В два

часа ночи труп Дреббера нашли на Брикстон-роуд. Следовательно, я должен

был узнать, что делал Стэнджерсон между половиной девятого и тем часом,

когда было совершено преступление, и куда он девался после этого. Я послал

в Ливерпуль телеграмму, сообщил приметы Стэнджерсона и просил проследить

за пароходами, отходящими в Америку. Затем я объехал все гостиницы и

меблированные комнаты в районе Юстонского вокзала. Видите ли, я рассуждал

так: если они с Дреббером расстались у вокзала, то скорее всего секретарь

переночует где-нибудь поблизости, а утром опять явится на вокзал.

- Они, вероятно, заранее условились о месте встречи, - вставил Холмс.

- Так и оказалось. Вчерашний вечер я потратил на поиски Стэнджерсона,

но безуспешно. Сегодня я начал искать его с раннего утра и к восьми часам

добрался наконец до гостиницы "Холлидей" на Литл-Джордж-стрит. На вопрос,

не живет ли здесь мистер Стэнджерсон, мне сразу ответили утвердительно.

- Вы, наверное, тот джентльмен, которого он поджидает, - сказали мне.

- Он ждет вас уже два дня.

- А где он сейчас? - спросил я.

- У себя наверху, он еще спит. Он просил разбудить его в девять.

- Я сам его разбужу, - сказал я, Я подумал, что мой внезапный приход

застанет его врасплох и от неожиданности он может проговориться насчет

убийства.

Коридорный вызвался проводить меня до его комнаты - она была на

втором этаже и выходила в узенький коридорчик. Показав мне его дверь,

коридорный пошел было вниз, как вдруг я увидел такое, от чего, несмотря на

мой двадцатилетний опыт, мне едва не стало дурно. Из-под двери вилась

тоненькая красная полоска крови, она пересекала пол коридорчика и

образовала лужицу у противоположной стены. Я невольно вскрикнул;

коридорный тотчас же вернулся назад. Увидев кровь, он чуть не хлопнулся

без чувств, Дверь оказалась заперта изнутри, но мы высадили ее плечами и

ворвались в комнату. Окно было открыто, а возле него на полу, скорчившись,

лежал человек в ночной рубашке. Он был мертв, и, очевидно, уже давно: труп

успел окоченеть. Мы перевернули его на спину, и коридорный подтвердил, что

это тот самый человек, который жил у них в гостинице под именем Джозефа

Стэнджерсона. Смерть наступила от сильного удара ножом в левый бок; должно

быть, нож задел сердце. И тут обнаружилось самое странное. Как вы думаете,

что мы увидели над трупом?

Прежде чем Холмс успел ответить, я почувствовал, что сейчас услышу

что-то страшное, и у меня по коже поползли мурашки.

- Слово "Rache", написанное кровью, - сказал Холмс.

- Да, именно. - В голосе Лестрейда звучал суеверный страх.

Мы помолчали. В действиях неизвестного убийцы была какая-то зловещая

методичность, и от этого его преступления казались еще ужаснее. Нервы мои,

ни разу не сдававшие на полях сражений, сейчас затрепетали.

- Убийцу видели, - продолжал Лестрейд. - Мальчик, приносивший молоко,

шел обратно в молочную через проулок, куда выходит конюшня, что на задах

гостиницы. Он заметил, что лестница, всегда валявшаяся на земле,

приставлена к окну второго этажа гостиницы, а окно распахнуто настежь.

Отойдя немного, он оглянулся и увидел, что по лестнице спускается человек.

И спускался он так спокойно, не таясь, что мальчик принял его за плотника

или столяра, работавшего в гостинице. Мальчик не обратил особого внимания

на этого человека, хотя у него мелькнула мысль, что в такую рань обычно

еще не работают. Он припоминает, что человек этот был высокого роста, с

красноватым лицом и в длинном коричневом пальто. Он, должно быть, ушел из

комнаты не сразу после убийства - он ополоснул руки в тазу с водой и

тщательно вытер нож о простыню, на которой остались кровяные пятна.

Я взглянул на Холмса - описание убийцы в точности совпадало с его

догадками. Однако лицо его не выражало ни радости, ни удовлетворения.

- Вы не нашли в комнате ничего такого, что могло бы навести на след

убийцы? - спросил он.

- Ничего. У Стэнджерсона в кармане был кошелек Дреббера, но тут нет

ничего удивительного: Стэнджерсон всегда за него расплачивался. В кошельке

восемьдесят фунтов с мелочью, и, очевидно, оттуда ничего не взято. Не

знаю, каковы мотивы этих странных преступлений, но только не ограбление. В

карманах убитого не обнаружено никаких документов или записок, кроме

телеграммы из Кливленда, полученной с месяц назад. Текст ее - "Дж. Х. в

Европе". Подписи в телеграмме нет.

- И больше ничего? - спросил Холмс.

- Ничего существенного. На кровати брошен роман, который Стэнджерсон

читал на ночь вместо снотворного, а на стуле рядом лежит трубка убитого.

На столе стоит стакан с водой, на подоконнике - аптекарская коробочка, и в

ней две пилюли.

С радостным возгласом Шерлок Холмс вскочил со стула.

- Последнее звено! - воскликнул он. - Теперь все ясно!

Оба сыщика вытаращили на него глаза.

- Сейчас в моих руках все нити этого запутанного клубка, - уверенно

заявил мой приятель. - Конечно, еще не хватает кое-каких деталей, но цепь

событий, начиная с той минуты, как Дреббер расстался со Стэнджерсоном на

вокзале, и вплоть до того, как вы нашли труп Стэнджерсона, мне ясна, как

будто все происходило на моих глазах. И я вам это докажу. Не могли бы вы

взять оттуда пилюли?

- Они у меня, - сказал Лестрейд, вытаскивая маленькую белую

коробочку. - Я взял и пилюли, и кошелек, и телеграмму, чтобы сдать в

полицейский участок. По правде говоря, пилюли я прихватил случайно: я не

придал им никакого значения.

- Дайте сюда, - сказал Холмс и повернулся ко мне. - Доктор, как вы

думаете, это обыкновенные пилюли?

Нет, пилюли, конечно, нельзя было назвать обыкновенными. Маленькие,

круглые, жемчужно-серого цвета, они были почти прозрачными, если смотреть

их на свет.

- Судя по легкости и прозрачности, я полагаю, что они растворяются в

воде, - сказал я.

- Совершенно верно, - ответил Холмс. - Будьте добры, спуститесь вниз

и принесите этого несчастного парализованного терьера, - хозяйка вчера

просила усыпить его, чтобы он больше не мучился.

Я сошел вниз и принес собаку. Тяжелое дыхание и стекленеющие глаза

говорили о том, что ей недолго осталось жить. Судя по побелевшему носу,

она уже почти перешагнула предел собачьего существования. Я положил

терьера на коврик у камина.

- Сейчас я разрежу одну пилюлю пополам, - сказал Холмс, вынимая

перочинный нож. - Одну половинку мы положим обратно - она еще может

пригодиться. Другую я кладу в этот бокал и наливаю чайную ложку воды.

Видите, наш доктор прав - пилюля быстро растворяется.

- Да, весьма занятно, - обиженным тоном произнес Лестрейд, очевидно,

заподозрив, что над ним насмехаются, - но я все-таки не понимаю, какое это

имеет отношение к смерти Джозефа Стэнджерсона?

- Терпение, друг мой, терпение! Скоро вы убедитесь, что пилюли имеют

к ней самое прямое отношение. Теперь я добавлю немного молока, чтобы было

повкуснее и собака вылакала бы все сразу.

Вылив содержимое бокала в блюдце, он поставил его перед собакой. Та

вылакала все до капли. Серьезность Холмса так подействовала на нас, что мы

молча, как завороженные, следили за собакой, ожидая чего-то необычайного.

Ничего, однако, не произошло. Терьер лежал на коврике, все так же тяжело

дыша, но от пилюли ему не стало ни лучше, ни хуже.

Холмс вынул часы; прошла минута, другая, собака дышала по-прежнему, а

Шерлок Холмс сидел с глубоко огорченным, разочарованным видом. Он прикусил

губу, потом забарабанил пальцами по столу - словом, выказывал все признаки

острого нетерпения. Он так волновался, что мне стало его искренне жаль, а

оба сыщика иронически улыбались, явно радуясь его провалу.

- Неужели же это просто совпадение? - воскликнул он наконец; вскочив

со стула, он яростно зашагал по комнате. - Нет, не может быть! Те самые

пилюли, которые, как я предполагал, убили Дреббера, найдены возле мертвого

Стэнджерсона. И вот они не действуют! Что же это значит? Не верю, чтобы

весь ход моих рассуждений оказался неправильным. Это невозможно! И

все-таки бедный пес жив... А! Теперь я знаю! Знаю!

С этим радостным возгласом он схватил коробочку, разрезал вторую

пилюлю пополам, растворил в воде, долил молока и поставил перед терьером.

Едва несчастный пес лизнул языком эту смесь, как по телу его пробежали

судороги, он вытянулся и застыл, словно сраженный молнией.

Шерлок Холмс глубоко вздохнул и отер со лба пот.

- Надо больше доверять себе, - сказал он. - Пора бы мне знать, что

если какой-нибудь факт идет вразрез с длинной цепью логических заключений,

значит, его можно истолковать иначе. В коробке лежало две пилюли - в одной

содержался смертельный яд, другая - совершенно безвредная. Как это я не

догадался раньше, чем увидел коробку!

Последняя фраза показалась мне настолько странной, что я усомнился, в

здравом ли он уме. Однако труп собаки служил доказательством правильности

его доводов. Я почувствовал, что туман в моей голове постепенно

рассеивается и я начинаю смутно различать правду.

- Вам всем это кажется сущей дичью, - продолжал Холмс, - потому что в

самом начале расследования вы не обратили внимания на единственное

обстоятельство, которое и служило настоящим ключом к тайне. Мне

посчастливилось ухватиться за него, и все дальнейшее только подтверждало

мою догадку и, в сущности, являлось ее логическим следствием. Поэтому все

то, что ставило вас в тупик и, как вам казалось, еще больше запутывало

дело, мне, наоборот, многое объясняло и только подтверждало мои

заключения. Нельзя смешивать странное с таинственным. Часто самое

банальное преступление оказывается самым загадочным, потому что ему не

сопутствуют какие-нибудь особенные обстоятельства, которые могли бы

послужить основой для умозаключений. Это убийство было бы бесконечно

труднее разгадать, если бы труп просто нашли на дороге, без всяких

"outre"[11] и сенсационных подробностей, которые придали ему характер

необыкновенности, Странные подробности вовсе не осложняют расследование,

а, наоборот, облегчают его.

Грегсон, сгоравший от нетерпения во время этой речи, не выдержал.

- Послушайте, мистер Шерлок Холмс, - сказал он, - мы охотно признаем,

что вы человек сообразительный и изобрели свой особый метод работы. Но

сейчас нам ни к чему выслушивать лекцию по теории. Сейчас надо ловить

убийцу. У меня было свое толкование дела, но, кажется, я ошибся. Молодой

Шарпантье не может быть причастен ко второму убийству. Лестрейд подозревал

Стэнджерсона и, очевидно, тоже промахнулся. Вы все время сыплете намеками

и делаете вид, будто знаете гораздо больше нас, но теперь мы вправе

спросить напрямик: что вам известно о преступлении? Можете ли вы назвать

убийцу?

- Не могу не согласиться с Грегсоном, сэр, - заметил Лестрейд. - Мы

оба пытались найти разгадку, и оба ошиблись. С той минуты, как я пришел,

вы уже несколько раз говорили, что у вас есть все необходимые улики.

Надеюсь, теперь-то вы не станете их утаивать?

- Если медлить с арестом убийцы, - добавил я, - он может совершить

еще какие-нибудь злодеяния.

Мы так наседали на Холмса, что он явно заколебался. Нахмурив брови и

опустив голову, он шагал по комнате взад и вперед, как всегда, когда он

что-то напряженно обдумывал.

- Убийств больше не будет, - сказал он, внезапно остановившись. - Об

этом можете не беспокоиться. Вы спрашиваете, знаю ли я имя убийцы. Да,

знаю. Но знать имя - это еще слишком мало, надо суметь поймать

преступника. Я очень надеюсь, что принятые мною меры облегчат эту трудную

задачу, но тут нужно действовать с величайшей осторожностью, ибо нам

придется иметь дело с человеком хитрым и готовым на все, и к тому же, как

я уже имел случай доказать, у него есть сообщник, не менее умный, чем он

сам. Пока убийца не знает, что преступление разгадано, у нас еще есть

возможность схватить его; но если у него мелькнет хоть малейшее

подозрение, он тотчас же переменит имя и затеряется среди четырех

миллионов жителей нашего огромного города. Не желая никого обидеть, я

должен все же сказать, что такие преступники не по плечу сыскной полиции,

поэтому-то я и не обращался к вашей помощи. Если я потерплю неудачу, вся

вина за упущение падет на меня - и я готов понести ответственность. Пока

же могу пообещать, что немедленно расскажу вам все, как только я буду

уверен, что моим планам ничто не угрожает.

Грегсон и Лестрейд были явно недовольны и этим обещанием и обидным

намеком на сыскную полицию. Грегсон вспыхнул до корней своих льняных

волос, а похожие на бусинки глаза Лестрейда загорелись гневом и

любопытством. Однако ни тот, ни другой не успели произнести ни слова: в

дверь постучали, и на пороге появился своей собственной, непрезентабельной

персоной представитель уличных мальчишек.

- Сэр, - заявил он, прикладывая руку к вихрам надо лбом, - кэб ждет

на улице.

- Молодчина! - одобрительно сказал Холмс. - Почему Скотленд-Ярд не

пользуется этой новой моделью? - продолжал он, выдвинув ящик стола и

доставая пару стальных наручников. - Смотрите, как прекрасно действует

пружина - они захлопываются мгновенно.

- Мы обойдемся и старой моделью, - ответил Лестрейд, - было бы на

кого им надеть.

- Отлично, отлично! - улыбнулся Холмс. - Пусть кэбмен пока что снесет

вниз мои вещи. Позови его, Уиггинс.

Я удивился: Холмс, видимо, собрался уезжать, а мне не сказал ни

слова! В комнате стоял небольшой чемодан; Холмс вытащил его на середину и,

став на колени, начал возиться с ремнями.

- Помогите мне затянуть этот ремень, - не поворачивая головы, сказал

он вошедшему кэбмену.

Кэбмен с вызывающе пренебрежительным видом шагнул вперед и протянул

руки к ремню. Послышался резкий щелчок, металлическое звяканье, и Шерлок

Холмс быстро поднялся на ноги. Глаза его блестели.

- Джентльмены, - воскликнул он, - позвольте представить вам мистера

Джефферсона Хоупа, убийцу Еноха Дреббера и Джозефа Стэнджерсона!

Все произошло в одно мгновение, я даже не успел сообразить, в чем

дело. Но в память мою навсегда врезалась эта минута - торжествующая улыбка

Холмса и его звенящий голос и дикое, изумленное выражение на лице кэбмена

при виде блестящих наручников, словно по волшебству сковавших его руки.

Секунду-другую мы, оцепенев, стояли, словно каменные идолы. Вдруг пленник

с яростным ревом вырвался из рук Холмса и кинулся к окну. Он вышиб раму и

стекло, но выскочить не успел: Грегсон, Лестрейд и Холмс набросились на

него, как ищейки, и оттащили от окна. Началась жестокая схватка.

Рассвирепевший преступник обладал недюжинной силой: как мы ни старались

навалиться на него, он то и дело раскидывал нас в разные стороны. Такая

сверхъестественная сила бывает разве только у человека, бьющегося в

эпилептическом припадке. Лицо его и руки были изрезаны осколками стекла,

но, несмотря на потерю крови, он сопротивлялся с ничуть не ослабевавшей

яростью. И только когда Лестрейд изловчился просунуть руку под его шарф,

схватил его за горло и чуть не задушил, он понял, что бороться бесполезно;

все же мы не чувствовали себя в безопасности, пока не связали ему ноги.

Наконец, еле переводя дух, мы поднялись с пола.

- Внизу стоит кэб, - сказал Шерлок Холмс. - На нем мы и доставим его

в Скотленд-Ярд. Ну что же, джентльмены, - приятно улыбнулся он, - нашей

маленькой тайны уже не существует. Прошу вас, задавайте любые вопросы и не

опасайтесь, что я откажусь отвечать.

* ЧАСТЬ II. СТРАНА СВЯТЫХ *

Поиск по сайту: