Глава 2. У нас была зарезервирована отдельная кабинка в ресторане недалеко от моей работы, так что мы решили пойти пешком — но мы с Микой были в деловых костюмах

У нас была зарезервирована отдельная кабинка в ресторане недалеко от моей работы, так что мы решили пойти пешком — но мы с Микой были в деловых костюмах, а вот двое остальных выглядели словно два качка, сбежавших из тренажерного зала, чтобы немного побыть среди людей. Так что вначале им пришлось достать из машины Джейсона летние брюки и надеть их поверх этих мини-шорт. Натаниэль даже накинул на плечи легкий пиджак. Он знал, что я не люблю привлекать излишнее внимание, хотя в этой компании оно доставалось не мне. Мика тоже неплохо смотрелся бы в одежде такого минималистического стиля, но он, как и я, обычно не светил телом вне дома. Сама скромность, правда если шкала скользящяя. То есть мы могли показаться скромниками в сравнении с Джейсоном и Натаниэлем, но тогда в эту категорию попадало большинство ныне живущих. Так что я по достоинству оценила что они приоделись, и поблагодарила их. Однако меня беспокоил один вопрос:

- Если у вас была вся эта одежда, то почему же вы заявились ко мне на работу в таком виде?

- Мэри любит, когда мы немного зигрываем с ней, — выдал Натаниэль.

- Значит, если бы вы пришли вечером, и в приемной сидел Крейг, вы бы оделись подобающе? — поинтересовалась я.

- Ну да, — ответили они.

Я воздержалась от дальнейших расспросов; я быстро училась.

В ресторане Мика и Джейсон сели по сторонам, предоставив мне и Натаниэлю место посередине, так что мы могли тесно прижиматься друг к другу, пока нам не подадут еду, а потом не толкаться локтями. Чтобы скрасить ожидание, мы с Микой держались за руки. Хотя это слишком убогое описание того, что мы делали. Наши пальцы переплетались. Мы рисовали маленькие круги на ладонях друг друга. Я чертила ногтями по тыльной стороне его кисти, заставляя его вздыхать и жмуриться от удовольствия. В ответ он провел ногтями по нежной коже запястья, так что по моей коже забегали мурашки, и я еле подавила дрожь.

- Ладно, один-один, я сдаюсь, — задыхаясь, выдавила я.

- Ну вы даете! — сказал Джейсон.

- Они и не то могут, — подтвердил Натаниэль. Какая-то странная нотка в его голосе заставила меня посмотреть на него, и я вдруг поняла, что он сидит очень близко, буквально в нескольких дюймах от меня. Мы с Микой до сих пор держались за руки, и я начала подумывать, что не уделяю Натаниэлю должного внимания. Я уже открыла рот, чтобы задать ему какой-нибудь глупый вопрос, как вдруг он заявил:

- Вы с Микой все время касаетесь друг друга, и вам не достаточно просто обьятий и поцелуев. Пока вы не пообжимаетесь как следует, между вами висит напряжение, и так каждый раз.

- Мне что, следует извиниться за это? — спросила я, все еще тяжело дыша.

- Нет, — сказал он тихо, — со мной ты ведешь себя так же. — Его рука нашла край моей юбки и начала гладить мое бедро, а затем и выше. Его пальцы касались самых чувствительных мест. Я схватила его ладонь, а другой рукой вцепилась в Мику, и хотя это помогло мне немного придти в себя, я все равно думала о них обоих, и совершенно не в том ключе, котором следовало. Пульс колотился у меня в горле, и не от страха. Мэри сказала, что ее обед может затянуться. Идея внезапно показалась мне весьма привлекательной. Я нахмурилась и постаралась включить рассудок.

Натаниэль наклонился ко мне и прошептал, обжигая мою кожу горячим дыханием.

- Что, это уже слишком?

Я кивнула, не доверяя голосу.

- Не думаю, что это заставит ее смеятся, — заметил Мика.

Я потрясла головой.

- Я не ревную тебя к Мике — потому что ты каждый раз так реагируешь на мои прикосновения, словно это впервые, — Натаниэль откинулся назад, так что слова больше не выжигались на моей коже. Я повернулась и взглянула на него, чуть нахмурившись.

- Намекаешь, что другие люди устают от твоих прикосновений?

- Ну вот, теперь ты заставил ее задуматься, — пожаловался Джейсон. — Как насчет ее улыбки?

Я посмотрела на него как можно более недружелюбно. Он поднял руки, словно говоря: "Не стреляй в вестника".

- Ты и сама знаешь, что я прав.

- Я только говорю, что другие люди хотели заполучить меня на ночь, на пару дней, или месяц, — пробормотал Натаниэль, — но ты никогда не устаешь от меня.

- Они ненормальные, — сказала я, глядя на него.

Он улыбнулся, не одной из своих сексуальных улыбок, а простой, широкой, счастливой улыбкой. Я даже не догадывалась, что он умеет так улыбаться, пока мы не прожили вместе достаточно долго. Эта улыбка заставляла его выглядеть даже младше своих лет, и у меня возникало чувство, что такая улыбка была бы у него, если бы он не потерял семью и не оказался на улице еще до того, как ему исполнилось десять лет.

- Теперь я начинаю вспоминать, почему обычно не обедаю с вами, — сказал Джейсон, наклоняясь ко мне через Натаниэля.

- То есть? — удиивлась я.

Он окинул нас многозначительным взглядом.

- Кажется, Джейсон чувствует себя не в своей тарелке, — предположил Мика.

Это был один из тех моментов, про которые ничего не писалось в книгах о хороших манерах. Я занималась сексом с Джейсоном, но он оставался моим другом, а не парнем. Я чувствовала разницу. Значит ли это что если твой друг и любовник чувствует себя брошенным, когда твой парень ласкает тебя за обедом, ты становишься должна ему равную долю ласк?

- Конечно, я ближе, — сказал Натаниэль, — но по-моему, он предпочтет парочку твоих поцелуев.

Джейсон не был бы Джейсоном, если бы он не обнял Натаниэля, и не заявил:

- Ничего личного, чувак, но все дело в том, что она не чувак.

Он спародировал гнусавый голос киношного крутого пацана, когда произносил эту фразу. Это наконец заставило нас рассмеяться. Я наклонилась к нему и поблагодарила его поцелуем. На этом мы закончили с интимными прикосновениями, и смогли поговорить.

Так, мы узнали, что уроки танцев, которые они посещают, проходят замечательно, а вот попытки научить азам других танцоров из клуба Жан-Клода, наткнулись на неожиданные препятствия.

- Думаю, основная проблема в том, что это ты пытаешься учить танцоров, — заметила я.

- Я вообще не могу убедить некоторых девушек из Цирка и "Данс Макабр" что я их учитель, а не просто симпатичный парнишка, — пожаловался Джейсон.

- Они не уважают тебя? — спросил Мика.

- Они ко мне пристают, — признался мой друг.

Мы с Микой обменялись взглядом, затем посмотрели на него.

- И с каких пор это стало проблемой для тебя?

Он ухмыльнулся.

- Ну хорошо, я обожаю заигрывать с девушками, но не тогда, когда учу их. Я не могу позволить себе иметь любимчиков, не могу превращать свой класс в гарем, потому что это почти то же самое… Я стараюсь заставить этих женщин работать над собой интенсивнее, чем они привыкли, а они кокетничают вовсю и отлынивают от работы.

- Большинство из них простые стриптизерши, — обьяснил Натаниэль. — А обычные стрип-клубы мало похожи на "Запретный плод", Анита. В них не требуется танцевать, просто немного двигаться и постепенно снимать одежду. Джейсон же заставляет их танцевать по-настоящему.

- Танец — это тяжелая работа, — поддержал Джейсон, — а некоторые из этих женщин всю жизнь использовали свою красоту, чтобы во что бы то ни стало избежать любой тяжелой работы.

- Ты все время говоришь «женщины», — сказал Мика. — Я думал, ты учишь и мужчин.

- Да, но почти все они из "Запретного плода", а Жан-Клод всегд требовал от нас полной отдачи. Они не жалуются, как и оборотни.

- Они знают, что если не будут паиньками, вы пожалуетесь вожакам их стаи, — предположил Мика.

- Да-а-а, например Калеб совершенно не рад, что ты заставил его стать танцором в "Запретном плоде", тогда как он обожал работать официантом, о Король леопардов, — усмехнулся Джейсон.

Мика нахмурился.

- Я не заставлял его менять работу. Я просто предоставил ему несколько вариантов на выбор, потому что он все время жаловался на нехватку денег. Я его Нимир-Радж, так что я помог ему разобраться с этой проблемой. Он решил, что работа стриптизером — меньшее из зол.

- Мы просто устали от его нытья, — сказала я.

- Да уж, он обожает ныть, о Королева леопардов.

Я была королевой Мики, хоть продолжала оставаться человеком и не меняла форму. Анализы подтвердили, что я была носителем многих различных видов ликантропии. Вирус ликантропии защищает своего носителя от всех болезней, так что теоретически, никто не может подхватить второй вид, когда уже заразился первым, но мое тело, кажется, было способно собирать их отовсюду. Так я оказалась одной из сорока человек на планете, которые были носителями многих штаммов вируса, но не меняли форму. Мы побудили ученых создать новую вакцину против ликантропии, которую начали применять во всем мире. Мой вклад в развитие медицины. И с каждым новым штаммом появлялась возможность призывать соответствующего зверя. Я действительно очень старалась больше этого не делать.

Вспомнив кое-что, я повернулась к Натаниэлю.

- Ты же узнал жену Беннингтона, не правда ли?

Он кивнул, с серьезным видом.

- Она была любительницей меха.

- Чего? — переспросила я.

- Они как любители полицейских значков, или фанатки музыкантов, — пояснил Джейсон. Такие хотят переспать с нами, потому что мы покрываемся мехом раз в месяц.

- У нее было много денег, так что она заказывала приватные танцы, — сказал Натаниэль, — но была такой же, как и большинство любительниц меха. Кажется, она думала, раз мы наполовину звери, то не можем сопротивляться основным инстинктам, словно это делало нас более доступными, и мы не только не могли сказать «нет», но даже не имели такого права.

- Я иногда спал с ними после работы, — Джейсон нахмурился, припоминая. — Не ради денег, только если девушка была милашкой и хотела меня. Но через некоторое время мне начало казаться, что они занимались бы этим даже с тигром из зоопарка, если бы он их не сожрал, так что в их глазах, я не слишком-то от него отличался.

Я обняла Натаниэля одной рукой, другой притянула к себе Джейсона.

- Мне жаль, что люди бывают такими придурками.

Мика прислонился к моей спине, но настоящего группового объятия в тесной кабинке ресторана не получилось, хотя мы очень старались, и почти преуспели. Зато Натаниэль и Джейсон снова улыбались, а это и было моей целью.

- Кто-то из клуба перешел границу с этой женщиной? — поинтересовалась я.

Натаниэль покачал головой.

- Жан-Клод ужасно строг с этим, так что — нет. Вообще-то есть несколько танцоров, да парочка акробатов, которые спят с такими женщинами, но она хотела, чтобы мы занимались этим прямо в зале для приватных танцев. Это было ее фантазией, и она не была настроена на секс в отеле после выступления, или по крайней мере так она заявила Грехему, когда он предложил ей встретиться после работы.

Грехем был вервольфом и акробатом, а не танцором, но он был достаточно привлекателен.

- Его эго серьезно пострадало, — подметила я.

- Не так, как от того факта, что ты продолжаешь отказывать ему, — заметил Джейсон, ухмыляясь, ибо знал, что это мое больное место.

Я погрозила ему, но тут же вернулась к прерванному разговору.

- Ее за это не выставили из клуба?

- О да, охрана вынуждена была выпроводить ее, — кивнул Натаниэль. — Она не принимала ответов «нет» от нас, а просто поднимала ставки, словно мы проститутки.

Я склонилась к нему, не зная, что сказать, потому что он был проституткой, когда я впервые встретила его. Высокооплачиваемой и только для элитной клиентуры, но в конце концов это было еще хуже. Слишком многие хотели его потому, что он был оборотнем, а значит, мог многое вынести и выжить. Это было слишком, даже для того, кто любил боль, как Натаниэль.

- Многие люди так думают про стриптизеров, — примирительно сказал Джейсон.

- Знаю, — отмахнулся Натаниэль.

- Я думал, вы собирались подбодрить Аниту, — сказал Мика, — а не наводить на нее тоску.

Оба танцора подняли глаза, обменялись коротким взглядом, и Джейсон показал мне зубы.

- Кажется мы также собирались флиртовать напропалую.

- Ты решил за нас обоих, — заметил Натаниэль.

Ухмылка Джейсона сделалась шире.

- А ты против?

Натаниэль улыбнулся, пожал плечами… и покачал головой.

- Да будет флирт! — провозгласил Джейсон.

Я немного переживала из-за того, что они понимали под словом «напропалую», но я предпочла бы любые глупости и шалости, нежели видеть их грустными. Но как всегда, их заигрывание смутило меня куда сильнее, чем я думала.

Когда Джейсон сказал, что они будут флиртовать напропалую, я решила что они будут держаться в рамках нашей маленькой компании. Однако, когда в нашу кабинку заглянул официант, планы изменились. Официант начал очень уверенно: "Простите, что заставили вас ждать, могу я принять ваша заказ?" Я сидела за Натаниэлем, так что прекрасно видела, что случилось с лицом бедного парня, когда мой танцовщик поднял на него глаза. Все что он сделал — это просто поднял свое лицо и эти глаза, и уставился на официанта, который стремительно перешел от компетентности и рассудительности к заиканию. Без шуток. Он запинался, произносил много «э-э-эм» и «хм-м-м», и путал слова местами. Натаниэль, заметив его реакцию, подбадривающие улыбался, что естественно, ничуть не помогло. Наконец, доведенный до отчаяния официант выдавил:

- Напитки, я могу принести вам напитки?

- Да, — сказала я, и все меня поддержали. — Это было бы замечательно.

Он принял наш заказ, все еще не отрывая глаз от Натаниэля, а значит ничего не записал и, скорее всего, не смог бы подать то, что мы заказали, но мы были снисходительны к бедняге, и разрешили ему сбежать от нашего столика в какой-то безопасный уголок, подальше от очарования Натаниэля.

- Можно заигрывать с официантом? — запоздало спросил Джейсон, поворачиваясь к нам с Микой.

- Нет, — рявкнули мы в унисон.

- Пожалуйста, не делайте этого, — попросил Мика, — потому что обслуживание идет из рук вон плохо, а Аните нужно возвращаться на работу.

Естественно, я почувствовала себя обязанной спросить:

- А вы хотите пофлиртовать с официантом?

- Раньше я бы так и сделал, — ответил Натаниэль, — но я знаю, что вас это смущает.

- Потому я спросил за него, — добавил Джейсон.

Я поглядела на Мику и мне показалось, что был момент взаимопонимания, но как женщина, я не очень доверяла бессловесным коммуникациям. Я должна была что-то сказать.

- Мы что, мешаем Натаниэлю наслаждаться некоторыми вещами?

- Нет, — поспешил ответить Натаниэль, — я бы никогда не обменял возможность флирта с незнакомцами на возможность жить с вами, ребята. Когда я мог заигрывать с кем угодно, я не был счастлив; а сейчас я счастлив.

Я осторожно поцеловала его, потому что у меня была слишком яркая помада. На его губах осталось немного красного. Джейсон фыркнул.

- Сюда идет официант, если хочешь поиграть с ним, то не кидайся на Натаниэля при нем.

Я не спорила с Джейсоном, потому что если кто и знал все правила поддразнивания, то именно он. Когда официант добрался до нас, мы уже мирно сидели и ждали. Удивительно, но он правильно запомнил наши напитки, так что у нас все еще был шанс получить здесь хорошее обслуживание.

И опять он принимал заказы, глядя только на Натаниэля, словно за столиком больше никого и не было. То есть, он говорил с нами, записывал то, что мы называли, но ни разу не взглянул. Натаниэль же ничего не делал, просто смотрел на него с улыбкой. Я не сразу догадалась, что это тоже заигрывание. Просто показать человеку, что ты «видишь» его, наверное, является наиболее важной частью флирта. Натаниэль научил меня тому, что флирт не всегда вертится вокруг секса. Мы заигрываем с друзьями, родственниками, даже с потенциальными работодателями, когда хотим понравиться, или показать, что они нам небезразличны, или что мы внимаем каждому их слову. Я поняла: сама я не очень хорошо показываю людям, что они мне нравятся, делая исключение только для тех, с кем хотела бы встречаться. Да, научиться флиртовать в более широком смысле этого слова могло бы сделать меня более приятным человеком, однако тогда мне было бы сложно время от времени делаться менее приятным.

От моих размышлений меня оторвала подозрительная тишина за столиком, и я поняла, что все смотрят на меня, даже околдованный официант обратил на меня внимание. Я сморгнула.

- Извините, что вы сказали?

- Что ты будешь заказывать? — повторил Мика.

Я не имела ни малейшего понятия.

- Извините, я не знаю, чего хочу.

Официант взглянул на Натаниэля, затем снова на меня, и сказал:

- Я дам вам еще пару минут.

Я одобрительно улыбнулась ему. Он тоже улыбнулся, ослепительной улыбкой, осветившей его лицо. Я решила, это потому, что я сидела возле Натаниэля, и он мог поделить улыбку между нами, но все равно улыбнулась в ответ. Официант был смугл, его черные волосы были завязаны в хвостик, и одна прядка ускользнула из прически и обрамляла треугольное лицо. В темных глазах читалось желание привлечь внимание Натаниэля. Он был довольно мил, и в этом состояла главная проблема такого флирта. Я не знала, как сделать так, чтобы показать человеку, что ты его видишь — и не всматриваться. Я не могла притворятся. Я или замечала их, или нет. На смуглом лице сверкнули белоснежные зубы, и он оставил меня с моим меню.

- Я рад, что мы не поспорили на деньги, — протянул Джексон. — Я бы точно продул это пари.

Натаниэль посмотрел на него.

- Ты же решил, что он гей.

- Потому что он так реагирует на тебя.

Я изучала меню, пытаясь запомнить названия блюд. Какой-нибудь салат? Или сэндвич с копченой свининой? Эти блюда нельзя испортить.

- Но он улыбался вам обоим. Ставлю на то, что он бисексуал.

- Так, я выбрала — сэндвич со свининой. Мне нужно обратно на работу, значит наедаться нельзя. А официант не улыбался мне, просто он заметил, что смотреть на меня — единственный способ не выпускать и Натаниэля из поля зрения.

- Ты заставила его увидеть тебя, когда подняла голову и улыбнулась, — заметил Натаниэль.

- Я не специально, — отмахнулась я.

- Мы все начали перенимать шарм Натаниэля, — сказал Мика.

Я уставилась на него круглыми глазами.

- И ты тоже?

Он кивнул, улыбаясь и опуская глаза, словно немного смущаясь этому признанию.

- Я заметил, что немного шарма помогает в политике, ведь ты хочешь нравиться людям. Ну а эти двое нравятся всем без исключения, с ними нельзя соревноваться в этом виде спорта, — в его голосе слышалось раздирающее его противоречие, словно он был и недоволен, и позабавлен своим выводом, но в конце он опять улыбнулся.

Джейсон прищурил на него свои голубые глаза.

- Ах, это так мило, ты берешь у нас уроки любви-и-и…

Мика бросил на него сердитый взгляд, и я вдруг узнала свою реакцию. Неужели все пары перенимают повадки друг друга? Я знала, что позаимствовала некоторые манеры Жан-Клода, но я ведь была его человеком-слугой, что означало, что его личностные и сверхъестественные способности передались мне, буквально заразив меня. Я была Нимир-Ра Мики, королевой леопардов, а Натаниэль — зверем моего зова, так что может это тоже чистая метафизика. Я знала, что вначале меня влекла к Мике вампирская сила — моя, а не Жан-Клода. Сила вампиров Бель Морт — это сексуальное влечение и любовь, с единственным ограничением: контролируешь других настолько, насколько контролируешь себя. Для меня это реально становилось обоюдоострым мечом, так что с Натаниелем и Микой я оказалась не готова уступить даже пядь. К тому времени, как я сделала Джейсона волком своего зова, у меня было больше самоконтроля, и мы до сих пор оставались друзьями. Несмотря на то, что он оказался привязанным ко мне во время кризиса, случайно, потому что я тянулась за метафизической помощью, и он оказался ближе всех, я не заставила нас полюбить друг друга. Я чувствовала облегчение, и надеялась, что и он тоже.

- Ты что, действительно не понимаешь, что он флиртовал с нами обоими? — спросил Натаниэль.

Я посмотрела на него.

- Он мог улыбаться в моем направлении, но это ничего не означает. Просто мне кажется, он заметил, что пялиться на тебя, и смутился.

Натаниэль беспомощно взглянул на Мику.

- Ты же все видел. Что думаешь?

- Кажется она не видит себя так, как ее видим мы, — ответил тот, нежно целуя мою руку.

Я попыталась выдернуть ее.

- Я вижу себя утром в зеркале, и поверьте, когда я выбираюсь из постели, это тот еще видок.

- Мы что, так и не смогли доказать тебе, что думаем, ты замечательно выглядишь по утрам? — он сильнее стиснул мою руку.

Я грозно нахмурилась, но оставила попытки вырвать свою руку.

- Мне все детство говорили, что я некрасива, а вы, ребята, любите меня из-за моих вампирских способностей. Вы просто не можете противостоять им.

Рука Натаниэля обхватила меня, а Мика наклонился поцеловать меня.

- Ты просто красавица, Анита, я клянусь, это чистая правда, — прошептал он.

Я напряглась в их руках, почти близкая к панике: почему? Моя мачеха была высокой, нордического типа, светловолосой и голубоглазой, как и ее дочь от первого брака, и сын, который родился в браке с моим отцом. Я любила своего брата Джоша, но на семейных фотографиях я всегда выглядела как часть темного прошлого, а Джудит всегда спешила сказать своим друзьям, что я не ее дочь, что моя мать — латиноамериканка. Именно это я всегда считала причиной своих комплексов, но только теперь я поняла, что это не все. В моей памяти всплыло кое-что, не давно похороненное воспоминание, просто одно из тех, на которые я раньше не обращала внимания.

- Моя бабушка Блейк около года заботилась обо мне, пока мой отец был на работе. Я только что потеряла свою мать, а она говорила мне, что я уродина, и мне лучше не рассчитывать найти мужа, но получить образование, найти работу и заботиться о себе самой.

- Что? — недоверчиво переспросил Мика. Объятия Натаниэля стали еще крепче.

- Не заставляй меня повторять это. Ужасно говорить такое ребенку.

- Но ты же знаешь, что это неправда? — сказал Мика, изучая мое лицо.

Я кивнула, затем покачала головой.

- Наверное, не очень. То есть, я вижу как люди реагируют на меня, так что я знаю, что у меня не так уж много недостатков, но я все еще не понимаю, почему вы так реагируете на меня. Я просто все время помню, что говорили мне бабушка и мачеха, а они говорили, что я недостаточно высокая, недостаточно белая, недостаточно красивая.

И вдруг тяжесть в груди начала покидать меня от понимания того, что если бы я и была некрасивым ребенком, любящая бабушка никогда не сказала бы мне такого. Она бы все равно воодушевляла меня на получения образования и карьеры, но не говорила бы, что это все потому, что я некрасивая, и ни один мужчина не захочет меня.

Натаниэль поцеловал меня в щеку, а Мика — в губы. Я замерла в их руках, позволяя новому знанию о тех детских воспоминаниях заполнить меня.

- И почему я об этом вспомнила? — спросила я тихо.

- Ты была готова, — прошептал Натаниэль. — Мы разбиваем боль на маленькие кусочки, чтобы удалось все рассмотреть.

Джейсон ласково сказал из-за его плеча.

- Во-первых, ты красива и желанна, а это было очень зло с ее стороны. Во-вторых, из разговоров с психоаналитиком я понял для себя одну важную вещь: когда ты чувствуешь себя наиболее счастливой и защищенной, всякая гадость выбирается из закоулков памяти.

- Я помню, психолог Натаниэля говорил это, когда у тебя начались кошмары. И почему это должно быть именно так? — спросила я, все еще зажатая между двумя мужчинами.

- Когда чувствуешь себя в безопасности и веришь, что найдешь поддержку, то можешь взглянуть в лицо действительно плохим вещам, так что когда жизнь налаживается, мы все имеем тенденцию откапывать залежи болезненных воспоминаний.

Я завозилась в их руках, поворачиваясь лицом к Джейсону.

- Вот отстой, — с чувством сказала я.

Он ласково улыбнулся.

- Точно, — подтвердил он, изучая выражение моего лица. — Ты же не собираешься заплакать, надеюсь?

Я немного подумала над этим, пытаясь разобраться, как я себя чувствую.

- Нет.

- Можно и поплакать, не страшно, — сказал он.

Я потрясла головой.

- Не хочу плакать.

- Ты никогда не хочешь плакать, — констатировал Натаниэль.

Я не могла с этим поспорить, так что я расслабилась в их руках и поцеловала сначала Мику, а затем развернулась так, чтобы прижаться щекой к щеке Натаниэля, и прошептала:

- Я поплачу потом, дома.

- Ты заплачешь, когда это наконец дойдет до тебя, — сказал он.

- Это случиться не сейчас.

- Как ты себя чувствуешь?

- Ты же можешь читать мои чувства.

- Ты успела научить меня лучшим манерам, — сказал Мика.

Я кивнула и села обратно на диванчик. Они отодвинулись.

- Немного пустой, словно освободилось какое-то место внутри, о котором я раньше не знала. И хрупкой — что я ненавижу.

Джейсон протянул руку и дружески похлопал меня по колену.

- Ничего, мы здесь.

Я кивнула. Была одна проблемка с любовью: она делала тебя слабым. Она заставляла тебя нуждаться в твоих любимых. Она превращала мысль о том, что их не станет, в худший из кошмаров. Я слышала слова Беннингтона в голове "Ужасно терять того, кого любишь". Я знала, что это правда, потому что я теряла мать, когда мне было восемь, и расставалась с любимым в колледже. Если подумать, последнее случилось из-за того, что я была недостаточно белой для его семьи. Они не хотели замарать генеалогическое древо своей семьи. Неудивительно, что у меня были комплексы. Не заиметь их было бы настоящим чудом.

После первой несчастной любви я долгое время защищала свое сердце от захватчиков, однако сегодня я сидела в ресторане с двумя мужчинами, которых любила, и третьим, который был одним из моих лучших друзей. Как получилось, что я подпустила стольких людей так чертовски близко?

Официант снова возник у нашего столика. Он ослепительно улыбнулся мне, и я заметила что он действительно смотрит на меня, а не на Натаниэля. Я начала было делать то, что я делала на протяжении многих лет — хмуриться и строго смотреть на него — а потом поняла, что я вовсе не сержусь. Я улыбнулась, давая понять, что я заметила его; я поняла, что он тратил свои улыбки на меня и оценила это. Я улыбнулась, позволяя радости наполнить мое лицо. Эта улыбка не предназначалась только официанту, она была адресовано мужчинам вокруг меня, и все же она сделала улыбку официанта еще ослепительнее, а его глаза засверкали. Не такая уж плохая идея, поделиться этим, наоборот, это было прекрасной вещью, чтобы разделить ее даже с тем, кого совершенно не знаешь.

Поиск по сайту: