Глава 17. Создатель, хотя меня окружает тьма,

Создатель, хотя меня окружает тьма,

Я пребуду в свете. Я вынесу бурю. Я выстою.

То, что создал ты, не в силах никто сокрушить.

Песнь Испытаний, 1:10

То, что Дункану удалось отыскать их оружие, было настоящим везением.

После того как Фиона наскоро сотворила пару исцеляющих заклинаний, паренек бесшумно приоткрыл каменную дверь и высунул голову наружу. Чутье Серых Стражей говорило, что вблизи тварей почти нет. Ни охраны, ни патрулей, ни запертых дверей — Дункан высказал мысль, что, даже если порождения тьмы и стали брать пленных, у них явно недостает опыта содержания врагов под стражей.

Мэрик склонен был с этим согласиться. Возможно, их тюремщикам даже в голову не приходило, что пленники способны избавиться от цепей. Или, вполне вероятно, они и представить себе не могли, что пленникам захочется покинуть камеру. Скорее всего, они прекрасно понимали, что побег продлится до первой же встречи с ордой порождении тьмы.

Дункан вернулся через минуту, неся в охапке оружие отряда. Все оно было сложено в соседней камере, там же лежали дорожные мешки и магические броши. Видимо, все эти вещи сохранили на тот случай, если они примут предложение Женевьевы. И все равно то, что к оружию даже не приставили стражу, казалось невероятной глупостью.

Впрочем, может быть, у порождений тьмы вовсе не было стражников. Говорил же Архитектор, что не обладает безраздельной властью над сородичами. Чтобы вырвать Мэрика и его товарищей из лап порождений тьмы, он не приказал попросту прекратить бой, а вынужден был применить магию. Архитектор был чужаком, отщепенцем, а потому в его распоряжении вряд ли было много надежных пособников, которым можно доверить охрану тюремных камер. Мэрика обстоятельство почему-то совсем не огорчало.

Приятно было снова взять в руки меч из драконьей кости, пусть даже покрытый черной кровью огра. Оставалось гадать, как порождения тьмы осмелились дотронуться до рунного меча и даже принести его сюда, но Мэрик и счастливый случай предпочел принять без лишних вопросов.

Нашлись и посох Фионы, и кистень Келля. Только сильверитовые кинжалы Дункана пропали бесследно. Впрочем, паренек тут же выудил из мешка другое оружие — обсидиановый кинжал с резной, странного вида рукоятью. Дункан прикинул вес кинжала, сделав несколько рубящих взмахов. И остался доволен, и Мэрик должен был признать, что кинжал и впрямь выглядит устрашающе. Черный клинок отчасти напомнил броши Серых Стражей, хотя выглядел куда изящнее и казался сработанным из черного стекла.

— Что ж, по крайней мере, у тебя будет оружие, с которым ты знаком, — заметил Мэрик.

— Я стащил его в башне, когда мы были в Круге магов, — как ни в чем не бывало сообщил Дункан. — Я уж почти и забыл, что он лежит в мешке.

То, что произошло дальше, было уже не везением, а наглядным объяснением того, почему Женевьева так ценила Дункана. Паренек медленно, но верно вел товарищей по залам древних руин, время от времени в одиночку пробираясь вперед, чтобы разведать подходящий маршрут, однако успешно оберегая отряд от встречи с рыщущими вокруг порождениями тьмы. Правда, такая опасность возникала нечасто — по неведомой причине порождений в руинах было немного, да и те проходили мимо, торопясь по своим загадочным делам. Отчего так было, Мэрик понятия не имел.

Сами руины были когда-то, насколько сумел понять Мэрик, гномьей крепостью. Постройка понемногу рушилась, в стенах зияли трещины, чернели дыры в тех местах, вывалились камни, и все покрывала скверна. В руинах стоял запах пыли и грязи. Где они сейчас — на Глубинных тропах или по-прежнему под ними? И самое главное сколько времени пройдет, прежде чем Женевьева и ее новые друзья обнаружат, что пленники сбежали?

Когда Дункан в третий раз вернулся из своей короткой вылазки, он был мрачен. Мэрик заметил, что с его кинжала капает свежая черная кровь.

— Теперь уже ждать недолго, — проворчал паренек.

— Оно успело тебя увидеть? — спросил Келль.

— Нет, конечно. Думаешь, они и так не сообразят, что случилось?

Охотник задумчиво нахмурился.

— Тогда поспешим, — сказал он.

И они прибавили ходу, ныряя в боковые комнаты всякий раз, когда чуяли приближение порождений тьмы. Кромсай, затаившись вместе с ними в темноте, ворчал — впрочем, не настолько громко, чтобы его услышали враги. Келль сердито посматривал на пса, и тому хотя бы хватало совести принять виноватый вид. Очевидно, магические броши по-прежнему надежно скрывали Стражей… либо порождения тьмы попросту принимали их за сородичей.

После того как отряд примерно с час пробирался крадучись по темным безлюдным залам, Дункан вывел спутников к широкой лестнице, которая уводила вниз, во тьму, но вместо того, чтобы продолжать путь, остановился и поднял руку. Прикусив губу, паренек напряженно всматривался в темноту.

— Там много порождений тьмы, — прошептала Фиона.

— Это точно.

Лица у Серых Стражей были встревоженные. Даже Кромсай прижал уши и вперил злобный взгляд в темноту у подножия лестницы.

— Что значит “много”? — спросил Мэрик.

— Сотня, — ответил Келль, — а может, и больше.

— Отсюда есть другой выход?

— Я уже искал, — вздохнул Дункан. — Нашел широкий туннель, который, думается мне, выводит наружу, но в конце его порождений тьмы было намного больше. Наверное, несколько тысяч. Мне что-то не захотелось туда соваться.

— Разумное решение.

Они стояли наверху лестницы, не зная, какое принять решение. Вот почему Женевьева и остальные не беспокоились, что пленники сбегут. Даже если они и выберутся из камеры, что дальше? Единственный выход из руин ведет прямехонько к небольшому войску порождений тьмы. Можно даже не надеяться, что они сумеют с боем пробиться наружу.

Дункан осторожно двинулся по ступеням в темноту, знаком показав спутникам, чтобы оставались на месте. Келль вслед пареньку с тревогой, однако здесь они ничего могли поделать. У них два выхода: либо двигаться дальше, либо повернуть назад, а там, позади, их не ждет ничего хорошего. Женевьева захочет снова взять их в плен — во сяком случае, попытается это сделать. И в случае успеха командор и ее братец не повторят ошибки. Может, эмиссар и не разбирается в том, как надо содержать пленных, но те двое прекрасно осведомлены на сей счет.

А потому они ждали. Келль присел на ступеньку, гладя мохнатую голову Кромсая, а пес тихонько поскуливал. Фиона напряженно вглядывалась в темноту, в которой растворился Дункан. Мэрик привалился к каменной стене и вдруг осознал, что не сводит глаз с эльфийки. Он любовался ее темными глазами, плавным изгибом шеи. Странно было, что сейчас, в этой тягостной тишине, его внимание занято таким посторонним предметом, однако Мэрик ничего не мог с собой поделать. Он все время думал о той ночи, которую они провели вместе.

— Что он может оттуда увидеть? — наконец спросил он вслух.

— Немногое, — отозвалась Фиона, и на долю секунды глаза их встретились.

Магичка отвела взгляд почти мгновенно, но кое-что Мэрик все-таки успел рассмотреть. Она тоже думала о той ночи.

— Фиона… — начал он, но тут же осекся. Что он может сказать? Время и место для такого разговора не самые подходящие, но ведь другого случая может и не представиться.

Эльфийка не смотрела на него.

— Мэрик, — сказала она, — не нужно ничего говорить.

— А мне кажется, что нужно.

Фиона хотела еще что-то сказать, но тут вернулся Дункан. Паренек вынырнул из темноты бесшумно. В нескольких шагах от них он остановился, задумчиво потирая подбородок.

— Что ж, — пробормотал он, — врать не буду. Дело плохо.

Келль медленно кивнул. Глаза охотника были закрыты, на лице застыла страдальческая гримаса. В последний раз погладив Кромсая, он уперся ладонями в колени и встал:

— Рассказывай. Что ты обнаружил?

— Внизу лестница обрывается и выходит прямо в пещеру. Пещера большая. Порождения тьмы там повсюду. По-моему, они копают.

— Копают?

— Судя по звуку. Я подобрался поближе, но слишком далеко соваться не осмелился. Стоит только ступить в пещеру — и ты у них как на ладони. Спрятаться негде, и они нас сразу заметят.

Охотник снова кивнул:

— И что? Там есть выход наружу?

— Я не разглядел, — вздохнул Дункан. — Вроде бы, если повернуть налево, пол пещеры поднимается вверх, но что толку? Нам не проскочить мимо орды. Стоит только одному из них отвлечься от раскопок — и мы пропали.

— Значит, найдем другой выход, — решительно заявил Мэрик.

— Нет, — сказал Келль. Повернувшись, он вгляделся в темноту коридора, которым они пришли к лестнице. — Думаю, наше исчезновение уже обнаружили. У нас слишком мало времени.

— Значит, нам конец. — Мэрика охватило отчаяние. Он возбужденно провел ладонью по волосам. — Тогда вернемся назад, сдадимся и поищем другое решение. Поговорим с Женевьевой или с ее братом, заставим их понять…

— Ты что, Женевьеву не знаешь? — фыркнул Дункан.

Фиона покачала головой:

— Мэрик, думаю, это нам не поможет.

— И что тогда? Хочешь побежать вперед, на верную смерть?

Он шагнул к эльфийке, схватил ее за плечи, заставил посмотреть себе в глаза. Лицо у Фионы было удрученное, казалось, она вот-вот расплачется.

— Мэрик… — пробормотала она, печально покачав головой.

— Нет! Я не дам тебе умереть! И сам тоже не собираюсь умирать. Когда я отправился сюда, мне хотелось умереть. Думаю, я встретил бы смерть с радостью. Я считал, что мне больше незачем жить, но теперь все изменилось!

С этими словами он сильнее встряхнул Фиону, но она только с жалостью посмотрела на него:

— Мэрик… теперь уже слишком поздно.

— Я с этим не согласен. И Фиона — та, которую я знаю, та, что храбро противостояла своему поработителю, — тоже бы с этим не согласилась.

Он выпятил челюсть, упрямо глядя на Фиону, требуя взглядом, чтобы она не сдавалась, — словно мог подтолкнуть ее к действиям одной только силой воли. И эльфийка, вместо того чтобы сникнуть под этим взглядом, нехотя расправила плечи и кивнула. Мэрик увидел, как в ее глазах загорелась решимость.

— Будь по-твоему, — сумрачно сказала она.

— Хоть по-твоему, хоть по-вашему, — вмешался Дункан, — а только надо что-то решать, и поскорее. Порождения тьмы общаются друг с другом, и всякая новость расходится у них в мгновение ока. Не пройдет и двух минут, они будут кишеть тут сотнями.

— Тогда мы вернемся и будем драться! — объявила Фиона. Она высвободилась из рук Мэрика, и вокруг навершия посоха начал разрастаться, потрескивая, голубой ореол маской силы. — Мы сразимся с Архитектором, а если Женевьева, ее брат или Ута попытаются нас остановить — мы сразимся и с ними!

— Нет! — отрезал Келль с такой силой, что Фиона обернулась к нему, и глаза ее широко раскрылись от изумления.

Мэрик тоже опешил. Охотник смотрел вниз, в пещеру за подножием лестницы, где кишели порождения тьмы, и на лице его была мрачная решимость. Рука его так крепко сжимала рукоять висевшего на поясе кистеня, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

— Вы должны выбраться на поверхность и предупредить орден. Серые Стражи должны узнать, что среди порождений тьмы произошли перемены. Услышать из первых уст, кто такой Архитектор и что он задумал.

— Но… — в смятении начала Фиона.

Охотник сунул руку за отворот куртки и достал сияющий камень, который они забрали из камеры. Яркое оранжевое свечение тотчас озарило подземный коридор. Келль повесил камень на шею:

— Я отвлеку порождений тьмы на себя. У меня достанет сил их учуять, и какое-то время я смогу ускользать от них. — Он повернулся и прямо взглянул на Фиону. Светлые глаза его были непреклонны. — Этого времени вам хватит, чтобы уйти.

Теперь на лице Фионы отразилась тревога, и она в поисках поддержки оглянулась на Мэрика и Дункана. Молодой Страж тоже встревожился, но Мэрику были слишком хорошо знакомы интонации, звучавшие в голосе Келля. Точно так же говорил Логэйн, сообщая, что надо без лишних споров совершить нечто чудовищное. Хуже того — король осознавал, что не в силах возразить Келлю.

— Так нельзя! — с отчаянием воскликнула Фиона. — Не делай этого!

— Надо было мне тверже стоять на том, чтобы мы повернули назад, пока еще была такая возможность. Я совершил ошибку.

Келль присел на корточки перед Кромсаем и погладил его по голове. Пес смотрел на него круглыми непонимающими глазами. Он чувствовал, что происходит что-то неладное.

— Возьмите его с собой, — проговорил охотник, и голос его вдруг сорвался от нахлынувших чувств. — Он прошел долгий путь и уцелел во многих боях. Я хочу, чтобы у него был шанс выжить.

В последний раз погладив пса, он поднялся и сурово кивнул Дункану:

— Поручаю тебе вывести отсюда короля Мэрика. Фиона тебе поможет. Я знаю, ты справишься.

Паренек в ответ лишь кивнул, не в силах сказать ни слова.

Келль протянул руку Мэрику:

— Ваше величество, я сожалею, что все обернулось таким вот образом. Вы славный воин… для короля равнинников, конечно, — прибавил он с сумрачной ухмылкой, словно намекая, что шутит.

Мэрик невесело усмехнулся в ответ и пожал протянутую руку:

— Храни тебя Создатель, Келль.

Не сказав больше ни слова, охотник повернулся и начал спускаться. На ходу он сдернул с пояса кистень, размоталась, брякнув, короткая цепь, и шипастый шар закачался в такт шагам. Мэрик уже слышал, как далеко в темноте зашевелились порождения тьмы. В воздухе разнесся едва слышный шепот, слитный гул, медленно нарастая, подступал к ним со всех сторон. Порождения знали, что беглецы здесь. Знали — и шли сюда.

Фиона бросилась к Кромсаю, хотела схватить его за ошейник, чтобы удержать, однако пес оказался проворнее. Громко и сердито гавкнув, он прыжками помчался вниз по лестнице. Охотник обернулся, с явной досадой глядя на приближавшегося пса.

— Нет! — властно прикрикнул он и показал пальцем на Фиону, Мэрика и Дункана. — Останешься с ними, Кромсай. С ними!

Пес низко опустил голову, в смятении прижав уши. Кромсай был умной собакой, но все же — только собакой. Келль сердито глянул на него, с каждой секундой злясь все сильнее.

— Останешься с ними, я сказал! — рявкнул он.

— Сюда, Кромсай, ко мне! — звала Фиона.

Испуганный тем, что обидел хозяина, пес распластался у ног, тычась носом в сапоги, жалобно заскулил. Келль взбешенно ухватил Кромсая за загривок, с усилием поднял, развернул и толчком направил вверх по лестнице.

— Пошел! Живо! Иди к ним!

Пес, однако, не подчинился и тут же бросился назад. Развернувшись, охотник с искаженным от муки лицом смотрел на огромного пса, который, припав к его ногам, скулил, точно потерявшийся щенок. Внезапно Келль шагнул вперед и ударил пса в бок ногой.

— Слушайся, кому говорят! — прорычал он.

Удар был сильный, и хотя Кромсаю случалось переносить и худшие испытания — все же он был боевой волкодав, и под шкурой его бугрились литые мускулы, — пес обмяк, оторопело завизжав, и эхо этого визга разнеслось по всему коридору. Фиона в ужасе прикрыла рот рукой, Мэрик онемел. Келль оглянулся на них, и в глазах его были мольба и нестерпимая боль. Затем он посмотрел на пса, который, дрожа от страха, скорчился у его ног, и разрыдался.

— Прости меня, прости! — проговорил он срывающимся от горя голосом.

Опустившись на колени, он обхватил руками голову пса и стал лихорадочно гладить густую шерсть. Кромсай взглянул на хозяина большими карими глазами и неуверенно завилял хвостом. Келль сквозь слезы с трудом ободряюще улыбнулся.

— Мне так совестно, старый мой друг, — прошептал он. — Сможешь ли ты меня простить?

Кромсай медленно поставил уши торчком и энергично замолотил хвостом по ступенькам. Келль мог бы и не задавать этого вопроса.

Слитный гул порождений тьмы неотвратимо приближался, и Мэрик слышал, как засуетились они у подножия лестницы. Времени у беглецов оставалось в обрез.

Келль поднялся с мокрым от слез лицом, и Кромсай тут же вскочил. Охотник с грустью поглядел на пса и крепче сжал рукоять кистеня.

— Ну, что скажешь, дружок? — проговорил он. — Ты готов дать последний бой? Нас будет только двое — ты и я.

Пес запрыгал, ликуя оттого, что хозяин все же решил взять его с собой, и возбужденно залаял, предвкушая сражение.

Охотник поглядел на товарищей, стоявших наверху лестницы, и сурово кивнул.

— Дайте мне минуту, — сказал он твердо.

И Мэрик, взглянув в его светлые глаза, понял, что Келлю и в самом деле нужна именно минута — не больше и не меньше.

Не тратя времени на прощания, охотник развернулся и побежал вниз, к пещере. Кромсай прыжками помчался следом. Келль испустил боевой клич и ринулся в темноту. Порождения тьмы откликнулись на этот вызов мгновенно. Мэрик услыхал яростное шипение — словно плеснули водой на раскаленное железо — и топот множества ног. Порождения ринулись в атаку.

Келля, однако, им было не догнать. Охотник и Кромсай стремглав промчались направо и растаяли в темноте, уводя за собой тварей. Последнее, что успел рассмотреть Мэрик, — стремительно удалявшийся оранжевый огонек амулета.

— Проскочил! — восхищенно выдохнул Дункан.

Мэрик кивнул:

— Постараемся, чтобы его жертва не была напрасной.

Они выждали еще минуту, напряженно прислушиваясь к шуму погони, который все явственнее доносился сзади. В пещере, хвала Создателю, было тихо. Келлю явно удалось отвлечь на себя порождений тьмы, во всяком случае, на время. Наконец Мэрик понял, что дольше ждать не в силах. Выхватив меч, он побежал вниз по лестнице. Дункан и Фиона, не колеблясь ни секунды, последовали за ним.

Что есть духу промчались они через пещеру и, покинув гномьи руины, вновь оказались на Глубинных тропах.

Мэрик не мог сказать, сколько часов длилось это бегство. Сразу после пещеры Дункан обогнал Мэрика и Фиону и побежал первым, призывая спутников поднажать. Один тоннель почти незаметно сменялся другим, темнота расступалась перед ослепительно-белым свечением посоха. Каждый раз, когда Дункан чуял в опасной близости порождений тьмы, он отдавал приказ прятаться, и трижды беглецам пришлось все-таки сражаться с небольшими отрядами порождений тьмы.

Каждый раз такой бой неизбежно выдавал врагам их местонахождение, и твари с удвоенным усердием бросались в погоню. Каждый раз беглецам только чудом удавалось ускользнуть.

Наконец Дункан остановил спутников и, задрав голову, посмотрел на сводчатый потолок туннеля. Мэрик сделал то же самое, но не нашел никаких отличий от того, что они уже видели раньше, — те же каменные балки, по большей части раскрошившиеся настолько, что оставалось лишь гадать, как долго еще Глубинные тропы продержатся, прежде чем обрушиться окончательно. Что, собственно говоря, было бы не так уж и печально.

— Мы ближе к поверхности, — пробормотал Дункан. — Думаю, этот туннель ведет вверх.

Фиона изогнула бровь:

— Откуда ты знаешь?

— Предчувствие.

Они постояли немного, тяжело дыша и обливаясь потом, но вскоре Дункан потребовал бежать дальше. Фиона возражать не стала. Изнурительный бег продолжался. Мэрик уже начал гадать, не добегут ли они в конце концов до самого Гварена. Он помнил, что по здешним туннелям можно рано или поздно выбраться к этому восточному порту. То-то будет забавно — ведь он сам много лет назад позаботился о том, чтобы наглухо запечатать местный вход на Глубинные тропы.

Хотя “забавно”, пожалуй, не самое подходящее слово.

Они пробрались через длинный зал со множеством высоких колонн, где с потолка обвалилось столько камня, что пришлось карабкаться по завалам. В зале слышалась перекличка глубинных охотников, причем настолько отчетливо, что Фиона, когда они взобрались на очередную груду обломков, тревожно огляделась по сторонам.

— Они могут напасть на нас? — испуганно спросила она.

— Нас теперь всего трое, так почему бы и нет? — попытался пошутить Мэрик, но он так запыхался, что попытка оказалась неудачной.

Фиона с упреком глянула на него, но ничего не сказала.

— Если не будем сбавлять ход, они не успеют нас сожрать, — напомнил Дункан.

Паренек, казалось, обладал неисчерпаемым запасом сил — он выглядел лишь слегка утомленным, в то время как Мэрик и Фиона, стараясь поспевать за ним, шатались и едва не падали с ног. Тем не менее пока им сопутствовала удача. В любую минуту это могло измениться, и потому они продолжали бежать.

Через целую вечность изнурительного бега по бесконечным туннелям Мэрику казалось, что он вот-вот рухнет замертво. Он даже перестал присматриваться к перекресткам, которые то и дело встречались на пути. Дункан заверял, они вовсе не движутся по кругу, однако Мэрик понятия не имел, каким образом паренек находит нужное направление. Может, он просто выбирает любой путь, который уводит подальше от порождений тьмы? Способ вполне здравый, хотя все равно неизвестно, куда он заведет.

Интересно, что делает сейчас Женевьева? Ищет ли она их отдельно, или Архитектор на самом деле обладает куда большей властью над собратьями, чем утверждал? Мэрик попытался представить себе порождений тьмы, которые методично обшаривают туннели и пещеры под предводительством Серого Стража, однако воображение отказалось повиноваться. Слишком уж дикой казалась подобная картина. По счастью, хотя Женевьева наверняка догадалась, куда направляются беглецы, она понятия не имеет, каким путем они пробираются к цели, — просто потому, что они этого и сами не знают.

А может быть, ей и нет дела до беглецов. Может быть, она, ее брат и Ута попросту продолжат воплощать замысел Архитектора, отнеся их побег в разряд досадных неудач. В конце концов, говорила же она, что они намерены справиться и без посторонней помощи. Впрочем, Мэрику в это отчего-то не верилось.

Они пробегали мимо разрушенного сооружения, которое когда некогда было, по всей вероятности, гномьим форпостом, когда Мэрик заметил, что посреди руин возвышается изрядно потемневшая статуя. Он замер как вкопанный, широко раскрытыми глазами глядя на статую. Наполовину ее покрывала черная пленка скверны, но облик великого гномьего короля, занесшего над головой боевой молот, не распознать было невозможно. Мэрик подошел к порогу небольшой пещеры, в которой размещался форпост, окинул внимательным взглядом груды щебня, обрушенные коридоры, рассыпанные повсюду загадочного вида обломки. Неужели?..

Фиона, бежавшая впереди, остановилась, обернулся и Дункан.

— Что там такое, Мэрик? — крикнула она. — Что ты нашел?

— Я здесь когда-то уже был.

Он медленно двинулся к статуе. Обломки камня хрустели под сапогами, и эхо металось по всей пещере. Мэрик вдруг осознал, как невыносимо болят у него ноги. Дункан и Фиона вслед за ним настороженно вступили в пещеру, озираясь по сторонам с таким видом, словно опасались, что из темноты вот-вот выпрыгнет какая-нибудь подземная тварь.

— Это Эндрин Каменный Молот, благоговейно прошептал Мэрик. — Первый король гномов.

— Замечательно, — пробормотал Дункан. — Почему мы остановились?

— Восемь лет назад нас привели сюда воины Легиона Мертвых. Это был форпост Легиона. — Мэрик указал на заваленный щебнем пол неподалеку от статуи. — А здесь похоронили легионеров, которые погибли в бою с порождениями тьмы, — в том самом бою, когда мы впервые столкнулись с этими тварями.

— Думаешь, тут что-нибудь осталось? — спросила Фиона.

— Вполне возможно. Я помню, что они не смогли забрать с собой все припасы.

Дункан разглядывал обрушенные входы боковых пещер. Здесь явно потрудился кто-то, жаждавший уничтожить все, что вынужден был оставить Легион. Может, это были порождения тьмы? В конце концов, воины Легиона Мертвых, как и Серые Стражи, самые ненавистные их враги. Видимо, порождения явились сюда и устроили разгром сразу после того, как гномы покинули форпост.

— Если что здесь и осталось, то оно раздавлено в крошево, — заметил паренек. — Или испорчено.

— Поискать все равно не помешает.

— Ты не хуже меня знаешь, что порождений тьмы сейчас поблизости нет. Я их даже не чую.

— Может, ты и права. — Дункан покосился на вход в пещеру, и на лице его вдруг мелькнула тревога. — Просто все время жду, что из темного угла выскочит Женевьева — во всей своей зачумленной красе. У меня такое ощущение, будто она идет за нами по пятам.

Фиона фыркнула:

— Дункан, Женевьева всего лишь человек, и мы в этом уже прекрасно убедились.

— Да, пожалуй, — согласился Дункан, но в глазах его при этом был не столько страх, сколько печаль. В последний раз задумчиво глянув на вход в пещеру, он повернулся к спутникам и кивнул. — Хорошо, останемся здесь и отдохнем. Вход всего один, и, хотя пол завален камнем, здесь при случае будет удобно обороняться. Словом, место ничем не хуже прочих.

Некоторое время они шарили в развалинах, однако отыскать удалось куда меньше, чем рассчитывал Мэрик, — всего лишь пару каменных ящиков, в которых оказалась кухонная утварь — горшки и сковородки — да пара истрепанных одеял и немного грязной одежды и обуви. По счастью, гномьи ящики были сработаны на совесть, и все это добро уцелело. Мэрик сумел отыскать пару сапог, которые оказались ему впору, а Дункан обнаружил серый кожаный жилет, успешно заменивший его изодранную куртку.

Фиона отыскала ящик со съестными припасами, которые по большей части пришли в негодность — несомненно, именно поэтому их и бросили, но кое-что выглядело более или менее съедобно, и все трое в молчании принялись жевать. Это были вяленые мясные шарики, хотя из какого мяса их сделали, Мэрик даже представить себе не мог. Может, это и вовсе было не мясо. Налтур, командир Легиона, помнится, сетовал на отсутствие приличной еды. И похоже, сетовал не зря.

Эльфийка гораздо больше обрадовалась, обнаружив под грудой камней пыльную растрескавшуюся ванну.

— На ней двеомер! — воскликнула Фиона.

Провела ладонью над ванной — и та начала заполняться водой. Нечто подобное Мэрик видел восемь лет назад в тейге Ортан, и Фиона объяснила, что это довольно простые чары — из тех, что обычно накладывают гномьи Хранители.

Эта находка дала беглецам возможность хоть немного помыться. Мэрик и не представлял, насколько он грязен, покуда не начал смывать с себя пыль и засохшие брызги черной крови. Он ополоснул волосы, с тревогой глядя на то, как вода в ванне стремительно обретает красновато-бурый оттенок. А потом постепенно стала опять прозрачной — как по волшебству.

“Именно что по волшебству, — поправил себя Мэрик. — Надо будет обзавестись такими ваннами во дворце”.

Он снова вытер лицо тряпкой, заменявшей полотенце, наслаждаясь ощущением прохладных капель влаги на коже. Затем, плюнув на осторожность, расстегнул ремни нагрудника и стянул с себя верхнюю половину доспеха. В маленькой пещере было тесно, зато здесь можно было хоть немного побыть одному, и с минуту Мэрик просто наслаждался покоем, сидя у ванны, слушая редкие всплески воды и снова чувствуя себя человеком.

— Жаль, мне это в голову не пришло. — У входа в пещеру стояла Фиона.

Мэрик улыбнулся ей:

— Где Дункан?

— Стоит на страже у входа в форпост. Он увидел, как я поглядываю на эту пещеру, закатил глаза и сообщил, где именно он будет, пока кто-нибудь из нас не явится его сменить. — Фиона засмеялась, но смех тут же стих, растворившись в тишине. По лицу эльфийки промелькнула тень, и она нахмурилась. — Он по-прежнему не слышит Призыв.

— А ты слышишь?

— Да. И чем дальше, тем хуже.

Фиона подошла к Мэрику, опустилась на колени рядом с ним, поставила посох у стены. Стараясь не смотреть на короля, стала медленно стягивать под кольчужную рубашку. Едва она обнажила спину, Мэрик увидел на ее коже уже знакомые следы скверны. Пятна были небольшие, но заметные, а Мэрик точно помнил, что той ночью, когда они были вместе, не видел ничего подобного.

Фиона вдруг задрожала, закрыв лицо руками, и подавила обессиленный всхлип.

— Ты их видишь? — дрогнувшим от боли голосом спросила она.

— Вижу.

— Ну да, конечно. Как их можно не увидеть? — Фиона вы терла глаза и сердито тряхнула головой. — На руках тоже пятна… В конце концов я стану такой, как Келль. Или Ута.

— Не станешь.

— Не говори так. — Она с упреком глянула на него. — Стану, конечно же. Скверну излечить невозможно, так ведь? Даже если мы выберемся наверх, я… я обречена. Я уже даже не чувствую себя эльфийкой.

Мэрик шикнул на нее, и она, закрыв глаза, глубоко, судорожно вздохнула. Окунув в воду самодельное полотенце, он принялся бережно обмывать ее спину. От прикосновения ледяной воды Фиона вскинулась было, но очень скоро смирилась. Некоторое время Мэрик протирал мокрым полотенцем ее кожу, касаясь и пятен скверны, а она молчала, все так же глядя в пустоту. Небольшую пещеру наполнила тишина, напряженная, но вместе с тем непостижимо приятная.

— Мэрик, — наконец проговорила Фиона, — думаешь, мы и вправду сумеем выбраться отсюда?

— Да.

— Но почему, собственно? Наши шансы невелики.

— Да просто… — Он улыбнулся. — Мне почти всю жизнь невероятно везло. В ту ночь, когда убили мою мать, я чудом избежал смерти и случайно встретился с Логэйном. Во время мятежа он спасал мне жизнь столько раз, что я сбился со счета. И не только он. По справедливости, мне должно бы повезти и сейчас.

— Быть может, ты уже исчерпал запас своего везения, — пробормотала Фиона.

Видимо, эти слова прозвучали резче, чем ей хотелось, и она, едва договорив, прикусила нижнюю губу. Мэрик ничуть не обиделся. Улыбнувшись еще шире, он провел мокрым полотенцем по шее Фионы и почувствовал, как она задрожала.

— А я думаю, что мое везение как раз возвращается.

Эльфийка наконец-то повернула голову и с любопытством глянула на Мэрика. Он продолжал отмывать ее от засохшей крови, а она все смотрела на него и явно о чем-то размышляла. Мэрик не стал спрашивать о чем, и в конце концов Фиона, нахмурясь, высказала то, что занимало ее мысли:

— Знаешь, тебе вовсе незачем жить так, как ты сейчас живешь.

— В самом деле? И как же я живу?

— Как человек, загнанный в западню. — (Теперь пришла очередь Мэрика отводить глаза.) — Ты же король, Мэрик, и свободы у тебя хоть отбавляй. А ты ведешь себя так, словно ты раб. Словно этот дар Создателя на самом деле — тяжкое бремя.

Мэрик вздохнул, долго и старательно прополаскивая в воде полотенце. Черная кровь, стекая с ткани, расплывалась по поверхности воды, словно зловещий цветок.

— Не так уж я и свободен, как ты думаешь, — наконец сказал он.

— Вот как? И что же лишает тебя свободы?

— У меня не было выбора — стать или не стать королем. Я был нужен своей стране. И Логэйн, и Роуэн смотрели на меня так, словно ждали, что я займу предназначенное мне место. Я должен был стать сильным королем. Хорошим королем. Возродить Ферелден. И я все это сделал.

Но… сейчас мне кажется только, что впереди у меня долгий, очень долгий путь, без передышки, без неожиданностей, и я буду шагать и шагать по этому пути, пока в один прекрасный день не рухну замертво. — Мэрик невесело рассмеялся. — Наверное, мне устроят весьма пышные похороны и женщины Ферелдена будут рыдать над моей могилой, оплакивая Мэрика Спасителя.

Глаза Фионы сузились, и она с подозрением глянула на него:

— И ты совсем не хотел быть королем? Ничуточки?

— Я хотел отомстить за мать. Я хотел вышвырнуть орлесианцев из Ферелдена.

— И это все?

— Ну…

Фиона резко повернулась, оказавшись лицом к лицу с Мэриком, подол ее юбки громко зашуршал по каменному полу. Словно не замечая, что грудь ее обнажена, она двумя пальцами ухватила Мэрика за подбородок:

— Как звали ту эльфийку, которую ты убил?

Мэрик почувствовал, что лицо его вспыхнуло. Он совсем не хотел сейчас говорить об этом, но темные глаза Фионы смотрели так, словно проникали в самые сокровенные мысли.

— Катриэль, — тихо ответил он.

— Ты любил ее?

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Ты любил ее? — настойчиво повторила Фиона.

— Да.

Признание далось ему нелегко. Он отвернулся бы, но пальцы Фионы безжалостно впились в подбородок. Магичка заглянула в его глаза и нежно улыбнулась:

— И ты до конца своих дней намерен казнить себя за что совершил? — Она изумленно покачала головой, и ее влажно заблестели. — Мэрик, там, на лестнице, ты сказал, что изменился, что хочешь жить. Так живи! У тебя столько свободы, сколько у меня никогда не было. Так воспользуйся этой свободой! Тебе так хочется расплатиться за зло, которое ты причинил той эльфийке? Сделай все, чтобы никто больше не повторил ее участь. — Фиона разжала пальцы и смахнула слезы, сконфуженно хмурясь от того, расплакалась. — Я слышала столько рассказов о замечательном Мэрике Спасителе, что была твердо уверена: все это ложь. Благородная маска наподобие той, которую носил мой бывший хозяин, сладкая улыбка, за которой скрывается тошнотворное нутро. Но нет, на самом деле Ферелдену крайне повезло: его король — хороший человек.

— Я не такой уж и хороший.

Эльфийка недоверчиво фыркнула:

— Такое может сказать о себе только хороший человек.

Она отняла у Мэрика влажное полотенце и принялась старательно вытирать его лицо. Король не мешал ей. Затем Фиона остановилась и очень серьезно взглянула на него:

— Мэрик, ты должен простить себя. А не то, клянусь, я тебе так врежу…

Почти то же самое сказала ему в Тени Катриэль. При мысли об этом Мэрик ощутил укол сожаления, но все равно рассмеялся, глядя в лицо эльфийке, и это было очень приятно — смеяться. Фиона вновь принялась вытирать его лицо, но Мэрик протянул руку, остановил ее и оборвал смех.

— Поезжай со мной, — сказал он серьезно. — В Денерим.

— Мы еще даже не выбрались с Глубинных троп…

— Мы оба можем умереть, я знаю. Все равно — поезжай со мной.

Фиона мягко улыбнулась, но в этой улыбке Мэрик прочел отказ еще до того, как услышал ее слова.

— Я — Серый Страж, — вздохнула она. — И к тому же эльф. И к тому же маг. И вдобавок ко всему этому заражена скверной. Мне недолго осталось жить.

— Мне нет до этого дела.

— А мне — есть. — (Мэрик отчетливо понял, что спорить с ней бесполезно.) — А еще мне есть дело до тебя.

Он наклонился и поцеловал ее. Фиону, которая собиралась еще что-то сказать, этот поцелуй застиг врасплох, но она тут же смолкла и с готовностью прильнула к Мэрику. Он опустил ее на пол, стал целовать все жарче, каменная ванна от толчков покачивалась так, что ледяная вода выплескивалась наружу и растекалась по их одежде. Ни Мэрик, ни Фиона этого не замечали.

Когда Дункан через некоторое время разбудил их, намеренно громко покашляв у входа в пещерку, вид у него был изрядно ошарашенный. Мэрик и Фиона, поправив мокрую одежду и наспех натянув доспехи, наконец выбрались наружу, и Дункан, оглядев их, хохотнул:

— Думаю, у вас больше не осталось претензий друг к другу?

Фиона отчаянно покраснела, и Дункан ухмыльнулся.

А потом сказал, что почуял приближение порождений тьмы. На этом веселье закончилось, и все трое, прихватив с собой то немногое, что могло пригодиться, торопливо покинули форпост. Мэрик заметил под глазами Дункана темные круги, и ему стало совестно. Пареньку тоже не мешало бы поспать, а вышло так, что они с Фионой эгоистично истратили все время краткого отдыха друг на друга.

Дункан тем не менее на это не сетовал. Вдобавок выглядел он гораздо собраннее и решительнее прежнего. Мэрик не был уверен, что понимает, в чем дело.

Они то бежали, то переходили на шаг, один за другим минуя темные туннели, и хотя король пытался вспомнить, каким путем вели их к форпосту воины Легиона Мертвых, картинка никак не складывалась в единое целое. Очень скоро до него дошло, что он вовсе не узнает туннелей, мелькающих мимо.

В этом изнуряющем темпе они, не щадя себя, продвигались несколько часов. Судя по встревоженному лицу Дункана, порождения тьмы по-прежнему были недалеко. На Глубинных тропах царила тишина. Только звук их шагов отдавался эхом в туннелях, и через некоторое время Мэрик заметил, что следов скверны вокруг становится все меньше.

— Мы поднялись выше? — проговорил он в пространство, ни к кому особо не обращаясь. Дункан и Фиона искоса глянули на него, но ничего не сказали.

Еще час они, обливаясь потом, из последних сил продвигались вперед. Не оставалось сомнений, что туннель полого поднимается вверх, — Мэрик определил это уже по тому, как ныли его измученные ноги. Подъем изрядно замедлял продвижение, однако они не сдавались. В конце концов, именно в этом направлении они и стремились — вверх.

На вершине подъема при свете посоха Фионы они обнаружили, что зашли в тупик. Сводчатый потолок в этом месте обрушился, наглухо завалив обломками туннель. Обойти эти завалы было невозможно. Беглецы остановились как вкопанные, оцепенело глядя на покрытую пылью стену камня.

— Ну вот и все, — проворчал Дункан, вытирая пот со лба. — Надо возвращаться, и побыстрее, не то мы наткнемся порождений тьмы прежде, чем добежим до перекрестка.

Он повернулся, но не успел сделать ни шагу.

— Погодите! — вскинул руки Мэрик. — Чувствуете этот запах?

Мэрику так долго пришлось вдыхать вонь скверны и затхлость пыли, что казалось, обоняние перестало работать — просто из чувства самосохранения. И однако, теперь, стоя в десяти шагах от огромного каменного завала, он мог бы поклясться, что чует…

— Воздух, — прошептала Фиона. — Свежий воздух!

Глаза ее заблестели. Подойдя к завалу, она стала карабкаться все выше, пока не добралась почти до самого потолка. И, расплывшись в улыбке, обернулась к Дункану и Мэрику:

— Я думаю, туннель ведет наружу! Там, за этим завалом, выход!

— Ты уверена? — спросил Дункан.

— Света я не вижу, но между камнями здесь, наверху, определенно просачивается свежий воздух. — Морщась от усилия, Фиона просунула руку между двумя внушительных размеров глыбами. — Да, именно так. Я чувствую кожей его движение.

Мэрик задумчиво почесал подбородок:

— Может быть, этот туннель раньше вел к выходу на поверхность? К одному из тех выходов, которые потом запечатали?

— Какая разница, — вздохнул Дункан. — Прокопаться через этот завал мы все равно не успеем. Порождения тьмы настигнут нас гораздо раньше. — Он оглянулся на погруженный в темноту туннель. — По крайней мере, вниз бежать будет гораздо легче, чем вверх.

— Нет, — твердо сказала Фиона. Эльфийка спустилась с завала и направилась к ним, решительно сжимая в руке посох. Когда Мэрик взглянул в ее глаза, ему стало не по себе. — Мы выберемся отсюда. Прямо сейчас.

Дункан уставился на нее разинув рот:

— Ты хочешь сказать…

Фиона остановилась перед ними, жестко сдвинула брови:

— Отойдите назад. Чем дальше, тем лучше.

Мэрик и Дункан повиновались. Они еще бежали вниз по туннелю, а Фиона уже начала сосредоточивать волю. Завитки магического огня возникали вокруг ее рук, перетекая в посох, и пламя вдруг полыхнуло сильнее и жарче.

Эльфийка, однако, не выпустила его на волю. Она подняла посох над головой, закрыла глаза, губы ее шевелились, беззвучно выговаривая заклинание. Огонь разгорался. Ослепительно-белое сияние магической энергии потекло вдоль тела Фионы, и в туннеле стало светло как днем. Посох содрогался, и было ясно, что Фиона удерживает эту мощь с большим трудом. Сжав зубы, она обеими руками со всей силы стиснула посох, и фигурку ее медленно окружил огненный ореол.

— Она спятила! — воскликнул Дункан. — Она обрушит потолок нам на голову!

Мэрик не был в этом так уверен.

— Может, нам стоило бы отойти немного дальше?..

Огненный шар, наконец вырвавшись на волю, сотряс весь туннель. Полыхнул слепящий, всеобъемлющий свет, уши заложило от оглушительного грохота, и волна силы, освобожденной взрывом, отшвырнула Мэрика и Дункана несколько шагов. Совсем рядом рухнули одна за другой огромные глыбы камня, за ними хлынуло облако густой пыли и дыма, и Мэрик едва не задохнулся. Он зашелся надрывным кашлем; мелькнула мысль, что Дункан, наверное, был прав… и тут король обнаружил кое-что еще.

Пыльное облако заколыхалось. В туннеле дул ветер.

Мэрик сел и снова закашлялся. У Дункана, похоже, все было в порядке, но вот Фиону сквозь завесу пыли он разглядеть не мог. Король с трудом поднялся на ноги и облегченно вздохнул, увидев, что магичка лежит навзничь в нескольких шагах от него. Ее отшвырнуло взрывом огненного шара, она кашляла, задыхалась и была бледна, но в целом, похоже, не пострадала.

Груда камня, завалившая туннель, заметно осела. Стены и потолок обуглились, верхнюю часть завала снесло начисто — судя по всему, куда-то наружу. В образовавшемся отверстии стояла непроглядная чернота, но зато оттуда шел свежий воздух. Много воздуха. Никогда еще в жизни Мэрик не вдыхал запаха слаще.

— Фиона! — со смехом воскликнул он. — У тебя получилось! Получилось!

— Великолепно, — слабым голосом пробормотала она.

Мэрик протянул к ней руки, помог медленно встать. Он подозревал, что на этот огненный шар магичка израсходовала все свои силы. Хорошо еще, что взрывом верхушку завала вынесло наружу, а не, скажем, в туннель. И что струя огня не ударила, отразившись от камня, прямо в них. И…

Мэрик глянул вверх и увидел, что по потолку туннеля, который прежде был., мягко говоря, не в лучшем состоянии, разбегаются зловещие трещины. Сверху уже снова сыпались обломки камня, струйками текла пыль.

— Надо выбираться отсюда, — пробормотал Дункан, подходя к ним. Он заметно хромал.

Мэрик жестом указал ему на верх завала. Дункан сразу понял, что от него требуется. Отверстие между потолком туннеля и вершиной завала было не слишком широко, и ему пришлось медленно, ползком продвигаться вперед, разгребая каменное крошево.

Мэрик и Фиона стояли бок о бок, тревожно следя за тем, как позади Дункана скатываются на пол камни. В отверстии пока что видны были его ноги — он еще не выбрался наружу. Между тем с потолка все так же осыпались камни и пыль. Мало того, Мэрик видел, что на стенах тоже появились внушительных размеров трещины. Этот туннель долго не продержится.

— Ох, — пробормотала Фиона, изнуренная настолько, что нетерпение мучило ее больше, чем страх. — Все это могло закончиться весьма плачевно.

— Да что ты говоришь! — ухмыльнулся ей Мэрик и, обернувшись к завалу, крикнул: — Дункан! Время не ждет!

С той стороны отверстия, в котором торчали ноги Дункана, донесся неразборчивый ответ — то ли согласное “угу”, то ли крепкое словцо. Как бы то ни было, ноги юноши, дернувшись напоследок, исчезли в отверстии. От этого движения с вершины завала осыпался, громко стуча по камням, поток щебня. Миг спустя Дункан просунул в отверстие голову.

— Здесь пещера! — воскликнул он. — Самая настоящая пещера! И из нее есть выход наружу!

Вслед за Дунканом Мэрик отправил Фиону. Он помогал эльфийке взбираться на завал, покуда ее не подхватил Дункан. Едва разжав руки, Мэрик принялся торопливо снимать доспех. Если уж Дункан едва сумел протиснуться в отверстие, у него шансов на удачу гораздо меньше, а уж в громоздком сильверитовом доспехе их и вовсе не останется. Нагрудник с громким бряканьем полетел на пол, а Мэрик уже лихорадочно избавлялся от других частей брони. Жаль лишаться такой великолепной вещи, но другого выхода нет.

Когда посох Фионы исчез в отверстии, Мэрик лишился единственного источника света. Белое сияние становилось все слабее, потом погасло, и остались только темнота да постепенно нарастающий грохот. Нечто неимоверно тяжелое рухнуло на пол позади Мэрика, и он был рад тому, что не может этого видеть.

С той стороны завала донесся приглушенный выкрик — что-то вроде “Все в порядке!”, — и Мэрик не стал мешкать. Проворно взобравшись на завал, он просунул в отверстие меч и дорожный мешок, а затем нырнул туда сам. Он успел проползти совсем немного, когда позади, в туннеле, раздался совсем уже оглушительный грохот и на Мэрика осыпался густой поток пыли.

На миг ему почудилось, что он сейчас задохнется в этой неимоверно тесной и узкой дыре. Сквозь пелену пыли брезжил слабый свет, и Мэрик, задыхаясь и кашляя, отчаянно пытался ползти вперед. Он опасался, что долго так не продержится. Ему казалось, что потолок туннеля вот-вот придавит его. Голова пошла кругом, движения замедлились. Он слышал, как позади продолжает рушиться туннель, и грохот обвала был таким устрашающе громким, словно ему на голову валилась вся гора. Мэрик закричал, и этот пронзительный крик потонул в оглушительном грохоте.

А потом чьи-то руки ухватили его, и он почувствовал, что его волокут вперед. Получалось это медленно, и Мэрик изо всех сил извивался, отталкивался ногами. Обломки камней сквозь рубашку впивались в тело, и он слышал треск рвущейся ткани. Камни царапали кожу, и каждая царапина обжигала острой, мучительной болью.

И вдруг все кончилось. Мэрика выдернули из отверстия, он скатился по каменистой осыпи и распластался внизу, ошеломленно глядя на завесу пыли, сквозь которую смутно брезжил свет. Рядом заходились в кашле Дункан и Фиона; король отчетливо слышал их, хотя мог различить только смутные силуэты. У него кружилась голова, его подташнивало, словно весь мир, убыстряясь, вращался вокруг него.

— Скорее уведем его отсюда! — прокричала Фиона.

И снова их руки с двух сторон ухватили Мэрика, пытаясь поднять на ноги. Мэрик помогал им как мог, стараясь встать, но без особого успеха. Краем глаза он заметил валявшийся на камнях рунный меч, подхватил его — и тут Дункан и Фиона повлекли его в другом направлении.

Мэрик шатался, едва переставляя ноги; все трое хрипели и надсадно кашляли. В клубах пыли, заполонившей пещеру, явственно проступали развалины каких-то сооружений. Мэрик разглядел, что проход в пещеру наполовину прикрывают остатки громадной металлической двери, похожей на те, которыми гномы запечатывали входы на Глубинные тропы, но эта дверь проржавела настолько, что уже трудно было определить, для чего она предназначалась.

Удивительно, подумал Мэрик, что эта пещера вообще уцелела. Возможно, завал устроили намеренно, чтобы перекрыть вход. Оставалось только гадать, сделали это снаружи или изнутри.

В лицо Мэрику хлестнул стылый ветер, и лишь тогда он осознал, что они стоят на каменистом склоне, покрытом снегом. Была ночь, и над головой, в ясном небе, сверкали мириады звезд и сияла серебром почти полная луна. Все трое молчали, ошеломленные этой картиной, и Мэрику подумалось, что он никогда в жизни не видел ничего прекраснее.

Фиона отпустила его и привалилась к камням, утирая рукой пот со лба. Снег тут был глубокий, почти до колен. Холод; проникая сквозь сапоги, леденил ноги, и это ощущение показалось Мэрику восхитительным. Наклонившись, он зачерпнул пригоршню снега и протер им лицо. Все они были с ног до головы покрыты беловато-серой пылью, которая припорошила и лица.

Дункан хихикнул и, вытирая лицо тыльной стороной ладони, огляделся по сторонам. Большую часть окрестного пейзажа закрывали окружавшие их скалы, однако Мэрик разглядел вдали смутные силуэты деревьев.

— Где мы? — громко спросил Дункан.

— Точно не знаю, — ответил Мэрик. — Надо будет подняться повыше, оглядеться.

— Погоди, — вздохнула Фиона.

С усилием оттолкнувшись от камней, она положила руки на плечо Мэрика. Только сейчас он сообразил, что его рубашка превратилась в лохмотья и измазана кровью. На груди у него было несколько глубоких порезов, покрытых грязью, и все они обильно кровоточили.

Фиона закрыла глаза, пробуждая магическую силу, хотя сама до сих пор была бледна и едва держалась на ногах от слабости. Мэрик остановил ее и покачал головой:

— Нет, это можно будет сделать и потом.

Магичка не стала спорить, и одно это уже говорило о том, насколько она истощена.

Они медленно двинулись вверх по пологому склону. Дункан шел первым и помогал Мэрику и Фионе. Поднявшись на вершину, король обнаружил, что в ясном свете луны окрестности лежат как на ладони. Они были в самых предгорьях Морозных гор, каменистый, кое-где поросший деревьями склон, который простирался перед ними, спускался к равнине, а вдалеке чернел густой лес.

— Думаю, мы на северо-востоке гор, — сказал Мэрик. — В той стороне, — указал он вдаль, — по всей видимости, башня Круга магов. Будь сейчас день, мы, пожалуй, даже сумели бы ее разглядеть.

Фиона обеспокоенно взглянула на него:

— Откуда ты это знаешь?

— Полагаешь, я родился во дворце? Не забывай, я полжизни провел, скрываясь в этих горах. Мне-то казалось, что я не особенно присматривался к окрестностям, а вот однако же… Мы недалеко от озера Каленхад.

Дункан с силой потер ладони. Судя по всему, он уже замерзал, и на сей раз у него не было даже мехового плаща, чтобы согреться. Паренек как-то странно покосился на Мэрика, который был не только без доспехов, но и почти без рубашки, и лишь удивленно покачал головой.

— Тогда пойдемте, — предложил он.

Все трое двинулись вниз по склону. Фиона попыталась хоть как-то скрепить окровавленные лохмотья, в которые превратилась рубашка Мэрика, но ее старания не увенчались особым успехом. Король не огорчился — приятно было ощущать кожей морозный воздух и дыхание стылого ветра, хотя он подозревал, что еще до наступления утра наверняка изменит свое мнение.

Вскоре, однако, стало видно, что навстречу им от подножия склона движутся трое. Они вынырнули из темноты, вначале едва различимые, и Мэрик решил было, что это порождения тьмы. В тревоге он вскинул меч, а Дункан выхватил черный кинжал, но Фиона взволнованно ткнула пальцем в сторону идущих.

— Это же маги! — воскликнула она.

И была права. Беглецы остановились, глядя, как трое магов неспешно приближаются к ним. Теперь уже можно было без труда разглядеть их мантии и посохи. Собственно говоря, маг, шагавший во главе этого небольшого отряда, был не кто иной, как Первый Чародей Ремийе. Он дружески улыбался и, подняв руку, приветственно махал Мэрику и его спутникам.

— Первый Чародей?.. — озадаченно пробормотал Дункан.

Мэрику тоже пришло в голову, что эта встреча — на редкость удобное совпадение, однако Фиона искренне возликовала.:

— Первый Чародей! — крикнула она. — Хвала Создателю, что вы нас нашли!

С этими словами эльфийка подхватила край юбки и пустилась бежать навстречу Первому Чародею и его спутникам.

Мэрика вдруг охватило недоброе предчувствие. Он протянул было руку, чтобы удержать Фиону, но она была уже далеко. Слишком поздно увидел он, как Первый Чародей, перестав улыбаться, вскинул над головой посох, по которому пробегали разряды магической энергии. Два других мага сделали то же самое, и Фиона вдруг резко остановилась. Радость на ее лице сменилась непониманием.

Дункан вскрикнул и ринулся вперед. Мэрик бежал за ним, размахивая мечом и громко крича. В тот же миг маги обрушили на них поток энергии, и Мэрик вдруг застыл, словно парализованный. Он так и стоял, занеся меч над головой, не в силах шевельнуться. Прямо перед ним замер Дункан, а в нескольких шагах впереди оцепенела Фиона. Всех троих окружала аура парализующего заклинания.

Ремийе опустил посох и снова улыбнулся, только на сей раз эта улыбка сочилась злобой. Подойдя к Фионе, он отечески похлопал ее по щеке и хихикнул. Эльфийка, застыв в неподвижности, с ужасом смотрела на него. Мэрик отчаянно пытался превозмочь действие заклинания, мечтая только о том, чтобы разрубить орлесианского мага пополам, но все его попытки закончились ничем.

— Ну-ну, — насмешливо проговорил Ремийе, теребя щегольскую бородку и разглядывая пленников. — Архитектор предполагал, что вы можете выбрать для бегства именно этот путь. Я не верил, что такое возможно, и, однако, вы здесь.

Он подал знак магам, стоявшим у него за спиной, и те достали из мешка несколько длинных цепей. Ремийе с ухмылкой посмотрел на Мэрика.

— Как же мне повезло, — усмехнулся он.

Поиск по сайту: