Глава 8. Гарри вздрогнул и проснулся

Гарри вздрогнул и проснулся. Осторожно приподнявшись, он огляделся по сторонам – апатично и не совсем понимая, что происходит. Совсем по-детски потёр красный след на скуле с отпечатавшимся швом и рисунком свитера – он спал, прижавшись щекой к плечу Драко.
Малфой не упустил возможности потянуться, разминая затёкшие мышцы.
В это время стены подземелья содрогнулись ещё раз. С потолка, подняв облачка пыли, вывалилось несколько некрупных камней. Драко, сжавшись в комок, инстинктивно закрыл голову руками, а затем, поняв, что он делает, едва удержался, чтобы не засмеяться. Подумать только! У него в кармане флакон с ядом, а он боится какого-то булыжника, который, проломив череп, только избавит от ненужных терзаний. Малфой на всякий случай проверил, на месте ли пузырёк.
Поттер как-то странно вздохнул – нежно и жалобно.
- Знаешь, мне ужасно не хочется говорить тебе всё то, что я сейчас скажу. Но когда я думаю, что умру – уже совсем скоро, - сбивчиво прошептал он, - кажется кощунственным молчать. Да и невозможно это – потому что страшно. Вот ведь как жить-то хочется…
Драко мог поклясться, что заметил слёзы в его глазах:
- Не время для исповеди, Поттер, - он лёгкими движениями отряхнул пыль с волос и свитера. - Не подумай, что я не оценил благородного порыва, но… У тебя температура, бред и всё такое.
- Нет. Уже совсем не важно, выберемся мы отсюда живыми или нет, потому что – нет, - Гарри, видимо, отвечал на какой-то свой вопрос, прозвучавший у него в голове. - Просто слушай. Тебе придётся, потому что я хочу говорить. Малфой, нужно, чтобы ты спасся. Я хочу сказать тебе, что, пожалуй, за всю свою жизнь лишь несколько раз был так… нет, не счастлив. Дело не в счастье. Я… в общем… Если бы можно было, я хотел бы повернуть время вспять, чтобы… просто пообщаться с тобой. Потому что мы столько времени потратили на какую-то глупую вражду. Но знай, я всё ещё терпеть тебя не могу, потому что кроме тебя никто не заставлял меня испытывать такое унижение. Если снова будешь вести себя как мерзавец – я с великим удовольствием сделаю тебе какую-нибудь гадость. Потому что я искренне радовался твоей боли, пока нам не пришлось пообщаться. А два дня назад ты почему-то улыбался мне, почему-то говорил со мной. И я понял, что совсем не знаю Драко Малфоя. Я понятия не имею, о чём он на самом деле думает… помимо «Поттер – смердяк!», разумеется…
Губы Драко тронула едва заметная улыбка. Подумав, он медленно ответил:
- Никогда не думал, что тебе бывает страшно. Кому угодно – но не тебе, Поттер.
Гарри пожал плечами. Странная смесь комплимента и оскорбления. Почему-то сейчас он замечал вещи, на которые раньше не обратил бы внимания. Малфой никогда не говорит о себе в таких разговорах, плавно отвечая: «Не время для исповеди» или «не думал, что тебе бывает страшно»… Ни слова о Драко Малфое.
- А ты боишься? – зачем-то спросил Гарри.
- За тебя если только, - хмыкнул Драко, размышляя о чём-то своём.
«Теперь будет ещё сложнее, - он до сих пор держал руку в кармане, сжимая злополучный флакончик. - После этого – совсем сложно. Если бы можно было повернуть время вспять… Это я только что подумал? Или это Поттер сказал так минутой раньше?»
Нужно было уже решаться, просто Малфой не мог понять, имеет ли смысл тянуть. Судя по тому, как до сих пор едва заметно вибрировали стены подземелья, Вольдеморт таки добился желаемого, и скоро ему понадобится то, за чем он и приволок сюда Драко. Кровь. С этой точки зрения – чем быстрее он умрёт, тем лучше. С другой – мёртвым он не сможет сделать ничего, чтобы помочь Поттеру выбраться отсюда. Драко был уверен, Тёмный лорд придёт в ярость, узнав о его скоропостижной кончине, и, скорее всего, выместит свой гнев на оставшемся пленнике. Но зачем-то же он держал Поттера здесь двое суток?
«Не пытайся оправдать свою жизнь тем, что ты гипотетически можешь кому-то пригодиться, Драко», - осадил он сам себя и вытащил флакон. Откупорив его, Малфой одним глотком выпил содержимое, не колеблясь. Он тут же скривился – на вкус жидкость оказалась удивительно горькой, настолько, что скулы свело судорогой.
Драко поморщился и потёр лицо ладонями. Подумаешь, горько. Странно забивать себе голову такой чепухой, если скоро умрёшь. Интересно, а о чем стоит думать перед смертью? Мысленно попросить у всех прощения? Или наоборот - вообразить себя гедонистом? Малфой усмехнулся. Сложно наслаждаться жизнью, оказавшись в такой дыре – подвале собственного дома, да ещё и с отравой в желудке. А всё-таки… разве нет ничего, что бы он мог сделать, чтобы хоть как-то развлечься? Что-нибудь интересное… Поттер?..
Эта мысль была явно лишней. И вместе с этой пришла другая – в пузырьке было что угодно, но не яд.
Память услужливо подкинула несколько воспоминаний, от которых Драко бросило в дрожь. Некоторые из них и вовсе не принадлежали ему. Он шумно вздохнул, даже не пытаясь отогнать навязчивые видения – точнее, не совсем видения – отрывки чувств и ощущений, отчётливые, яркие, слишком живые. Драко на короткое время позволил себе забыться в них. Странно осознавать это, но, как оказалось, у него было мало воспоминаний нежней и дороже.
Первое – звук. Тихое и мерное тук-тук – единственное, что он на самом деле слышал, зажмурившись и вжавшись в чужую напряжённую спину – глухой пульсирующий ритм сердца.
Второе – прикосновение. Осторожное и нежное, слишком много значившее, чтобы получить от него удовольствие.
Третье – нелепейшая картина. Проснувшись в больничном крыле после схватки в Малфой Мэноре, с трудом разлепив глаза и жмурясь от косых рассветных лучей солнца, пронизывающих помещение, первым, что он увидел, были соединённые руки. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать в бледной и худой ладони с просвечивающим узором вен свою, а в другой – почти такой же тонкой, со сбитыми костяшками пальцев… Драко не расхохотался тогда от всей нелепости ситуации только потому, что при каждом вздохе заживающая рана неприятно саднила.
Поттер. Поттер. И ещё раз – Поттер.

Малфой улыбнулся, бросив быстрый лукавый взгляд на предмет своих мыслей. Тот сидел, обняв колени руками и закрыв глаза, погрузившись в странную полузадумчивую дрёму.
Драко, повинуясь лёгкому, пузырящемуся словно шампанское, порыву, медленно нагнулся к нему, закусив губу. Скользнул взглядом по лицу - любопытно, нетерпеливо и вместе с тем очень осторожно, безразлично и отрешенно отмечая шрам на лбу, тени, залегшие под глазами, родинки на щеке.
Одной рукой взяв Поттера за локоть, а другой ухватившись за решётку, чтобы удобней было держать равновесие, Малфой склонил голову и прикоснулся к его губам – тёплым, обветрившимся, поэтому неприятно шершавым, но вместе с тем мягким.
Не собираясь длить этот поцелуй, он почти сразу отстранился.
Поттер дёрнулся, едва не столкнувшись с ним лбом, и, удивлённо захлопав ресницами, отпрянул, вжавшись спиной в решётку.
Малфой с довольной ухмылкой, вздрагивая от беззвучного хохота, наблюдал за его реакцией.
Гарри смотрел на Драко, при этом на его лице не было ни тени отвращения, удивления или испуга, впрочем, как и радости от случившегося. Просто смотрел – только разве что чересчур серьёзно.
- Шутки у тебя, Малфой, - наконец тихо сказал он, чувствуя, как ощущение чужого прикосновения на губах медленно сходит на нет.
- А ты вечно портишь мне всё веселье, - кисло ответил Драко, перестав смеяться. От импульсивного Поттера Малфой мог ожидать любой реакции – гнева или истерики, он готов был в любой момент увернуться от кулака, но никак не думал, что ответом будет безразличие и ледяное спокойствие. Но всё-таки Драко улыбнулся – теперь он знал ещё и вкус.
- Малфой, не сходи с ума. У тебя довольная ухмылка на пол-лица прямо как у Ромильды Вейн.
- Кто такая Ромильда Вейн? – поинтересовался Драко.
- Да так. Одна особа, которая почти весь год пыталась очаровать меня любыми способами, а потом, разуверившись в собственных силах, подбросила мне коробку конфет с начинкой из приворотного зелья…
- Занятно, - кивнул Малфой, не думая отстраняться.
Наверное, если бы Гарри не вымотался так за эти два дня – и физически и, что самое главное, эмоционально – от одних и тех же мыслей, постоянного страха и ожидания опасности, то отнёсся бы к происходящему совсем по-другому. Сейчас же у него не было ни сил, ни желания выяснять что-либо или размышлять. Ну взбрело вдруг Малфою что-то в голову, и отлично. Это поцелуй, а не авада кедавра. В конце концов, весь прошедший месяц они жили в одном доме, последние несколько часов провели в объятьях друг друга, так почему бы и не поцеловаться?..
От этой мысли Гарри Поттер расхохотался.
Да так, что всерьёз напугал Драко.
- Малфой, ты вообще понял, что ты сейчас сделал? Ты меня поце… Я даже выговорить это не могу! – в перерывах между приступами смеха повторял он, вытирая выступившие слёзы и снова смеясь. – У кого из нас температура, бред и всё такое? Ты в своём уме?.. – спросил он уже серьёзно, когда наконец-то удалось отдышаться.
- Сейчас – как никогда, - честно ответил Драко, только сейчас поняв - то, к чему он так долго себя готовил, не произойдёт. В пузырьке было зелье неизвестного свойства. Оказывается, план Грюма состоял не в том, чтобы убить его раньше, чем Вольдеморт сможет воспользоваться родовыми чарами, но заставить его поверить в это… «Кровь меняет состав спустя несколько секунд после смерти. Для такой чувствительной магии этого будет более чем достаточно». Действительно, ни слова о том, что внутри флакона находится яд. Тогда что там было на самом деле? И зачем?
Драко один за другим складывал кусочки головоломки, связывал чужие слова и взгляды, свои чувства, воспоминания, впечатления воедино, нанизывая их как бусины на нить. И в какой-то момент узор стал прост и понятен.
Впрочем, чувствовал он теперь совершенно по-другому – всё было глубже и вместе с тем проще, теперь он не сомневался уже, что за зелье выпил и зачем. Решив проверить свою догадку, Малфой спокойно посмотрел в глаза Поттеру, вгляделся – куда-то внутрь, в самую душу, не интересуясь разумом или мыслями, не слишком задерживаясь на отдельных эмоциях и воспоминаниях.
- Прекрати, - прошептал мгновенно побледневший Гарри, вжавшись в решётку. Ощущение было знакомым – напоминало уроки окклюменции у Снейпа, только, пожалуй, легче и чище. - Выпусти меня… - он пытался отвести взгляд и не мог. Голова закружилась, а по телу разлилась тошнотворная слабость – так чувствуешь себя, заглянув в пропасть с огромной высоты.
- Не повезло тебе, Поттер, - устало вздохнул Малфой. - Ты тут недавно настаивал на исповеди? – он перехватил руки слабо сопротивляющегося Гарри и притянул его к себе. – Тогда слушай.

Где-то в глубине туннеля вдруг послышались голоса, и они оба вздрогнули – одновременно: Гарри, безвольно развалившийся на коленях у Драко, и Драко, подложивший одну ладонь ему под голову, а другую - на спину.
- Значит, ты всё забудешь… - задумчиво произнёс Гарри. – А я?
- Возможно. А возможно и нет, - Драко снова улыбнулся – легко и немного грустно.
- Тогда скажи мне сейчас. Что это за зелье?
- Как по-твоему, какая самая горькая вещь на свете?
- Правда? – предположил Гарри.
- Точно, - усмехнулся Малфой, ему показалось, что он уже различает жёсткие и сухие интонации Беллы и осторожный, чересчур тонкий и неуверенный голос Хвоста.
- Ты хочешь сказать, что ты выпил Веритасерум?
- Нет. Это другое зелье. По-моему оно называется l'attouchement de la vérité, прикосновение истины… или… зелье совершенной истины, la pure vérité. Или чистой. Или как-то ещё.
- И оно что, позволяет волшебнику видеть истину?
- Почти. Я бы даже сказал – видеть только истину. Если ты посмотришь в кривое или запачканное зеркало, что ты увидишь? Искажённое изображение. А если посмотришь в чистое и идеально ровное?
- Так подожди, значит, всё, что ты мне рассказал… - потрясённо прошептал Гарри.
Малфой только улыбнулся в ответ.
В это время несколько фигур – пять или шесть – приблизились к месту их заключения. Быстрый взмах палочки - и замок, запиравший решётку, с громким щелчком открылся. Драко почувствовал, как чьи-то пальцы, вцепившись ему в плечо железной хваткой, с силой дёрнули вверх, поставив на ноги. Полубезумная ухмылка мелькнула на лице схватившей его волшебницы. Наклонившись, она произнесла над самым ухом:
- Не рассчитывай, что веселье скоро закончится, племянничек.
«Белла… - вздохнул про себя Драко. – Мне везёт на родственников».

отзывы.=)

Поиск по сайту: