Теория перевода и сопоставительная стилистика

Сопоставительная стилистика представляет собой сегодня один из разделов сравнительно молодой и бурно развивающейся отрасли науки о языке — сопоставительного языкознания. Идея сопоставительного изучения стилистических особенностей родно­го и иностранного языков была выдвинута Ш. Балли еще в нача­ле прошлого столетия⁵. Швейцарский лингвист обратил внима­ние на то, что современные европейские языки имеют множество сходных черт, что «в своем непрестанном развитии эти языки от­нюдь не расходятся между собой, а, наоборот, стремятся ко все большему сближению»⁶. Общие черты европейских языков и слу­жат, по мнению Балли, основой, позволяющей «стилистике рас­ширить сферу своей деятельности, центром которой является родной язык, и изучать с точки зрения последнего другие совре­менные языки. Стилистика может сопоставлять их, чтобы выя­вить в первую очередь сходные черты, а затем и различия»⁷.

Идеи Балли получили свое развитие и в трудах отечественных ученых, в частности, в «Сравнительной типологии французского и русского языков», «Сопоставительной лексикологии» и других ра­ботах В. Г. Гака, во «Французской стилистике» Ю.С. Степанова, в «Очерках общей и сопоставительной стилистики» А.В. Федорова и в целом ряде других работ. Все эти работы по стилистике так или

' Федоров А.В. Виедение в теорию перевода. С. 18.

² Vinay J.-R, Darbelnet./. Stylistique comparee du fraru^ais et de Г anglais. Mediode
de traduction. Paris, 1958; MalblancA. Stylistique comparee du francais et de Pallemand:
Essai dc representation linguistique comparee et etude de traduction. Paris, 1961.

³ См.: Vinay J.-R, Darbelnet J. Op. cit. P. 21.

⁴ Vinay J.-P. Stylistique et transformation /7 Meta. 1966. Vol. 11. N 1. P. 13.

⁵ См.: Bally Ch. Traite de Stylistique franchise. Paris, 1909; Bally Ch. Lc langage
et la vie. Paris, 1926.

⁶ Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961, С. 40.

⁷ Там же. С. 41.

иначе связаны с теорией перевода. С одной стороны, они во 1^ногом опираются на факты перевода: переводные тексты в срав­нении с текстами оригиналов представляют собой приоритетный материал для сопоставительного стилистического анализа. С дру­гой стороны, стилистические разыскания обогащают теорию пе­ревода научными данными об особенностях функционирования сталкивающихся в переводе языков в тех или иных ситуациях ре­чевой коммуникации.

Поворотным пунктом в развитии сопоставительной стилисти­ки, равно как и теории перевода, оказалось основание Альфредом Мальбланом серии под названием «Библиотека сопоставительной стилистики». В этой серии вышли первые работы, посвященные непосредственно сопоставительно-стилистическим исследовани­ям пар языков и задуманные как методики перевода, в частности, «Сопоставительная стилистика французского и английского язы­ков» Вине и Дарбельне, «Сопоставительная стилистика француз­ского и немецкого языков» Мальблана¹ и др.

Мальблан акцентировал внимание на том, что сопоставитель­ное исследование языков не только позволяет успешно решать методические задачи преподавания иностранных языков, но и имеет большое значение для развития теории языка, так как дает возможность вскрыть в языке по контрасту такие языковые явле­ния, которые в силу их привычности ускользают из поля зрения исследователя, работающего на материале какого-либо одного языка. Поэтому сопоставительные исследования являются одно­временно и разысканием, и контролем². Мальблан разработал ме­тод сопоставительного синхронного исследования выразительных средств генетически неродственных языков, а именно метод пе­ревода, который стал основным методом сопоставительно-стили­стических исследований самых различных пар языков.

Но, несмотря на наличие обширного материала, накопленно­го в области сопоставительной стилистики, проблема системной организации связных текстов, целостных речевых произведений, проблема «правильной коммуникации», «осуществляемой в соот­ветствии с целями, задачами, сферой и в целом ситуацией обще­ния»³, в сопоставительном плане освещены еще недостаточно полно. А ведь именно такие знания необходимы переводчику для осознания того, что «верно», а что «не совсем верно» при исиоль-

¹ Vinay J.-R, Darbelnet J. Op. cit.; MalblancA. Op. cit.

² MalblancA. Op. cit. P. 15.

³ Кожина М.Н. Соотношение стилистики и лингвистики текста // Филоло­
гической науки. 1979. № 5. С. 63.

зовании форм другого языка, какие языковые средства из тех, что могут быть использованы в переводе, в большей степени соответ­ствуют целям, задачам и сферам общения.

Намечая перспективы развития сопоставительно-стилисти­ческих исследований, Мальблан писал, что сопоставительная сти­листика должна пройти два этапа. На первом этапе изучаются ре­сурсы сопоставляемых языков, пути перехода от одного языка к другому, т.е. путем перевода описываются эквивалентные формы выражения в сопоставляемых языках. На втором этапе сопостав­ляются жанры и стили языков и определяется, что в сравнитель­ных языках принадлежит языку, а что — речи, т.е. индивидуаль­ному. На этом же этапе сравниваются средства, которыми распо­лагает каждый из сопоставляемых языков для выражения сатиры, юмора и др.¹

Таким образом, на первом этапе сопоставительно-стилисти­ческого исследования должны быть решены сугубо лингвистиче­ские задачи — задачи контрастивного описания стилистических ресурсов сравниваемых языков. На втором же этапе, как отмечал А.В.Федоров, сопоставительная стилистика Мальблаиа «должна строиться комплексно как дисциплина одновременно лингвисти­ческая и литературоведческая, причем, как явствует из поставлен­ной задачи, тут требуется привлечение не только данных из сферы поэтики или теории литературы, но и широких историко-литера­турных сведений»². На этом этапе интересы сопоставительной стилистики и теории перевода оказываются еще более близкими. В самом деле, современная теория перевода, особенно теория ху­дожественного перевода, стремится стать комплексной дисципли­ной, вобравшей в себя основные идеи и лингвистики, и литерату­роведения. Для перевода также оказывается необходимым при­влечение обширной историко-литературной информации. Одна­ко в подобной трактовке идея Мальблана о целях сопоставитель­но-стилистических исследований на втором этапе не выходит за пределы художественной речи. Между тем для обшей теории пе­ревода представляет интерес более широкий взгляд на цели и за­дачи сравнительных стилистических разысканий. Развивая мысль Мальблана о том, что на втором этапе должны сопоставляться «жанры и стили» языков, можно определить этот этап как функ­ционально-стилистический. В этом случае целью второго этапа сопоставительно-стилистического исследования оказывается вы­явление сходств и различий в организации речевых произведений средствами сравниваемых языков на фоне конкретных функцио­нальных задач речевой деятельности, т.е. с учетом целей и сфер

обшения. И в этом случае сопоставительная стилистика также должна строиться комплексно, но уже привлекать данные не только историко-литературного характера, но и из области тео­рии текста и социальной лингвистики, культурной антропологии и этнографии, истории и многих лругих наук.

Объектом наблюдения на втором этапе сопоставительно-сти­листического исследования должен стать текст, завершенное рече­вое произведение, созданное в результате речетворческого процесса в соответствии с определенной целью, прагматической установ­кой и традиционно принятыми нормами, в определенной ситуа­ции общения, части которого объединены между собой «разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи»¹. Именно на уровне текста, в способах и видах связи имен и высказываний в единое речевое целое прежде всего проявляются контрастные черты различных «жанров и стилей» сопоставляемых языков. Текст является традиционным объектом стилистик, и по­этому, несмотря на то что лингвистика текста не так давно выде­лилась в особое направление в языкознании, многие категории и понятия, которыми оперируют сейчас исследователи текста, по­лучили свое научное осмысление в стилистике. «Изучение функ­ционального аспекта языка, — отмечает М.Н. Кожина, — его употребления, с необходимым "подключением" анализа целого комплекса экстралингвистических факторов речевого акта (содер­жание целей, задач, формы высказывания, сферы общения, взаи­моотношения коммуникантов, жанра сообщения и т.п.), разных компонентов ситуации общения было темой исследования мно­гих известных отечественных и зарубежных стилистов уже в 20-е и 30-е гг. нашего столетия (и даже ранее)»².

Однако в сопоставительном плане вопросы системной орга­низации речи в определенных конкретных условиях общения в достаточной степени еще не освещались. А. Мальблан, по соб­ственному признанию, ограничился первым этапом сопостави­тельно-стилистического исследования, сосредоточив внимание на сходствах и различиях в стилистических системах двух языков, а также на возможностях передачи в переводе стилистических средств одного языка стилистическими средствами другого. К.А. Доли­нин, анализируя работы по сопоставительной стилистике, прове­денные советскими исследователями, справедливо отмечал, что «собственно стилистическая проблематика, рассматриваемая в со­поставительном плане, почти целиком относится к стилистике художественной речи — к традиционным литературным стилям

¹ См.: MaiblancA. Op. cit. P. 16.

² Федоров А.В. Очерки общей и сопоставительной стилистики. М., 1971. С, 39.

С. 18.

Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.. 1981

Кожина М.Н. Указ. соч. С. 6.

рассматриваемых пар языков, к их просодическим системам, а: также к проблемам индивидуального стиля автора оригинала ni переводчика»¹. Это позволяет исследователю не без оснований сделать вывод о том, что «сопоставительная стилистика как линг­вистическая дисциплина еще не построена или, во всяком слу­чае, еще не достроена»².

Как во «внутренней» лингвистике функциональная стилисти­ка явилась логическим развитием стилистики дескриптивной, так и во «внешней», сопоставительной, лингвистике сравнительное описание стилистических значений языков продолжено сравне­нием того, как люди пишут и говорят на разных языках в ана­логичных, социально детерминированных ситуациях общения. Решение этой задачи не только позволяет дополнить пробел, су­ществовавший в сопоставительной стилистике, но и способствует развитию теории перевода в том ее разделе, который оперирует категорией адекватности, т.е. соответствия переводного текста це­лям, задачам, сферам общения, т.е. всем аспектам коммуникатив­ной ситуации.

Таким образом, сопоставительная стилистика выходит за рамки художественной речи. В сфере ее «интересов» оказываются произведения разных жанров; ее внимание сосредоточено на ва­риативности употребления в речи средств выражения, возникаю­щей вследствие различия целей и ситуаций общения, т.е. под воздействием внешних по отношению к языку факторов. Она не ограничивается только сопоставлением изолированных, пусть даже стилистически маркированных, форм языкового выражения — слов, словосочетаний, предложений, а анализирует текст как выс­шую единицу коммуникации. Эта единица коммуникации, харак­теризующаяся смысловой целостностью и завершенностью, а так­же определенной прагматикой, обладает сложной структурой, элементы которой связаны между собой различными видами семан­тических и логических отношений, реализуемых в разных типах лексической, грамматической и просодической связи.

Каков же должен быть принцип подбора материала, подле­жащего изучению в ходе сопоставительно-стилистического иссле­дования, ориентированного на сравнение «жанров и стилей»? Со­ответствуют ли в полной мере методы перевода, применявшиеся на начальном этапе сравнительно-стилистических исследований, целям и задачам современной сопоставительной стилистики?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно прежде всего устано­вить, что принимается за основу стилистического сопоставления, т.е. осознать, что является общим для сопосташтяемых объектов

¹ Долинин К.А. Стилистика французского языка. Л., 1978. С.

² Там же.

в структУР^ном ил*¹ семантическом планах. «В противном случае, — отмечает В.Н.Ярцева, — не только утратится вся сложная карти­на системных связей внутри каждого из исследуемых языков, но и выявление черт несходства у сравниваемых языков сведется к перечню разрозненных "раритетов"»¹.

Начиная с уровня морфем, т.е. наименьших двусторонних единиц языка, связанных с элементами системы значений, и до высшего уровня языковой системы — уровня предложения, осно­ва для сопоставления может располагаться соответственно в од­ной из этих двух областей: либо в области форм, либо в области значений. В зависимости от того, в какой из этих двух областей выбрана основа для сопоставления, различают два направления исследований, называемых ономасиологическими, если сопостав­ление идет от значений и функций к выражающим их языковым формам, и семасиологическими, если, напротив, сравниваются значения и функции некоторых заданных языковых форм².

В какой же из этих двух областей следует искать точку отсче­та для стилистического сопоставительного анализа? В сопоста­вительно-стилистических исследованиях Мальблана, Вине и Дар-бельне, относимых к теоретико-переводческому ответвлению сопоставительной стилистики в силу того, что сравнение стили­стических особенностей языков осуществляется путем перевода и в целях перевода, за точку отсчета принимается эквивалентность значений языковых форм, использованных в оригинальном тек­сте на языке Лив тексте его перевода на язык 5. При этом апри­орно предполагается, что исследователь наблюдает эквивалент­ность языковых форм, т.е. эквивалентным оказывается весь ком­плекс значений языковых форм, использованных в конкретном речевом произведении, представляющий собой совокупность прагматического, семантического и контекстуального значений. Языковые единицы, реализованные в тексте оригинала и в тексте перевода, воспринимаются исследователем как семантически и стилистически эквивалентные независимо от того, принадлежат языковые единицы, использованные в текстах оригинала и пере­вода, к одному или к разным уровням языковой системы.

Путем такого сопоставления могут быть установлены, с одной стороны, структурные различия единиц сравниваемых языков, имеющих аналогичные значения, а с другой — определенные межъязыковые соответствия выразительных средств, принадлежа­щих в сравниваемых языках разным уровням.

¹ Ярцев В.Н. Контрастевная грамматика. М., 1981. С, 20.

² Гак В.Г. Сравнительная типологии французского и русского языков.
Л-, 1977. С. 17-18.

Однако функциональная эквивалентность, т.е. комплекс зна­чений языковых форм, употребленных в речи, вряд ли может соста­вить tertium comparationis — то общее для двух сравниваемых объектов «третье», отталкиваясь от которого можно выявить их различия и сходства. Единицы языка, реализованные в речи, об­ладают лишь речевой системностью, которая заключается в их взаимообусловленности и взаимосвязи в рамках определенного текста. Но для системной интерпретации сходных и разнящихся признаков средств выражения необходимо установление абстракт­ных парадигматических параллелей. Поэтому в качестве основы для каждой отдельной ступени сравнительного стилистического анализа из совокупности значений, формирующих функциональ­ную эквивалентность языковых форм, выбирается какое-либо одно обобщенное значение, одна функция. В силу своей обоб­щенности они могут выступать как категории. Так, например, ос­нову для сопоставления могут составить семантические категории бытийности, посессивности, временной и пространственной ло-кализованности и др.¹; стилистические категории: социально-жанровая (книжность, просторечие, профессионализм, экзотизм и т.п.), эмоционально-оценочная (пейоративность, возвышенность, нейтральность), историко-стилистическая (историзм, архаизм, нео­логизм); категории логики (типы отношений между понятиями, типы логических связей между суждениями и др.).

Что касается семасиологически ориентированного сопостави­тельного исследования, выбирающего tertium comparationis в сфе­ре форм, то в этом случае, сопоставляя аналогичные формы двух языков (например, интернациональные морфемы типа анти-, аэро-, мета-, гипер-, лог-; созвучные лексемы: русск. агрессия, агитатор, стилистика и фр. agression, agitateur, stylistique, а также грамматические формы — порядок слов, гипотаксис и т.п.), мы устанавливаем в одних случаях сходство или близость их значе­ний и функций, а в других — отличия, контрастные черты. Сема­сиологическое сопоставление может быть только поуровневым. На каждой отдельной фазе такого сравнения устанавливаются сходства и различия в значениях и функциях единиц какого-либо одного уровня языковой системы — морфем, лексем, предложе­ний. Возможности осуществления системного семасиологическо­го сопоставительного исследования, предполагающего переход на каждой последующей фазе анализа к сравнению форм все более высокого уровня языковой системы, в известной степени ограни-

¹ См., напр.: Бондарко А.В. Основные понятия функциональной грамматики в аспекте сопоставительных исследований // Всесоюзная научно-практическая школа по сопоставительному и типологическому языкознанию: Тезисы докладов. М.. 1986.

чены самим языковым материалом. Пожалуй, только близкородственные языки содержат достаточное число аналогичных форм _на всех уровнях языковой системы, которые могли бы составить объект семасиологически ориентированного межъязыкового со­поставления.

Языки, генетически далекие друг от друга, при их сравнении позволяют констатировать лишь отдельные, весьма незначительные совпадения форм. А на нижних уровнях языковой системы — морфемном и даже лексическом — какие-либо соответствия язы­ковых форм типологически различных языков могут вовсе отсут­ствовать. Определенный интерес для теории перевода представля­ют семасиологические сравнения сходных по внешней форме и генетически близких лексем, а именно интернационализмов, а также лексем, регистрируемых в обоих из сопоставляемых язы­ков. Большинство из них, различаясь нюансами значений и осо­бенностями функционирования, относятся к так называемым «лож­ным друзьям переводчика». Систематизация таких диалексем, представляющих очевидные трудности для переводчиков, есть один из традиционных предметов сопоставительных исследова­ний. Семасиологические сравнительные разыскания весьма инте­ресны на грамматическом уровне, в сфере синтаксических форм, располагающих, как правило, достаточным спектром аналогий, которые могли бы быть положены в основу сравнения. Результаты таких исследований позволяют определить, насколько возможно сохранять в переводе аналогичные грамматические формы, т.е. переводить сложноподчиненное предложение сложноподчинен­ным, настоящее время глаголов — настоящим временем и т.п. Эти исследования позволяют приблизиться к решению вопросов о допустимой степени формальной эквивалентности в переводе, о целесообразности и закономерности тех или иных формальных преобразований. Так, не во всех случаях мы сможем передать Французский герундий функционально эквивалентной формой русского языка — деепричастным оборотом, так как в отличие от Французского аналога русское деепричастие всегда должно быть согласованным.

Решения о выборе той или иной формы нередко оказывают­ся обусловленными стилистическими факторами. Так, француз­ское высказывание Us ont ей ensemble une violenle discussion (букв. °я» имели жестокую дискуссию), в котором говорится о ссоре суп-РУгов, скорее всего будет переведено как между ними произошел жаркий спор. При переводе потребуется не только замена лекси­ки, но и изменение грамматической формы. Французское слово discussion, несмотря на наличие в русском языке сходно звучащей Лексемы дискуссия, будет заменено словом спор, так как речь идет

не о парламентских дебатах, а о ссоре супругов. Грамматически возможная в русском языке синтаксическая конструкция они име­ли + имя существительное не сочетается с существительным спор, Такова норма русской речи. А норма речи — это одна из цент­ральных категорий стилистики.

Стилистика — это прежде всего выбор, выбор языковых форм на всех уровнях язьжовои системы, а также определенных способов их организации в речи. Следовательно, и стилистическое сопоста­вительное исследование должно носить межуровневый характер.

Противопоставление поуровневого и межуровневого подхо­дов к сравнительному исследованию языков может служить кри­терием различения сопоставительного языкознания и теории пе­ревода. Л.С. Бархударов, отмечая различия, существующие между сопоставительным языкознанием и теорией перевода, писал: «CoJ поставительное языкознание, как и языкознание вообще, имеет дело с системами языков — в его функции входит вскрытие черт сходства и различия между системами двух языков в области зву­кового (фонологического) строя, словарного состава и граммати­ческого строя. Поэтому для сопоставительного языкознания (как и для языкознания вообще) существенным является разграниче­ние уровней языковой иерархии, т.е, отнесение тех или иных единиц языка (или двух сопоставительных языков) к определенно­му аспекту или уровню языковой системы»¹. А для теории перево­да «принадлежность рассматриваемых единиц к определенному уровню или аспекту языковой системы совершенно не играет роли; сопоставление языковых единиц в теории перевода произво­дится только на основе общности выражаемого ими содержания, т.е. значения, иными словами, на основе семантической общности данных единиц, независимо от их принадлежности к одному или разным уровням языковой иерархии»².

Близость предметов изучения сопоставительной стилистики и теории перевода очевидна. А. В. Федоров отмечал, что размежева­ние между сопоставительным языкознанием и теорией перевода отчетливо прослеживается только на уровнях системы языка. «Но стоит только назвать стилистический уровень или аспект (в послед­нем термине не было бы ничего непривычного при сочетании его с определением — "стилистический"), т.е. ввести в круг сопоста­вительного изучения языков и сопоставительную стилистику, как разграничение с теорией перевода отпадет и границы сотрутся»³-Разграничение же сопоставительной стилистики и теории пере-

¹ Бархударов Л.С. Язык и перевод. М., 1975. С. 26.

² Там же. С. 27.

³ Федоров А.В. Очерки общей и сопоставительной стилистики. М., 1971-

С. 12.

вода, полагал Федоров, окажется возможным, если рассматривать эти дисциплины с точки зрения объема решаемых ими задач¹.

Итак, мы установили, что сопоставительная стилистика неза­висимо от того, о каком этапе сопоставительного исследования идет речь, т.е. о сопостаапении стилистических ресурсов языков или о сопоставлении «жанров и стилей» языков, имеет ономасио­логическую направленность: она изучает, какими средствами сравниваемые языки выражают аналогичные значения.

На втором этапе сопоставительно-стилистического исследо­вания сравнение «жанров и стилей» языков предполагает уже вы­ход на уровень текста. Функционально-стилистические особенно­сти жанров, разновидностей речи формируются только на уровне текста как высшей единицы коммуникации, построение которой обусловлено ситуацией общения. Значения, функции и катего­рии, которые мы принимаем в этом случае за точку отсчета для сравнения, также носят текстовый характер: категории логиче­ской связности высказываний, как, например, категория логиче­ского следования, конъюнкция, импликация и т.п.; контекстовые типы номинаций и т.п.

В сопоставительно-стилистических исследованиях, имевших целью выявление стилистических ресурсов сравниваемых языков, обычно не проводилась функционально-стилистическая диффе­ренциация речи, а если и проводилась, то лишь фрагментарно. Доказательством этому служит тот факт, что подавляющее боль­шинство сопоставительно-стилистических исследований осуще­ствлялось на материале художественной речи. Сопоставление «жанров и стилей», естественно предполагающее выход за рамки художественной речи и привлечение разнообразного с функцио­нально-стилистической точки зрения материала, требует особого метода двустороннего анализа стилистических явлений, который заключается, с одной стороны, во внутриязыковом сравнении текстов, относимых исследователем к различным жанрам или стилям, а с другой — в межъязыковом сопоставлении текстов, квалифицируемых как тексты одного жанра или стиля речи.

Для этого необходимы довольно конкретные критерии разли­чения жанров и стилей речи. Иначе говоря, мы опять сталкиваем­ся с проблемой выбора tertium comparatioms, но теперь эта точка отсчета для сравнения должна позволить нам не только сравнить аналогичные жанры сопоставляемых языков, но и разграничить внутри них различные жанры. Что же может быть принято за ос­нову такого двустороннего сопоставления? Еще в середине 60-х гг. Ж.-П. Вине отмечал, что сопоставительная стилистика должна

См.: Федоров А.В. Указ. соч. С. 12.

преодолеть стадию сравнения и анализа двух текстов и присту­пить к анализу глубинных мотиваций, которые толкают авторов пишущих на разных языках, создавать разные по своей природе тексты¹.

Кроме области значений и области языковых форм (о них мы говорили выше) существует еще одна сфера, которая может предоставить аналоги и параллели для сопоставления. Эта сфера располагается вне языка и включает в себя комплекс факторов, предопределяющих характер выбора и организации языковых средств в речи, таких как цель, прагматическая установка, усло­вия общения, межличностные отношения между коммуникантами и т.д. Именно такой комплекс экстралингвистических факторов, обусловливающих функционально-стилистическую дифференциа­цию речи и определяемый нами как типовая ситуация общения, и должен составить базу для сравнения «жанров и стилей» язы­ков. Если в основу сопоставления положены аналоги, существую­щие вне языка, вне конкретных языковых форм и их значений, то становится уже необязательным привлечение для сравнительно­го межъязыкового анализа семантически или формально адекват­ного языкового материала, т.е. оригинальных текстов и текстов их переводов, которые, как известно, служили основным источником лингвистической информации на первом этапе сопоставительно-стилистических исследований, особенно в тех работах, которые были ориентированы на развитие теории перевода и осуществля­ли сопоставление путем перевода и для перевода (А. Мальблан, Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне и др.). Сопоставление жанров и тек­стов, предполагаемое как сопоставление на уровне текста, т.е. анализ текстовых категорий, может осуществляться путем сравне­ния между собой оригинальных текстов двух (или более) языков, создававшихся в аналогичных типовых ситуациях общения.

Возможность использования оригинальных текстов в каче­стве материала для сопоставления отмечает и А.В. Федоров. Про­водя разграничение задач сопоставительной стилистики и теории перевода, он пишет: «Сопоставительная стилистика, правда, может строиться на основе анализа не только переводов в их отношении к оригиналам, но и оригинальных текстов, представляющих те или иные аналоги или параллели (употребление одинаковых средств языка — например, архаизмов или варваризмов, или глагольных форм или одинаковых типов предложений, либо принадлежность к одинаковым функциональным стилям или литературным жан­рам, либо близость индивидуальной манеры в произведениях двух авторов), а результаты такого анализа могут быть полезны

Vinay J.-P. Stylistique et transformation. P. 5.

и для теории перевода, как и все, что помогает установлению за­кономерностей в отношениях между двумя языками. С другой стороны, сопоставление переводов с оригиналами может вызы­вать и выводы, выходящие за пределы перевода, т.е. имеющие более общий интерес»¹. Таким образом, сопоставительно-стили­стическое исследование, особенно в том случае, когда сравниваются «жанры и стили» языков, может проводиться как на материале текстов оригиналов и их переводов, так и на материале только оригинальных текстов. Разумеется, сопоставление на материале оригинальных текстов более ограничено в выборе непосредственно­го предмета сопоставления, опорной точки, в силу того что иссле­дователь оперирует семантически не адекватными, а лишь функ­ционально аналогичными текстами. Однако для изучения сходства и различий в реализации в речи текстовых категорий, формирую­щих специфические черты функционально дифференцированных разновидностей речи (жанров и стилей), функциональной анало­гичности речевого материала оказывается достаточно.

Возможность анализировать материал двух видов приводит некоторых исследователей к заключению, что необходимо разли­чать две самостоятельные ветви сопоставительной стилистики. Та, что изучает в сравнительном плане оригинальные тексты двух языков, «принадлежит к числу теоретических дисциплин языко­знания и в отличие от исследования перевода самостоятельного прикладного значения не имеет»². С таким категоричным заявле­нием вряд ли можно согласиться. Сопоставление оригинальных текстов двух языков, основанное на общности их функциональ­но-стилистических признаков, т.е. сопоставление жанров и сти­лей, имеет не только теоретическое, но и прикладное значение. В самом деле, такое сопоставление позволяет сделать выводы об особенностях организации речи средствами сопоставляемых язы­ков в соответствии с целями, задачами, условиями коммуника­ции, содержанием и формой сообщения, взаимоотношениями коммуникантов и т.п., что в свою очередь способствует «правиль­ной» коммуникации на переводящем языке.

Более того, сопоставление оригинальных текстов позволяет избежать некоторых опасностей, которым подвержено сопостави­тельное исследование текстов оригиналов и текстов их переводов, И в известной степени располагает более объективными данными Для анализа.

Сопоставление оригинального (исходного) текста с текстом перевода ставит исследователя в некоторую зависимость от язы-

¹ Федоров А. В. Очерки обшей и сопоставительной стилистики. С. 44.

² Шадрин Н. Л. Сопоставительная стилистика и теория перевода // Изв.

АН СССР. Сер. Литературы и языка. 1982. Т. 41. № 1. С. 13.

кового опыта переводчика. Мальблан, показывая схему процесса перевода, отмечал, что представление об объекте мысли, имею­щееся в голове автора исходного текста, адресанта (сигнификат 1) в процессе перевода может быть подвержено трем видам искаже­ний. Во-первых, искажения могут быть обусловлены неверным восприятием переводчиком исходного текста, т.е. возникновени­ем сигнификата 2, отличного от сигнификата 1. Во-вторых, они могут быть вызваны неспособностью переводчика адекватно пе­редать на языке перевода корректно воспринятый исходный текст, отчего прежде всего страдает индивидуальное своеобразие подлинника. И наконец в-третьих, искажения возможны в случае, если язык перевода не предоставляет переводчику необходимых средств для точной передачи содержания адекватно воспринятого им исходного текста. В конечном итоге у получателя речи — ад­ресата — текст перевода вызовет представление об объекте мысли (сигнификат 3), отличное от представления, которое стремился передать адресант¹.

Если искажения, вызванные асимметрией систем средств вы­ражения сопоставляемых языков (сигнификат 3), не препятству­ют сравнительному анализу, даже, напротив, представляют собой один из объектов сопоставительной стилистики, которую в этом случае более точно будет определить как контрастивную, то иска­жения информации, возможные в результате неверного восприя­тия или некорректной передачи исходного текста переводчиком, т.е. зависящие от индивидуальности переводчика, представляют собой серьезную помеху объективному сопоставительному анализу. Именно поэтому Мальблан полагал, что для сопоставительного анализа необходимо выбирать только «как можно лучше переве­денные тексты»².

При оценке качества, «правильности», перевода исследователь вынужден опираться на свою интуицию, что также представляется весьма индивидуальным. Но даже тогда, когда переводчиком пол­ностью и корректно передано своеобразие оригинального текста, при сопоставлении текста подлинника с текстом перевода иссле­дователь всегда ощущает индивидуальность третьего лица — пе­реводчика — и в некоторых случаях вынужден противопоставлять представление об объекте, вызванное у него исходным текстом, представлению, вызванному текстом перевода.

Вторым недостатком использования для сопоставления тек-' стов оригинала и перевода, если можно так выразиться, техни­ческого порядка является известная ограниченность переводного

материала текстами художественных произведении и текстами лишь немногих жанров научной речи. Видимо, по этой причине большинство известных до сих пор работ по сопоставительной стилистике в основном было ограничено материалом текстов ху­дожественных произведений, что, однако, не препятствовало по­ставленной перед исследователем задаче — нахождению адекват­ных средств выражения того или иного значения. Ограничение сопоставительного исследования только текстами художествен­ных произведений и некоторых жанров научной речи не дает возможности в полном объеме сопоставить «жанры и стили» язы­ков, иначе говоря, не позволяет решить задачу, стоящую перед исследователем на втором этапе сопоставительно-стилистического исследования, вскрыть функционально-стилистическую систему сопоставляемых языков.

Более того, художественные тексты несут на себе глубокий отпечаток авторской индивидуальности. В этой связи интересно высказывание И.Р. Гальперина в отношении функционально-сти­листической нормативности текстов: «Большинство текстов с точки зрения их организации стремится к соблюдению норм, уста­новленных для данной группы текстов (функциональных стилей), и тем самым как бы сопротивляется нарушению правильности текста. Это, однако, не всегда относится к художественным тек­стам, которые, хотя и подчиняются некоторым общепринятым нормам организации, все же сохраняют значительную долю "актив­ного бессознательного", которое нередко взрывает правильность и влияет на характер организации высказывания»¹.

Для сопоставительного изучения функционально-стилисти­ческих систем языков требуется привлечь к исследованию разно­образные речевые произведения официально-делового, публици­стического, научно-технического и других функциональных стилей речи. Материалом такого межъязыкового сопоставления, прово­димого на уровне целостного речевого произведения, могут по­служить так называемые специальные, или «прагматические»², тексты, т.е. речевые произведения, порожденные с определенны­ми, вполне конкретными и легко поддающимися идентификации Целями, в определенных условиях коммуникации, адресованные определенным получателям речи и зафиксированные в письмен­ной форме.

Как известно, контрастивные исследования чаще всего свя­зывают с задачами преподавания иностранных языков. И не без оснований. В эволюции методов преподавания иностранных язы-

¹ MalbiancA. Op. cit. P. 19.

² Ibid

¹ Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. С. 25.

² См.: Раис К. Классификация текстов и методы перевода // Вопросы тео­
рии перевода в зарубежной лингвистике. М., 1978. С. 203.

ков, как в зеркале, отражается эволюция сопоставительных мето­дов в языкознании.

Современные методы преподавания иностранных языков, на­чавшие бурно развиваться еще в 70-е гг. XX столетия, основыва­ются на деятельностной концепции языка, прочно утверждаю­щейся в языкознании в настоящее время. Деятельность!и подход к изучению иностранных языков предполагает создание в про­цессе обучения (имитации) реальных речевых ситуаций с привле­чением в качестве учебного материала подлинных (аутентичных) текстов, извлеченных из реального речевого общения (вплоть до сохранения в письменных текстах их экстралингвистической формы: особенностей шрифтов, расположения, иллюстративного оформления). Соответственно этому коммуникативно-деятель-ностная концепция в контрастивной лингвистике выдвигает се­годня в качестве непосредственного объекта сопоставительного исследования аутентичные тексты, создающиеся в аналогичных ситуациях общения, с аналогичными коммуникативными целями и задачами.

Описание контрастных и конвергентных черт в организации средств выражения в подобных текстах с последующим обобще­нием полученных сравнительных данных — центральная задача сопоставительной стилистики той или иной пары языков.

Являясь одной из основ лингводидактики, сопоставительная стилистика оказывается непосредственно связанной и с теорией перевода, точнее с частными теориями перевода, изучающими возможности межъязыковых преобразований в пределах конкрет­ной пары языков. В самом деле, данные, полученные в результате сопоставительно-стилистических разысканий, оказываются необ­ходимыми для определения степени адекватности перевода той или иной ситуации общения. Они позволяют переводчику сво­боднее оперировать речевыми средствами переводящего языка, используя те формы, которые оказываются наиболее приемлемы­ми в повторяющихся ситуациях речевого общения. Они дают воз­можность также определенным образом взглянуть и на проблему единицы перевода. Ситуативные клише, т.е. готовые речевые формы, регулярно воспроизводящиеся в определенных речевых ситуациях (например, военные команды, формы вежливости, формы общения в определенных ролевых ситуациях: покупатель и продавец, инспектор дорожного движения и водитель и т.п.), составляют одну из единиц перевода. Сопоставительная стилис­тика позволяет также выбрать адекватные формы текстов перевода, если переводу подлежат речевые произведения, характеризующие­ся жесткой формальной структурой, особенно часто функциони­рующие в официально-дел обо и сфере: приказы, уставы, инструк­ции, кодексы и пр.

Таким образом, сопоставительная стилистика и теория пере­вода оказываются взаимосвязанными, но не взаимозаменяемыми, дублирующими друг друга отраслями одной обширной науки о речевой коммуникации. Теория перевода позволяет сопостави­тельной стилистике опираться на категории эквивалентности и адекватности, предоставляя для сопоставительно-стилистических разысканий обширный материал, априорно воспринимаемый ис­следователями как аналогичный, а следовательно, и поддающий­ся сравнению. Категории обшей теории перевода лежат в основе одного из основных методов сопоставительной стилистики, назы­ваемого «методом перевода».

Со своей стороны, сопоставительная стилистика, особенно то ее направление, в рамках которого исследования ведутся «мето­дом параллельного сравнения» текстов, имеющих функциональ­ную аналогию, предоставляет частным теориям перевода чрезвы­чайно важную информацию о вариативности речевого общения. Она обращает внимание переводчиков и теоретиков перевода на закрепленность традициями речевого общения определенных форм за теми или иными ситуациями коммуникации. Сопостави­тельная стилистика обогащает теорию перевода категорией рече­вых жанров, т.е. неких ядерных классов функционально-стили­стических вариантов речи, соотнесенных с ядерными классами коммуникативных ситуаций. Она обогащает теорию перевода стилистической категорией речевой нормы как нормы речевого поведения в определенных, регулярно повторяющихся ситуациях коммуникации.

§ 5. Междисцишинарный подход к изучению переводи

Еще в начале 70-х гг. А.Д. Швейцер, определяя статус общей теории перевода, писал: «По сути речь идет о приложении (выде­лено мною. — Н.Г.) лингвистической теории к конкретному виду речевой деятельности — переводу. Поэтому можно охарактеризо­вать общую лингвистическую теорию перевода как отрасль при­кладного языкознания, если под последним понимать не только вычислительную лингвистику (computational linguistics), но и лю­бую область применения языковедческой теории к решению кон­кретных задач»¹.

Но узость рамок лингвистики для всеобъемлющего изучения перевода ощущалась уже в тот период. Социальный статус пере­вода как общественно значимой деятельности требовал изучения ^с привлечением научного аппарата социологии. Особенности по-

Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М., 1973. С. 16.

ведения и психического состояния устных переводчиков, работаю­щих, как правило, в условиях жестокого стресса, привлекли внима­ние психологов. Необходимость разработки специальных методов обучения переводу, направленных на формирование специфиче­ского переводческого билингвизма, сделали перевод объектом пе­дагогики и методики.

Как мы уже отмечали, современная теория перевода является молодой и стремительно развивающейся отраслью знаний. Ее ис­тория укладывается в период творческой жизни одного поколе­ния. Это неизбежно приводит к эволюции взглядов исследователей на одно и то же явление. Изменяется положение теории перевода среди других наук, изменяются и взгляды ученых на ее статус.

Если еще в 70-е гг. Швейцер был склонен рассматривать тео­рию перевода как прикладную отрасль науки о языке, то уже в конце 90-х он утверждал, что теория перевода является, безуслов­но, наукой междисциплинарной, что она смогла преодолеть линг­вистический и литературоведческий «изоляционизм», что в ней развиваются тенденции к выработке интегрированного и много­мерного подхода к анализу перевода. Стимулом для такой мето­дологической ориентации, справедливо отмечал исследователь, послужили «расширение горизонтов самого языкознания, его от­каз от "сепаратистских" традиций, установление тесных связей с другими науками и появление новых "дефисных" (hyphenated) направлений, способствующих взаимообогащению языкознания и ряда смежных дисциплин»¹. Как ни парадоксально, но в эгом ут­верждении о междисциплинарном характере теории перевода от­четливо прослеживается лингвистический подход. В самом деле, Швейцер видит причину междисциплинарности теории перево­да в расширении горизонтов науки о языке. Не теория перевода преодолела рамки лингвистики, а сама лингвистика расширила свои границы, вышла за пределы изучения системных явлений в языке, обратилась к речи, порождение и восприятие которой обусловлены не только собственно лингвистическими, но и куль­турными, социальными, психологическими, эстетическими и др. факторами. Иначе говоря, те явления, что ранее находились в сфере компетенции разных наук, вошли в круг интересов совре­менной науки о языке.

Сегодня достаточно оснований для того, чтобы рассматривать теорию перевода как самостоятельную научную дисциплину, не ограничивая ее только областью лингвистической науки. Такое ограничение неизбежно привело бы к обеднению этой отрасли

знаний, к сужению ее предмета. Более того, нет никакой уверен­ности, что теория перевода, опирающаяся исключительно на категории лингвистической науки и следующая в фарватере линг­вистических течений, не окажется односторонней и будет обла­дать достаточной объяснительной силой, а следовательно, и боль­шей ценностью для переводческой практики.

Всякое новое знание при условии, что оно научно обосновано, позволяет полнее понять сущность объекта научного исследова­ния. Поэтому пренебрежение ими нерационально. Вместе с тем не исключено, что подобные знания войдут в науку о переводе после очередного сочинительного союза «и», свидетельствующего о новом приращении научных данных, но не выведут ее на но­вый уровень научного обобщения. А именно в таком обобщении и нуждается современная наука о переводе или по крайней мере та ее часть, которая называется общей теорией перевода.

Некоторые исследователи ставят под сомнение возможность создания некой «монистической» теории перевода, т.е. теории, предполагающей рассмотрение многообразия проявлений перево­да в свете одного начала, единой основы. М.Я. Цвиллинг полага­ет, что в связи «с отсутствием единой теории языка и мышления (и человеческого сознания как такового)... и с обнаружившейся иллюзорностью попыток методологической унификации языко­вед ения-филологии, да и общественных наук в целом»¹ создание такой теории вряд ли возможно. В самом деле, построение мони­стической теории столь сложного объекта, имеющего бесконеч­ное число проявлений, затруднительно. Очевидно и то, что мно­жество моделей, теорий перевода, отражающих и объясняющих тот или иной аспект этого сложнейшего явления, разрозненные, часто даже очень интересные эмпирические наблюдения, полез­ные для развития переводческой практики, нуждаются в опреде­ленном обобщении. Обобщение непременно предполагает единую основу, единые «начала». И если теория языка не предоставляет теории перевода необходимых оснований для теоретических обобщений, то это еще не свидетельствует о невозможности по­строения монистической теории перевода на иных основаниях. Проблема состоит в том, чтобы эти основания были выбраны до­статочно точно, т.е. чтобы предмет теории перевода имел четкие очертания. Иначе говоря, невозможность построения «монисти­ческой» лингвистической теории перевода не предполагает невоз­можности построения такой теории на иных основаниях, выходя-за пределы лингвистики. Теория перевода должна иметь

¹ Швейцер А.Д. Междисциплинарный статус теории перевода // Тетради переводчика. М,, 1999. С. 21.

¹ Цвидлииг М.Я. Переводоведсние как синтез знания // Тетради переводчи­ка. М., (999. С. 35.

свой предмет, отличный от предмета лингвистической науки, а не подчиненный ему как часть целому. В противном случае тео­рия перевода, оставшись в русле лингвистики, будет подстраивать свой предмет к предмету науки о языке, то расширяя, то сужая его, либо вновь сместится в область литературоведения и литера­турной критики, «выхватывая» фрагментарные знания, полученные другими научными дисциплинами, и объединяя их союзом «и».

Р.К. Миньяр-Белоручев, констатировав в конце 90-х гг. с известной долей пессимизма, что теория перевода (или переводе-ведение), все еще «остается областью лингвистики, а рассматрива­емые проблемы перевода обычно не выходят за рамки сопостави­тельного изучения двух языков»¹, предпринял попытку построить теорию перевода как самостоятельную научную дисциплину на более широкой, нежели собственно лингвистическая, платформе. Эта попытка уже свидетельствовала о том, что наука о переводе выходит за пределы лингвистики. Современная теория перевода вряд ли ассоциируется сегодня только с сопоставительной линг­вистикой. Сопоставительная лингвистика, разумеется, остается одной из основ формирования переводческого билингвизма, а со­ответственно одним из путей познания механизма перехода от языка А к языку В в переводе. Но она не покрывает собой всю проблематику современной науки о переводе.

Идея междисциплинарного подхода к переводу, по мнению Швейцера, впервые высказана и аргументирована Ю. Найдой в 1986 г. Найда признавал, что все известные подходы к переводу — филологический, лингвистический, коммуникативный, социосе-миотический — в равной степени приемлемы в изучении перевода, так как освещают разные аспекты этого объекта².

На самом деле о разностороннем подходе к переводу говори­ли значительно раньше, еще в начале 50-х гг., когда лингвисти­ческая теория перевода делала первые шаги. Ведь о возможностях изучения перевода разными науками писал еще А.В.Федоров, а для А.А. Реформатского в тот же период необходимость изучения перевода разными науками служила аргументом для отрицания самой возможности построения самостоятельной теории перевода. Попытки преодоления «лингвистической узости» теории перевода обнаруживаются и в «сопоставительных стилистиках» Мальблана, Вине и Дарбельне, вышедших в свет в конце 50-х — начале 60-х гг. XX столетия.

¹ Миньяр-Белоручев Р.К. Теория и методы перевода. С. 5.

² Швейцер ссылается на работу: De Waard J., Nida E.A. From one language to
another. Functional Equivalence in Bible Translating. Nashville, 1986. См.: Швей­
цер А.Д. Междисциплинарный статус... С, 22,

В то же время нельзя отрицать того факта, что перевод явля­ется речевой деятельностью, одной из ее форм, пусть своеобраз­ной и наиболее сложной, но тем не менее возможной главным образом на основе языка. Поэтому многие категории лингвисти­ки, безусловно, приемлемы и в теории перевода. Однако извест­но, что помимо так называемого «межъязыкового» перевода, т.е. собственно перевода, которому и посвящено большинство теоре­тических исследований, существуют также «межсемиотический» и «внутриязыковой» переводы. Р. Якобсон определял внутриязыко­вой перевод как переименование, а межсемиотический — как трансмутацию¹. Уже само наличие этих разновидностей перевода ставит под сомнение правомерность включения теории перевода в качестве составной части в лингвистику. Ведь, как справедливо отмечал Якобсон, и межъязыковой, и межсемиотический переводы имеют в своей основе одни и те же закономерности.

Таким образом, общая теория перевода оказывается научной дисциплиной, изучающей функционирование и взаимодействие семиотических систем, возможности и закономерности передачи смыслов знаками, принадлежащими разным языковым системам как вариантам единой семиотической системы, которой является естественный человеческий язык. Основное внимание этой науч­ной дисциплины сосредоточено на межъязыковом переводе. По­этому категория лингвистики в широком смысле слова как науки о речевой коммуникации занимает в общей теории перевода ве­дущее место. В то же время для познания процесса перевода «важно исследовать не только лингвистическую часть объекта на­уки о переводе, а весь объект науки о переводе в целом»².

Теория перевода пользуется данными, полученными лингви­стической наукой, приспосабливает ее методы для решения соб­ственных задач, подобно тому как пользуется, например, данными лингвистики теория психоанализа, интерпретирующая поведение человека через факты речи. Теория перевода далеко выходит за рамки лингвистики, так как специфика изучаемого объекта тре­бует привлечения данных и методов других научных дисциплин, а именно логики, культурологии, антропологии, этнографии, психологии, социологии и др. Свидетельствует ли это о междис­циплинарном статусе теории перевода, о том, что она является одним из так называемых «дефисных» научных направлений? Пожалуй, нет. Это свидетельствует лишь о том, что перевод как объект может изучаться с разных сторон, разными научными дис­циплинами. Теория перевода как самостоятельная научная дис-

¹ Якобсон Р. Указ. соч. С. 362.

² Миньяр-Белоручев Р. К, Указ. соч. С. 7.

циплина не может быть ни междисциплинарной, ни дефисной. В последнем случае она напоминала бы ежа с множеством торча­щих из него дефисов. Признание междисциплинарного статуса теории перевода удобно лишь для того, чтобы уйти от решения весьма сложного вопроса о том, что же является собственным предметом этой науки, ведь междисциплинарность — это не что иное, как рассмотрение объекта сквозь призму предметов разных наук. Разумеется, изучение перевода требует междисциплинарно­го подхода, но междисциплинарый подход к изучению объекта и междисциплинарный статус того или иного научного направле­ния суть вещи разные. Междисциплинарный статус характеризует некую научную область, определившую уже свой объект, но не сформулировавшую свой предмет.

Следует уточнить, что под объектом как конкретного научного исследования, так и научной дисциплины в целом понимается не­кая реальная сущность, подвергающаяся научному анализу. В на­шем случае этой сущностью оказывается перевод как обществен­ное явление. Предмет же отличается в общегносеологическом плане от объекта тем, что включает в себя лишь основные, наи­более существенные для данного исследования или научной дис­циплины стороны объекта. Поэтому один и тот же объект пред­стает как предмет разного вида исследований, предмет разных наук. Если говорить о переводе как об объекте, то в этой научной области оказываются такие аспекты, как «лингвистика перевода», «философия перевода», «социология перевода», «психология пе­ревода», «сравнительное литературоведение» и др., которые, стро­го говоря, являются предметами соответствующих научных дис­циплин.

Состояние междисциплинарное™ характерно, видимо, для научного направления, покинувшего лоно какой-либо научной дисциплины в связи с тем, что ее границы стали слишком узкими, но еще не определившего своего отношения к другим научным дисциплинам, не нашедшего своего места среди них.

На современном этапе теория перевода только начинает оформ­ляться в самостоятельную научную дисциплину. Самостоятель­ность же любой науки определяется тем, имеет ли она четкие объект и предмет исследования. «Свои объект, предмет и терми­нологию должна иметь и наука о переводе, если она претендует на самостоятельность»¹, — справедливо утверждал Миньяр-Бело-ручев.

Миньяр-Белоручев Р.К. Указ. соч. С. 5.

Поиск по сайту: