Война за сердца

Зеленой стеной поднимается Джебель Самхан и теряется в густых облаках. Оттуда, из непроницаемой пелены, время от времени спускаются дочерна загорелые карра в клетчатых фута (юбках), доставляющие на верблю­дах в Мирбат дрова для жителей городка. Солдаты часто устраивают проверки, чтобы в хворосте не провезли мины. Все знают, что среди этих раскрашенных индиго горцев есть члены вооруженных отрядов PFLOAG (Народный фронт освобождения оккупированного Арабского залива). Солдаты называют их аду - по-арабски «враг».

Они имеют сторонников среди местных жителей, через которых закупаются продовольствие и медикаменты для повстанцев. Но правительственные силы не в состоянии пресечь эту деятельность, так как располагают ограниченной поддержкой. Даже те, кто хотел бы помочь им, предпочи­тают помалкивать, так как боятся мести мятежников - у них везде есть соглядатаи. Временами в горных селениях появля­ются специальные команды, присланные вождями Фронта для расправы с «изменниками». Слухи об этом «революционном правосудии» ползут по всему Дофару, парализуя потенци­альных сторонников султана.

Эта технология запугивания изобретена не здесь, ее отработали в тренировочных лагерях китайских спецслужб под Пекином. Китайцы - великие мастера революционной кухни, их поддержка экстремистских движений уже принес­ла зловещие плоды повсюду, от Филиппин до Перу.

В джунглях всех континентов орудуют многотысячные формирования разных мастей. В Европе «новые левые», вооружившись цитатниками Мао и автоматами, тоже броси­лись «на штурм капитализма» - Красные бригады и Красная армия устраивают побоища в центрах благополучных столиц. Даже многие профессора носят на груди значки с изобра­жением великого кормчего и излагают с университетских кафедр основы «великого учения».

Методику обработки сознания выученики пекинских идейных поваров успешно применяют и в Дофаре. В школах, созданных здесь, молодежи из племен карра и катири втемя­шивают революционный нигилизм по отношению к прошлому, к религии, к традициям. Девушки и юноши в одинаковых униформах цвета хаки хором зубрят высказывания Маркса, Ленина, Мао.

Они твердо усвоили, что никакого Аллаха нет, что Мухаммед вовсе не пророк, а обыкновенный представитель эксплуататорских классов, придумавший средство идейного контроля над трудящимися. Они уверены, что только воо­руженная борьба с султанскими властями и реакционной верхушкой племен приведет к построению нового общества. В голове у них каша.

Поскольку понять, что такое пролетариат, они не в со­стоянии, идеологи PFLOAG изобрели для поднятия духа своих подопечных новый революционный класс - «бедуинтариат», состоящий из отбившихся от своего рода молодых кабили (член племени). Они-то, якобы, и являются главной прогрессивной силой истории на этом этапе. Особенно отличившихся в усвоении этой стряпни отправляют на тер­риторию Йемена, где в специальных центрах готовятся пропагандисты и комиссары отрядов боевиков.

Когда в руки солдат и офицеров армии султана попадают пропагандистские материалы, замешанные на идеологии бедуинтариата, они испытывают растерянность. Их всегда учили отвечать огнем на огонь, готовили побеждать в силовой схват­ке. Но что можно противопоставить агрессору, проникшему в душу? При прежнем султане не было никакой службы пси­хологической войны, по старинке полагались на мощь оружия и дисциплину воинов. Но в этой кампании надо сражаться и за территорию, и за человека. Об этом говорят между собой солдаты маленького мирбатского гарнизона - до них дошли слухи, что в Салале задумали что-то такое, чего не ожидают аду...

К моменту смены власти в султанате прокоммунистические повстанцы прочно овладели большей частью территории южной провинции и даже сформировали кое-где собствен­ные органы власти.

Вся территория Дофара была поделена на четыре зоны. Та, что прилегала к южнойеменской границе и полностью контролировалась мятежниками, именовалась Западной. Со­седняя с ней получила название зоны Хо Ши Мина - как раз в это время интенсивность боев между американо-сайгонскими войсками и коммунистическими формированиями во Вьетнаме достигла апогея, и лидеры PFLOAG хотели продемонстрировать, что они тоже находятся на переднем крае борьбы с мировым империализмом.

Та зона, где происходили интенсивные столкновения с армией султана (SAF), именовалась красной линией. Восточ­ной зоной именовали ту часть Дофара, которая граничила с Мирбатом. Здесь позиции правительства были сильнее, но столкновения с партизанами также случались нередко.

В августе 1972 года PFLOAG принял постановление о соз­дании народных советов на контролируемых сепаратистами территориях. В них должны были входить представители, избираемые населением и назначаемые Народно-освободи­тельной армией. Эти советы задуманы были для более действенного «воспитания» населения и вовлечения его в революционный процесс. При этом всем, кто был запо­дозрен в инакомыслии и на этом основании объявлен контр­революционными элементами, доступ в совет запрещался. Для скотоводов карра, обитавших в примитивных хижинах и пещерах, знакомых лишь с начатками цивилизации, вожди повстанцев могли показаться благодетелями, так как по их приказу кое-где строились школы, вводилось элементарное медицинское и ветеринарное обслуживание. Разумеется, обу­чение грамоте служило прежде всего целям пропаганды[12].

Ставка на подавление партизан, которую делал Саид бин Теймур, уже давно оказалась несостоятельна. Его преемник, получивший военное образование в эпоху, когда тактика коммунистических повстанцев и их методы психологической обработки стали предметом изучения на Западе, лучше понял суть происходящего в Дофаре.

И выдвинул задачу победить противника на том поле, где он был поначалу сильнее. Грамотность, медицинское об­служивание, технические достижения должны были прийти в горы Дофара не из-за йеменской границы, а из Маската и Салалы. Пропагандистской обработке племен важно было противопоставить реальное улучшение их жизни.

Впрочем, избегать идейных дуэлей люди султана не собирались. Вскоре обладатели транзисторных приемников в горных селениях смогли слушать радиостанцию Салалы. а те, кто обучился грамоте, - читать листовки, сброшенные с самолетов. Благодаря этому дофарцы узнали об объявлен­ной Кабусом бин Саидом амнистии для всех, кто принимал участие в боевых действиях на стороне PFLOAG. И уже в августе 1970 года на сторону правительственных сил пе­решли около 200 представителей племен.

Одним из смелых решений молодого монарха стало создание фиркат, нерегулярных боевых отрядов, сфор­мированных из числа джебали (горцев), постоянно живущих на плато. Основу их составили те, кто ушел из PFLOAG, разочаровавшись в марксистском руководстве. Хорошо зная противника, прекрасно ориентируясь на местности, фиркат выполняли дозорно-разведывательные функции и стали хорошим подспорьем для регулярной армии. К тому же, те бойцы, которые прежде входили в повстанческие формиро­вания, знали места расположения их складов, маршруты движения, численность, приемы пропаганды.

Полученная от них информация позволила SAF нанести противнику существенный урон, перехватить у него иници­ативу. Жители горных селений увидели, что PFLOAG не всесилен, сковывавший их страх перед местью комисса­ров и их карательных команд стал постепенно ослабевать. И все больше людей начали переходить на сторону сул­тана.

Изменилась и стратегия борьбы с партизанами. Вместо оборонительной позиции SAF перешли к активным действи­ям, чтобы овладеть инициативой. Прежде с наступлением харифа, когда поддержка авиации становилась проблема­тичной, а снабжение воинских подразделений осложнялась из-за ухудшения дорог, правительственные силы оставляли свои позиции и возвращались на равнину Салалы, а мятеж­ники вновь становились хозяевами плато.

Теперь решено было закрепляться в горах на постоянной основе и постепенно расширять зоны контроля SAF. Соглас­но классическим правилам антипартизанской борьбы, была проведена первая операция фиркат по восстановлению вла­сти правительства в городке Садах, лежащем на отдаленном побережье.

Там позиции мятежников охранялись слабо, и дело ограничилось несколькими выстрелами. В дальнейшем так­тика «откусывания» периферийных участков от обширного региона, контролировавшегося PFLOAG, успешно применя­лась и привела к усилению давления правительственных сил на флангах противника, что позволило со временем перейти к наступательным действиям на главных направлениях.

Все основные решения по проведению операций против мятежников принимались султаном после тщательного изучения их тактики и выяснения настроений населения в конт­ролируемых ими районах.

Первая группа джебали, отказавшихся воевать на сто­роне Фронта и перешедших на сторону законных властей была принята сейидом Кабусом во дворце Аль-Хусн в один из последних дней ноября 1970 года.

Участник исторической встречи с монархом Ахмед Сухейлъ, живущий в селении Шихейт, до сих пор прекрасно помнит, как проходило обсуждение военно-политической ситуации. Когда пятеро экс-партизан прибыли в резиденцию, султан вышел к ним в простой дишдаше и отре. Им было приятно, что правитель, их сверстник, всем своим видом давал понять что он такой же дофарец, как и они. У него была густая черная борода, как у настоящего джебали, и заговорил он на родном языке горцев - ведь мать его была из того же племени маашан, что и сам Ахмед. Внимательный и друже­любный взгляд султана сразу расположил визитеров к от­кровенности. Они долго сидели на плетеных циновках, попивая арабский кофе.

Султан выразил убеждение в том, что одна из главных задач - прекратить поставки провианта мятежникам. Армия может наносить удары по противнику, но она не в состоянии узнать, кто дает продовольствие мятежникам и проследить пути снабжения. Такую информацию могут дать лишь ме­стные жители, поэтому монарх обозначил собеседникам задачу: создать информационную сеть из числа горцев. Ему показалось убедительным предложение не складировать больших запасов продовольствия в горах для снабжения армии, так как они могут стать добычей партизан, и он обещал дать указание осуществлять поставки мелкими партиями, при этом часть продуктов решено было исполь­зовать для помощи населению. Поскольку как раз в это время шло формирование первого отряда фиркат, много говорили о том, как организовать военную подготовку, обеспечение амуницией, питанием...

Поскольку многие из бывших партизан привыкли к легким и безотказным автоматам советской конструкции, английские скорострельные винтовки, принятые на вооружение в 5АР, казались им тяжелыми и неудобными. Прошло тридцать лет, а в памяти Ахмеда до сих пор сохранились несколько слов - Калашников, Симонов, Дегтярев. Имена конструкторов удачных образцов карабинов, пистолетов и пулеметов стали нарицательными. Для членов племен, всю жизнь не расстававшихся с оружием, его надежность и необременительность были важнейшими достоинствами. Поэтому на разных уровнях обсуждался и вопрос о воз­можности вооружения фиркат захваченным у противника оружием. И хотя сами советники, служившие в войсках султана, признавали оправданность такого предпочтения, оно было признано неудобным из политических сообра­жений. Напротив, решено было выплачивать премию за всякий трофейный ствол. Ахмед Сухейль вспоминает, что поначалу партизаны были вездесущи, едва ли не в каждом селении и каждом вади имелись склады оружия и бое­припасов.

Так что охота за трофеями стала одной из важных задач фиркат. Хотя вначале партизаны численно превосходили и султанскую армию, и фиркат, постепенно соотношение сил стало меняться. Перелом наметился в 1972 году.

Мощный импульс для изменения психологического кли­мата в Дофаре дали встречи султана с народом. В отличие от своего предшественника, в течение четырех лет избегав­шего выезжать за пределы дворца и до предела ограни­чившего контакты с людьми, молодой правитель стремился из первых уст услышать, что волнует подданных. Прекрас­но зная организацию армейской службы, Кабус бин Саид лично контролировал положение в частях SAF, заботился об улучшении жизни солдат, посещал учебно-тренировочные центры, наблюдал, как осваивается новая техника и воору­жение.

Особенно большой резонанс вызвали его визиты в лагеря фиркат в Мединат аль-Хакк и Кайрун Хайритти. Султан прибывал на вертолете с несколькими сопровождающими и проводил весь день с ополченцами, разделял с ними не­хитрую трапезу, выслушивал их пожелания, подробно рас­сказывал о планах преобразований в стране.

То, что султан отважился встретиться со вчерашними мятежниками, среди которых вполне могли скрываться агенты PFLOAG, чрезвычайно повысило авторитет монарха. Беспроволочный телеграф пустыни немедленно разнес весть об этом повсюду. Число перебежчиков из рядов противника сразу же резко возросло. Если первый отряд фиркат, начавший действовать в феврале 1971 году, состоял из нескольких десятков бойцов, то уже к 1974 года существовало 17 отрядов общей численностью до 1,5 тысячи человек. Приформировании их учитывался племенной принцип - в этом сказалось умение султана быстро ориентироваться в обстановке и извлекать уроки из ошибок противника. Первый отряд фиркат, названный в честь победителя крестоносцев Салахеддина, еще не пройдя боевого крещения, распался из-за противоречий между представителями разных кланов джебали. Это было сразу же учтено при создании новых подразделений, и племенные отряды оказались более стабильными.

А вожди Фронта, слепо следовавшие собственной догме, которая предписывала бороться с «племенными пережитка­ми», наоборот, ослабили боеспособность своего воинства[13].

Конечно, одни лишь мероприятия в военной сфере не могли обеспечить победу. Успехи в вооруженной борьбе стали возможны после изменения политической стратегии государства и достижения превосходства над противником в идейной борьбе. Планируя поединки в эфире уже в первые месяцы после июльских событий 1970 года, аналитики SAF приняли к руководству главный принцип: всякая информа­ция должна быть абсолютно правдивой. Только сообщения о реальных достижениях могли вызвать доверие горцев. По контрасту с коммунистической пропагандой, распрост­ранявшейся Аденом, передачи маломощной правительствен­ной радиостанции оказались более приближенными к жизни Дофара. Понимая, что из-за бедности племен немногие в горах имеют возможность слушать радио, власти Салалы решили организовать на местном базаре продажу приемников по крайне низким ценам, рассчитывая на то, что купленное хоть и задешево будут ценить и не отдадут комиссарам PFLOAG.

Понятно, что возможность знакомиться с радиопереда­чами из Салалы подрывала их монополию на информацию. Даже если несколько сот человек регулярно получали известия о событиях в стране, она постепенно становилась достоянием каждого. Ведь в жизни племен новости, пере­дающиеся устно, всегда были главной усладой общения между людьми.

Зная эту особенность жизни в горах и пустыне, инфор­мационные службы SAF и правительства применяли про­стые, но доходчивые способы оповещения населения Дофара о всех важных решениях султана и мероприятиях по улучшению положения простых людей. Так, на всех контрольно-пропускных пунктах вокруг Салалы были устроены большие доски объявлений, на которых помещалось все, что власти хотели довести до сведения горцев. Толпившиеся в ожидании досмотра волей-неволей изучали все объявления и по возвращении в свои селения пересказывали увиденное и услышанное.

В одной из листовок, распространявшихся в 1971 году с самолетов, дофарцы прочли:

«Коммунисты не защищают ваших прав, они против всего, что дорого вам. Коммунисты ваши худшие враги, не позволяйте им обмануть вас. Послушай, брат мой, что сказали и что сделали коммунисты. Послушай, и, может быть, ты отличишь правду от лжи. Коммунисты говорят: «Нет Бога, создателя всего сущего». Коммунисты не при­знают пророка Мухаммеда (да будет благословенно его имя) и других пророков Господа. У коммунистов нет правды, брат мой, они допускают беззакония и лишают человека прав. Это тебе известно. Они убивают отцов и оставляют детей сиротами.

Все это коммунисты проделали на твоих глазах. Вы кос­венно защищаете их. Вы их топливо и их рабы, а позже вы станете их мишенью. Поберегитесь, пока не поздно. Начи­найте приобщаться к братству Господню. Оно победит. Победа ваша на все времена, братья мои мусульмане! Смерть поразит врагов Божьих, тех, кто и ваши враги, ибо они против свободы, достоинства и Святого Ислама. Борцы-мусульмане со всего Дофара присоединились к воинству Ислама под предводительством Кабуса. Становитесь с теми, кто взялся за трудное, но почетное дело - угодить Господу, покончив с коммунистами и очистив край, который преступ­ники залили кровью. Братья мои, присоединяйтесь к своим братьям и займите надлежащее место на службе вашему правительству и государству, на вашей службе, так как она даст все, что вам нужно. Ваше правительство зовет вас, заботится о вас, охраняет вас, обеспечивает вам ваши права».

Обращение заканчивалось словами: «Ислам наш путь, Свобода наша цель».

Они стали своего рода девизом, под которым вокруг султана сплотились все, кому были дороги религия, обычаи и наследие предков. У людей старшего поколения уже давно вызывало беспокойство то, что молодежь, прошедшая обу­чение в школах PFLOAG, бравировала безбожием и крити­чески высказывалась о племенных обычаях. Шестилетняя школа имени Ленина, размещенная на территории Южного Йемена в непосредственной близости от границы с Оманом, была одним из главных рассадников атеизма. Классы раз­мещались в палатках, обучение было совместным. Преподаватели, прошедшие подготовку в странах коммунистического блока, целенаправленно воспитывали у своих подопечных недоверие к исламу, высмеивали тех, кто соблюдал установ­ления о молитвах и посте.

Южнойеменская провинция Махра, где находились основ­ные базы PFLOAG, стала настоящим полигоном для отработ­ки методов коммунистического проникновения в арабские страны. Не только прямая пропагандистская обработка и военная подготовка молодых джебали, но и воздействие на сознание людей старшего поколения посредством оказа­ния медицинской, ветеринарной и продовольственной помо­щи было подчинено этой цели. Развернутый в районе Хауфа кубинский госпиталь использовался не только для оказания помощи раненым мятежникам, но и предоставлял бесплат­ное лечение мирным жителям Дофара. Для людей, знавших лишь один метод врачевания - прижигание раскаленным железом, чудодейственные исцеления в Хауфе становились весомым аргументом в пользу Фронта.

На самом же деле ничего сверхъестественного не про­исходило, любая таблетка, принятая горцем, действовала на него гораздо сильнее, чем на человека, привыкшего употреблять лекарства. Когда медики SAF также начали оказы­вать широкую помощь гражданскому населению, их поражал мощный оздоровительный эффект, производимый на паци­ентов обыкновенными антибиотиками.

Тела стариков Дофара, покрытые шрамами от прижига­ний, до сих пор могут служить живым свидетельством тех времен, когда организм человека мог рассчитывать только на собственные силы в борьбе с болезнями. Как только правительство султана обеспечило постоянное медицинское обслуживание, люди Дофара перестали рассматривать как благодеяние медицинскую помощь на южнойеменской территории.

А открытие школ, строительство дорог и налаживание торговли всем необходимым непосредственно в местах прожи­вания племен постепенно свело на нет возможности PFLOAG вести антисултанскую пропаганду. Теряя опору среди населе­ния, вожди Фронта нервничали, ужесточали преследование «предателей» и инакомыслящих, что привело к еще большей их изоляции[14].

Что касается лидеров среднего звена, то среди них оказалось много «отступников». Это были шейхи и наиболее уважаемые люди племен, стремившиеся к действительному улучшению жизни земляков, поверившие в искренность призыва Кабуса бин Саида к совместной работе во имя будущего.

12 сентября в восточной зоне Дофара они арестовали 40 руководящих деятелей Фронта, овладели денежными средствами, транспортом и вооружением. Однако верхушке РРЬОАО удалось организовать контрпереворот и освободить своих функционеров, вернуть захваченное сторонниками султана. Тем не менее эти события показали, что мятежники не всесильны, и впоследствии «движение 12 сентября» дало обильные всходы.

Даже несмотря на кампанию репрессий[15], остановить пе­реход людей на сторону законных властей Омана не удалось. Народ увидел, кто реально стремится к улучшению его жизни, а кто способен только произносить зажигательные речи. Основанные одновременно с фиркат Команды гражданской помощи (САТ) приступили к осуществлению самых неотлож­ных проектов: устройству колодцев, организации медицин­ского обслуживания, снабжению продовольствием. По мере расширения зон контроля правительственных войск росли и масштабы преобразований - строились дороги, к поселкам подводилось электричество, открывались школы и мечети.

После смены власти в султанате и отхода части людей от PFLOAG марксистское руководство внесло некоторые изменения в свою идеологию. Ориентация на Пекин стала менее явной, усилились контакты с советскими коммуни­стами. Это было следствием смены приоритетов у южно­йеменской верхушки.

При всей симпатии к идеологии таких национал-комму­нистов, как Мао и Хо, аденские вожди видели, что реаль­ными военными и финансовыми ресурсами обладает Москва.

Именно массированная советская помощь Северному Вьетнаму стала причиной поражения полумиллионной аме­риканской армии. Как бы ни верили революционеры в стра­тегию «окружения мирового капиталистического города мировой деревней», они понимали: без помощи «советских ревизионистов, идущих по буржуазному пути» (излюблен­ный тезис китайской пропаганды тех лет) им не создать современную армию. И дрейф Адена в сторону «научного социализма» был благосклонно принят в Советском Союзе.

Поток современных вооружений плюс огромное количе­ство военных советников вскоре помогли южнойеменскому руководству создать мощную армию, которая считалась лучшей на Аравийском полуострове.

Кое-что от советских щедрот перепало и дофарским партизанам - крупнокалиберные пулеметы Шпагина, легкие 60-мм минометы, переносные ракетные установки, зенитные орудия и огромное количество современного стрелкового оружия значительно повысили возможности ведения войны против регулярной армии султана.

Дофар действительно стал передовым рубежом борьбы - не мифического бедуинтариата с мировым империализмом, а мирового коммунистического блока против арабского государства, делавшего первые шаги по преодолению веко­вой отсталости.

При всех своих разногласиях Москва и Пекин были здесь заодно. Тренировочные лагеря на территории обеих комму­нистических империй, а также на землях их сателлитов - Восточной Германии, Кубы, Болгарии — готовили командные кадры для ведения партизанской войны, обучали их военной тактике и обращению с современными вооружениями. Кроме того, Южный Йемен осуществлял и прямое вмешательстве в дела соседнего государства, направляя на территории: Омана свои воинские подразделения.

Однако расстановка сил в арабском мире начинала исподволь меняться. Июльские перемены в Салале стали первым звеном в цепи событий, произошедших в 1970 году, которые привели к утрате позиций левыми и экстремист­скими силами. В сентябре того же года король Иордании Хусейн сумел нанести поражение палестинским вооружен­ным формированиям, вынашивавшим планы захвата власти.

В ноябре были отстранены от руководства страной левые баасисты Сирии. Ставший в октябре президентом Египта Анвар Садат также занял умеренные позиции и вытеснил из правительства просоветские элементы. В этой обстановке начало складываться более тесное взаимодействие Омана со многими арабскими странами. Особенно ценную помощь в отражении коммунистической агрессии оказал король Хусейн, направивший опытных офицеров-инструкторов для подготовки пополнений SAF, а также летчиков для пилоти­рования новых самолетов, поступивших на вооружение сул­танских ВВС.

Иорданский батальон, размещенный в Тамрите, охранял дорогу, связывавшую плато с Салалой, и принимал непо­средственное участие в отражении нападений партизан. Позднее в Дофаре появились и египетские военные совет­ники. Конечно, это не могло резко изменить соотношения сил, но имело важное психологическое значение: оманские солдаты почувствовали солидарность со своей борьбой со стороны братских арабских стран.

В тот период, когда происходили эти события, никто не мог еще определить наметившуюся тенденцию развития, так как в мире одновременно совершалось множество разнонаправленных переворотов, велись большие и малые войны, страны приобретали и теряли союзников. Победа никому не дается легко, каждое отдельное сражение может стать началом поражения одной из противоборствующих сторон. Даже когда обозначились серьезные успехи в дофарской войне, приходилось напрягать все силы страны, чтобы до­биться окончательной победы.

Выступая 18 ноября 1974 года по случаю Национального дня Омана, султан Кабус говорил: «На южных границах нашей земли существует мобильное объединение подрывных групп с тайными организациями, рассеянными по странам этого региона, которые работают сообща с международным коммунизмом. Этот очевидный факт отрицать нельзя. Не­смотря на это, мы твердо стоим на наших позициях, и нам удалось сломать им хребет, в результате чего наши собратья в горах теперь надежно защищены от их терроризма. Тер­рористы, однако, начали терять веру в своих вождей, которые подвигли их на то, чтобы обратить их терроризм против невинных людей. Они похожи на огонь, который пожирает сам себя, когда больше нечему гореть».

В эти дни выдвигаются новые лозунги и появляются новые имена. Некоторые с безразличием смотрят на эти маневры. «Я уже предупреждал, что безопасность региона неразделима. За его стабильность отвечают все государе­ва и все население этого региона. У коммунистов нет веры. Они не признают других учений. Если коммунизм отступает на одном фронте по той или иной причине, он делает это только исходя из своих интересов. Один из их принципов - отступить на шаг назад, чтобы продвинуться на два шага вперед. Я откровенно заявляю, что всякое небрежение в за­щите веры Господней приведет к беде. Не подлежит сомне­нию, что коммунизм одержим истреблением религии».

По сути дела, Оман стал щитом всего Аравийского полуострова и даже всего Среднего Востока против марксистской экспансии. Наращивание иностранной помощи мятежникам делало неизбежной интернационализацию конфликта. Хотя SAF уже достаточно окрепли, чтобы в одиночку противостоять силам, за которыми стояла мощь коммуни­стического блока, борьба могла продолжиться еще долгие годы. Султанат не мог себе позволить истощать свои ресурсы в войне, платить все новыми и новыми жизнями за пре­дотвращение советизации Залива.

К этому времени уже каждая дофарская семья понесла потери, ибо гибли и те, кто ушел в отряды Фронта, и те кто сражался под знаменем султана. Нельзя было говорить об успешной модернизации страны, пока на юге лилась кровь. Поэтому Кабус бин Саид искал решения конфликта в крат­чайшие сроки.

Поставленная султаном задача отсечь боевиков Фронта от источников пополнения продовольствием успешно реша­лась. Фиркат и гарнизоны SAF, размещенные в горных селениях, постепенно вытеснили основные силы мятежников из восточной и центральной зон.

В ноябре 1971 года в центральной зоне Дофара западнее дороги, соединявшей Салалу с Тамритом, была создана цепь укрепленных постов и заложено несколько минных полей на путях вероятного движения противника. Так возникла «линия леопарда», послужившая прообразом системы за­градительных сооружений, которые позднее позволили решить проблему отсечения мятежников от баз снабжения в Южном Йемене.

В апреле 1972 части дофарской бригады даже сумели установить контроль над Сарфаитом, находящимся на плато в нескольких километрах от южнойеменской границы. Но по­ложение оставалось довольно неустойчивым, так как «линия леопарда» была оставлена войсками с наступлением харифа летом 1972 года из-за невозможности организовать снабже­ние в условиях сплошной облачности.

Отряды боевиков вновь начали проникать на всю терри­торию плато, а иногда партизаны сосредоточивались в зна­чительном числе и наносили удары по прибрежной равнине. Пока противник контролировал основные пути на западе, по которым поступали вооружение и боеприпасы из Йемена, полностью пресечь его активность было невозможно.

Понимая, чем грозит отсечение мятежников от их глав­ной базы в Южном Йемене, руководители Фронта приняли решение провести крупномасштабную операцию на терри­тории, контролировавшейся SAF. Главный удар решено было нанести по гарнизону Мирбата.

Рано утром 19 июля 1972 года, когда муссон словно плотное одеяло накрывал побережье, со стороны северных холмов у подножия Джебель Самхан, а также из русла вади, идущего с востока, на старый городской форт обрушился град мин и снарядов. Поднятые по тревоге бойцы гарнизона оказались под перекрестным пулеметно-автоматным огнем.

Мятежники, скрытно проникшие на равнину, наступали с разных направлений, словно железными клещами сжимая роту защитников города. Рассчитывая на то, что авиация не сможет оказать поддержку окруженному гарнизону, командование PFLOAG было уверено в успехе.

Такого натиска бойцы SAF не переживали с начала дофарской войны. Брустверы из мешков с песком съежились после бесчисленных пулевых попаданий. Стены глинобитного форта крошились от очередей крупнокалиберных пуле­метов, перекрытия блиндажей не выдерживали навесных ударов мин. Зловоние пороховых газов и сгоревшего тола душило защитников древнего укрепления, строившегося во времена, когда воевали гладкоствольными ружьями и меча­ми. Десятки убитых и раненых заполняли полуразрушенный форт. Горы горячих гильз лежали повсюду. Дым, смешанный с облаками пыли, застилал окрестности. Все ближе и ближе вспыхивали огненные венчики над склоном вади, по которому автоматчики зашли в тыл осажденной роты. Группы боевиков, перепоясанных пулеметными лентами, в нескольких местах приблизились к ограждению из колючей проволоки и, набро­сив на него куски мешковины, начали перебираться через него. Даже ураганный огонь не остановил их. Несколько трупов повисли на проволоке, другие нападавшие бились в предсмерт­ных конвульсиях, но за ними подходили все новые и новые. Казалось, еще немного, и противник ворвется внутрь форта. И вдруг из облачного полога совсем низко над землей вынырнули «Страйкмастеры». Нанеся удары по скоплениям боевиков в русле вади и на склонах холмов, окружавших форт, они вынудили их ослабить натиск. А затем подоспели, вертолеты и высадили десант на окраине Мирбата. Подкреп­ление, вооруженное пулеметами и гранатометами, вынудило мятежников начать отступление...[16]

Оставшиеся в живых защитники Мирбата сидят среди обугленных укреплений, дымят сигаретами и смотрят на зеленые склоны Джебель Самхан. Старослужащие вспоми­нают, как два года назад узнали на этом посту о смещении старого султана. Мало кто из них верил тогда в возможность победить, ибо мятежники делались день ото дня наглее. Чуть не каждый день в городке появлялись их листовки, в ко­торых они предсказывали свою скорую победу. Даже многие солдаты ощущали безысходность. И вот теперь совсем иная картина. Устланное трупами аду пространство вокруг форта, над которым реет флаг Омана. Воинов переполняет гор­дость, слезы скорби по погибшим товарищам сменяются слезами радости: они победили! Как много значит воля человека, особенно если этот человек облечен высшей вла­стью! Ведь подлинный творец этой победы - султан Кабус. Все было бы по-другому, если бы 23 июля 1970 года он не услышал зов Истории...

Инициатива перешла к SAF. Операций, подобных мирбатской, руководство PFLOAG больше не предпринимало. Поэтому следующим этапом войны стало полное перекрытие каналов подпитки террористов. От побережья в районе Мугсиля (35 км к западу от Салалы) войска начали после­довательно строить цепь укрепленных пикетов на господ­ствующих высотах и заграждений из колючей проволоки, создавать обширные минные поля. Каждый участок этой оборонительной системы, уходившей в горы, приходилось брать с боем. Почти на 50 км протянулась в глубь Дофара «линия Хорнбим».

Были и новации, продиктованные характером местности. Траншеи на каменистых вершинах копать было невозможно, поэтому из валунов выкладывались сангары, кругообразные стенки, за которыми укрывались солдаты, размещались огневые точки. Прошла четверть века после окончание дофарской войны, но возведенные на горных гребнях камен­ные укрепления до сих пор напоминают о ней.

В некоторых местах это настоящие инженерные соору­жения, тянущиеся на сотни метров. Они похожи на грозные средневековые крепости, и, глядя на них, очень легко пред­ставить себе грохот орудий и треск ружей, крики и стоны, клубы дыма, то и дело скрывающие израненное знамя.

Но возведение «линии Хорнбим» решало только часть проблем. Далее к западу в сторону йеменской границы войскам продвинуться не удавалось. Здесь находились наи­более подготовленные позиции аду, а близость баз в Йемене позволяла Фронту перебрасывать подкрепления и бое­припасы. Кабус бин Саид считал, что нужно переходить в наступление на главные опорные пункты террористов. Однако операция по установлению контроля над всем дофарским плато была невозможна без массированной высадки крупных подразделений в тылу противника, а в ар­мии Омана в то время еще не существовало воздушно-десантных сил.

Поэтому султан был вынужден обратиться к шаху Ирана за помощью. В декабре 1973 года три тысячи иранских па­рашютистов прибыли в Дофар и вступили в бой с основными силами PFLOAG к западу от «линии Хорнбим».

Люди разных национальностей участвовали в той войне. Наряду с оманцами в SAF служило немало солдат и офи­церов из некоторых арабских стран. Но определяющую роль сыграл полководческий талант Кабуса бин Саида. Военное образование, полученное султаном, позволило ему вести эту сложнейшую кампанию на уровне современных требо­ваний и предугадывать действия противника, планировавши­еся с участием крупных военных специалистов из стран коммунистического блока. Помимо управления государством в сложнейший период его истории монарх должен был осу­ществлять общее руководство боевыми действиями и брать на себя ответственность за окончательный выбор из множества предложений, поступавших от командиров отдель­ных частей и высших офицеров различных родов войск.

Под его непосредственным руководством происходило определение оперативных направлений, планирование кон­кретных акций. Согласование действий сухопутных частей, фиркат, авиации и флота, определение приоритетов в во­оружении и снабжении - все это также было предметом постоянной заботы верховного главнокомандующего. Воен­ный талант - это способность так маневрировать силами и средствами, чтобы уметь создать подавляющий перевес над противником в решающий момент, уметь дезориентировать его своими действиями и навязать ему борьбу на своих ус­ловиях. Все эти черты были продемонстрированы недавним выпускником Сандхерста.

Но для победоносного ведения войны мало чисто воин­ских дарований. Только сочетание умелых внешне- и внут­риполитических действий может сделать необратимыми победы на полях сражений. Политическое искусство - это учет огромного числа факторов и умение просчитать воз­можные действия прямых и косвенных участников конфликта на много шагов вперед. И в этом отношении султан пере­играл противника.

Вожди мятежников прекрасно понимали, что столкну­лись в лице Кабуса бин Саида с современным, хорошо образованным политиком. Их методы пропаганды, годивши­еся для эпохи, закончившейся 23 июля 1970 года, быстро устарели и перестали быть эффективными. Пытаясь вернуть поддержку кабили, лидеры подпольной армии старались восстановить население плато против иранцев и представить себя как патриотов Дофара. С этой целью в июле 1974 года они даже пошли на переименование своей организации в На­родный фронт освобождения Омана (РFLO). Однако пере­ломить настроение племен им не удалось. Горцы видели, как быстро меняется жизнь: прокладывались дороги, команды гражданской помощи бурили сотни артезианских скважин, начали действовать многочисленные школы и медпункты.

Поскольку собственных специалистов не хватало, пра­вительство пригласило на работу много учителей, врачей и медсестер из Египта, Ливана и Иордании. Появились первые тракторы для обработки земли, стало налаживаться транспортное сообщение с Салалой. Размах преобразова­ний, проводимых правительством, убедил людей, что истинное улучшение их жизни придет не из-за йеменской границы. К тому же происходящее в соседней стране давало пищу для размышлений.

Сначала запрет частной торговли, потом дефицит продук­тов питания, а впоследствии их нормирование, обобществле­ние имущества и принудительное создание кооперативов на манер советских колхозов, бесконечные собрания, отвлека­ющие народ от забот о хлебе насущном, - все эти приметы социализма вызывали скептическое отношение у работящих джебали, хорошо отличавших краснобаев от людей дела.

К ноябрю 1974 года мятежники утратили контроль нал местностями к востоку от «линии Хорнбим» и вывезла оттуда все тяжелое вооружение. Лишь разрозненные группы орудовали на территориях, еще недавно считавшихся оплотом РFLO. Патрули правительственных войск совместно с фиркат методично прочесывали вади в поисках складов оружия. Дофар изобилует пещерами, поэтому задача была не из про­стых. Тем не менее все больше смертоносных экспонатов пополняли выставку трофеев, развернутую в Салале. Со временем эта экспозиция стала мобильной, и ее провезли в специально оборудованном грузовике по всем провинциям Омана.

В начале января 1975 года иранцами при поддержке султанского флота была захвачена «столица» мятежников - портовое селение Рахьют. Морской путь снабжения боевиков был перерезан. После этого стратегического успеха нача­лось строительство новой заградительной системы, полу­чившей название «линия Демавенд». Она прошла на 35-40 км западнее «линии Хорнбим».

Несмотря на отчаянные попытки РFLO помешать соору­жению новых артиллерийских позиций и установке про­волочных ограждений, им не удалось воспрепятствовать возведению новой мощной преграды для проникновения в Дофар.

Тогда же, в январе 1975 года, несколько рот SAF пред­приняли наступление на главный опорный пункт мятежни­ков в западной зоне - вади Шершитти. Благодаря наземной и воздушной разведке еще в начале 1973 года стало известно, что в многочисленных пещерах этого широкого горного ущелья созданы большие арсеналы и запасы продовольствия. Поэтому захват вади имел стратегическое значение.

Двухнедельные кровопролитные бои не дали результата, хотя противнику и был нанесен большой урон. Операция выявила слабые места обороны Фронта, и это позволило добиться успеха позднее. Наступательная активность SAF продолжалась.

В феврале произошло крупное сражение в вади Ашаук, в 20 км западнее «линии Хорнбим», в ходе которого про­тивник понес большие потери в людях и вооружении, считая крупнокалиберные минометы и пусковые установки для ракет. Месяц спустя в той же зоне была очищена от парти­зан вади Гуйпер. Такого рода сообщения стали обычными в оманской прессе того времени. Было ясно, что война все дальше отодвигается к границе султаната. В интервью «Тайме оф Оман» (11 мая) министр иностранных дел заявил, что в рядах боевиков, действовавших в Дофаре, около 200 солдат южнойеменской армии. Это свидетельствовало о том, что людские ресурсы Фронта на исходе, и марксистское руко­водство Адена стремится отдалить окончательный крах мятежников.

Многие военные акции этого периода уже не диктова­лись соображениями тактики или стратегии, а носили про­пагандистский характер. 9 июня 1975 года был предпринят яростный ракетно-минометный обстрел Сарфаита. Так бо­евики решили отметить десятилетие своей «революции». Кроме радио Адена никто этого юбилея не заметил. Бес­смысленность продолжения войны ради интересов южно­йеменской клики становилась ясна все большему числу боевиков. Дезертирство из их рядов приняло массовый характер. Почти каждый день кто-то из них сдавался под­разделениям SAF вместе с оружием. Летний хариф, прежде служивший идеальным прикрытием для действий мятежников, на этот раз с успехом был использован войсками султана. Они сумели создать еще одну цепь укреплений, позволявшую отсечь вади Шершитти. «Линия Симба» не была оборудована столь основательно, как «линии» Хорнбим и «Демавенд». Но она проходила в непосредственной близости от границы Южного Йемена. Неудивительно, что конец мус­сона осенью 1975 года ознаменовался ожесточенными боями в приграничье. С территории соседнего государства произ­водились непрерывные артиллерийские и ракетные обстрелы позиций SAF.

Если в предшествующие месяцы ежедневно выпускалось около 30 снарядов, то в октябре по сангарам оманской армии производилось по тысяче выстрелов. Возникла реальная угроза захвата «линии Симба» противником. В этой ситуа­ции султан принял рискованное решение. Утром 16 октября штурмовики Хаукер-Хантер атаковали военные объекты, расположенные в Хауфе. Были разрушены артиллерийские позиции, штаб-квартира РFLO и южнойеменский полицей­ский пост.

Оманские солдаты, до тех пор опасавшиеся высунуться над укреплениями, высыпали на уступ плато, радостными возгласами приветствуя работу авиации. Хауф потонул в клу­бах дыма. Наконец-то вражеские орудия замолчали.

Рискованность ситуации состояла в том, что южнойемен­ские лидеры могли посчитать рейд оманских ВВС на Хауф поводом для прямого вторжения в Дофар. Уже на следу­ющий день они обратились в ЛАГ с жалобой на агрессивные действия султаната. Но этим дело и ограничилось. Так что стремительные действия Кабуса бин Саида вовсе не были экспромтом, султан прекрасно просчитал их последствия. Он внимательно следил за ситуацией в соседней стране и знал, что аденский режим раздираем противоречиями. Даже в Хауфе незадолго до акции возмездия 17 октября проис­ходили стычки между насеристами и сторонниками «науч­ного социализма». К тому же постоянная напряженность на границе с Северным Йеменом, не раз перераставшая в крупно­масштабные столкновения, не позволяла отвлечь в отдален­ную провинцию Махра значительные силы.

После разгрома опорных баз РFLO события начали развиваться стремительно. Части SAF, наступая по гребню хребта в западном направлении, перекрыли для мятежников выход на плато. Султанский флот блокировал побережье. А иранские части, выдвинувшись за «линию Демавенд», закрыли выходы из вади Шершитти на восток. Главная груп­пировка аду со всеми своими арсеналами оказалась окру­жена в огромном ущелье, ибо «линия Симба» на западе делала невозможным прорыв в сторону Южного Йемена.

Оманская армия готова была приступить к полному уничтожению противника. Но в этот момент поступило обращение руководства НДРЙ, переданное через советских лидеров султану Омана.

Поскольку ни с Аденом, ни с Москвой отношений у султаната не было, правительство Великобритании согласи­лось выполнить деликатную миссию посредника. Это был первый дипломатический контакт Омана с Советским Со­юзом. Южнойеменцы просили разрешить выход из окруже­ния около 200 своим военнослужащим. Таким образом, информация, обнародованная за полгода до того министром иностранных дел Омана, оказалась достоверной. Султан не был настроен мстить и передал британцам о своем согласии предоставить окруженным коридор для выхода. Ему было ясно, что, проявив милосердие, он добьется не только Воен­ной, но и моральной победы над РРЬО и его покровителями.

1 декабря бои прекратились. Когда окруженные отряды РFLO и находившиеся в их составе военнослужащие Юж­ного Йемена покинули вади Шершитти, войска султана начали осмотр этого широкого каньона, поросшего густым кустарником. Множество обширных пещер, обнаруженных на склонах, было наполнено оружием, боеприпасами, аму­ницией, достаточными для вооружения и экипировки целой армии. Потеряв эти стратегические запасы, РFLO перестал быть серьезной военной силой.

Впервые на земле Дофара установилась полная тишина. 11 декабря 1975 года Кабус бин Саид объявил стране об окончании войны. На стадионе в маскатском районе Аль-Ватия собралось около ста тысяч человек, чтобы отпраздновать победу. Такой многолюдной процессии еще не бывало в истории Омана. Когда султан обратился с приветствием к собравшимся, в голосе его слышалось ликование и гордость за собственную страну и ее народ, проявивший терпение и выдержку в течение долгих лет войны. По завершении торжеств огромная масса людей со слезами радости испол­нила новый гимн страны, славящий султана:

Господи, храни Его Величество Султана

и народ земли нашей отчизны в могуществе и мире.

Да пребудет он долгие годы славным владыкой,

ради которого мы готовы пожертвовать жизнью.

О, Оман, со времен Пророка

мы самые верные среди благородных арабов.

Радуйся, Оман: пришел Кабус,

да благословят его Небеса.

Будь счастлив, Оман,

и да хранят тебя наши молитвы.

Завершающая операция дофарской войны стала блестя­щим образцом стратегического мышления Кабуса бин Саида. Не только в военной области, но и в политике, и в финан­сово-экономической сфере принимаемые им решения часто выглядят стремительными и изящными экспромтами. Однако это обманчивое впечатление. Да, они кажутся воздушными и невесомыми, созданными в порыве вдохновения. Но за каждым стоят годы, когда оттачивалось мастерство худож­ника, вынашивались его любимые образы и мысли.

Политика и военная стратегия - это тоже высокое ис­кусство, истинные свершения в этих сферах деятельности также становятся своего рода эталонами прекрасного. И в них масштаб личности, ее неповторимый стиль проявляются так же точно, как и в искусстве слова, музыке или живописи. Дж. Бюффон сказал: стиль - это человек.

Именно по самым характерным проявлениям человеческого таланта мы можем судить о его личности. Стремительный, рискованный и в то же время безошибочно продуманный характер финальной операции дофарской войны мы еще не раз будем узнавать в делах султана Кабуса на мирных поприщах. А гуманный исход сражения за Шершитти отразил важнейшее человеческое качество монарха - милосер­дие, неприятие жестокости.

Победа в войне была достигнута в результате неустанной работы военного и политического руководства страны во главе с султаном, занимавшим посты верховного главно­командующего и премьер-министра. То, что происходило в середине 70-х на юго-востоке Аравии, как бы шло наперекор глобальным тенденциям. Обстановка в мире в целом скла­дывалась не в пользу Запада. 1975-й был годом «коммуни­стического триумфа». В результате тотального наступле­ния коммунистов во Вьетнаме рушился проамериканский режим, полумиллионная группировка войск США, бросив союзника на произвол судьбы, спешно эвакуировалась на родину.

В течение одного года коммунистические режимы воз­никли в Эфиопии, Анголе, Мозамбике, Камбодже и Лаосе. Первые грозовые раскаты сотрясали Никарагуа, где через несколько лет также возникла левая диктатура. Армии и по­лиции ЮАР становилось все труднее отбивать атаки ком­мунистических партизан.

В такой ситуации возможности для оказания помощи Оману со стороны Запада были невелики. Более существен­ной оказалась помощь ближневосточных друзей Омана, но и она стала ценным подспорьем благодаря умелой коорди­нации главнокомандующего. Так что заслуга победы в той войне целиком принадлежит султану Кабусу, его искусству управления и учета интересов различных сил и социальных групп. Дофарская кампания может служить примером того, как единая воля, определяющая политическую стратегию и военную тактику, способна заставить функционировать государство и все его составляющие как идеальный меха­низм. Султану приходилось учитывать множество факторов при выработке наиболее ответственных решений во время дофарской войны. Поскольку она велась на рубеже двух общественно-политических систем, последствием этих решений могла быть реакция в очень далеких от региона столицах - в Москве и Вашингтоне, Каире и Багдаде, Лондоне и Теге­ране. Только взвесив все возможные последствия, можно было пойти на установление тесного военного сотрудниче­ства с Ираном или провести акцию возмездия в Хауфе.

Дофарская кампания продемонстрировала превосходстве монархической модели над революционной тиранией, клас­сическим образцом которой была НДРЙ. Пока аденские вожди пытались раздуть революционную войну по рецептам зарубежных теоретиков, султан обрел твердую опору в на­роде, апеллируя к традиционным ценностям: исламу, пле­менным обычаям, оманской самобытности. При этом задачи модернизации остались приоритетом правительства. За бли­жайшей границей тоже шла модернизация - но по марксист­ским рецептам: выкорчевывалось все, что связывало народ с прошлым, под видом обучения в каждую душу вколачи­вались пропагандистские штампы. Жертвами такой «куль­турной революции» становились не только простые люди, но и сами вожди.

Идеология классовой борьбы, исповедуемая ими, приве­ла к тому, что повсюду им виделись изменники и враги. Регулярные схватки различных клик в руководстве правящей марксистской партии кончались истреблением то одного, то другого лидера и его приспешников. То же творилось и в провинции, где свирепствовал революционный террор. А в Дофаре и во всем Омане царили принципы милосердия и прощения заблудших - тысячи бывших партизан вернулись к мирной жизни и покою. Все они стали участниками стро­ительства нового Омана, многие достигли высокого поло­жения в государственном аппарате и бизнесе. Так была выполнена стратегическая задача, поставленная султаном: не физически уничтожить противника, а одержать победу в сердцах людей.

Поиск по сайту: