Возникновение и развитие женских исследований

Связь женских исследований с новыми социальными движениями. Термин «гендерные исследования» (gender studies) появился в мире не так давно, в 1980-е годы, когда в университетах Северной Америки были открыты соответствующие факультеты и кафедры; тогда же в Западной Европе появились ассоциации и научно-исследовательские центры, ведущие разработки гендерной проблематики. Возраст академических курсов женских исследований (women's studies) в американских университетах примерно на десять лет старше; параллельно было учреждено и несколько академических программ феминистских исследований (feminist studies).

Женские исследования как академическая дисциплина уходят корнями в феминизм первой волны, в феминистскую критику традиционной науки и высшего образования, которая стала особенно влиятельной после опубликования в 1949 году книги Симоны де Бовуар Второй пол. Ряд курсов по вопросам роли женщин в истории и литературе существовал и ранее, правда, они были разрозненными и единичными; таким образом, вплоть

18

до начала 1970-х годов женские исследования не фигурировали под таким именем в университетах и колледжах США.

Несмотря на продолжающиеся теоретические споры о том, считать ли женские исследования прямым или косвенным следствием женского движения, а также непрекращающуюся теоретическую дискуссию о характере связи академического феминизма и практики женского движения, факт остается фактом: первые курсы женских исследований в высшей школе США были организованы непосредственно под влиянием женских движений 1960-1970-х годов. Теоретический анализ в то время считался важнейшим условием социальных изменений (что, кстати, было характерно для эмпирической американской социологии в целом), а исследование угнетения женщин ассоциировалось с поиском политических и социальных возможностей преодоления неравенства в патриархальных и капиталистических обществах. Тесная связь теории и практики была главным принципом развития данной академической дисциплины в США, а политический характер знания, в том числе — и особенно — феминистского, казался не только совершенно очевидным, но и необходимым.

Женские исследования в США возникли, во-первых, одновременно с этническими (ethnic studies) и черными (black studies) исследованиями в ответ на растущую критику в адрес консерватизма и дискриминационных политик в академии, и, во-вторых, как необходимый шаг с целью пересмотра роли женщин и других маргинализованных групп в обществе. В эти годы женщины Западной Европы и США выступали в феминистском освободительном движении за свои гражданские и экономические права. Утверждая, что «личное есть политическое», феминистки начали открыто обсуждать то, о чем раньше говорилось лишь шепотом — например, сексуальность, изнасилование, сексуальное насилие в форме инцеста и домашнее насилие. Для феминисток было ясно, что все эти проблемы неразрывно связаны между собой, и чтобы достичь свободы для женщин, необходима борьба по каждому отдельному вопросу.

Академические, социальные и политические цели феминистского освободительного движения развивались бок о бок с освободительными движениями чернокожих, американских индейцев и сексуальных меньшинств, движениями за гражданские, студенческие права и антивоенными выступлениями. Все эти

социальные группы, имеющие представителей в академическом сообществе и вне его, убедительно доказывали, что их культурные практики, жизненный опыт и представления о социальном мире очень важны для понимания, развития и трансформации современного общества. Эти движения, получившие название политик идентичности, способствовали институциализации программ женских и гендерных исследований, а также программ изучения расы и сексуальности в американских университетах. Кроме того, деятельность этих движений привела к увеличению числа женщин и представителей меньшинств в различных академических сферах.

Первая стадия развития женских исследований в США (конец 1960-х-1970-е годы) — создание новой академической дисциплины женских исследований (women's studies). Первая программа женских исследований была открыта в 1969/70 учебном году в университете Сан-Диего. В тот год в университетах США в целом насчитывалось лишь 17 лекционных курсов о женщинах. Однако к 1980 году число таких курсов выросло до 20 тысяч, а количество программ, или специальностей, существующих в рамках традиционных или новых самостоятельных кафедр и факультетов, уже равнялось 350.

Изучение женщин изначально появилось в рамках традиционных академических социальных и гуманитарных дисциплин — в основном, в литературе, истории, философии, социологии и психологии. Преподавание многочисленных и разнообразных курсов было начато официальным и неофициальным образом, в различных условиях, часто по настоянию студентов. Первые феминистские требования, предъявляемые к университетам, были связаны с «внесением» женщин в учебные планы, учебники, издательские каталоги. Также были опубликованы и начали использоваться в учебном процессе несправедливо забытые труды женщин, а ученые стали связывать темы своих исследований с проблемами женщин и гендера. Многие из новых курсов были включены в учебные планы существующих специальностей, и только в нескольких колледжах и университетах получили развитие самостоятельные программы женских исследований.

Тезис «добавить женщину» в традиционные социальные и гуманитарные дисциплины возник из осознания того факта, что женщины на протяжении долгого развития культуры обычно

исключались из публичного дискурса и ассоциировались с домашней сферой, семьей и «женской работой». Кроме того, из-за того, что женщин редко обучали грамоте, имеется очень мало документальных источников о жизни наших праматерей. В результате история культуры состоит в основном из мужских имен, которые и изучаются традиционным гуманитарным или социальным знанием. Например, по сравнению с большим числом художников-мужчин, лишь немногие женщины участвовали в создании произведений искусства и архитектуры — того, что традиционно изучается историками искусства. Многие женщины, которые выражали себя в творчестве, делали это посредством музыки, танца, вышивки, ткачества и ковроткачества, плетения, вязания, лоскутного шитья — а ведь все эти формы являются хрупкими, эфемерными и анонимными. Отсюда слабая представленность женщин в мире мужского художественного истэблишмента, то есть среди тех, чьи картины висят в музеях, а книги публикуются.¹ Женщины редко играли решающую роль в промышленности или доминантных религиях, продолжая оставаться исключенными из сферы такого лидерства и сегодня.

В то же время вскоре стало ясно, что подход «добавить женщину» в социальное знание оказался недостаточным, поскольку ни одна из традиционных дисциплин не была в состоянии предоставить полноценное понимание жизни женщин. В результате в течение 1970-х годов многими университетскими преподавателями и учеными была осознана необходимость более целенаправленного развития самостоятельных программ женских исследований, которые бы целостным образом изучали жизнь женщин на основе так называемого «женского опыта», а не универсального мужского.

Данное переосмысление привело к оформлению женских исследований в вид университетских программ (факультетов, центров, кафедр или специальностей), где можно получить знания о мире и людях с разнообразных междисциплинарных и феминистских позиций, а главное — с женской точки зрения. Именно это отличало программы женских исследований от факультетов социологии, психологии, философии, экономики или

¹ «Introduction to Women's Studies», Women's Realities, Women's Choices. An Introduction to Women's Studies by Humter College Women's Studies Collective (New York, Oxford: Oxford University Press, 1983), p. 8.

истории. До недавнего времени как женщины, так и мужчины смотрели на мир с мужской перспективы, поскольку все теории о людях, нашей природе и нашем поведении были созданы учеными-мужчинами. Когда собственный опыт женщин помещается в центр познавательного процесса, это позволяет ставить новые аналитические вопросы, развивать оригинальные теории и вносить существенный вклад в понимание нас самих и нашего мира.

К первой стадии развития женских исследований в США относится также и создание в 1977 году Национальной ассоциации женских исследований, основной целью которой было поддержка, распространение и развитие новых университетских программ по женским исследованиям. Ассоциация начала проводить ежегодные конференции, публиковать журнал, проводить мониторинг программ и рассылать информацию по университетам США.

Надо отметить, что финансовая поддержка женских исследований со стороны общего бюджета университетов в ту пору была очень слабой. Например, в университете Нью-Мехико, где программа женских исследований начала свое существование в 1972 году, год спустя университетом было выделено всего 150 долларов, из которых две трети было выплачено в качестве гранта аспирантке, работавшей в качестве помощника координатора, а одна треть предназначалась на расходные материалы.

Вторая стадия развития женских исследований: институциализация. Ее начало можно отсчитывать с начала 1980-х годов. В этот период происходит интеграция женских исследований в высшее образование США, а также развитие так называемых «гендерно-сбалансированных учебных планов» посредством введения новых знаний о женщинах в традиционные социальные и гуманитарные дисциплины. Основной целью этого периода была общенациональная институциализация женских исследований в системе высшего образования США. В целом этот период можно назвать «мэйнстримом» женских исследований, а его усилия были направлены на приведение к общему знаменателю всей идеологии высшего образования в США.

Характерно, что этот общенациональный проект был поддержан не только бюджетом самих университетов, но и государственными и частными американскими фондами (например, фонд

Форда спонсировал перестройку социальных образовательных специальностей в университете Аризоны и т. п.). И хотя многие университеты не получили достаточного финансирования, именно во втором периоде своего развития женские исследования в США были институциализированы. Наиболее богатые программы открыли исследовательские институты и центры, начали издавать собственные книги и журналы, а некоторые даже приобрели статус отдельных факультетов. В университетах началось широкое обсуждение статуса женщин, явлений дискриминации в публичной сфере и частной жизни, гендерных предрассудков, существующих в социуме, литературе и образовании. Были учреждены и специальные журналы в области женских исследований — прежде всего Feminist Studies, Women's Studies, Signs, Quest, Sex Roles, Women's Studies Newsletter. Также были опубликованы первые антологии и хрестоматии по женским исследованиям.

Вторая стадия развития женских исследований в университетах США была связана не только с переосмыслением роли женщин в жизни общества, но и с переосмыслением самого принципа традиционной, дисциплинарной организации знания. Мы знаем, что знание о людях и мире разделено на дисциплины, некоторые из которых имеют давнюю и богатую традицию (например, история и философия). Ряд других — психология, социология, экономика — начали развиваться как самостоятельные дисциплины лишь одно или два столетия назад; сегодня же существуют и совсем новые академические дисциплины, такие как, например, генетика, компьютерные науки, теория коммуникаций и т. п. Независимо от своего возраста каждая из этих дисциплин обладает относительно самостоятельным способом познания, базируется на некотором наборе исходных положений, явных и неявных установок, выраженных в форме непреложных истин и этических представлений. Эти истины, представления и предпосылки становятся для ученого руководством к действию, причем следующие из них выводы и интерпретации не являются одинаково истинными для женщин и мужчин. Они не всегда соответствуют женскому опыту и могут неверно объяснять женское поведение: фактически, это изучение мира с позиции мужчин.

В свою очередь, женские исследования фокусируются на женском опыте и стоят на таких положениях, которые могут

помочь воссоздать женский мир. Поэтому женские исследования — это не только дополнение и исправление традиционных наук; это еще и новая самостоятельная академическая дисциплина, которая требует от других дисциплин пересмотра их оснований и объяснительной логики. Другими словами, женские исследования — это попытка привнести фундаментальные изменения в академию посредством научного поиска. Именно в качестве новой дисциплины женские исследования не только ставят под сомнение основные методы и гипотезы традиционных наук, но и обеспечивают свежий и цельный взгляд на мир посредством междисциплинарной методологии, подвергающей сомнению сам факт разделения знания на отдельные, изолированные дисциплины и позволяющей изучить любой вопрос с разных сторон, подвергнув критике однобокое видение предмета в традиционных дисциплинах и стимулируя тем самым их развитие.

Безусловно, традиционные дисциплины (например, психология, история, антропология) исследуют не только мужчин, но и женщин. Однако в существующем научном знании мы увидим большие пробелы, заблуждения и неточности, доказывающие, как мало нам известно о половине человеческого рода — женщинах. Что, например, нам известно о женщинах в античности и средневековье? Как нам понять и узнать женщин этого периода, если мы полагаемся лишь на документальные материалы, оставленные мужчинами и о мужском опыте? Долгое время археологи разрабатывали и подтверждали теории о происхождении и развитии человека, расширяя знания об орудиях труда и нормах поведения, ассоциируемых с мужской сферой деятельности — охотой. Однако, когда антрополог-феминистка Сэлли Слокам в 1975 году спросила, чем в ту эпоху занимались женщины, то выяснилось, что у нас весьма скудные сведения о женской деятельности в доаграрных обществах.² Поэтому одной из задач женских исследований является поиск недостающей информации о женщинах прошлого и настоящего — писательниц и художниц, мыслительниц и поэтесс, тех, кто обеспечивает питание своей семье, кто занят в торговле и ремесле, простых и знатных,

² S. Slocum, «Woman the Gatherer: Male Bias in Anthropology», in R. R. Reiter, ed., Toward an Anthropology of Women (New York: Monthly Review Press, 1975).

неизвестных и прославленных. Например, историки считали, что имеют богатую информацию об эпохе Возрождения лишь до тех пор, пока историк-феминистка Джоан Келли в 1977 году не поставила свой знаменитый вопрос: а был ли Ренессанс у женщин и чем занимались европейские женщины этого периода?³

По словам Элизабет Повинелли, антропология, как и другие академические дисциплины, первоначально была андроцен-тричной, с глубоко укорененной ориентацией на мужчин.⁴ Например, когда антропологи желали изучать ритуальные верования австралийских аборигенов, они собирали информацию только о мужских ритуальных практиках этой группы, ошибочно признавая их наиболее важными; иными словами, в андроцент-ристском подходе мужские роли были не только в центре анализа, к ним также относились как к образцам, представляющим обычаи, верования и жизненный опыт всей общины. В отличие от андроцентристского подхода, основной предпосылкой феминистской антропологии выступает идея, согласно которой для того, чтобы понять особенности и возможности социальной жизни людей, необходимы исследования женских ролей, убеждений и практик в обществе. В частности, исследования рода, семьи, брака подверглись пересмотру с тех пор, как этнографы пришли к пониманию роли женщин в устройстве сватовства и свадьбы, манипуляции родственными связями для экономической и политической выгоды, как сексуальных агентов, а не пассивных объектов мужского желания. Подобным образом был пересмотрен также традиционный антропологический анализ религии, политических систем и экономики, обогащенный этнографическими материалами, которые учитывали жизненный опыт и взгляды женщин.⁵

Каждая дисциплина применяет специфические теории об устройстве мира и особые методы, приспособленные для изучения. Ряд концепций и методов был взят женскими исследованиями из других дисциплин, однако при этом они были допол-

³ J. Kelly, «Did Women Have a Renaissance?», in R. Bridental and C. Koonz,
eds., Becoming Visible: Women in European History (Boston: Houghton Mifflin,
1977).

⁴ E. Povinelli, «Feminist Anthropology», in Thomas Barfeld, ed., The Dictionary
of Anthropology (Oxford: Blackwell. 1997), p. 181.

⁵ Ibidem, p. 182.

нены женской точкой зрения. И хотя женские исследования — очень молодая отрасль науки, которая только начинает определять свои потребности в специальных знаниях и методах, уже сегодня можно говорить о том, что женские исследования не только заимствуют методы и концепции из традиционных социальных и гуманитарных дисциплин, но и способствуют их развитию. Здесь формулируются новые вопросы и пересматриваются прежние объяснительные модели, появляются новые теории и методы исследования. В свою очередь, женские исследования используют наработки, выводы и открытия других дисциплин, чтобы развивать междисциплинарное знание о женщинах. Например, для того, чтобы исследовать гормональные циклы женщин, требуются знания о воздействии эмоций на биологические функции, а также сведения из экологии и генетики. Если мы хотим понять изменения в практиках воспитания детей в определенных культурно-исторических и социально-экономических контекстах, нам нужны методы и материалы биологии, чтобы узнать о лактации; экономики — об условиях, в которых женщины принимают решения о том, как воспитывать детей; психологии — о том, как женщины воспринимают эти условия; антропологии — о культурных традициях воспитания детей; диетологии — о воздействии различных практик питания на матерей и детей; политологии и юриспруденции — о системе формальной поддержки (или недостатке таковой), важной для принятия решений в связи с воспитанием детей. Возможно, в каждой из названных дисциплин вопросы ставятся несколько иначе, но женские исследования во многом полагаются на развитие этих областей знания, черпая из них средства для ответа на эти вопросы.⁶ Кроме того, в женских исследованиях многие вопросы формулируются впервые (ибо традиционные дисциплины таких проблем еще не касались), затрагивая, помимо женщин, и другие группы людей, о которых обычно наука умалчивала — расовые, этнические, сексуальные меньшинства, инвалиды и т. п.

Для ученых, представляющих женские исследования, было важно прежде всего восполнить пробелы в потоке академичес-

⁶ «Introduction to Women's Studies», Women's Realities, Women's Choices. Аn Introduction to Women's Studies by Humter College Women's Studies Collective (New York, Oxford: Oxford University Press, 1983), pp. 6-7.

26

ких публикаций различных дисциплин в отношении работ, подготовленных женщинами и анализирующими жизнь и достижения женщин. В процессе выполнения этой задачи стало очевидно, что основные понятия, которыми оперируют те или иные академические дисциплины, исключают возможность адекватного выражения женского опыта. Для того, чтобы женщины не были просто «аномальной сноской»,⁷ а попали в центр внимания науки и социальной практики, следовало внести изменения в те установки и язык, которые структурируют академическое знание. Отметим, что процессы институциализации женских исследований в 1980-е годы вызвали к жизни дискуссию, которая продолжается и сегодня. Эта дискуссия развернулась вокруг перспективы развития женских исследований как отдельной дисциплины в противовес идее диффузии нового знания среди традиционных дисциплин. Споры вызвал междисциплинарный характер женских исследований, который, казалось, ставил под вопрос самостоятельный статус этой дисциплины и указывал на ее очевидную интеграцию с традиционными отраслями знания — например, в виде таких специальностей, как «психология женщин», «история женщин» и «женская литература». В то же время преобладающей точкой зрения стала следующая: женские исследования создают основу для формулирования новых теорий и понятий, которые изучают женщин с нонсексистской перспективы, а поэтому могут претендовать на статус самостоятельной дисциплины, а не просто фигурировать в рамках раздела о женщинах внутри уже существующих дисциплин. Сегодня все большее число людей в США и Западной Европе получают степень магистра или доктора в области женских исследований, а также специализируются по одной из субдисциплин внутри самой женской программы. В то же время эта самостоятельная дисциплина не остается изолированным островом в поле взаимодействия традиционных и новых наук. Сегодня растет число тех, кто относит женские исследования именно к междисциплинарному знанию, которое позволяет ученым привлекать информацию о женщинах из всех других академических дисциплин и выбирать любые перспективы, информацию и подходы, наиболее

⁷ A. Kesselman, L. D. McNair, N. Schniedewind, eds., Women: Images and Realities. A Multicultural Anthology (London, Toronto: Mayfield Publishing Company, 1995), p. 8.

применимые к отдельно взятому вопросу. При этом в женских исследованиях могут быть оговорены собственные концептуальные рамки, которые будут проверять, пересматривать и расширять прежние теории.

Третья стадия развития женских исследований: принцип мультикулътурализма — относится к середине 1980-х годов и связана с продолжением реструктуризации учебных программ в направлении включения опыта меньшинств, большей толерантности и чувствительности к мультикультуральным различиям учащихся. Еще в 1970-е и особенно в 1980-е годы академические программы женских исследований подверглись критике со стороны авторов-женщин, представляющих этнические, расовые и сексуальные меньшинства: в частности, черные и цветные женщины выдвигали вполне обоснованные требования включить в концептуализацию женственности расовые, этнические и классовые различия; женские исследования подверглись также критике за гетеросексизм, исключение женского лесбийского опыта; в них стали более отчетливо слышны голоса латиноамериканских, азиатско-американских женщин и представительниц коренного населения Америки. В результате в некоторых университетах были открыты специализации по «черным» женским исследованиям, которые теснее всего были связаны с программами афро-американских исследований. В 1983 году был учрежден новый журнал SAGE: A Scholarly Journal on Black Women, финансируются проекты и сетевые программы для «цветных» женщин в высшей школе, проводятся конференции, семинары и летние школы.

В результате этого развития произошли серьезные трансформации теоретической феминистской мысли, которая теперь отрицает эссенциализм, характерный для определения категории «женщина», и концептуализирует множественные идентичности женщин, подразумевающие, но не сводимые к категориям расы, этничности, экономического и профессионального статуса, работы, возраста, сексуальной ориентации, религии, национального происхождения и культуры.

Начиная с этого периода, феминизм продолжает развивать все более мультикультурную перспективу, учитывая опыт женщин всех рас, этнических групп, социальных слоев и сексуальных ориентаций. «Черный феминизм» (black feminism), напри-

28

мер, рассматривает особое положение афроамериканских женщин в американском обществе. Элис Уокер принадлежит красноречивая мысль о том, что «черный феминизм», или «вума-низм» основывается на исторической силе черных женщин в их семьях и общинах и богатой афроамериканской традиции сопротивления и выживания. Черные феминистки сделали также упор на понятии «множественного сознания»: речь идет о том, что в жизни цветных женщин США взаимодействуют одновременно различные системы расизма, сексизма и расового угнетения. Эти исследователи представили афроцентристскую перспективу в истории женщин взамен евроцентристской, что позволило оценить те властные роли, которые играют женщины в африканских обществах.⁸ Еврейские феминистки обратились к традиции еврейского женского сопротивления, проанализировали культурный смысл расистских и сексистских оскорбительных стереотипов, раскрыли смысл антисемитизма для еврейских женщин и важность связей между разными группами угнетенных людей, поставив вопросы: «если не я за себя, то кто?» и «если я только за себя, то что я такое?». Обсуждая эту мысль, Мелони Кей Кантровиц отметила, что «самое лучшее в людях — это устойчивая зависимость между уважением себя и уважением другого».⁹ Азиатско-американские и латиноамериканские феминистки отметили напряженные отношения между американской и эмигрантскими культурами, а также выявили общие потребности женщин упрочить их культурное наследие, но отвергнуть содержащийся там сексизм. Азиатско-американские феминистки выступают против мифов об азиатской женской сексуальности, мифов, которые появились из взаимной игры западных стереотипов о восточных женщинах; латиноамериканские феминистки показали в своих работах, как важно порой достигать соглашения между конфликтующими требованиями латиноамериканских общин и женского самоопределения. Феминизм для латиноамериканских женщин и женщин других расовых групп означает работу вместе с мужчинами над решением их общих проблем, связанных с социальным неравенством, а также

⁸ A. Kesselman, L. D. McNair, N. Schniedewind, eds., Women: Images and Realities.
A Multicultural Anthology (London, Toronto: Mayfield Publishing Company,
1995), p. II.

⁹ Ibidem, p. 11.

<:■

направленную на изменение сексистских или мачистских установок внутри общины.¹⁰ Феминистки, представляющие коренное население Америки, вносят в современные женские исследования многие традиционные ценности и практики коренных американских культур, в центре которых находится женщина. История коренных женщин Америки и то, как они видят единение с землей, ответственность по отношению к окружающей среде, выступают важными вопросами для многих сегодняшних феминисток США.¹¹

Итак, на третьей стадии развития женские исследования в США поднялись на качественно новый уровень. Ученые стали обращать внимание на разнообразие женщин в аспектах расы, этничности, класса, религии, национальности, сексуальной ориентации, возраста и инвалидности. Подобные моменты учитывались и в образовательных программах, кроме того, во многих университетах факультеты женских исследований стали тесно сотрудничать с факультетами этнических исследований и муль-тикультурализма. Это способствовало тому, что академический мир становился не только более терпимым, но и более внимательным, заинтересованным в отношении многообразия и особенностей людей. Идеи и проблемы разных групп женщин расширяют границы феминизма, способствуя развитию теории муль-тикультурализма и практики освобождения всех людей.

Вместе с тем необходимо осознавать, что все исследователи являются выходцами из разнообразных культур и социальных классов. Женщины-участницы движений и исследователи представляют разные расы, этнические группы, профессиональные интересы и возрастные группы, они привносят различные интересы и представления, что иногда затрудняет взаимопонимание и препятствует консенсусу (следует отметить, что в 1996 году доля белых женщин среди администраторов программ женских исследований по-прежнему составляла 93%). Женщины разделены не только расой и классом, но также возрастом и сексуальной ориентацией. Вследствие такой дифференциации и ин-

¹⁰ A. Kesselman, L. D. McNair, N. Schniedewind, eds., Women: Images and Realities. A Multicultural Anthology (London, Toronto: Mayfield Publishing Company, 1995), p. 11. Ibidem, p. 9.

дивидуализации интересов, «феминизм переопределяется как рынок самопомощи индивидуализированных потребителей»; и в этом случае «политики борьбы за равенство ложатся на дно».¹² Тем, кто прежде всего относит себя к дискриминируемым группам, трудно распознать схожесть интересов разных женщин. В другом случае в качестве непримиримых «врагов» могут рассматриваться женщины и мужчины. Чтобы достичь определенного уровня самооценки, люди обычно делают акцент на позитивной стороне собственных отличий и высоко оценивают те черты, которые отличают их как группу. В связи с этим, например, мы не хотим быть «ассимилированными» в соответствии с ценностями других, а настаиваем на том, чтобы другие принимали нас «такими, какие мы есть» с нашей точки зрения. Поэтому свобода от расистского, этнического или классового угнетения может казаться людям самым высоким приоритетом, а фокусироваться на различиях между женщинами и мужчинами может казаться им предательством «общего дела». Однако, «чем лучше мы понимаем барьеры, существующие в жизни всех женщин, тем более ясными становятся наши различия и удачнее формулируются феминистские цели, которые направлены на проблемы всех наших сестер».¹³

Отличительная черта женских исследований — это развитие коллективных способов действия. Хотя женщины-ученые, медики, художники и многие другие работают в одиночку, они часто объединяют свои ресурсы (знания, навыки и энергию) для коллективной работы, результат которой делает акцент не на индивидуальных усилиях, а на совокупном усилии группы. Во-первых, коллективное действие представляет взаимную поддержку в трудном начинании. Во-вторых, многие проблемы требуют экспертизы не одного человека, а специалистов разного профиля или опыта.¹⁴

Четвертая стадия развития женских исследований: перспективы глобализации началась в 1990-х годах и была

¹² Айзенстайн 3. Экспортный феминизм Севера и Запада // гендерные ис
следования. №1, 1998. С. 15.

¹³ Introduction to Women's Studies, pp. 11-13.
^lt Ibidem, pp. 14-15.

связана с развитием глобальной инфраструктуры и повышением внимания к международным проблемам женщин. Распространение образовательных программ и исследовательских проектов по проблемам женщин и гендера в странах Западной Европы, Африки, Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки привело к интенсивному обмену информацией, опытом и ресурсами между учеными и преподавателями. Были основаны регулярные международные летние институты, конференции и конгрессы, проводимые при поддержке многочисленных женских организаций. Образовательные программы приобретали международную, глобальную ориентацию, в частности, в связи с растущим числом публикаций, вышедших в постколониальных государствах и странах Третьего мира. Эти программы делают акцент на вопросах политики, социально-экономического развития, проблемах милитаризма, репродуктивных прав, беженцев, работы и семьи.

За последние тридцать лет были опубликованы тысячи книг и статей, оспаривавших старые предрассудки и осваивавших новое интеллектуальное пространство. Иногда можно услышать мнение о том, что в конце 1990-х годов рынок труда в академии, например, в американских университетах оказался заполненным, отмечается невостребованность выпускников, получивших степень PhD, в том числе, в области женских исследований. Женские исследования начинают рассматриваться не как образовательный капитал для карьеры университетского преподавателя, а как источник дополнительной экспертизы в отношении активизма и деятельности правительства. Совершенно очевидно, что люди с такой подготовкой вносят существенный вклад в строительство демократии и социальное развитие. В связи с этим сегодня говорят о том, что, возможно, предложение будет определять спрос, иными словами, рост числа подготовленных специалистов в области женских исследований будет способствовать социальному заказу на них. Например, сегодня некоторые специалисты с учеными степенями по женским исследованиям заняты в программах гражданского образования в средних школах и общинах. Благодаря такому влиянию в обществе распространяется феминистское знание, в преподавательскую практику внедряется опыт педагогики свободы, а задача гражданского образования переформулируется от натурализации иммигрантов к формированию опыта гражданственности. Речь идет об опыте

32

индивидуальной и коллективной ответственности, социального участия, толерантности и равноправия. Вот почему в обществе растет спрос на таких экспертов и специалистов, которые могут способствовать дальнейшему строительству демократии.

Женские исследования в Западной Европе. В 1980-х-1990-х годах появляются программы женских исследований в Европе:¹⁵ открываются новые отделения, ряд факультетов и центров. Их основными задачами в целом являются следующие задачи, которые можно продемонстрировать на примере Магистратуры междисциплинарных женских исследований (Graduate School of Interdisciplinary Women's Studies) университета Уорика (Великобритания): обеспечить критическую перспективу дискуссии по женщинам, осмыслить разнообразие феминистских подходов и важность категории «различия» в современных феминистских исследованиях; развить знание о разнообразии исследовательских методологий в женских исследованиях; способствовать осознанию философских и этических вопросов, возникающих в исследовательской ситуации изучения женщин; осмыслить смещение акцента в феминистской теории и методологии в направлении философии, осуществлять феминистскую критику биологии и культурных исследований и т. п. (см. Приложение 2). Характерно, что в 1993 году эта программа реорганизуется в Центр исследований женщин и гендера (Centre for the Study of Women and Gender), характеризуя общий переход от женских исследований к гендерным исследованиям в Западной Европе.

Еще пример — Центр гендерных и женских исследований в университете Ньюкэсл (Великобритания) был основан также в 1996 году с целью развития междисциплинарных курсов и проектов; его деятельность посвящена интеллектуальному освоению того, как конструируются маскулинность и феминность, а также политическому признанию форм неравенства и поиску возможных способов достижения равенства. Особо выделяются проекты на следующие темы: идентичность и репрезентации, конст-

Информацию о программах женских и гендерных исследований в Европе см.: http://wwworg.uio.no/www-other/nikk/AIOFE/homedaa.htm; http:// hgins. uia.ac.be/ women/ wise. http:// women-www. uia.ac.be/ women/noise/ index.html; http://www.soros.org/wp;

рукции маскулинности и феминности в международном масштабе; семья, право и меняющиеся дискурсы гендера; гендер и пространство; сексуальности; теории инаковости (queer theory); равные возможности, работа и образование; насилие и нарушение прав; феминистское движение и феминистская теория.

В тот же период открываются новые самостоятельные кафедры и программы, учреждаются исследовательские ассоциации, в названии которых присутствует термин «гендер». Так, международная сеть гендерных исследований, образованная в 1996 году при гендерном институте Лондонской школы экономики, в число своих задач включает следующие: поддерживать проекты и другую деятельность в сфере гендерных исследований; развивать теории этики, справедливости и демократии; расширять перспективы социальной политики посредством исследований, международного сотрудничества ученых, исследовательских центров, неправительственных организаций, средств массовой информации, бизнеса и политиков. Проекты разрабатываются в следующих направлениях: гендер и социальная философия; теории этики, справедливости и репродуктивных прав; культурные конфликты, коллективные идентичности и гендерные отношения; гражданство, мобильность и сотрудничество; равные возможности и образование в течение всей жизни; перспективы трансграничных форм демократии. Основной принцип программы — сочетание этики, теории и прагматики; гендерные исследования носят междисциплинарный характер, преодолевая традиционные рамки социальных наук, используют сравнительный подход, подчеркивая общность и различия между странами и регионами. Они дифференцируются по своей структуре, характеру и задачам, хотя часто имеют общие темы и цели (например, борьба против насилия). Исследовательские дискуссии, обмен идеями и результатами, освоение новых предметных областей стимулируются благодаря развитию современных информационных технологий обучения и преподавания.

Одной из основных теоретических и методологических проблем развития женских исследований в Западной Европе становится вопрос о взаимоотношении женских исследований в Северной Америке и Западной Европе, в котором существенную роль играют различия национально-политического контекста этих мировых регионов. Так, Рози Брайдотти, одна из самых известных феминистских теоретиков и организаторов науки в

Западной Европе, указывает, во-первых, на то, что лишь университеты Северной Европы поддерживают женские исследования в статусе самостоятельных факультетов, и, во-вторых, что название «феминистских», достаточно распространенное в США, могут позволить себе только те исследовательские центры, которые не связаны со студенческими образовательными программами: «Как правило, определение «феминистский» устрашает университетский истеблишмент и, главное, сочувствующих феминизму женщин-нефеминисток, являющихся его частью — вот почему со всей необходимостью его приходится избегать». В большинстве других случаев женские исследования в Европе интегрированы в другие факультеты и дисциплины, например, американистики (American Literature или American Studies), особенно в странах Южной и Восточной Европы. Поскольку традиции феминизма в американской истории весьма сильны, таким образом снимается необходимость особых аргументов в пользу функционирования программ женских исследований на кафедрах американистики. Парадокс же, по мнению Брайдотти, заключается в том, что при таком сценарии эти курсы перестают отражать собственные специфические европейские феминистские традиции, инициативы или практики.¹⁶ Все это, включая и недостаток литературы по феминизму и женским исследованиям в Европе (монополия издательской продукции в этой области у британского издательства Рутледж) делает, по мнению Брайдотти, европейские школы женских исследований «зависимыми от американского феминизма и в коммерческом, и в финансовом, и даже в дискурсивном отношении. Эта зависимость становится актуальной даже при выборе исследовательской проблематики, что также означает, что не существует эффективной обратной связи между локальными политическими культурами феминизма и местными университетскими программами по женским исследованиям».¹⁷ На основании этих выводов Брайдотти считает Европу колонией в области женских исследований. В то же время существует и противоположная точка зрения на соотношение между американскими и европейскими типами феминизмов и женских/гендерных исследований. Например, по

¹⁶ Батлер Дж. Феминизм под любым другим именем. Интервью с Рози Брай
дотти // Гендерные исследования. №2, 1999. С. 50.

¹⁷ Там же. С. 50-51.

мнению Зиллы Айзенстайн, доминирование западного феминизма на мировом рынке «не останавливает развитие других видов феминизма в других странах и не сводит их к вариантам западного.... Наоборот, в разных странах разные виды феминизма развиваются внутри собственных политических культур и историй и изменяют в свою очередь западные модели феминизма».¹⁸

Гендерное образование: от «скрытого учебного плана» к «феминистской педагогике». Одной из задач развития программ женских исследований в университетах США было женское образование. Образовательные учреждения в недавней истории США слишком во многом ограничивали, а не усиливали позицию женщин, часто поощряли девочек и женщин выбирать свою карьеру в традиционно «женских» сферах. Школы и учителя всегда были склонны поощрять покорных и скромных, а не настойчивых и инициативных учениц; в тех аудиториях, куда студенты попадали после школы, женщины также зачастую играли маргинальные роли. Образовательные учреждения отражают гендерную стратификацию общества и культуры в целом, демонстрируя на своем примере неравный статус женщин и мужчин и формируя феномен так называемого «скрытого учебного плана» в образовательных институциях, базирующегося на принципах гендерного неравенства.

Американские исследователи, начиная с 1970-х годов, стали выявлять наличие сексизма в учебниках и в том языке, который используется на занятиях. Стереотипное изображение мужчин как нормы, активных и успешных, а женщин как невидимок или маргинальных, пассивных и зависимых продолжает воспроизводиться в учебных материалах и специализированных источниках, применяемых в обучении на уровне среднего специального и высшего образования, поддерживая логику «скрытого учебного плана». Вследствие такой неадекватной репрезентации женщин в учебных материалах, во-первых, учащиеся могут незаметно для самих себя прийти к выводу, что именно мужчины являются стандартом и именно они играют наиболее значимую роль в обществе и культуре. Во-вторых, тем самым ограничиваются знания учащихся о том, какой вклад внесли женщи-

¹⁸ Айзенстайн 3. Экспортный феминизм Севера и Запада // Тендерные исследования. №1, 1998. С. 11.

ны в культуру, а также о тех сферах нашей жизни, которые по традиции считаются женскими.¹⁹ В-третьих, на индивидуальном уровне стереотипы, содержащиеся в образовательных программах, в большей степени поощряют на достижения мужчин, тогда как женщины выучивают модели поведения, в меньшей степени соотносящиеся с лидерством и управлением.²⁰

В 1982 году Р. Холл и Б. Сэндлер провели первое исследование вербальных и невербальных коммуникационных практик в образовании.²¹ Это исследование стало классическим образцом подобных проектов, которые проводились в школах и колледжах, на образовательных сессиях для взрослых и в университетах. Было показано, в частности, что господствующие формы преподавания опираются на маскулинные способы общения. Прежде всего, это выражается в том, что, начиная с дошкольного возраста, педагоги поощряют мальчиков к самовыражению и активности, а девочек — к послушанию и прилежанию, опрятному внешнему виду. «Скрытый учебный план», таким образом, отождествляется с мета-коммуникацией как языком, посредством которого осуществляется социальный контроль.²²

Атмосфера на курсах женских исследований отличалась от той, которая царила в большинстве школьных или академических аудиторий. Образовательная программа по женским исследованиям возникла как академическая дисциплина именно из-за того, что женщины ставили вопросы о своем собственном опыте, и это до сих пор остается центральным звеном образования. Преподаватели женских исследований обычно стимулируют студентов не только задавать вопросы по пройденному материалу, но и обсуждать собственный жизненный опыт. Ценности феминизма, включая критику всех форм доминирования, акцент на сотрудничестве и стремление к интеграции теории и практики, оформили подход к преподаванию, называемый

¹⁹ Defining the Curriculum. Histories and Ethnographies of School Subjects
(Lewes: Falmer Press, 1984).

²⁰ M. B. U'Ren, «The Image of Women in Textbooks», in V. Gornick and В. К.
Moran, eds., Women in Sexist Society: Studies in Power and Powerlessness
(New York: New American Library, 1971).

²¹ R. M. Hall, B. R. Sandler, The classroom climate: a chilly one for women?
(Washington, DC: Association of American Colleges, Project on the Status and
Education of Women), 1982.

²² M. Stubbs, Language, Schools and Classrooms (London: Willey, 1976).

феминистской педагогикой, которая превращает аудиторию в интерактивную обучающую среду, интеллектуально и эмоционально вовлекающую всех студентов.

Поиск по сайту: