Что кроется за словами людей?

Никому не дано выразить словами все, что входит в собствен­ную систему истолкования. Многие наши конструкты не имеют сим­волов, используемых в качестве удобных «словесных ручек». Поэто­му не только другим трудно «схватить» и категоризовать их внутри своих систем, но и самому обладателю таких конструктов тяжело ма­нипулировать ими и относить их к определенным категориям внутри вербально помеченных частей собственной системы. То, что конст­рукты нелегко поддаются организации в рамках вербально помечен­ных частей системы, создает трудности для каждого, кто пытается четко сформулировать свои чувства и предсказать свое поведение в будущей ситуации, которая пока существует только в виде словесно­го описания.

Человек может сказать, что не притронется к рюмке, если кто-то предложит ему завтра выпить. Но когда он так говорит, он сознает лишь то, что способен вербально маркировать, и не вполне отдает себе отчет в том, как это будет завтра, когда он действительно окажет­ся в такой ситуации. В ситуации, рисуемой его воображением, он, ко­нечно же, не выпьет ни глотка. Однако в той ситуации, которая на самом деле разворачивается вокруг него, все может сложиться иначе и, вполне возможно, он сделает как раз то, что обещал себе и другим не делать. Это может быть вызвано неспособностью его структуры -или, точнее, вербально маркированной ее части - адекватно катего­ризовать определенные аспекты остальных частей своей системы.

Есть еще одно отношение, в котором намерения человека, ка­жется, расходятся с его словами. Бывает, что ему никак не удается выразить некоторые конструкты таким образом, чтобы другие мог-

Теория личности

ли категоризовать их в рамках своих систем истолкования, не делая при этом ошибочных предсказаний его поведения. Люди «ловят его на слове», но он не имеет в виду под своими словами того, что ему приписывают другие. Потому и создается впечатление, будто он го­ворит одно, а на уме у него совсем другое. Иногда чье-то словесное выражение конструктов настолько портит их, что сам говоривший, слушая затем запись своих высказываний на фоне других обстоя­тельств, может поражаться тому смыслу, который составляло его тогдашнее вербальное поведение. Это случается в психотерапии, когда клиент прослушивает расшифровки частей более ранних ин­тервью.

а. Неполное выражение. ^Часто люди выражают свои конструк­ты неполно. Не будем забывать, что конструкт - это отношение, в ко­тором некоторые вещи сходны между собой и, кроме того, отличны от других. В своем минимальном контексте конструкт предполагает отношение, в котором две вещи похожи друг на друга и отличаются от третьей. Следует также иметь в виду, что отношение, в котором две вещи сходны между собой, должно быть тем же самым отноше­нием, в котором они отличаются от третьей вещи. Мы не выражаем в явной форме весь конструкт, когда говорим: «У Мэри и Алисы мяг­кий характер, но ни одна из них не привлекательна так, как Джейн». Если бы мы задались целью выразить подлинный конструкт, нам при­шлось бы сказать: «У Мэри и Алисы мягкий характер, а у Джейн -нет», - или что-то вроде этого. Или мы могли бы сказать: «Джейн бо­лее привлекательна, чем Мэри или Алиса».

Когда же мы говорим: «У Мэри и Алисы мягкий характер, но ни одна из них не привлекательна так, как Джейн», - то, возможно, под­разумеваем два разных конструкта: мягкость (характера) и привлека­тельность. Выбор прилагательного для того, чтобы охарактеризовать двух или даже одного человека, обычно означает, что говорящий сфор­мировал категорию, обладающую для него одновременными - вклю­чающим и исключающим - свойствами конструкта. Говорить, что у Мэри мягкий характер, - значит подразумевать существование по меньшей мере одного человека с мягким характером, помимо Мэри,

Глава третья. Природа личных конструктов

и еще одного человека с жестким характером. Или данное выражение доожет предполагать, что по крайней мере эти два человека имеют жесткий характер.

Минимальный контекст конструкта составляют три вещи. Мы не способны выразить конструкт - хоть в явной, хоть в неявной фор­ме, - не привлекая минимум двух вещей, обладающих сходством, и еще одной, отличающейся от них. Сказать, что у Мэри и Алисы «мяг­кий характер» и не предположить, что в этом мире есть кто-то с «жест­ким характером», просто нелогично. Кроме того, это еще и не психо­логично.

От кого-то можно услышать и такое: «У Мэри и Алисы мягкий характер, но я не могу себе никого представить с противоположным, жестким характером». Говорящий, возможно, пытается избегать ста­вить себя в положение того, кто видит в людях жесткость. Таким об­разом, эта формулировка снабжает психолога, стремящегося понять говорящего, важным ориентиром. С другой стороны, такой человек может ограничивать сферу действия данного понятия только идио-графической системой. Если мы спросим его, что он имеет в виду, то, возможно, услышим следующее: «Теперь Мэри и Алиса стали крот­кими, не то что раньше». Другими словами, мягкость характера в этом случае оказывается конструктом, который проводит различие не между людьми, а между происходящими изо дня в день переменами у конк­ретных лиц. Это истолкование мягкости, кроме того, может существен­но прояснить характер перемен настроения в том же временном мас­штабе у самого говорящего. Как видите, всегда полезно прислуши­ваться к употреблению конструктов говорящим.

Иногда люди пытаются ограничить контекст до двух вещей, ко­торые каким-то образом различаются. Человек может сказать: «У Мэри мягкий характер, а у Джейн - нет. Больше я никого не знаю, кто бы был похож на кого-то из них». Снова перед нами вербальное искаже­ние концептуализации, хотя, возможно, его несколько труднее усмот­реть в этой, казалось бы, прозрачной фразе. Мэри и Джейн уже раз­личались этим человеком, когда вносились в список для обсуждения под своими именами. Сказать, что они различаются еще и по своей

Теория личности

кротости или по недостатку таковой, - значит ничего не добавить к существующему различению, если только само это дополнительное различие, указывая на сходство по крайней мере одной из них с тре­тьим лицом, не классифицирует их. Хотя этот вид концептуального искажения не столь распространен, как описанный в предыдущем абзаце, он служит верным признаком того, что говорящий затрудня­ется сообщить о сходстве между Мэри, Джейн и другими людьми в его социальном мире, которое он скрыто истолковывает. Вполне воз­можно, что пропущенный похожий элемент в выражении его конст­рукта отвергается потому, что сам говорящий и есть этот элемент. Недостаточно назвать его концептуализацию Мэри и Джейн чрезмер­но конкретной; по всей вероятности, они заставляют его испытывать беспокойство.

Как тут не вспомнить о тех психологах, да и всех прочих, кто упорно твердит, будто каждый человек - «индивидуальность», и мы, мол, не можем понять какого-то конкретного человека путем понима­ния других. Этот вид концептуального искажения, по-видимому вы­дает глубоко укоренившееся замешательство такого чересчур разбор­чивого ученого по поводу того, что делать с «людьми». Психотерапевт, дошедший до подобной аргументации, вероятно, находит, что его те­рапевтические достижения даются ему слишком дорогой ценой, а проблема перенесения и контрперенесения (поскольку он сам и ста­новится - в скрытой форме - одной из двух упущенных фигур в кон­тексте конструкта) - это та проблема, с которой он не может спра­вит ься. Упор на пользование исключительно идиографической системой - еще один пример попытки низвести все социальные кон­структы до контекста, образованного одними только непохожестями. По крайней мере этой ошибки психология личных конструктов избе­гает благодаря признанию того, что абстракции, получаемые на вы­борке поведения одного человека, могут, в свою очередь, использо­ваться в качестве данных, на основе которых абстракции получают уже на выборке лиц, принадлежащих к какой-то группе.

Мы обсудили два типа примеров, когда говорящий пытается ог­раничить контекст своего конструкта в пределе до двух вещей: в пер-

Глава третья. Природа личных конструктов

вом случае - до двух похожих, во втором - до двух непохожих. А те­перь рассмотрим случай, когда говорящий пытается ограничить кон­текст до одной единственной вещи.

«У Мэри мягкий характер. Я бы не стал утверждать, что есть кто-то еще с таким же характером, как и настаивать на том, что по­добных людей больше нет». Это даже не эквивалентно такому избы­точному утверждению, как «Мэри есть Мэри». Называя кого-то конк­ретно 'Мэри', мы, по меньшей мере, предполагаем, что это имя целиком и полностью относится к той представительнице женского пола, которую мы имеем в виду, и что все остальные люди - 'не-Мэри'. Однако человеку, говорящему, что у Мэри мягкий характер, но тут же делающему оговорку, будто кротость не служит для Мэри ни общим, ни отличительным признаком, явно не удается сообщить конструкт. Возможно, конечно, он имеет в виду, что сейчас Мэри так же крот­ка, как она была в другое время, но не настолько, как была когда-то еще. И все же более вероятно, что говорящий не способен достичь полного выражения своего конструкта. По крайней мере, на вербаль­ном уровне его конструкт, вероятно, стал полностью непроницаемым. Этот человек не в состоянии использовать его ни для совладания с новыми обстоятельствами жизни, ни для лучшего приспособления к старым. Он не может организовать другие конструкты сообразно с ним. Короче говоря, на вербальном уровне этот конструкт стал не­действующим.

б. Имена как символы личных конструктов. Являются ли име­на собственные выражениями конструктов? Да, конечно. Имя - это образ видения сходства в одной группе событий, который отличает ее от другой группы событий. В нашем случае мы располагаем группой событий, которые можно счесть похожими в качестве являющихся 'Мэри-событиями'. Помимо них, есть другие события, все еще внут­ри диапазона пригодности данного конструкта, которые являются 'не-похожими-на-Мэри событиями'. 'Мэри' - это конструкт событий. По­этому любое имя есть не что иное, как разновидность истолкования событий. В этом заключается частичный ответ критикам сформулиро­ванной Рэйми (Raimy) теории Я-концепции, которые, исходя из логи-

Теория личности

ческих оснований, заявляют, что термин 'Я-концепция' (или 'Я-кон-цепт', что звучит менее привычно для русскоязычного читателя, но зато точнее и позволяет сохранить смысловое единство рассматрива­емого здесь ряда терминов: концепт - перцепт - идентичность. - Прим, перев.) являет собой пример неправильного употребления тер­мина. То, что под ним скрывается, следовало бы именовать либо 'Я-перцептом' (или 'Я-образом'. - Прим. перев.), либо 'Я-идентичнос-тью'. С точки зрения классической логики, эти критики, разумеется, совершенно корректны в своем разборе теории Рэйми. Однако, исхо­дя из нашего функционального определения конструкта и нашей тео­ретической позиции в психологии личных конструктов, вполне умест­но говорить о наличии у определенного человека конструкта себя (self-construct) или о классе конструктов, которые могут быть назва­ны личными конструктами себя.

в. Неразличающие универсалии. Наконец, обратимся к примеру, в котором отражена попытка выразить всеобщее сходство. «Мэри, Алиса и Джейн, как и любой другой человек, всегда проявляют мягкость ха­рактера». Это напоминает одно распространенное выражение: «Все хорошо».²³ Понимаемые буквально, оба эти утверждения отрицают свои конструкты Если всякий человек проявляет мягкость, то конструкт мягкости (характера) лишается смысла. И все-таки говорящий должен что-то иметь в виду. А слушающий должен заглянуть за этот букваль­ный символизм и истолковать личное толкование говорящего.

Существует несколько возможных версий. Предположим, про­тивоположностью 'мягкости' в системе говорящего является нечто такое, что мы могли бы назвать 'агрессивностью'. Если говорящий заявляет, что «всякому человеку присуща мягкость характера», он тем самым избегает возможности показать на любого человека и назвать его «агрессивным». Он может это делать, потому что не хочет про­слыть провидцем зла, в частности, агрессивности. А может быть, он поступает так, потому что не способен удовлетворительно вести дела с агрессивными людьми и, по крайней мере, в данную минуту пыта-

^:1 Возможно, здесь скрытый намек на Вольтерова «Кандида» - (Прим перев)

Глава третья. Природа личных конструктов

ется ограничить свою совокупность людьми, с которыми в состоянии справиться. Тогда в его утверждении, возможно, кроется подразуме­ваемое исключение: «У всех, кроме меня, мягкий характер». Другая интерпретация: он может считать, что если уж все в этом мире агрес­сивны, то придется признать, что и своя скрываемая агрессия столь же велика. Поэтому единственный способ, которым он может избе­жать участи стать первым примером агрессивности, - твердо стоять на том, что всем людям присуща мягкость характера.

Еще одна близкая интерпретация состоит в следующем. Признай он, что всякий человек агрессивен, ему, возможно, придется опреде­лить как агрессивного кого-то из своих близких, например одного из родителей Истолкование отца или матери как агрессивных может иметь такие далеко идущие последствия, что более продуманным выбором, по-видимому, было бы включение родителей в класс людей с мягким характером, даже если это означает универсализацию 'мягкости'. Лю­бая другая интерпретация с его стороны могла бы поколебать всю сис­тему истолкования, которая придает форму его образу жизни.

Часто говорящий своим выбором конструктов дает понять, что он думает о слушающем. Это постоянно происходит в психотерапии: терапевт получает довольно полное представление об отношении к нему клиента, руководствуясь тем, чему клиент решает придать осо­бое значение или даже о чем он собирается рассказать. Например, клиент, утверждающий, будто «каждому человеку свойственна мяг­кость», возможно, предполагает, что терапевт слишком уж склонен искать во всем агрессивность. Вот что он, скорее всего, имеет в виду: «Кажется, вы продолжаете искать агрессивность; имея дело со мной, пожалуйста, придерживайтесь взгляда, что каждому человеку свой­ственна мягкость». Другая, близкая, интерпретация мысли клиента может выглядеть так: «Послушайте, я такой милый человек, что го­тов каждого назвать добрым независимо оттого, так это или не так. И после этого вы еще сомневаетесь, что я святой души человек?!» Или же: «Так много людей видят вокруг себя одну агрессивность, - и это настолько беспокоит меня, что я пытаюсь служить примером, следуя Добродетели видеть в людях смирение и доброту».

Теория личности

Еще одна возможная интерпретация состоит в том, что клиент пытается выразить таким способом динамику. Несмотря на то, что когда-то он считал мир агрессивным, теперь он воспринимает его как источник добра. Или, возможно, предостерегает терапевта о надвига­ющемся изменении: «Как много людей считают мир агрессивным! Я пока к ним не отношусь, но остерегайтесь!»

г. Специальные проблемы интерпретации. Поскольку конст­рукты первоначально существуют в виде личных конструктов, не все из них оказываются легкодоступными для других. Своеобразный ха­рактер конструкта у конкретного лица или не общепринятое исполь­зование им терминологии могут вводить в заблуждение слушающих. Например, то, что один человек подразумевает под словом 'мягкий' ('gentle'), может больше соответствовать тому, что другие назвали бы 'зависимым' или 'слабым характером'. Однако сам он может держать в уме нечто вроде изысканности манер, социального положения или культурной группы, то есть всего того, что кто-то мог бы иметь в виду, употребляя слово 'джентльмен' ('gentleman'}.

В таком случае нужно сознавать двухполюсный характер конст­рукта и возможность того, что у одного человека 'мягкий' может иметь совершенно иной кон гинуум, простирающийся вдали от континуума, свойственного 'мягкому' другого человека. Ранее мы предположили, что говорящий, возможно, истолковывает события исходя из конти­нуума 'мягкий-агрессивный'. Но вполне вероятно, что противополож­ным концом данного конструкта является не 'агрессивный', а 'бес­тактный' или, скажем, 'простодушный'. И тогда утверждение этого человека могло бы означать что-то более близкое к «Все люди прояв­ляют деликатность» или «Все люди коварны».

Иногда клиент просто экспериментирует со своей терапевтичес­кой ролью. Он выказывает точку зрения для того, чтобы посмотреть, какова будет реакция терапевта или что принесет ему складывающа­яся в результате ситуация. Он может подразумевать: «Посмотрим, как вы среагируете на такое заявление: "Всякому человеку свойственно проявлять мягкость характера"». Ключ к пониманию такого рода за­явлений состоит в том, чтобы заметить подразумеваемые кавычки в

Глава третья. Природа личных конструктов

высказывании клиента. Клиент экспериментирует. Если у него созда­ется впечатление, что терапевт принимает или отвергает данное ут­верждение, он интерпретирует это как определенную информацию о терапевте. Если, например, клиенту кажется, что терапевт соглашает­ся с его утверждением, это может означать, что терапевт не готов иметь дело со скрываемой агрессией, которую клиент, возможно, надеется выразить. Если же у него создается впечатление, что терапевт отвер­гает данное утверждение, следующим важным шагом для клиента ста­новится выяснение того, что терапевт считает агрессией и каковы, с его точки зрения, агрессивные люди. Возможно, в таком случае, тера­певт сам готов проявить агрессивность в любую минуту.

Иногда клиент делает свои заявления в противоположной форме. Подобно педантичному психологу-экспериментатору, планирующему свои эксперименты относительно нулевой гипотезы, которая, как он в действительности надеется, будет опровергнута, клиент может делать пробные противоположные ставки. Вместо того чтобы сказать: «Разве мир не жесток?», он говорит: «Весь мир добр». Он употребляет утверди­тельную антитетическую формулировку вместо отрицания «не». Сфор­мулировав гипотезу, он наблюдает за тем, сколько исходов его опыта раз­бивают данную гипотезу. Возможно, клиент экспериментирует сам с собой. Он может подразумевать: «Хотя я так и не думаю, сейчас я сделаю вид, будто весь мир добр; интересно, какие нелепые вещи произойдут со мной из-за того, что я занял эту позицию». Люди часто экспериментиру­ют таким образом, - факт, который психотерапевту нужно постоянно держать в уме. Кроме того, как раз этот факт не имеет легкого объясне­ния в традиционной психологической теории научения.

В наши намерения не входит проведение исчерпывающего ана­лиза того, что подразумевает человек, когда высказывает простое по­вествовательное утверждение. Достаточно показать, что при его ин­терпретации ни в коем случае нельзя упускать из виду контрастные аспекты выражаемого личного конструкта, а также указать на то, что существует великое множество возможных интерпретаций, которые слушающий может отнести к такому простому утверждению, каким мы воспользовались для нашего примера.

Теория личности

Поиск по сайту: