Сущность конструкта

Конструкт - это отношение, в котором какие-то вещи истолко­вываются как сходные и, кроме того, отличные от других. Мы отсту­пили от традиционной логики, предполагая, что конструкт в той же мере относится к некоторым из вещей, считаемых несходными, в ка­кой он относится к вещам, которые видятся сходными. Например, до­пустим, что кто-то - пусть это будет мужчина - истолковывает свой мир на основе конструкта 'черный-белый'. Его жизненное простран­ство включает множество вещей. Некоторые из них, такие как его ру­башка, ботинки, дом, писчая бумага, цвет кожи соседа и т. д., подчи­няются конструкту 'черный—белый'. Данный конструкт может использоваться неправильно; мужчина, о котором идет речь, может считать свою рубашку «белой» тогда, когда его жена находит ее «чер­ной»²¹ Иногда конструкт оказывается неподходящим: истолковывать своего соседа только по цвету кожи как черного, вероятно, не самый

²¹ Разумеется, применительно к рубашке, определения white и black следовало бы перевести как 'чистая' и 'грязная'. Однако, здесь и далее, в кнтексте анализа употреь-ления конструктов, мы будем, дабы не запутать читателя, по возможности приводить прямые значения терминов, обозначающих полюса рассматриваемых контруктов. - (Прим. перев).

Теория личности

просвещенный способ смотреть на своих соседей. Хотя, в общем, этот конструкт применим к тем вещам, которые для данного конкретного человека могут быть либо черными, либо белыми. Но в его жизни есть и другие вещи. Есть время суток, любовь к своим детям, расстоя­ние до места службы и еще много других вещей, для которых конст­рукт ' 'черный-белый' явно не подходит.

а. Биполярный характер конструктов. Те, кто стоит на пози­циях традиционной логики, сказали бы, что 'черное' и 'белое' следу­ет трактовать как отдельные концепты, или понятия. Кроме того, они сказали бы, что противоположность 'черному' можно сформулиро­вать только как 'нечерное', а противоположность 'белому' - только как 'небелое'. Поэтому мужчина, о жизненном пространстве которо­го мы говорили выше, носил бы ботинки, которые были бы такими же небелыми, как и время суток, и писал бы на бумаге, такой же не-черной, как расстояние до места его службы.

Некоторые логики к тому же смотрят на понятие как на отноше­ние, в котором определенные вещи сходны по природе, а все осталь­ные - действительно различны. Для них понятие - это существенное свойство относимых к нему вещей, а не чей-то толковательный акт. Мы готовы согласиться с тем, что понятие реально, но его реальность заключена в его актуальном применении пользователем, а вовсе не в тех вещах, которые, как предполагается, оно объясняет.

Упоминаемая нами традиционная логика сама по себе, бесспорно, заслуживает полного уважения. Она представляет собой подход к мыш­лению, на протяжении веков и по настоящее время признаваемый мно­гими серьезными мыслителями весьма полезным и надежным. С зани­маемой нами позиции традиционную логику можно было бы признать в качестве одного из возможных подходов к проблемам психологии. Но мы бы не согласились считать ее окончательным разоблачением тайны природы. Сообразуясь в известной степени с позицией конструктивного альтернативюма, на которой основывается психология личных конст­руктов, мы решили пока отказаться от классического взгляда на понятие и предположить несколько иную структуру мысли. Хотя и не обязатель­но начинать с защиты правдоподобия своих предположений, в том, что

Глава третья. Природа личных конструктов

касается природы понятия, наши предположения, кажется, лучше соот­ветствуют наблюдениям за реальным мышлением людей, чем привыч­ные допущения в отношении концептуализации.

б. Исследование Лайела. Несмотря на то, что наша точка зре­ния на конструкты как дихотомические абстракции по природе своей является предположением (не гипотезой!) и, следовательно, не тре­бует проверки в рамках нашей теории, уже можно найти эксперимен­тальные данные, поддерживающие эту точку зрения. Лайел (Lyle), при изучении избирательного восприятия с позиции психологии личных конструктов, воспользовался случаем, чтобы провести факторный анализ оценок точности, полученных испытуемыми, которых проси­ли разнести по категориям группы слов. Категории задавались-,исхо-дя из конструктов, широко используемых в той-генеральной совокуп­ности, откуда извлекалась выборка испытуемых. Стимульный материал - список слов - был тщательно отобран и прошел предва­рительную проверку для того, чтобы обеспечить определенный уро­вень контроля. Затем эти слова предъявлялись испытуемым с инст­рукцией отнести каждое слово к одной из восьми категорий или, если это вызывало затруднения, к девятой категории - «не знаю».

Испытуемые получали оценки за свою точность при отнесении слов «правильно» в каждую из восьми категорий. «Правильность» категори­зации определялась по степени соответствия результатам, полученным на отдельно извлеченной (из той же совокупности) выборке студенток колледжа. Поскольку каждый испытуемый получал восемь оценок точно­сти, совокупные данные можно было подвергнуть факторному анализу.

Лайел выбрал эти восемь категорий таким образом, чтобы они представляли измерения четырех конструктов: 'веселый-грустный', 'сшироким кругозором-ограниченный', 'утонченный-грубый' и 'ис­кренний-лицемерный '. Однако в том, что касается подбора слов, со­ответствующих этим категориям, и предъявления их в эксперименте, с ними обращались как с совершенно независимыми понятиями.

Факторный анализ выделил пять факторов: общий фактор, ко­торый можно было бы назвать 'беглостью речи', 'интеллектом' или как-то еще в этом роде, и четыре специфических фактора, каждый из

Теория личности

которых получил высокие нагрузки на контрастирующих концах из­начально заданных измерений соответствующего конструкта. Хотя ни в методике отбора слов, ни в математической процедуре факторного анализа нет ничего, что могло бы вызвать подобное разбиение фак­торных нагрузок на пары, все же случилось так, что когда испытуе­мые ошибочно относили слова к созданной Лайелом категории 'весе­лый', они также обнаруживали тенденцию ошибочно относить слова к категории 'грустный', но при этом не обязательно ошибались в от­ношении всех остальных категорий. Аналогичным образом другие пары терминов выделились по нагрузкам оставшихся трех факторов. Это дает возможность предположить, что, если 'веселый' соответству­ет конструкту в принадлежащей испытуемому личной системе истол­кования, с его антонимом дела обстоят точно так же. Или, выражаясь иначе, если принадлежащий испытуемому личный конструкт 'весе-пый' имеет смысл в публичной системе, то его личный конструкт 'грустный' тоже имеет смысл в этой публичной системе. Как раз это­го-то и можно было ожидать в том случае, если личные конструкты человека являются, по существу, дихотомическими. Но вряд ли сто­ило на это рассчитывать, если бы понятия 'веселый' я 'грустный' аб­страгировались испытуемыми независимо.

Ниже приведены результаты факторного анализа полученных Лайелом данных.

Примечание: * отмечены пары наиболее высоких нагрузок по каждому из специфических факторов.

Глава третья. Природа личных конструктов

в. Личный диапазон пригодности. С нашей точки зрения, каж­
дый конструкт, используемый конкретным человеком, имеет ограни­
ченный диапазон пригодности. За пределами этого диапазона он не
считается данным человеком релевантным расположенным там объек­
там. Например, время суток является таким элементом, который боль­
шинство людей, вероятно, поместило бы вне диапазона пригодности
их личного конструкта 'черный-белый'. Однако внутри диапазона
пригодности конструкта имеет место релевантное сходство и реле­
вантное различие, вместе образующие сущность данного конструкта.
Такое различие - это не просто внешняя граница релевантности кон­
структа, которая определяет предельный размер его диапазона при­
годности. Скорее, такое различие существует в границах диапазона
пригодности, и оно столь же важно для конструкта, как и сходство.

I оворят, что элементы, лежащие в диапазоне пригодности кон­структа, составляют его контекст. У одного человека конструкт 'чер­ный-белый может иметь несколько иной контекст, чем у другого. На­пример, один может классифицировать свои настроения как черные или белые, другой - свои выдумки, а третий - использовать этот кон­структ для характеристики культур. Более того, тот, кто часто читает расписание поездов (напечатанное частично черным шрифтом на бе­лом фоне и частично белым шрифтом на черном фоне²²), может на­чать даже время суток рассматривать в рамках диапазона пригоднос­ти своего конструкта 'черный-белый'''. И наконец, один человек может классифицировать как белое то, что другой, - принадлежащий, ско­рее всего, к иной культурной группе, - классифицирует как черное. Например, в европейской культуре черный цвет -это цвет траура, тогда как в некоторых странах Востока символом скорби обычно считается белый цвет.

г. Полезность предположения о дихотомии. Есть ли какие-то
доказательства полезности для науки дихотомических систем истол­
кования? На этот важный вопрос нужно ответить хотя бы потому, что
мы приписываем дихотомический характер всякой человеческой мыс-

²² Соответственно двум половинам суток: после полудня (p. m) и до полудня • т.). — (Прим. перев.).

Теория личности

ли. Поэтому вполне уместно спросить, оказались ли предшествую­щие попытки приписать дихотомию изучаемым наукой явлениям по­лезными или нет?

Сошлемся на два случая, в которых дихотомическое мышление оказалось особенно полезным: первый - го области электромагнетиз­ма, второй - из области электроники. В обоих случаях понятие поло­жительного и отрицательного полюсов и зарядов открыло путь ко многим важным открытиям и изобретениям. И тем не менее, понятие ''положительный—отрицательный' —всего лишь предположение, на­вязанное нами данными опыта; частицы не подступают к ученым с требованием разделить их на положительные и отрицательные. Еще один весьма наглядный пример успешного использования дихотомии -генная теория Менделя. Хотя еще никто не смог указать на осязае­мый ген доминантного или рецессивного типа, само понятие ''доми­нантный—рецессивный оказалось необычайно плодотворным.

Для нас важно иметь в виду, что отнюдь не накопление опреде­ленных элементов в определенном контексте, как, впрочем, и не их дифференцированное группирование, составляет конструкт. Скорее, конструкт - это тот базис, на котором происходит понимание элемен­тов. Вопрос состоит в том, каким образом конкретный человек истол­ковывает определенные элементы, чтобы справиться с ними, а вовсе не в том, где им случится появиться или где он решает их поместить. Конструкт- это интерпретация ситуации, а не сама ситуация, кото­рую он интерпретирует.

Наш подход к конструктам создает впечатление, будто мышле­ние всех людей должно быть только абстрактным и никогда не может быть совершенно конкретным. Полагаем, что так оно и есть. Мы во­обще не представляем себе возможности существования полностью конкретной психологической реакции. Даже перцепция, долгое вре­мя считавшаяся чем-то безусловно отличным от концептуализации, теперь расценивается как акт истолкования. Однако нам прекрасно известно, что одни люди смотрят на все гораздо конкретнее, чем дру­гие. Они с трудом устанавливают связи между элементами, если только эти элементы не расположены в физическом пространстве рядом друг

Глава третья. Природа личных конструктов

с другом. Но даже и в этом случае они должны в какой-то степени абстрагировать такие элементы, поскольку иначе их жизнь оказалась бы непредсказуемым калейдоскопом событий, без малейшей возмож­ности внутренней организации.

Поиск по сайту: