ГЛАВА 8

Топнув копытом, лошадь тихонько заржала. Кэлен скользнула рукой по поводьям и ухватилась за мундштук, успокаивая взволнованное животное. Мерзкий запах нравился самой Кэлен не больше, чем лошади. Стоя позади Сестер Улиции и Цецилии, девушка ласково поглаживала морду животного.

Легкие порывы ветра слабо шевелили ветви тополя; в полуденном свете лениво переливалась глянцевая поверхность листьев. У подножия огромных деревьев на поросших травой склонах холмов танцевали пятна солнечного света. Хлопково-белые облака высоко над ними пунктиром прочертили ослепляюще-яркое синеенебо. Дуновение ветерка принесло облегчение не только от палящего зноя – Кэлен осмелилась вдохнуть поглубже.

Она провела пальцем под металлическим кольцом на шее, стараясь вытереть пот и грязь. Очень хотелось принять ванну, на худой конец, залезть в реку или поплескаться в озере. Летняя жара и дорожная пыль словно сговорившись, превратили волосы в спутанный клубок на зудящей голове. Но Кэлен прекрасно знала, насколько безразлично Сестрам ее состояние. И ее тюремщицы будут весьма недовольны, если она тоже попросит разрешения искупаться. Сестер мало занимали желания Кэлен, и еще меньше – ее удобства, ведь она - всего лишь рабыня, не более того. О ее положении постоянно напоминал ошейник, так натирающий потную шею.

Пока ждала, она вновь мысленно вернулась к статуэтке, которую оставила… которую ее вынудили оставить во дворце Лорда Ричарда Рала. Кэлен ничего не помнила о своем прошлом, зато каждая линия фигуры, свободных одежд, длинных распущенных волос той женщины запечатлелись в ее памяти. В ней было какое-то благородное спокойствие. Всей своей позой – прямой спиной, сжатыми кулаками, откинутой назад головой – она словно противостояла невидимым силам, которые пытались подчинить ее своей воле.

А Кэлен очень хорошо знала, что это за силы. И чего стоит противостоять им.

Высокая трава под дуновением ветра казалась водной гладью. Стоя на мирной вершине они наблюдали, как Сестра Эрминия едет по равнине у подножия холма. В пределах видимости больше не было ни души. Наконец кобыла Эрминии легкой рысью поднялась на вершину холма. Обогнув привязанных лошадей, Сестра подъехала и остановилась возле спутниц.

- Никого, - сказала она.

- И намного они нас опередили? – спросила Сестра Улиция.

Сестра Эрминия указала рукой куда-то вдаль.

– Я не стала забираться дальше тех холмов. Не хотела рисковать. Кто-нибудь из волшебников Джеганя мог меня обнаружить. Но я подобралась достаточно близко – похоже, отставшие части и прислуга прошли тут всего день или два назад.

Ветерок затих и на холм вновь стал наползать отвратительный запах. Кэлен сморщила нос. Сестра Улиция это заметила, но ничего не сказала; судя по всему, ни одну из Сестер зловоние совершенно не трогало.

Улиция резко повернулась и вставила ногу в стремя.

– Поедем, посмотрим, что там, за холмами, - сказала она, поерзавв седле.

Кэлен верхом последовала за тремя женщинами, уже направлявшими лошадей вниз. Во всем, что делали, Сестры всегда были смелы до высокомерия, но сейчас почему-то проявляли осторожность. И эта их необычная обеспокоенность казалась странной.

Слева от них возвышались суровые, серо-синие очертания высоких гор. Голые каменные склоны были так круты, что только редкие деревца ухитрялись найти местечко, где можно было зацепиться чахлыми корнями. На самых высоких пиках, несмотря на лето, лежали шапки снега. После того, как Кэлен и Сестры покинули Народный Дворец, они через перевал пересекли эти горы, и с тех пор двигались вдоль них на юг. Всю дорогу Сестры по возможности избегали встреч с людьми.

Кэлен слегка ослабила поводья. Холмистая местность, по которой они ехали, была изрыта оврагами, отчего двигаться было значительно сложнее. Где-то внизу должна быть дорога, но Сестры предпочитали не пользоваться дорогами и всячески старались держаться от них подальше. Они двигались по высокой траве поближе к редким рощицам и устраивались на отдых в укромных впадинах между холмами.

Прежде, чем Кэлен смогла разглядеть что-нибудь впереди, их окутал тяжелый, удушающий запах смерти, от которого едва можно было дышать. И наконец с вершины холма ей открылся город, раскинувшийся внизу. Все остановились, внимательно рассматривая пустые дороги, сожженные здания, и лошадиные туши на земле.

- Нужно действовать быстро, - сказала Сестра Улиция. – Будем держаться главной дороги, поближе к обочинам. Давайте попробуем узнать, где они, и куда направляются.

Они пустили лошадей легким галопом и в молчании спустились с холмов к городским окраинам. Город стоял в излучине реки на пересечении нескольких дорог, вероятно, бывших когда-то торговыми путями. Больший из двух деревянных мостов был сожжен. Когда они гуськом пересекали реку по второму, узкому, мостику, Кэлен глянула вниз на воду. Там лицом вниз плавало множество раздувшихся тел; еще больше их собралось в зарослях тростника. Всякий интерес к купанию пропал, и не только от этой картины. Казалось, сам воздух пропитан тяжелым зловонием смерти. Ей хотелось очутиться как можно дальше от этого места.

Проезжая меж домов, Кэлен прикрыла шарфом нос и рот, хотя это не слишком помогало. Ее тошнило от запаха гниющей плоти. Она не понимала, почему запах здесь настолько силен.

Вскоре стало ясно – почему.

Их путь лежал через переулки, заваленные сотнями трупов. Человеческих, собачьих, лошадиных, с вытянутыми окоченевшими ногами. Судя по тому, как лежали тела, Кэлен предположила, что людей загоняли в узкие тупики, и там убивали. Все трупы - и людей, и животных - были покрыты ужасными ранами: в одних торчали сломанные копья, другие были утыканы стрелами. Однако большинство горожан были просто зарублены. Кэлен заметила еще, что все убитые - старики.

Многие здания в этой части города были сожжены дотла. Кое-где над большими грудами щебня все еще лениво тянулись вверх струйки дыма. Обугленные бревна напоминали опаленные скелеты гигантских животных. Похоже, прошел всего день или два, с тех пор как пожары погасли сами по себе.

Направив лошадей в узкую улочку, застроенную с обеих сторон двухэтажными домами, все молча смотрели, оценивая разрушения. Уцелевшие здания были разграблены, разбитые двери валялись на мостовой неподалеку; Кэлен не смогла заметить ни одного целого окна. Немногие уцелевшие занавески выходящих на улицу крошечных балконов были разодраны, кое-где на балконах лежали мертвые тела. Улицы были завалены обломками дверных косяков, битым стеклом, рваной одеждой. Возле сломанного фургона среди кусков разбитой мебели и сломанного оружия виднелся окровавленный ботинок. Взгляд Кэлен привлекла желтоволосая кукла, лежащая на земле лицом вниз, на ее спине отпечатался след сапога. Все вещи, казалось, прошли через множество рук, и были выброшены, как не представляющие ценности

Собравшись с духом, Кэлен решилась заглянуть внутрь темных зданий, мимо которых они проезжали. Это был настоящий кошмар. Горожане были не просто убиты - их убивали с явным желанием причинить боль, с удовольствием, из спортивного интереса. В отличие от тех, чьи тела кучами громоздились в переулках, эти люди не были стары. Они пытались защитить свои лавчонки и дома. Сквозь одну из разбитых витрин можно было разглядеть труп мужчины в переднике, похожем на тот, что используют сапожники. Его запястья были прибиты к стене. В груди торчало множество стрел, делая его похожим на огромную подушечку для иголок. Изо рта и каждого глаза торчало по стреле. Беднягу использовали не только для учебной стрельбы, но и как объект развлечения. Чудовищного развлечения.

Внутри зданий находились мертвые женщины – никакого сомнения, что они были изнасилованы. На одном из тел на полу из одежды оставался лишь рваный рукав рубашки. Грудь женщины была зверски изуродована. Рядом, привязанное к столу, лежало тело юной девушки, почти еще ребенка. Ее платье было задрано до талии, через глубокую рану на горле виднелся позвоночник. Между раздвинутых ног, словно в знак полного презрения, торчала рукоятка метлы. Кэлен цепенела наблюдая один кошмар за другим. При виде такой жестокости она пыталась но никак не могла представить себе, что же за люди способны совершать такое.

Судя по одежде, большинство убитых были простыми ремесленниками. Эти люди не были солдатами. Все их преступление состояло в том, что они пытались защитить свои дома, за что были безжалостно убиты.

За невысоким зданием, под кирпичной стеной в дальнем углу двора Кэлен увидала груду крохотных трупов. Это были дети. Картина напоминала собранные в кучу осенние листья… А ведь эти маленькие люди могли бы прожить долгую жизнь! Пятно запекшейся крови на стене отмечало место, о которое разбивали их головы. Видимо, убийцы хотели уничтожить их без лишних усилий. Уже несколько раз на пути через город им встречались такие груды детских трупов. Словно это занятие было приятным развлечением для тех нелюдей.

Женщин среди убитых было совсем немного, ни одной полностью одетой, и все они были или довольно старыми или совсем юными. С каждой обошлись невообразимо жестоко. Их смерть была медленной.

Кэлен проглотила комок в горле, и вытерла глаза.

Ей хотелось кричать. Но три Сестры, казалось, не видели в картинах резни ничего заслуживающего внимания. Они лишь внимательно смотрели по сторонам, чтобы не пропустить возможной угрозы.

Наконец, они вышли из города и направились по дороге ведущей на юго-восток. Кэлен с облегчением покидала это место, в надежде, что кошмар закончился.

Оказалось, оставить город – вовсе не означало оставить позади этот ужас, как она ожидала. Тут и там на пути попадались канавы, заваленные трупами безоружных мальчиков и юношей постарше. Возможно, они были убиты в назидание остальным пленникам, когда пытались убежать, чтобы не оказаться в рабстве. А может быть их убили просто так, от скуки.

Кэлен чувствовала головокружение и жар. Она боялась заболеть. Покачивание седла делало приступы тошноты сильнее. Зловоние мертвой, обугленной плоти преследовало их всю дорогу, пока они ехали в ярком солнечном свете среди холмов, удаляясь от города. Запах был настолько силен, что Кэлен казалось, будто он пропитал ее одежду и даже выходит из нее вместе с потом.

Она сомневалась, что сможет когда-нибудь снова спать без кошмаров.

Кэлен не знала, как назывался этот город, да это было и неважно. Тут не осталось ни одного горожанина, сумевшего выжить. Все ценное было украдено или уничтожено. Увидев трупы, которыми был завален город, она поняла, что многие жители – главным образом молодые женщины – были угнаны в рабство. Увидев трупы, которые попадались им в городе, она ясно представляла, какая судьба ожидает несчастных, выживших в этой бойне.

Раскинувшаяся во все стороны равнина и окрестные холмы, насколько хватало взгляда, были истоптаны сотнями тысяч ног. Трава не просто полегла под бесчисленными сапогами, копытами и колесами – она была втоптана в землю, раздавлена весом невероятного числа людей. Трудно было представить размеры тех полчищ, которые прошли через город. И это ужасало не меньше, чем увиденные ими сцены смерти. Мощь этой орды была столь огромна, что могла соперничать с силами природы. Подобно ужасному урагану проходила она по земле, уничтожая все на своем пути.

К вечеру они добрались до вершин холмов. Сестры тщательно выбрали позицию, чтобы заходящее солнце находилось у них за спиной. В этом случае любой из тех, за кем они следили, глядя на них вынужден был бы смотреть прямо на солнце. Улиция удержала коня и привстала в стременах. Она внимательно огляделась и лишь потом жестом приказала остальным спешиться. Привязав лошадь к старой сосне, расколотой молнией, Сестра Улиция велела Кэлен держаться позади них и не отставать.

Затаившись на поросшем травой склоне они рассматривали тех, кто прошел через павший город. Вечернюю тишину то и дело разрывали жуткие крики, от которых кровь стыла в жилах. Женские вопли сопровождал хриплый мужской смех. В сумерках вся долина до туманного горизонта казалась морем коричневой грязи. На деле это было войско, настолько огромное, что даже подсчитать число его солдат было невозможно.

Да, оборона любого города бессильна перед такой армией! Неисчислимая людская масса растопчет кучку вооруженных людей, даже не заметив. И сдержать ее движение не может ничто

Несмотря на то, что эта армия казалась единой массой, толпой, чем-то неодушевленным, Кэлен знала, что думать так - неправильно. Все же группа людей всегда состоит из отдельных личностей, которые вовсе не родились чудовищами. Каждый когда-то был беспомощным малышом, знал материнские руки; у каждого были свои ребяческие страхи и надежды, свои детские мечты. Только редкий индивидуум из-за душевной болезни обречен превратиться в безжалостного убийцу, но ведь большинство людей - не такие. Эти, объединенные под знаменем извращенных верований, поддерживающих и одобряющих стремление к жестокости, стали убийцами по убеждению, в результате собственного выбора.

И сделав свой выбор, эти люди сознательно отвергли величие жизни, став вместо этого служителями смерти.

Кэлен ужаснула бойня, следы которой она видела, проходя через город; ее до сих пор тошнило при воспоминании об увиденном. Некоторое время ей было трудно дышать не только от зловония смерти, но и от отчаяния. При виде такого бессмысленного зверства, такой изощренной, намеренной и беспредельной жестокости ее душили слезы. Она ощущала леденящий ужас при мысли о беспомощных душах, что оказались лицом к лицу с этой ордой. При мысли об их разбитых надеждах когда-нибудь снова зажить достойной, безопасной, приносящей радость жизнью.

Но теперь, когда она увидела источник резни - огромную армию тех, кто охотно совершает подобные злодеяния, все бесплодные эмоции растаяли. Вместо них разгорались гнев и ярость. Она и не думала, что человек может ощущать их столь сильно. Вспоминая разрубленных на куски стариков, разбитые головы младенцев, зверски замученных женщин, она испытывала необычайное желание отомстить за мертвых. Такого обжигающего чувства она еще не знала. Во всяком случае, не помнила ничего подобного.

Ярость кипела в ней с невиданной силой. Казалось, что-то навсегда изменилось в самой Кэлен. В этот момент она вдруг ощутила глубокое единение с той небольшой статуэткой, которую оставила в саду Ричарда Рала. Она почувствовала ее душу. Такого с ней прежде тоже не бывало.

- Все правильно. Это – Джегань, - раздался рядом с ней резкий голос Сестры Цецилии.

Сестра Эрминия кивнула.

– И нужно пробраться мимо них, если мы хотим попасть в Каска.

Сестра Улиция указала влево на горные пики.

– Армия, со всеми их лошадьми, фургонами и припасами, не сможет пройти через узкий перевал между теми вершинами. А мы – сможем. А учитывая, как медленно передвигаются армии Джеганя, мы успеем пересечь горы и добраться до Каска раньше, чем они обогнут горную гряду с юга и войдут в Д`Хару.

Сестра Цецилия обвела взглядом горизонт.

– Д`харианской армии не выстоять против такой мощи.

- Ну, это уж не наша забота, - ответила Сестра Улиция.

- Но как же узы, связывающие нас с Ричардом Ралом? – спросила Сестра Эрминия.

- Мы ведь не собираемся нападать на Ричарда Рала, - сказала Сестра Улиция. – Джегань идет, чтобы уничтожить его, но не нас. А мы овладеем магией Одена, а потом предложим Ричарду Ралу то, что сможем предложить только мы. Этого будет достаточно, чтобы сохранить узы и защитить нас от сноходца. Мы не несем ответственности за их действия. Джегань и его армия – не наша проблема.

Вспоминая свое посещение Народного Дворца, Кэлен пыталась представить себе этого мужчину, Ричарда Рала. Даже не зная его, она волновалась за его людей. Ведь им предстояло встретиться с идущей на них армией.

- Но они станут проблемой, если попадут в Каска раньше нас, – заметила Сестра Цецилия. – Нужно поскорее нагнать Тови. Кроме того, в Каска находится одно из главных хранилищ. Оно – единственное, куда мы пока можем добраться.

Сестра Улиция щелчком пальцев отклонила такое предположение.

– Путь до Каска очень длинный. Мы легко обгоним их, если пройдем перевалами. Ведь им предстоит спуститься вниз, обогнуть горы с юга и снова подняться вверх.

- А ты не думаешь, что они станут двигаться быстрее? – спросила Сестра Эрминия. – Джеганю не терпится наконец уничтожить и Лорда Рала и армию Д`Хары.

Само это предположение вызвало вспышку гнева Сестры Улиции.

– Джегань знает, что д`харианской армии отступать больше некуда. Ричарду Ралу ничего не остается, кроме как принять бой. Это – всего лишь вопрос времени.

- Сноходец не торопится. Да это ему бы и не удалось с такой неповоротливой армией. И даже если они решат прибавить скорость - их путь все равно длиннее. Они не смогут попасть в Каска раньше нас. Джегань воюет с той же армией, с которой десятилетия назад захватил Древний Мир. Она никогда не увеличивает скорость передвижения. Так сменяют друг друга времена года – медленно и неостановимо.

Улиция бросила выразительный взгляд на двух Сестер.

– Кроме того, они только что очистили город от женщин. Храбрые воины Джеганя хотят насладиться новой добычей.

Кровь отхлынула от лица Сестры Эрминии.

– И не говори. Уж мы-то знаем, как это бывает.

- Джеганю и его людям никогда не надоедает развлекаться с захваченными женщинами, – пробормотала Сестра Цецилия.

Лицо Сестры Эрминии побагровело.

– Хотела бы я вздернуть Джеганя и разобраться с ним по-своему.

- Мы все хотели бы повеселиться - дать пару уроков тем мужланам, - сказала Сестра Улиция, глядя куда-то вдаль, - но у нас есть более важные дела.

Она ухмыльнулась.

– Хотя, возможно, когда-нибудь…

Три Сестры некоторое время молчали, пристально глядя на бесчисленные орды, заполнившие равнину до самого горизонта.

- Когда-нибудь, - сказала Сестра Цецилия низким голосом, полным злобы, - мы откроем шкатулки Одена и овладеем их силой. Вот тогда эти скоты сполна заплатят за все.

Сестра Улиция развернулась и зашагала назад к лошадям.

– Раз уж мы решились открыть одну из трех шкатулок, первым делом нужно нагнать Тови и забрать у нее последнюю. А еще нужно отыскать то, что находится в Каска. Забудьте пока о Джегане и его армии – сейчас мы видим их в последний раз до того дня, как обретем могущество Одена. И уж тогда-то позабавимся. Это будет наше личное возмездие сноходцу.

Поиск по сайту: