Глава 44. Люди бесцельно топтались на месте, кто‑то глубоко погрузился в собственные мысли, кто‑то рассматривал статую Кейджа‑Ранга

Люди бесцельно топтались на месте, кто‑то глубоко погрузился в собственные мысли, кто‑то рассматривал статую Кейджа‑Ранга, человека, послужившего делу изгнания их народа. Некоторые мельком посматривали на товарищей. Ричард видел, что им хочется посоветоваться с друзьями, но они выполняют его приказ и не разговаривают.

Наконец лорд Рал решил, что дал им достаточно времени на размышления, и встал перед ними. Вперед шагнул молодой человек. Этот юноша был одним из тех, кто жадно слушал Ричарда. Он очень внимательно слушал и напряженно обдумывал его слова. Ричард знал, что если этот человек ответит отрицательно, то у него нет никаких шансов получить согласие других.

Когда молодой светловолосый мужчина раскрыл ладонь, на ней лежали два камешка. Ричард внутренне облегченно вдохнул, увидев, что хотя бы один из них все же сделал верный выбор.

Еще один человек вышел вперед и раскрыл ладонь, на ней лежало два камешка. Ричард кивнул, ничем не выдав своей реакции, и позволил ему отойти. Остальные потянулись следом. Каждый подходил и молча раскрывал кулак. Каждый показывал два камешка, признавая, что отказывается от применения угроз, и уступал место следующему.

Оуэн стоял последним. Он посмотрел на Ричарда, сжал губы и резко разжал кулак.

— Вы не причинили нам никакого вреда, — сказал мужчина. В его ладони лежало два камешка. — Я не знаю, что с нами теперь будет, но вижу, что мы не должны были вредить вам только лишь потому, что отчаянно нуждались в вашей помощи, — последние слова Оуэн проговорил уверенно и с раскаянием.

Ричард кивнул.

— Спасибо. — Искренность, прозвучавшая в его голосе, вызвала улыбку на многих лицах. — Каждый из вас показал мне два камешка. Меня обнадеживает то, что все вы сделали правильный выбор. Теперь у нас есть общие основания для того, что найти путь в будущее.

Люди с удивлением посмотрели друг на друга. Они собрались все вместе, возбужденно обсуждая, как получилось, что им удалось принять одно и то же решение. Ричард подошел к оставшимся сзади Кэлен, Каре, Дженнсен и Тому.

— Удовлетворены? — задал он вопрос жене и одновременно Каре.

Охранница скрестила руки на груди.

— А что бы ты сделал, если бы они все же решили сохранить в тайне местонахождение противоядия до тех пор, пока мы им не поможем?

Ричард пожал плечами.

— Я не стал бы лучше, чем я есть, но и хуже бы тоже не стал. Я вынужден был бы помочь им, но в то же время знал бы, что никому из них не могу доверять.

Кэлен все еще выглядела недовольной.

— А что было бы, если бы большинство сказало «да», а несколько поступили бы по‑своему и отказали? Ричард заглянул в ее решительные зеленые глаза.

— Тогда после того, как те, кто согласился, рассказали бы мне, где противоядие, я вынужден был бы убить тех, кто сказал «нет».

Кэлен кивнула, понимая важность его объяснения, Кара удовлетворенно улыбнулась, но Дженнсен выглядела шокированной.

— Если бы кто‑то сказал «нет», они могли решить и дальше пытаться контролировать меня и манипулировать моей жизнью, чтобы добиться желаемого, — пояснил сестре Ричард. — На них нельзя было бы положиться, как на всех остальных, а потому я не мог подвергать наши жизни такой опасности. Но теперь у нас стало одной проблемой меньше.

Он обернулся к ожидающим людям.

— Каждый из вас решил вернуть мне мою жизнь, — обратился к ним лорд Рал.

Все серьезно смотрели на него, желая знать, что он теперь будет делать. Ричард взглянул на маленькую фигурку, изображающую его самого, зажатую в руке. Песок по‑прежнему неумолимо сыпался, чернильно‑черная тьма почти спустилась с головы статуэтки, словно мир мертвых медленно забирал его жизнь. Пальцы Ричарда оставили на поверхности статуэтки кровавые следы.

Прямо на них пали облака, настолько плотные, что дневной свет превратился в сумерки.

Ричард опустил статуэтку и снова посмотрел на ожидающих людей.

— Мы сделаем, все, что в наших силах, чтобы помочь вам освободиться от власти Ордена, — торжественно пообещал он.

Приветственные крики пронзили холодный прозрачный воздух. Люди кричали от возбуждения и облегчения. Ричард еще ни разу не видел, чтобы они широко улыбались. Эти улыбки, лучше, чем что‑либо другое, показали, сколь сильно бандакарцы хотят обрести свободу и избавиться от Ордена. Ричарду стало интересно, как они будут чувствовать себя, когда он расскажет им про их участие.

Он знал, что пока Николас Скользящий может следить за ними, пользуясь глазами птиц, он будет представлять угрозу. День за днем враг будет преследовать их, куда бы они ни пошли, и мешать им поднимать Древний мир на борьбу с Орденом за окончательное освобождение от тирании. Более того, Николас может направить к ним убийц. При мысли о том, что чародей видел Кэлен и знает, где ее найти, Ричард похолодел. Он должен уничтожить Николаса. Если уничтожить предводителя, это поможет выгнать солдат Ордена с этой земли.

Ричард знаком подозвал людей.

— Прежде всего, перед тем как мы займемся освобождением вашего народа, вы должны показать мне, где спрятано противоядие.

Оуэн присел на корточки и выбрал подходящий камень. С его помощью он нарисовал меловой овал на гладкой поверхности скалы.

— Предположим, что эта линия — горы, окружающие Бандакар.

Он положил камень на ближайший к Ричарду конец овала.

— Это перевал, где мы сейчас находимся.

Он взял три камешка.

— Это наш город, Уилтертон, мы все оттуда, — сказал он, положив первый камушек недалеко от камня, изображающего перевал. — Противоядие там.

— Вы прятались недалеко от города? — спросил Ричард, обводя пальцем первый камешек. — Уилтертон окружен холмами?

— По большей части с юга, — ответил Оуэн, обозначая место на импровизированной карте. Он положил второй камешек в середину овала. — Здесь находится еще одна порция противоядия, этот город называется Хаутон. — Третий камешек лег недалеко от края овала. — Это город Нотвик, здесь третья доза.

— То есть, мне нужно просто пойти в один из этих городов и достать противоядие, — обобщил Ричард. — Поскольку ваш городок самый маленький, здесь у меня больше шансов.

Некоторые из мужчин покачали головой, другие отвели взгляд.

Оуэн печально дотронулся до каждого камешка.

— Мне очень жаль, лорд Рал, но одной дозы противоядия недостаточно. Слишком много прошло времени. Теперь и двух будет мало. Человек, который приготовил этот яд, говорил, что если пройдет слишком много времени, необходимо будет выпить все четыре порции. Он сказал, если не принять немедленно первую дозу противоядия, которую я принес, то потом она лишь на время остановит действие яда, и тогда понадобятся остальные три. Мне объяснили, что отравление наступает постепенно и проходит три стадии. Теперь для освобождения от яда ты должен выпить оставшиеся три дозы противоядия. Если не сделать этого, ты умрешь.

— Три стадии? Что ты имеешь в виду?

— На первой стадии ты будешь испытывать боль в груди. На второй стадии начнется головокружение, будет трудно стоять. — Оуэн избегал взгляда Ричарда. — На третьей стадии ты ослепнешь.

Парень поднял глаза и дотронулся до руки Ричарда, стараясь рассеять его тревогу.

— Но третья доза противоядия излечит тебя.

Ричард провел отяжелевшей рукой по лбу. Боль в груди сказала ему, что сейчас он на первой стадии.

— Сколько у меня осталось времени?

Пока Ричард расправлял рукав, закрывая рану, нанесенную эйджилом, Оуэн опять уставился вниз.

— Я не уверен, лорд Рал. Мы уже потеряли много времени, пока добирались сюда за первой дозой противоядия. Думаю, мы не можем больше тратить время впустую.

— Сколько у меня времени? — спокойно повторил Ричард.

Оуэн сглотнул.

— Честно говоря, лорд Рал, я удивляюсь, что ты еще способен стоять, несмотря на боль первой стадии. С течением времени боль будет расти.

Ричард просто кивнул. Он не смотрел на Кэлен. Задача усложнялась. Бандакар был оккупирован солдатами Ордена, и достать противоядие даже из одного места было достаточно трудно. Но побывать во всех трех городах было более чем трудно.

— Что ж, поскольку времени мало, у меня есть идея получше. Приготовьте еще нужную дозу противоядия, — предложил Ричард. — Тогда нам не придется беспокоиться о том, как добыть противоядие из всех трех городов, и мы сможем подумать о помощи людям.

Оуэна передернуло.

— Мы не можем.

— Почему? — настаивал Ричард. — Вы делали это раньше; ведь вы же приготовили противоядие, которое спрятали. Приготовьте его снова.

Оуэн сжался.

— Мы не можем.

— Почему нет? — глубоко вздохнул Ричард.

Оуэн показал на маленькую сумку, принесенную им с собой. Теперь она лежала в стороне. В сумке находились отрезанные пальцы трех девочек.

— Отец этих девушек — тот самый человек, который приготовил яд и противоядие. Он единственный, кто умел готовить из растений такие сложные составы. Мы не знаем, как он это делал. Мы не знаем даже, сколько ингредиентов он использовал. Может быть, в городах кто‑то еще смог бы приготовить противоядие, но мы опять же не знаем, кто эти люди — и живы ли они. И пока здесь люди Ордена, мы даже не сможем их найти. А даже если бы и смогли, то нам неизвестно, какие растения были взяты для приготовления яда, так что они не будут знать, как готовить противоядие. Для вас единственная возможность выжить — достать оставшиеся три дозы.

Голова болела так сильно, что Ричард больше не мог стоять. Что ж, раз существует только три дозы противоядия, и все они нужны ему, чтобы выжить, он должен достать их, причем быстро. Добрые духи, с ними может случиться что угодно… Кто‑то может найти противоядие и выбросить его. Спасительное зелье могут украсть. Могут увезти в другой город. Могут испортить, вылить противоядие на землю… С каждым вздохом Ричард чувствовал все более сильные толчки боли в груди. Паника начала медленно овладевать всем его существом, мысли начали путаться.

Кэлен успокаивающе положила руку на плечо мужу, и он с благодарностью накрыл ее своей.

— Мы поможем вам достать противоядие, — сказал один из мужчин.

— Это правильно. Мы поможем вам, — кивнул другой.

Они заговорили все разом, подтверждая, что помогут доставать противоядие для излечения Ричарда.

— Большинство из нас бывало по крайней мере в двух из этих трех городов, некоторые бывали во всех трех, — сказал Оуэн. — Я сам прятал противоядие, но рассказывал остальным, где тайники, так что мы все знаем о них. Мы знаем, как пробраться внутрь, чтобы достать его. Мы расскажем вам.

— Тогда вот что мы сделаем. — Ричард присел, рассматривая каменную карту. — Где Николас?

Оуэн подвинулся ближе и показал на центральный камешек.

— Этот человек, Николас, в Хаутоне, лорд Рал.

От этого парня Ричард был готов ждать чего угодно.

— Только не говори мне, что ты спрятал противоядие в здании, где видел Николаса, — произнес он, еще не веря внезапной догадке, которая его осенила.

Оуэн застенчиво пожал плечами.

— Тогда мне казалось, что это хорошая идея. Сейчас я бы хотел, чтобы тогда мне в голову пришла другая мысль.

Кара, стоящая позади Ричарда, раздраженно закатила глаза.

— Удивительно, что ты не отдал противоядие Николасу с просьбой сохранить его для тебя.

Страстно желая переменить тему, Оуэн показал на камешек, отображающий Нотвик.

— В этом городе скрывается Мудрый. Может быть, мы сумеем получить помощь от Великих Говорящих. Может быть, Мудрый благословит нас, и тогда другие люди присоединятся к нам в борьбе против Имперского Ордена.

Хотя Оуэн и научился чему‑то у людей, живущих за пределами Бандакара, Ричард не думал, что он может оказать им какую‑нибудь значимую помощь. Бандакарцы признали неправильность того, что раньше значила для них свобода, и хотели по‑настоящему освободиться. Эти люди доказали свою решимость и готовность действовать, чтобы изменить участь других, но Ричард сомневался, что они на самом деле смогут сражаться.

— Чтобы воплотить в жизнь ваши справедливые чаяния — уничтожить Орден или хотя бы заставить солдат покинуть ваши дома, — мы нуждаемся в вашей помощи. Кэлен, Кара, Дженнсен и я не сможем все сделать сами. Если вы хотите, чтобы мы достигли цели, вы должны помочь.

— Чего вы от нас хотите? — спросил Оуэн. — Мы сказали, что отведем вас туда, где спрятано противоядие. Что еще мы можем сделать?

— Вы должны помочь нам, убивая солдат Ордена.

Люди стали протестовать. Все заговорили одновременно, качая головами и размахивая руками. Хотя Ричард не мог разобрать слов, их чувства были очевидны. Судя по отдельным словам, которые он разобрал, все отрицали саму возможность совершить убийство.

Ричард поднялся.

— Вы знаете, что делают эти люди, — властно сказал он, и галдеж мгновенно прекратился. — Вы сбежали, потому что не способны на убийство. Вам известны все факты. Неужели я должен напоминать вам о страданиях вашего народа и о том, что они делают с вашими любимыми?

— Но мы не может причинить вреда другому, — захныкал Оуэн. — Мы не можем.

— У нас иной путь, — поддержал его другой человек.

— Вы изгоняли преступников за пределы страны, — возразил Ричард. — Как вы поступали с ними, если они отказывались?

— Когда возникала такая необходимость, мы собирались и хватали его, чтобы он не мог больше никому причинить вреда, — пояснил один из стариков. — Мы связывали такому человеку руки и отводили к границе. Там мы снова предлагали ему покинуть страну. Если он отказывался, мы вели его к длинному обрыву и клали на землю. А потом спускали его ноги, так что он соскальзывал вниз и уже не смог бы вернуться.

Ричард удивился тому, что эти люди так крепко держались за свои убеждения. Он гадал, сколько страданий и смертей должны были принести преступники, прежде чем жители Бандакара наконец получали достаточно оснований для такой крайней меры наказания.

— Мы понимаем многое из того, что вы нам рассказали, — оправдывался Оуэн. — Но мы не можем сделать того, о чем вы просите. Иначе мы поступим неправильно. Мы не должны причинять вреда другим.

Ричард схватил сумку с пальцами девочек и потряс ею перед людьми.

— Все, кого вы любите, думают только о спасении. Может ли кто‑то из вас представить себе, какой ужас они испытывают? Я знаю, что значит пережить пытки, чувство беспомощности и одиночества. Мне знакомо ощущение, что спасения не будет. Человек уже отчаялся и ничего не хочет. Готов сделать что угодно, лишь бы все это прекратилось. Он согласен на смерть, только бы кончились страдания.

— Вот поэтому нам и нужны вы, — сказал старик. — Вы должны сделать это. Вы должны освободить нас от Ордена.

— Я же говорил вам, что не справлюсь один. — Ричард решительно взмахнул рукой, перевязанной окровавленным шарфом. — Отступив перед солдатами Ордена, которые творят ужасные злодеяния, вы перечеркнете свое решение. Жертв будет еще больше. Люди Ордены злые, вы должны сражаться.

— Но если вы поговорите с ними так же, как поговорили с нами, они откажутся от своих неправильных представлений. Они изменятся, — попробовал кто‑то возразить.

— Нет, не изменятся. Жизнь для них ничего не значит. Они сделали свой выбор, избрав пытки, насилие и убийства. Если мы хотим выжить, если мы хотим, чтобы у нас было будущее, мы должны уничтожить их.

— Мы не можем причинить вреда другому, — повторил мужчина.

— Это неправильно, — согласился Оуэн.

— Всегда аморально ранить, и тем более убивать, другого, — сказал мужчина среднего возраста, остальные одобрительно забормотали: — Те, кто поступает плохо, явно не в порядке и нуждаются в понимании, а не в ненависти. Ненависть порождает ненависть. Насилие порождает цикл насилия, но ничего не решает.

Ричард почувствовал, что нечто, объединяющее его с этими людьми, стремительно исчезает. Он хотел провести рукой по волосам, но заметил, что она испачкана в крови. Он опустил руку и решил зайти с другой стороны.

— Вы отравили меня, чтобы заставить убить этих людей. Но, сделав это, вы доказали, что признаете необходимость убийства в некоторых случаях, например ради защиты невинных. Вот для чего я оказался вам нужен. Вы не можете считать, что неправильно причинять вред другому, и в то же время принуждать меня сделать это. По сути, это такое же убийство, только чужими руками.

— Нам нужна свобода, — ответил один из них. — Мы думали, что если вы обратитесь к этим людям, как правитель, то сможете убедить их оставить нас в покое, потому что они вас боятся.

— Вот почему вы должны помочь мне. Ты сам мгновение назад сказал, что они могут уйти из страха передо мной. Вы должны помочь мне, чтобы угроза выглядела правдоподобно и их страх имел реальные основания. Если враги не поверят в серьезность угрозы, они никогда не оставят вашу страну.

— Мы думали, что вы можете освободить нас от Ордена без насилия, без убийств, — выступил вперед один из мужчин. — Если вы решите, что надо убивать, убивайте. Это будет ваш выбор. Мы не можем убивать. С самого начала наши предки учили нас, что убивать плохо. Так что это должны делать вы.

— Это ваша обязанность помогать тем, кто не может сам сделать то, на что способны вы, — кивком выразив согласие, добавил другой.

Обязанность. Вежливое наименование рабских цепей.

Ричард отвернулся, закрыв глаза и массируя виски пальцами одной руки. Он думал, что сумел достучаться до этих людей. Он надеялся, что сможет научить их самостоятельно мыслить, а не механически повторять заученные постулаты учения.

С трудом верилось, что после всего, что он сказал им, эти люди все еще предпочтут оставить своих любимых в руках палачей и убийц, которые будут пытать и жестоко убивать их, лишь бы не причинять вреда тем, кто совершает эти преступления. Они отвергали возмездие злу. Отказываясь столкнуться с реальностью, эти люди охотно выбирали добро, а не зло, жизнь, а не смерть. Но в этом, реальном мире, их мнимое добро открывало дорогу злодеяниям, а становясь на защиту жизни убийцы они приговаривали к смерти своих невинных детей и близких.

Ричард понял, что их убеждения имели более глубокую природу. Это было глубинное чувство, они упрямо отказывали признать реальность зла.

В груди каждый вдох отдавался болью. Он должен получить противоядие. Он теряет время.

Но в одиночку ему не справиться, счет идет уже на дни. Дар убивает Ричарда так же верно, как и яд. От головной боли его тошнило. Даже магия меча не помогала ему.

Ричард боялся яда, но более всего он боялся умереть от того, что жило внутри него, своего дара. Яд, несмотря на всю опасность, был понятным злом, от него можно излечиться. Но как справиться с даром, он не знал.

Ричард посмотрел в глаза Кэлен. В них застыла тревога. Он видел, что жене нечего ему сказать. Ее поза выражала усталость, руки бессильно упали под грузом мыслей о приближающейся к нему с каждой минутой смерти, но она ничего не могла предложить. Все складывалось так, что лорд Рал обязан восстановить границу, как если бы его жизнь принадлежала не ему, а любому, кто обратится к его чувству долга, заковывая его в кандалы обязанности.

Чувство долга давило на него не меньше, чем мысли о яде… призывая пожертвовать собой.

Ричард забрал у Кэлен маленькую статуэтку и посмотрел на нее. Она уже почти полностью почернела. Его жизнь иссякала. Песок продолжал сыпаться. Его время заканчивалось.

Давно умерший каменный колдун, который прислал ему сигнальный маяк и направил на решение этой невозможной задачи, возвышался над Ричардом, словно безмолвный упрек.

Позади столпились люди, поддерживая убежденность друг друга в их верованиях, образе жизни, приверженности древним идеям, из которых они выводили свои абсурдные умозаключения о том, что люди Ордена заблуждаются, и их можно переубедить. Эти люди говорили с Мудрым и Великими Говорящими, которые удерживали их на пути мира и ненасилия. Те снова подтвердили, что надо следовать пути, который был проложен задолго до них их предками, передавшими им обычаи, верования, ценности и образ жизни.

Пытаться возвысить этих людей до понимания, что есть правда и необходимость, также сложно, как пытаться поднять их на воздух при помощи тонкой нити. Эта нить порвалась.

Он оказался в ловушке, созданной убеждениями этих людей, ядом, головной болью, Николасом, охотящимся за ним, и давно умершим волшебником, который вернулся из потустороннего мира, чтобы заставить его выполнять давно умершие обязательства.

Ричард почувствовал поднимающийся гнев, он поднял руку и швырнул сигнальный маяк в статую Кейджа‑Ранга.

Люди пригнулись, маленькая фигурка пролетела над его головой и разбилась о каменное основание статуи. Янтарные кусочки и чернильно‑черные осколки полетели во все стороны. Песок расплескался по гранитному пьедесталу.

Столпившиеся люди хранили молчание.

Наверху дым, струящийся от угрюмых облаков, сгустился, так что можно было протянуть руку и потрогать. Несколько ледяных снежинок кружились в воздухе. Окружавшие перевал горы тонули в холодном тумане, так, словно от всего мира остался только этот перевал. Ричард стоял в смертельной тишине, в центре всеобщего внимания.

Слова, написанные на пьедестале памятника Кейджа‑Рангу, фраза на верхне‑д'харианском всплыла в мозгу Ричарда.

— «Бойся любого нарушения границ этой империи… ибо за ней зло: те, кто не может видеть».

Слова на древнем языке проносились в его голове снова и снова. Только перевод их был неправильным.

— Светлые духи, — прошептал Ричард, внезапно понимая. — Я ошибся. Смысл этих слов совсем другой.

Поиск по сайту: