Глава 12. Я закрыл рот и говорил с тобой с помощью сотни других, беззвучных способов

Зан

Я закрыл рот и говорил с тобой с помощью сотни других, беззвучных способов. Мои глаза скользнули по этой строчке, и я захлопнул книгу стихотворений Руми, которую мисс Кэрол дала мне вместе с экземпляром «Убить пересмешника», «Бойней номер пять» и «Гордостью и предубеждением». По ее словам это все, что просто необходимо прочитать. Я прочел их все множество раз. Когда я был моложе, я погружался в книги с головой, но потом эта страсть пошла на убыль из-за влияния вещей, которые я посчитал более интересными, а именно, марихуаны, таблеток и выпивки. И девушек.

У Руми много чего было сказано о тишине, и мисс Кэрол любезно пометила для меня эти отрывки маленькими стикерами. Я очень по ней соскучился. Мне надо съездить к ней как-нибудь. Я сделал мысленную заметку раздобыть расписание автобусов.

Я понял, что это она, когда увидел ее волосы и походку. Даже на расстоянии ста шагов я знал, что это она. Я планировал пробежать мимо нее и притвориться, будто не узнал ее. Я считал, что она будет так погружена в свои мысли, что не заметит меня. Я уже почти миновал ее, как она вдруг начала падать, из-за чего сработали мои глупые инстинкты, и мне пришлось ловить ее, хоть моя рука и была повреждена.

Я знал, что обычно она вовсе не была такой неуклюжей, просто ей не повезло. По крайней мере, она хоть не разбила свое симпатичное личико. Это было бы настоящей неприятностью.

Я тяжело сглотнул, держа ее в объятиях, а вокруг нас равнодушно лил дождь.

Она хотела, чтобы я ее отпустил, и стала вырываться, но я понимал, что она просто убежит назад, поэтому дернул ее к себе, и она оказалась прижатой к моей груди. Я все еще не могу сообразить, как это, черт возьми, могло случиться. Чего я еще не мог понять, это почему в моей груди возникло такое ощущение, словно она вот-вот взорвется. Ну ладно, вообще-то причина мне была известна. Я так же знал, почему мне так хотелось выпить дождь с ее губ, а потом сорвать с нее одежду и слизать оставшиеся дождевые капли со всей ее кожи. Я хотел ее, черт подери. Так сильно, что в штанах стало очень тесно, когда я шел за ней, и мне даже пришлось впоследствии позаботиться о себе в душе.

Она смирилась с тем, что я шел сзади, а потом зашел в лифт вместе с ней, значит это уже шаг, правильно? Один шаг навстречу. Может быть, завтра она встретится со мной взглядом. Может, завтра...

О, черт возьми, что я только себе думаю? Только то, что она не вызвала охрану кампуса, чтобы арестовать меня за преследование, вовсе не значит, что она собирается прыгнуть со мной в постель.

Черт, я должен прекратить думать о том, чтобы оказаться с ней в постели. От этих мыслей я снова почувствовал напряжение. Я так часто не мастурбировал с двенадцати лет, когда у меня не было девушки, которая сделала бы это для меня.

Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, желая, чтобы мой член угомонился. Я достал «Убить пересмешника» и начал читать. Если что-то и могло снять мое сексуальное напряжение, так это тема предубеждения и расизма в маленьком городке.

Лотти

По возвращению я заметила, что моя долбаная лодыжка в конечном итоге отделалась одним лишь синяком, поэтому я приложила к ней лед и сказала Уиллу, что я хотела бы заказать еду. Он подчинился, зная, что у меня ПМС, а во время ПМС я всегда хотела пиццу, чипсы с солью и уксусом, а также печенье в шоколадной глазури. Хромая, я спустилась в его комнату и съела все это так, что он не заметил ни моего повреждения, ни того, как я болезненно поморщилась, когда уходила.

Я мысленно положила инцидент во время дождя в коробочку и засунула ее в самый дальний угол своей памяти, в то же самое место, где хранились все те неловкие моменты, от которых мне хотелось умереть. Я накрыла все это покрывалом и захлопнула дверь внутри моего мозга.

Я проснулась в субботу и обнаружила Кэти спящей в ее кровати. Я не слышала, как она вошла, от нее воняло сигаретами и алкоголем, одета она была в платье, которое едва ли можно было считать платьем, и чудовищно огромные каблуки. Ее рот был открыт, и она храпела, словно медведь.

Кто-то хорошо провел ночь.

Я ушла так тихо, как только смогла, и не упомянула об этом, когда увиделась с ней снова после завтрака, а она по-прежнему лежала в постели в той же позе.

— Привет, как ты? — спросила я, закрывая дверь.

— Можешь закрыть шторы? — попросила она. Это больше напоминало стон. Рукой она прикрывала глаза, а ее платье было задрано так высоко, что я сказала бы, либо на ней надеты самые крохотные трусики в мире, либо их там не было вообще. На самом деле мне не очень хотелось знать об этом, поэтому я отвела взгляд и задвинула шторы.

— У тебя была веселая ночка?

— Понятия не имею, черт побери.

Вау, я никогда раньше не слышала, чтобы Кэти ругалась, но с другой стороны, мы не так уж много времени провели вместе.

Она облизала губы и предприняла попытку сесть.

— Хочешь воды или чего-нибудь еще?

Я не раз помогала Уиллу и Саймону в подобных ситуациях, поэтому знала, что такое похмельный синдром.

Она покачала головой, но я достала бутылку воды из холодильника и несколько крекеров, которые держала на случай крайней необходимости. Я буквально запихнула в нее обезболивающее, а она наконец заметила свою задранную юбку и одернула ее.

— Где мой телефон? — она стала оглядываться по сторонам, а я поискала под кроватью, пока мы не услышали ее рингтон. Она на нем сидела.

— Привет, котик, — сказала она, взяв трубку и поднося бутылку с водой к своему лбу. — Нет, я только что встала... Нет, я в порядке, а ты как? Ах, бедненький. Хочешь я приду и помогу тебе? — ее голос стал глубоким и хрипловатым, и у меня скрутило живот от отвращения. — Дай только мне привести себя в порядок, и я спущусь... Хорошо... Я тоже тебя люблю, — она порылась в телефоне и напечатала несколько сообщений.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Это не первое мое родео, — ответила она и, не отрывая взгляд от телефона, залпом выпила воду, сунув в рот крекер. У меня не было никаких сомнений по этому поводу. Она выглядела как девушка, которая не боится крайностей. Во всяком случае такой она была в своей любви к розовому. Так почему в этом все должно быть по-другому?

— Все, что мне нужно, это безумно питательный завтрак и несколько стаканов воды, и я буду готова к новым подвигам, — она выпрямила ноги, раскачала их, пока они не повисли над краем постели и приняла вертикальное положение. Кажется, это далось ей с трудом. — Стоп, — сказала она, слегка покачиваясь, и схватилась за голову. У нее был след от подушки на щеке, а волосы залежались на одну сторону. Как в песне Кеши.

Мои сомнения насчет ее способности вернуть себе приличный вид опять потерпели крушение, когда она умудрилась быстро принять душ, нанести макияж, выпрямить волосы и переодеться всего за полчаса. Мне даже захотелось поаплодировать ей.

— Как я выгляжу?

— Свежа, как маргаритка, — ответила я, оценив ее старания.

— Хорошо, — сказала она, в последний раз посмотрев на себя в зеркало. — Увидимся позже.

— Пока, — кивнула я, и она, натянуто улыбнувшись, закрыла дверь, а спустя секунду снова распахнула ее.

— Спасибо за воду и крекеры.

— На здоровье.

Что мне следовало ей сказать, так это то, чтобы она больше не пила с такими, как Зак Паркер, но я не смогла. И почему здесь должны были оказаться они оба? В последнее время я почти не вспоминала Зака, учитывая все события с Заном.

Зан

Крышка на его коробке, которую я создала в своих мыслях, расшаталась, поэтому я захлопнула ее поплотнее и отправилась завтракать с Саймоном и Уиллом, набросав на коробку Зана другие коробки с неприятностями, чтобы та чертова штука и дальше оставалась закрытой.

***

В воскресенье я сделала то, что снова задвинуло коробку Зана на задворки моего сознания. В субботу я предварительно позвонила миссис Дэвис, чтобы убедиться, могу ли я к ним прийти.

— Она чувствует себя лучше и с нетерпением ждет встречи с тобой. В последнее время она в восторге от зоопарка, поэтому, вероятно, нам придется туда сходить, чтобы порадовать ее, — но в ее голосе не звучала радость. Иногда я задумывалась, не обижается ли она на меня за то, что я нормальная. Ну, относительно нормальная.

За то, что я такая, какой ее дочь уже никогда не будет.

Такие вот болезненные мысли крутились в моей голове, пока я на машине Уилла ехала к Лекси домой. Ее отец работал бухгалтером в собственной конторе, и когда мы были моложе, они жили очень зажиточно в милом домике с бассейном, ездили на хороших автомобилях и проводили отпуск в Диснейленде. Авария забрала все, включая милый домик, бассейн и отпуск.

Я направила пикап на узкую дорогу, ведущую к их дому. Мне пришлось припарковаться на лужайке, на полпути к дому, так как там не было достаточно места для грузовика.

Одноэтажный дом был выкрашен в тот же самый темно-желтый цвет, как и во время моего последнего визита. Машины мистера и миссис Дэвис регрессировали от глянцево-черных роскошных моделей к подержанным ржавым дешевкам.

— Лотти! — Лекси открыла дверь и прокричала мое имя.

— Лекси, осторожнее, — сказала миссис Дэвис, поддерживая ее сзади, чтобы дочь не упала со ступенек, ведущих от входной двери во двор. Чувство равновесия у Лекси все еще не восстановилось, поэтому ее мама постоянно находилась не далее чем в нескольких футах от нее.

— Привет, Лекс! — я перескочила через прогнившую ступеньку и бросилась к входной двери, прямо в нетерпеливые объятия Лекси. Иногда она меня обнимала, иногда нет. Сегодня был день объятий.

— Мы идем в зоопарк! — пропела она, пытаясь покружиться вокруг своей оси. Я взглянула на миссис Дэвис, и она ответила мне усталой улыбкой. Луч солнца выхватил несколько седых волосинок в ее прическе, вероятно, у нее просто не было денег или времени, чтобы посетить парикмахерскую.

— Пошли, — сказала Лекси, хватая меня за руку и пытаясь оттащить от дверей.

— Лекси, может, мы сядем и немножко поболтаем? Ты могла бы показать Лотти свои рисунки.

— Идем, посмотрим мои рисунки, — отозвалась Лекси, меняя направление и пытаясь затащить меня в свою комнату. Я поддержала ее за локоть, чтобы удостовериться, что она не упадет. Во всем доме для Лекси была предусмотрена защита. Острые углы на мебели покрыли пеной, ножи поместили в кабинет под ключ, и все то, чем могла пораниться Лекси, было либо уничтожено, либо помещено в такое место, куда она не смогла бы добраться.

Комната Лекси всегда заставляла меня немного задыхаться, когда я туда входила. В попытке помочь ей сохранить неразрывность с прошлой жизнью, они оставили все таким, каким оно было до несчастного случая. Не только стены, но и все остальное. Комод Лекси напоминал алтарь с ее бесконечной чередой тюбиков с блеском для губ, рисунками нас двоих в рамках, которые нарисовала она, билетом в кино с того дня, когда она впервые поцеловалась ни с кем-нибудь, а самим Джоелем Острандером. Этот парень остался в прошлом.

Но ее комната не была прежней. Теперь постеры с полуобнаженными парнями, музыкальными группами и фотографиями Парижа был прикрыты пальчиковыми рисунками, которые представляли собой компонент ее курса лечения. Лекси всегда хотела поехать в Париж. А теперь ее постер с Эйфелевой башней закрывало нечто, напоминающее котенка. Или собаку. Или жирафа. Я не могла сказать точно. Да и вряд ли это имело значение.

— Видишь? — сунув рисунок мне в лицо, она шлепнулась на кровать и уставилась в потолок.

— Просто великолепно, Лекс, — на самом деле, на рисунке ничего конкретного не было, просто водоворот красок, но он был очень симпатичным. До несчастного случая Лекси была любимицей нашего преподавателя по изобразительному искусству. Некоторые ее картины все еще висели в доме ее родителей. Еще одно напоминание о том, какой она была.

— Лекс? — она не ответила. Временами она терялась в своих мыслях и впадала в состояние, близкое к кататоническому ступору. Все, что можно было сделать в таких случаях, это просто ждать, пока она из него выйдет.

— Ты готова идти? — Кей засунула голову внутрь, держа в руках куртку Лекси. Она увидела, что Лекси лежит на кровати, и я услышала ее вздох, хоть на самом деле она этого не делала.

— Лекси, детка? Хочешь пойти в зоопарк?

Никакой реакции.

Мне всегда было интересно, где блуждает ее сознание во время таких приступов. Когда она выходила из ступора, расспросить ее о чем-либо было невозможно. Словно щелкнул выключатель — и она опять с нами.

Это был кратковременный эпизод, продлившийся всего около пяти минут. За это время Кей как минимум раз двадцать назвала ее по имени, щелкала пальцами перед ее лицом и испробовала все возможное, чтобы заставить ее вернуться к нам, где бы она ни была. Безрезультатно.

Поиск по сайту: