Глава 4. - Я бы задушила этого гадёныша своими руками, - прошипела Беллатрикс

- Я бы задушила этого гадёныша своими руками, - прошипела Беллатрикс. – Без всяких заклинаний, вот этими пальцами, - она вгляделась в свою тонкую сухую руку, представляя обещанную расправу. – Передавила бы глотку, наслаждаясь выражением его лица, когда он, задыхаясь, будет биться в агонии.
- Когда-нибудь тебе представится возможность осуществить задуманное, - Тёмный Лорд привычными движениями поглаживал прохладную, гладкую и мягкую кожу Нагайны. Змея вела себя тихо, но Вольдеморт знал, что она ещё не полностью оправилась от раны, нанесённой Нарциссой во время стычки в Малфой Мэноре.
- Вы хотите отомстить мальчишке, мой Лорд? – полушёпотом спросила Беллатрикс.
- Я уже давно не хочу никому мстить, Белла, - задумчиво ответил он, обращаясь скорее к самому себе.
Волшебница кивнула, понимая. Она и раньше, с самого начала, позволяла себе считать, что только она знает его, она одна. Только при ней он позволял себе говорить эти совершенно особые, не свойственные Тёмному Лорду слова, странным, уставшим и почти мягким голосом, который можно было бы даже назвать тёплым, не будь он настолько безразличным и неживым.
- Мы не можем остановиться сейчас, когда так близки к победе, - она, жадно вглядываясь Вольдеморту в глаза, порывисто сжала его сухую ладонь в своей. – Нельзя давать врагу ни малейшего шанса снова встать на ноги и собрать силы для защиты.
- Не горячись, я прекрасно знаю, что нужно делать, - прохладно ответил Тёмный Лорд, ставя Беллатрикс на место.
- Да, да, конечно же, Повелитель, - быстро ответила она, почтительно склонив голову. – Просто ожидание и бездействие мучительно. Не только для меня, для всех. Мы захватили Министерство, захлебнувшееся нашими последователями и агентами, через подставных лиц мы можем контролировать даже Азкабан и Хогвартс. Казалось бы, всё в наших руках, но…Почему же вы ничего не предпринимаете, мой Лорд? Малейшее промедление и Орден…
- Хватит, Белла. Я же сказал тебе.
Вольдеморт немного наклонился, и его глаза оказались вровень с глазами волшебницы, сидящей у кресла:
- Можно одним неосторожным шагом испортить всё. Пусть власть в наших руках, а маги напуганы и слабы, мне нужно не фиктивное правление, а исполнение замысла. Я не хочу терять ни капли чистой волшебной крови без необходимости. Именно поэтому в следующем учебном году в Хогвартс поедет сразу три Пожирателя – три новых учителя, способные разъяснить ученикам, чьи головы ещё не напичканы этими пафосными рассказами о добре и зле, как стоит мыслить на самом деле. На это уйдут годы, Белла, понимаешь? Десятки лет, чтобы научить думать иначе хотя бы два-три поколения. И пока остаются люди, готовые драться за свои смешные идеалы равноправия и свободы, я не могу сказать, что хоть на волосок приблизился к победе, - он замолчал, словно бы задумавшись о чём-то, а затем медленно добавил: - Грубая сила никогда не помогала выиграть, она определена и конкретна, её легко увидеть, поэтому с ней легко бороться. А вот разлагающая души атмосфера страха, сомнений, предательства и отчаяния заставляет самые мудрые головы и самые бесстрашные сердца бежать к врагу со всех ног, пытаясь первыми выдать ценную информацию, в надежде спасти свои жизни. Но мы говорили о юном Малфое. Ты узнала что-нибудь?
- Да, - как можно спокойнее произнесла Белла. При упоминании о Драко её лицо исказилось от гнева. – Он в штабе Ордена Феникса.
- Что ж, тем хуже для него.
- Простите, мой Лорд, но мы не сможем достать мальчишку. Мы до сих пор не смогли обнаружить дом и найти хранителя тайны.
- Значит, придётся выманить его оттуда. Увы, в одном крайне тонком деле помочь нам сможет только Драко. Иногда я даже немного жалею о том, что Малфои всегда так педантичны и придирчивы в вопросах крови, хотя именно этим Люциус мне и нравился.
- Но разве нельзя использовать Нарциссу?
- Нарциссу? Нет, Белла. Её кровь всегда была и останется кровью рода Блэков, как и твоя. Брак не может изменить этого. Хотя я думаю, что твоя сестра действительно может нам поспособствовать, - Вольдеморт неприятно улыбнулся. – Когда-то, очень давно, я попытался доказать Дамблдору, что любовь – лишь крайне неприятное свойство человеческой психики, делающее любого уязвимым и слабым. Он же считал, что способность любить является величайшим благом. И где он теперь, этот Дамблдор? Хитрый и мудрый Дамблдор… Белла, мне даже жаль, что он так быстро сдался. А сейчас самое время воспользоваться этим самым «благом». Я хочу, чтобы за палатой Нарциссы постоянно следили двое Пожирателей, а авроров, направленных туда Орденом, и одну из сестёр персонала стоит склонить к сотрудничеству. Любым способом. Именно они оповестят нас, когда Драко решит навестить мать…
- Хорошо, мой Лорд, - Белла едва заметно отвела взгляд, замерший на миниатюрной фарфоровой вазочке с узором из красивых серебристо-серых лилий, стоящей на каминной полке. Рядом с ней в темноте комнаты белела свеча, мертвенно-бледная как призрак. Несмотря на летний зной, в библиотеке царил привычный полумрак и прохлада, а по босым ступням то и дело пробегал неизвестно откуда взявшийся ветерок. Она всё ещё крепко держала его руку в своей, чувствуя едва заметное тепло. Ладонь была бесчувственной и безвольной, безразличной к её лёгким прикосновениям.
- Вы совершенно правы, мой Лорд, - тихо добавила Белла, целуя его пальцы. – Любовь не приносит ничего, кроме вреда.

«…но это – величайшее благо, - продолжила она про себя, пряча светящееся счастьем лицо. – Какой бы она ни была, и как бы ни окончилась».

~***~
Гарри Поттер вот уже вторую неделю играл с Драко Малфоем в шахматы.
Драко Малфой вот уже вторую неделю по ночам тайком выскальзывал с Гарри Поттером на улицу - побродить по Лондону и подышать совершенно несвежим городским смогом. Они прятались под мантией-невидимкой, то и дело наступая на ноги и задевая друг друга локтями, до неприличия острыми у обоих.
Эти странные отношения были одновременно и ровными, и напряжёнными. Они старались меньше говорить, зная, что это с большой вероятностью приведёт к очередной перепалке. Подчёркнуто вежливые и шаблонные выражения, которыми они обменивались при встрече, выглядели вычурными, громоздкими и крайне неуместными. В обычной жизни практически любой человек через какое-то время выказал бы крайнюю неприязнь тому, кто, живя с ним в одном доме, общается так кисло и холодно. Но Гарри и Драко знали, что за этим скрывается лишь нежелание усложнять и без того непростое положение, в котором оказались уголовник Поттер и неудавшийся Пожиратель Малфой – оба в розыске.
Они уже и не знали, как относятся друг к другу, но по старой памяти инстинктивно боялись предпринимать что-либо, чтобы это выяснить. Просто в какой-то момент наступил предел того мучительного одиночества, когда устаёшь постоянно держать в голове мысль, что где-то рядом, в доме, есть кто-то ещё, и с этим кто-то нужно обязательно молчать. А что сказать друг другу - они не знали.
Именно поэтому они и стали играть в шахматы – можно было в полной тишине переставлять фигурки и тешить себя иллюзией, что такая сосредоточенная игра не требует обязательного разговора, кроме разве что «шах и мат, Поттер».
Гарри почти всегда проигрывал, но его это не заботило, а Драко, казалось, совсем не радовался такой лёгкой победе и не позволял себе ни одного едкого комментария.
Всё это придавало их отношениям театральную наигранность, а из-за этого случайные прикосновения превращались в самую настоящую пытку неловкостью и смущением.
Одновременно потянулись убрать с доски фигурку и столкнулись руками, Драко передал Гарри книгу и нечаянно коснулся его ладони, Гарри набросил на Драко мантию-невидимку и задел плечо… В итоге ладья испуганно шарахалась в сторону, книга падала на пол, а мантию приходилось ещё раз поправить.
Оба мучительно хотели сделать хоть что-нибудь – врезать этому Малфою по печени, чмокнуть этого Поттера в ухо, сдёрнуть с Гарри очки и прыгнуть на них, кинуться Драко на шею… Что угодно, лишь бы избавиться от этого повисшего в воздухе напряжения, набивших оскомину «спасибо», «не за что» и «пожалуйста», какой-нибудь отчаянный жест, после которого уже нельзя будет вести себя друг с другом так, как они это делали, потому что изменится всё.
Так и получилось.

Гарри прекрасно знал, что каждое собрание Ордена Феникса Драко проводит на кухне, дожидаясь МакГонагалл. Раз за разом он просил дать ему разрешение навестить Нарциссу и раз за разом получал отказ.
Сегодня МакГонагалл пребывала в скверном расположении духа и заявила ему, что считает визит Драко в больницу Святого Мунго невозможным и крайне опасным, поэтому мистер Малфой может даже больше не донимать её своими глупыми просьбами. Драко ничего не оставалось кроме как развернуться и уйти. Гарри, ставший свидетелем этого непростого разговора, задержался в гостиной, болтая с Фредом и Джорджем и изучая содержимое коробки, принесённой ему близнецами - она была битком набита всевозможными новинками из их магазина.
Часы на каминной полке показывали уже почти час, когда он, зевая и потягиваясь, поднялся к себе в спальню. И застал там Драко, методично перерывающего его вещи в поисках мантии-невидимки.
- Что ты здесь делаешь, Малфой?
- Не твоё дело, - забыв своё привычное «Поттер», зло бросил Драко и попытался выскочить из комнаты. Не удалось.
Гарри, мгновенно сообразивший, что происходит, загородил дверь и нацелил палочку на Драко. Малфой не стал ждать.
И уже через минуту валялся на животе, носом в ковёр, а Поттер невозмутимо прижимал его коленями к полу и выкручивал руки.
- Я и не думал, что в вопросах непосредственно рукоприкладства и мордобоя щупленький и весь из себя добрый, миролюбивый и правильный Поттер окажется куда как сведущ, - выдохнул он, морщась.
- У меня был хороший учитель, - Гарри невольно вспомнил Дадли и внутренне содрогнулся.
- Поттер, начнём с того, что мне больно, - хватка на запястьях немного ослабла, - и вообще - тебе бы лучше слезть…
- А иначе?
- Я тебе скажу, если ты перестанешь вдавливать меня в ковёр, рот и без того набит этой необычайно питательной и полезной шерстью, - ответил он, услышав в ответ сдавленный смешок.
- Я тебя отпущу, если ты пообещаешь мне не выходить из дома.
Острое колено неприятно упиралось ему прямо в лопатку, и Драко почувствовал, что у него нет выбора.
- Хорошо, - пробурчал он и тут же был отпущен.
Помятый и взъерошенный, он уселся на первый попавшийся стул и оглядел комнату. Гарри, похоже, тоже сейчас оценивал масштабы трагедии. В приступе бессильной ярости Малфой перевернул вверх дном большую часть его комнаты.
- Успокоился? – Поттер совсем по-малфоевски выгнул бровь.
- Извини, - тихо ответил Драко.
- Ничего. Малфой, ты обещаешь мне никуда не уходить?
Получив в ответ кивок, Гарри подошёл к кровати и так, чтобы Драко было видно, приподнял подушку. Мантия лежала там.
Мучительное молчание длилось почти минуту.
- Я пойду тогда… спать… - полувопросительно и виновато глядя на Гарри, сказал он.
- Иди… - тот согласно кивнул и, когда Малфой вышел из комнаты, попытался навести порядок.

Он просыпался в два.
В три.
В четыре.
Ворочаясь с боку на бок, гадая, не сбежал ли Драко.
В пять утра, с мыслью «я не обещал себе доверять людям» он осторожно прокрался в спальню Малфоя.
Драко лежал на боку, свернувшись клубочком, положив расслабленную руку под голову. Волосы, небрежно разметавшиеся по подушке, закрывали лицо. Одеяло едва заметно сползло с кровати, обнажая бледные, почти светящиеся в сумраке комнаты плечи. Всё вокруг, казалось, дышало сонным спокойствием и безмятежной тишиной.
Немного постояв на пороге, Гарри, чувствуя себя непрошенным гостем в этом царстве грёз, осторожно выскользнул за дверь.

Поиск по сайту: