АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава 19. Благословенны праведные, свет во тьме

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

 

 

Благословенны праведные, свет во тьме.

В их крови начертана воля Создателя.

 

Песнь Благословений, 4:10

 

Дункан видел, как умерла Женевьева. После того как Бреган сбил его с ног, Фиона молча помогла ему подняться на колени в ту самую минуту, когда эмиссар ударил заклинанием Женевьеву. Дункан слышал ее душераздирающие крики, видел, как она билась и корчилась, словно насекомое, пожираемое черным огнем. Он и сам внутренне корчился от этого зрелища. Несмотря на то что натворила эта женщина, он все же сумел достучаться до нее. Когда Дункан кричал ей в лицо обидные слова, Женевьева смотрела на него, и в тот миг он видел ту женщину, какой она была прежде. До того, как ее поглотило безумие.

Потом, когда начался бой между Бреганом и Архитектором, Дункан заметил, что Первый Чародей скромно стоит в сторонке и не вмешивается. Дункан понимал, что не может долго предаваться скорби. До сих пор они, скованные и безоружные, были только бессильными свидетелями происходящего, но теперь настала пора действовать.

Вытягивая ногу, Дункан мысленно порадовался тому, что Первый Чародей так увлеченно наблюдает за боем. Он тянул и тянул ногу до тех пор, пока носком сапога не зацепил сверток, который так поспешно отбросил прочь Бреган, — сверток с отобранным у них оружием. Мэрик и Фиона смотрели на него широко открытыми глазами, а когда сообразили, что он делает, начали согласно кивать. Напрягая силы, Дункан пододвинул сверток с оружием поближе — настолько близко, что смог дотянуться до него рукой.

Весь его замысел был основан на рунном клинке Мэрика. Зачарованный меч из драконьей кости наверняка должен был рассечь кандалы. Дункан уставился на Первого Чародея, мысленно молясь, чтобы тот не повернулся, а сам плотно прижал кандалы к лезвию меча. Поза была крайне неудобная, один раз руки его соскользнули, и меч глубоко рассек кожу, но Дункан тут же возобновил попытки. Он стискивал зубы, дрожа от напряжения, и наконец кандалы поддались. При этом лезвие меча вспороло мякоть ладони, но Дункан успел отдернуть руку прежде, чем окончательно лишился ее.

Дункан спешил, превозмогая боль. Запустив руку в пояс, он нашарил отмычку. На то, чтобы отпереть замок кандалов и избавиться от цепи, у него ушли считаные секунды.

— Быстрее! — взволнованно прошептал Мэрик.

Фиона вскрикнула — в зале вдруг ослепительно полыхнула молния. Грохот грома, который последовал за вспышкой, сбил Дункана с ног, и на мгновение он решил, что Первый Чародей все-таки заметил его. Дункан поспешно вскочил, но нет — молния Ремийе предназначалась Брегану и Архитектору.

— Неужели все маги такие сволочи? — вслух пробормотал Дункан.

— Я тоже маг! — сердито фыркнула Фиона.

Хороший довод. Дункан поспешил заняться кандалами спутников. Едва с этим делом было покончено, Мэрик вскочил и подхватил с пола сверток с оружием. Он вручил Фионе посох, а Дункану — кинжал с черным лезвием. Едва коснувшись кинжала, Дункан почувствовал внутри клинка странную размеренную дрожь. На ощупь клинок был холодный и какой-то… нездешний, что ли? Раньше Дункан за ним ничего подобного не замечал. Что же это происходит с его оружием?

— Могу. Еще как могу! — прозвучал голос Первого Чародея.

Дункан увидел, что маг с надменным видом возвышается над чудовищно израненным Бреганом и Архитектором. По правде говоря, они оба заслуживали смерти, но пока Дункану и его друзьям предстояло справляться только с одним чокнутым магом.

По счастью, Мэрик был того же мнения.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал!

Первый Чародей Ремийе стремительно обернулся — и нахмурился, увидев, что пленники освободились. Вокруг его пальцев крутились завитки черной энергии. Фигуру Первого Чародея облекала аура мощи, от которой веяло холодом.

— Непременно нужно было объявить, что мы сейчас нападем? — с досадой прошипела Фиона.

— Извини, — вздохнул Мэрик.

Позади них, за пределами зала, раздался оглушительный грохот. Казалось, будто вся башня разламывается на куски; Дункан почувствовал, как под ногами задрожал пол. Откуда-то издалека доносились крики и шум боя. Может, это тейрн Логэйн? Уж не вошел ли он в башню, каким-то образом проломившись через стену?

— Полагаю, мирно ты не сдашься? — угрюмо спросил Мэрик, направляя меч на мага и стараясь не замечать шума, царившего снаружи.

— Нет, — процедил Ремийе.

— Отчего-то я так и думал.

С этими словами Мэрик бросился на мага, так стремительно размахивая мечом, что пылающие руны оставляли в воздухе голубой след. Пренебрежительно фыркнув, Ремийе поднял руку. Ослепительно-белая аура окружила его, и он начал творить заклинание.

Первый Чародей швырнул заклинание в Мэрика — и вдруг оно, ударившись прямо перед королем о невидимую стену, совершенно безвредно рассеялось. Маг метнул уничтожающий взгляд на Фиону, которая настороженно следила за своим противником.

— Ясно, — прошипел Ремийе.

Мэрик нанес удар, и лезвие меча рассекло желтую мантию Первого Чародея, однако тот отпрыгнул так проворно, что удар не причинил ему особого вреда. Он взмахнул рукой — и Мэрика отшвырнуло прочь. Король рухнул на галерею и покатился по ней, ломая и опрокидывая ряды пустых скамеек. Теперь Ремийе устремил все свое внимание на Фиону.

Она взмахнула посохом, и на кончике его возник, медленно разрастаясь, огненный шар.

— Какое же ты ничтожество! — процедила она. — Из-за таких, как ты, и ненавидят всех магов!

— Простакам положено нас бояться! — хмыкнул Ремийе.

С его поднятой руки сорвалась и полетела в Фиону струя черной энергии — той самой, которая убила Женевьеву. Фиона в ответ швырнула огненный шар. Два сгустка столкнулись, и посреди зала закрутился адский вихрь темноты и пламени. Два заклинания, пытаясь пробиться друг сквозь друга, сошлись в поединке, а Ремийе и Фиона, сосредоточившись, изливали из себя все новые потоки энергии.

Дункан крепче стиснул черный кинжал и крадучись двинулся вперед, стараясь пробираться как можно дальше от Первого Чародея. Ему не хотелось, чтобы Ремийе заметил его раньше времени, а бросаться на него в открытую, как поступил Мэрик, было совершенно бесполезно. Мельком глянув в ту сторону, куда зашвырнуло Мэрика, Дункан убедился, что тот уже пытается подняться на ноги — стало быть, живой. Может, король и вправду такой везунчик, как утверждал.

Поединок между Ремийе и Фионой продолжался, и Дункан видел, что эльфийка постепенно сдает. Поток пламени, который она направляла на противника, неуклонно сокращался, и Фиона напрягала все силы, чтобы его удержать. По лицу ее текли струйки пота. Первый Чародей, почуяв свое преимущество, усиливал натиск, лицо его исказилось от напряжения.

“Было бы не худо отвлечь его”, — подумал Дункан. Ему уже удалось незамеченным пробраться за спину мага, и сейчас он, держа наготове кинжал, стремительно и бесшумно ринулся к Ремийе. Один удар в шею, всего один — больше ему ничего и не нужно. В шею, в подмышку… да мало ли уязвимых мест у противника, не защищенного доспехами?

Ремийе, однако, заметил Дункана прежде, чем тот успел подобраться достаточно близко. Глаза мага сплошь заливала чернота. Капли черной жидкости вытекали из них, точно слезы.

— Что, крысеныш, думал, я тебя не замечу?

— Надеялся! — выкрикнул Дункан и помчался со всех ног, рассчитывая нанести удар прежде, чем маг успеет сотворить заклинание. Он высоко прыгнул, занеся для удара кинжал, но было уже поздно.

Ремийе вскинул другую руку, и с ладони его сорвался сгусток тьмы. Удар в грудь отшвырнул Дункана назад. Он рухнул на пол в изрядном отдалении, крича от боли, потому что живая тьма уже распласталась над ним, накрывая, словно чудовищное одеяло. Словно мириады муравьев ползли по нему, крохотными челюстями выдирая кровоточащие клочки плоти. Дункан извивался, хлопал свободной ладонью по облепившей его черноте, однако она оказалась совершенно бесплотной. Рука его без труда проходила сквозь толщу магической тьмы.

Отчаявшись, Дункан ударил по ней кинжалом. Уж лучше распороть себе живот, чем покорно ждать, когда тебя пожрут без остатка! К удивлению Дункана, заколоться у него не вышло. Едва острие кинжала касалось живой черноты, та дергалась и пыталась отползти прочь. Тогда Дункан принялся лихорадочно тыкать себя кинжалом повсюду, где его облепила тьма, и магическая дрянь всякий раз отступала.

Минуту спустя он, живой и уже свободный, привалился спиной к стене зала, загнанно и часто дыша. Холодея, от ужаса, Дункан смотрел на черную лужу, которая растеклась на полу всего в шаге от него и уже с шипением испарялась. “А ведь это мог быть и я”, — думал он, обливаясь холодным потом. Его кожаные штаны превратились в клочья, ноги стали липкими от крови, но в основном он остался невредим.

Черный кинжал уже не просто дрожал, но отчетливо пульсировал. Дункан уставился на него — и вдруг его осенило. Он украл кинжал в покоях Первого Чародея, и маг хранил эту вещицу в потайном месте, но прятал ее наверняка не от воров. Откуда взяться ворам в башне Магов? Ремийе спрятал кинжал подальше от любопытных глаз храмовников и прочих магов. Кинжал сотворен той же магией, которой научил его Архитектор!

Вот почему на Дункана не подействовала, как на других, обсидиановая брошь. На его коже не проступила скверна, он не слышал Призыва — и все потому, что его защищали чары кинжала.

Шатаясь, Дункан поднялся на ноги. Первый Чародей был близок к победе, черная стена его магии уже подбиралась к Фионе. Поток пламени, исторгаемый ее посохом, отступил под натиском черноты и струился теперь всего в паре шагов от магички. Эльфийка слабела на глазах… и вдруг начала падать.

— Мэрик! — отчаянно крикнула она.

И король тут же явился из ниоткуда, словно вызванный заклинанием дух. Метнувшись вперед, он обеими руками швырнул в Первого Чародея рунный меч. Клинок на лету вращался, сверкая голубым пламенем рун, и его полет сопровождался глухим зловещим посвистыванием. Глаза Ремийе округлились от изумления, и он вынужден был отпрянуть вбок. Меч пролетел мимо и со стуком упал на пол, но заклинание, которое творил Первый Чародей, прервалось.

Фиона обессиленно обмякла, и Мэрик бросился к ней, успел подхватить прежде, чем она рухнула на пол. Бледное лицо эльфийки осунулось от изнеможения. Король повернул голову, взглядом обшаривая зал.

— Дункан! — окликнул он.

— Здесь! — отозвался Дункан.

Превозмогая слабость в ногах и жгучую боль во всем теле, он с кинжалом в руке двинулся к Первому Чародею. “Вот тебе и подкрался”, — мрачно подумал он.

Маг валялся на полу, и вид у него тоже был довольно изнуренный. Когда он заметил Дункана, в глазах его вспыхнуло раздражение.

— Хочешь повторить, козявка? — процедил он, проворно вскочив на ноги.

— Похоже, твои черные штучки не такие грозные, как ты думаешь.

Ремийе принялся вращать руками, и в воздухе перед ним возник черный шар. Он стремительно рос, окружая черной аурой набиравшего силу мага. Дункан бросился вперед, выставив перед собой кинжал и отчаянно надеясь, что его замысел сработает.

Ремийе швырнул шар, и тот, с пронзительным визгом рассекая воздух, полетел прямо в Дункана. Когда шар был уже совсем близко, Дункан зажмурился и с размаху полоснул по нему черным клинком.

Визг мгновенно превратился в нечеловеческий вой, и лицо Дункана обдало волной холода. Казалось, его с головой обмакнули в замерзающий пруд, но он бежал дальше, и шар не причинил ему никакого вреда. Открыв глаза, он увидел потрясенное лицо Первого Чародея… и тут же потрясение сменилось пониманием: Ремийе узнал свой кинжал.

Впрочем, это уже не имело значения. Дункан с воинственным криком воткнул кинжал в грудь мага. Ремийе попятился было, но Дункан схватил его за плечо и, рывком притянув к себе, вогнал лезвие еще глубже.

— Неплохо для козявки, а? — прошептал он на ухо магу.

В округлившихся глазах Ремийе застыло безмерное изумление, и, когда он приоткрыл рот, ярко-алая кровь струей хлынула на подбородок, заливая желтую мантию. Дункан заметил, что в этой алой струе мелькают черные прожилки. Маг пошатнулся, и тогда Дункан отпустил его, оставив кинжал в ране.

Ремийе скосил глаза на черную рукоять, торчавшую из его груди, — словно пытался понять, что же она там делает. Он схватился было за нее, но тут же содрогнулся всем телом, и изо рта его снова хлынула кровь. Маг пошатнулся, затем поспешно развернулся…

…И оказался лицом к лицу с Бреганом. Бывший Серый Страж брел, хромая, прижимая одну руку к груди, испещренной множеством мелких ранок, из которых сочилась черная кровь. Презрительно глянув на Ремийе, он занес меч, который сжимал в другой руке.

— Нет! — пронзительно завопил маг, захлебываясь собственной кровью.

Бреган зарычал и одним ударом обезглавил Первого Чародея.

Дункан смотрел, как голова Ремийе упала и откатилась на несколько шагов. Алая кровь фонтаном ударила из обрубка шеи, но уже через долю секунды тело Ремийе, обмякнув, беззвучно опустилось на пол. Бреган стоял неподвижно, глядя на труп. Затем бросил меч, и тот со звоном упал на каменные плиты.

За спиной у Дункана вдруг раздался топот множества ног, и он обернулся к дверям. В зал хлынули ферелденские солдаты. Их было несколько десятков — все в тяжелых доспехах, с королевским гербом на щитах. Кое у кого на доспехах виднелась кровь, и, судя по тому, как солдаты проворно рассыпались по залу, они явно ждали нового боя. Командовал солдатами тейрн Логэйн. В темном латном доспехе, с окровавленным мечом в руке, он выглядел более чем внушительно. Логэйн вскинул руку, остановив солдат, и холодным взглядом светло-голубых глаз окинул зал, словно впитывая все увиденное.

На несколько секунд в зале все замерло. В тишине Мэрик осторожно помог Фионе подняться на ноги. Логэйн заметил короля, и глаза его на миг округлились от изумления. Затем он нахмурился и решительным шагом двинулся к другу:

— Вижу, ты еще жив.

По голосу Логэйна Дункан никак не мог понять, радует эго это или злит. Явственнее всего в этом голосе прозвучало раздражение.

— Я тоже рад тебя видеть, — устало хохотнул Мэрик. — Как, во имя Создателя, ты здесь очутился? Откуда узнал, что мы здесь?

Логэйн нахмурился:

— Узнал? Да я об этом понятия не имел. Зато мне было хорошо известно, что орлесианцы тебя предадут, и, как видишь, я оказался прав.

Он с отвращением глянул на обезглавленный труп Первого Чародея, а затем перевел настороженный взгляд на Брегана, который все так же стоял над убитым. Бывший Серый Страж не шелохнулся.

— Я следил за этим болваном, дожидаясь, когда он начнет действовать, — и дождался. Его орлесианские прихвостни захватили башню два дня назад.

— Так ты поэтому оказался здесь? — спросил Мэрик.

— Почти всю армию я отправил искать тебя. Остальные здесь, со мной. — Тейрн поглядел на короля и покачал головой. — Надо было мне догадаться, что ты окажешься именно здесь, в самой гуще событий, и все равно целый и невредимый. Я уж думал узнать, что тебя упрятали в какой-нибудь ящик и везут в Орлей.

Он повернулся к солдатам, замершим у него за спиной, и жестом указал на Брегана:

— Поставьте охрану. Проследите, чтобы это… существо никуда не делось.

Солдаты, исполняя приказ, тотчас рассыпались. Несколько солдат, пробежав мимо Дункана, окружили Брегана. Тот, впрочем, и не думал сопротивляться — просто стоял как стоял.

Когда солдаты пришли в движение, Дункан окинул взглядом залу и замер.

— А где Архитектор? — громко спросил он. — И Ута?

— Ушли, — прохрипел Бреган.

— Найти! — рявкнул Логэйн. — Никого из башни не выпускать!

Офицер, находившийся в зале, кивнул, жестом подозвал к себе нескольких солдат, и они торопливо выбежали из зала. Миг спустя из коридора донеслись многоголосые выкрики. Дункан отметил, что шум боя уже почти не слышен. Стало быть, они победили? Если Архитектор и вправду сбежал, означает ли это, что все кончено? Странно, до чего нелегко ответить на этот вопрос. Все старинные предания утверждают, что победа приходит под ликующее пение труб. Разве это не победа?

Мэрик и Фиона, опиравшаяся на его руку, направились к Брегану. Логэйн шел следом, с сомнением разглядывая бывшего Серого Стража. Солдаты, окружившие Брегана, наставили на него копья, вид у многих был испуганный — они явно не сомневались, что перед ними наводящее ужас порождение тьмы. Не обращая никакого внимания на копья, Бреган поднял взгляд на Мэрика и Фиону. Лицо его было почти спокойно.

— Почему ты не попытался сбежать во время боя? — спросил Мэрик.

Бреган испытующе оглядел его налитыми кровью глазами:

— А куда мне бежать, король Мэрик? На Глубинные тропы, с Архитектором?

Фиона не сводила с него подозрительного взгляда:

— Значит, ты и вправду отрекся от его замыслов?

— Я был слеп. — Бреган горестно опустил голову. — Думаю, теперь я знаю, почему Стражи древности создали Призыв. Лучше погибнуть, чем допустить, чтобы скверна пожрала тебя изнутри, оставив только ненависть, горечь и сожаление, и тогда покажется, что на свете ничего иного не было и нет.

Мэрик быстро глянул на Фиону и, беспокойно облизав губы, снова перевел взгляд на Брегана:

— И что же теперь? Ты поможешь нам отыскать Архитектора? Его обязательно нужно найти.

Бреган прикрыл глаза.

— С твоего разрешения, — проговорил он, — я хотел бы сделать то, что и должен был сделать, когда начал Призыв. Я хотел бы умереть достойно, насколько это еще возможно. Я хотел бы встретиться в Загробном мире с сестрой и попросить у нее прощения.

Логэйн, казалось, готов был яростно возразить, но Мэрик, опередив его, поднял руку. Он поглядел на Фиону, глазами спрашивая одобрения, и она кивнула. Тогда король резко махнул рукой, отдавая приказ солдатам.

И солдаты, исполняя приказ, пронзили Брегана копьями.

Он не вскрикнул, не допытался их остановить. Он лишь единожды содрогнулся, и черная кровь хлынула, растекаясь по освещенному солнцем полу, а потом он обмяк. Солдаты выдернули копья, и тело Брегана безжизненно рухнуло на пол.

Мэрик повернулся к Фионе, крепко обнял ее, прижал к себе, и она уткнулась лицом в его плечо. Дункан неотрывно смотрел на труп Брегана.

Он не знал, правильно ли испытывать жалость к этому человеку, или к Женевьеве, или к Уте. И все равно Дункану было их жаль. Несмотря на все, что они натворили, он скорбел по ним, и эта скорбь пустотой зияла в сердце.

Наверное, именно такой и бывает победа.

 

Эпилог

 

— Ваше величество, прибыли Дункан и Фиона из ордена Серых Стражей.

Мэрик, сидевший на троне, поднял взгляд и кивнул управляющему. Тот был в ночной рубашке, в руке держал фонарь, и на лице его было написано искреннее недоумение: с какой, мол, стати приходится среди ночи объявлять в тронном зале о прибытии гостей?

— Знаю, — сказал Мэрик. — Проводи их немедленно сюда и оставь нас одних.

Управляющий отвесил поклон и поспешно удалился. В другое время он, вероятно, доложил бы об этом необычном происшествии Логэйну, однако на этот раз Мэрик строго-настрого запретил ему так поступать. Учитывая, что Логэйн очень кстати торчит в Гварене по меньшей мере месяц, управляющему будет крайне нелегко нарушить королевский приказ.

Уговорить Логэйна уехать в Гварен, не возбудив при этом ни малейших подозрений, было делом нешуточным. С той минуты, как они покинули башню Круга, старый друг ни на миг не желал выпускать Мэрика из поля зрения, и, в конце концов, основания для этого были у него самые веские. Король тайком удрал ото всех: от Логэйна, от ферелденского трона и от собственного сына.

Всю дорогу до Денерима Логэйн ехал, зло поджав губы, и не удостаивал Мэрика ни единым словом. И лишь когда они подъезжали уже к городским воротам, повернулся и жестко бросил:

— Мэрик, Мора не будет.

Так и осталось непонятным, что это было — обещание или порицание.

Нет, он не забыл пророчества ведьмы. Не забыл, верно ведь? И никогда не забудет.

С отъезда Фионы и Дункана миновало уже много месяцев. Их вызвали в Вейсхаупт, крепость в далеком Андерфелсе, чтобы они рассказали тем, кто возглавляет орден, про Архитектора. Мэрику отчаянно не хотелось расставаться с Фионой. После возвращения в Денерим круговерть повседневных дел захватила его настолько прочно, что у них почти не оставалось времени друг на друга.

И вот Фиона, наспех распрощавшись, уехала. Мэрик думал тогда, что, быть может, больше ее не увидит. Скверна в ее плоти разрослась настолько, что Серые Стражи, казалось, почти неминуемо отправят ее исполнять Призыв. Фиона погибнет, а ему, скорее всего, об этом даже не сообщат. Так что они кратко, без лишних слов простились — и на этом все было кончено. Когда Дункан сообщил, что магичка возвращается из Вейсхаупта вместе с ним, для Мэрика это стало полной неожиданностью.

Двери тронного зала отворились; управляющий провел в зал гостей, снова отвесил поклон и удалился, плотно прикрыв за собой двери. И Дункан, и Фиона сильно изменились. Бывший вор отрастил короткую бородку, и она была ему очень к лицу. Вместо прежнего кожаного доспеха на нем были тяжелые латы и туника с грифоном — гербом Серых Стражей.

Фиона с ног до головы куталась в длинный красный плащ. Ее темные волосы немного отросли, бледное лицо порозовело, словно она много времени провела под лучами солнца.

— Подойдите ближе, — сказал Мэрик. — При этом освещении вас толком и не разглядишь.

Они торжественно, бок о бок двинулись вперед и остановились перед троном. Мэрик встал, спустился к ним навстречу, пожал руку Дункану и повернулся к Фионе. Темные глаза эльфийки смотрели на него осторожно, пожалуй даже настороженно. И вообще, оба гостя вели себя до странного сдержанно.

— Стало быть, у вас для меня плохие новости, — со вздохом проговорил Мэрик.

— Ну не совсем, — пробормотала Фиона.

Дункан оглядел погруженный в темноту тронный зал, где горела всего пара факелов.

— Странное время вы выбрали для встречи, ваше величество, — заметил он. — Когда мы сейчас пробирались тайком среди ночи по этим темным залам, я, как никогда, почувствовал себя вором.

— Я предпочел бы, чтобы Логэйн не узнал о нашей встрече. Он до сих пор так и не поверил до конца, что Серые Стражи не были в сговоре с Ремийе, и не знаю, простит ли он мне когда-нибудь то, что я разрешил ордену вернуться в Ферелден. Когда это произойдет, он наверняка будет зорко следить за каждым вашим шагом.

Дункан кивнул:

— Вначале нас будет совсем немного — по крайней мере, до тех пор, пока не наберем новых Стражей. — Он почти застенчиво усмехнулся. — Меня назначили помощником командора. Странное, по правде говоря, ощущение.

Мэрик, выгнув бровь, посмотрел на Фиону:

— Вот как? А тебя сделали командором?

И опять эльфийка бросила на него все тот же настороженный взгляд.

— Нет, — сказала она. И, повернувшись к Дункану, положила руку ему на плечо. — Ты не мог бы?..

Дункан кивнул с таким видом, словно ожидал этого, и, коротко поклонившись Мэрику, вышел из зала.

Мэрик и Фиона остались одни. Теперь он уже не знал, что и думать. Фиона жестом указала на ступеньки, которые вели к трону, и они рядышком уселись там. Некоторое время они просто молчали и слышно было только потрескивание огня. В свете факелов Фиона была прекрасна. Мэрик заметил на лице ее россыпь веснушек — след долгого пребывания на солнце, однако ни на руках, ни на шее не разглядел пятен скверны. Может, скверна до них еще не добралась?

— Как твои дела? — наконец спросила Фиона.

Судя по ее обеспокоенному взгляду, вопрос касался отнюдь не только его здоровья и повседневных забот.

— А… — Мэрик медленно кивнул. — Пожалуй… лучше. Думаю, ты можешь представить, в каком расстройстве был Кайлан. Он до сих еще не верит, что я опять не исчезну; няньке всякий раз приходится долго уговаривать его слезть с моих колен. Он во многом похож на меня. Даже странно, что я этого раньше не замечал.

— А твои королевские дела?

— Я, едва вернувшись, ушел в них с головой. Логэйн, наверное, не знает, радоваться ему или злиться. Слишком долго он занимался многим из того, что входило в мои обязанности; ну да я ведь не оставил ему иного выхода. Я предложил новой императрице Орлея встретиться в следующем месяце; по этому поводу он закатил мне настоящий скандал. И все же я думаю, что…

Он осекся, заметив, что Фиона нежно смотрит на него и глаза ее наполняются слезами.

— Тебе все это неинтересно, — сказал он. — Ты скучаешь. Я тебя утомил разговорами.

— Нет, я рада, что у тебя все хорошо. Ты так увлеченно обо всем этом рассказываешь. Слышал бы ты себя!

Фиона улыбнулась и смахнула слезы, но они тут же набежали вновь.

— Да, пожалуй, меня вполне устраивает скучная и однообразная жизнь — Мэрик озорно улыбнулся. — Только… я бы все-таки хотел узнать побольше о твоих делах. Скверна… уезжая, ты говорила, что…

— Ее больше нет, — ровным голосом проговорила Фиона. — Маги Вейсхаупта так и не разобрались, отчего это случилось. То ли от того, что брошь Первого Чародея искусственно ускоряла рост скверны, то ли… словом, вся скверна исчезла. И, как полагают маги, вряд ли снова появится. Меня многократно проверяли и обследовали, но маги считают, что я, вполне вероятно, стану первым Серым Стражем, которому не понадобится Призыв.

— Но это же хорошо, правда?

— О да, — кивнула она. — Маги оставили эти броши себе — на случай, если когда-нибудь сумеют разобраться, как они действуют, но пока они будут присматривать за мной. — На долю секунды Фиона заколебалась, но потом добавила: — Меня отзывают в Вейсхаупт. Насовсем.

Так вот в чем дело! Как ни страшился король, Фиона вернулась не затем, чтобы сообщить, что ее ждет Призыв. И в глубине души он все же надеялся на нечто большее. Не так уж много времени довелось им провести вместе на Глубинных тропах, но то, что произошло, значило для Мэрика очень много. И тогда, и теперь.

— И ты уедешь?

— Орден не оставил мне выбора. Притом нужно, чтобы кто-то возглавил поиски Архитектора и наверняка удостоверился, что эмиссар вовлек в свои замыслы одного только Ремийе. Вдруг у него были и другие союзники?

— Понимаю, — убитым голосом пробормотал Мэрик.

Фиона ласково улыбнулась ему и, протянув руку, отвела с его лба непокорную прядь волос. И снова в ее глазах появились настороженность и печаль.

— Мэрик, я должна тебе кое-что рассказать.

— Значит, это еще не все?

— Когда я узнала, что Дункан возвращается в Ферелден, я попросила разрешения отправиться с ним. Этого я никому не могла доверить.

Фиона тяжело вздохнула, словно собираясь с духом, и встала. Мэрик тоже поднялся. С каждой минутой беспокойство охватывало его все сильнее. Повернувшись к дверям, Фиона громко проговорила:

— Дункан, теперь можешь войти.

Двери приотворились, и Дункан, бесшумно ступая, вернулся в зал. На сей раз, однако, он нес в руках небольшой полотняный сверток. И только когда он подошел ближе, Мэрик сообразил…

Это был младенец.

— Поздравляю, ваше величество, — ухмыляясь, проговорил Дункан. — У вас мальчик.

С этими словами он бережно вручил ребенка Мэрику. Потеряв дар речи, Мэрик смотрел на малыша, и все чувства, какие он мог бы испытывать при этом, заглушило безмерное потрясение. Малыш крепко спал. У него были свежие розовые щечки, на лбу — белокурый завиток волос. Король не сомневался, что это его сын. Он даже был немного похож на Кайлана. Потом Мэрик заметил, что ушки у малыша нисколько не заостренные.

— Он человек! — не выдержав, воскликнул Мэрик.

Вероятно, можно было найти и более подходящие к случаю слова, но сейчас ему пришло в голову только это.

Фиона кивнула:

— Именно поэтому мы и живем по большей части в эльфинажах. Дитя человека и эльфа рождается человеком. Если мы станем вступать в смешанные браки, мы попросту вымрем.

— Об этом я не подумал. — Мэрик, все еще ошеломленный, покачал головой.

Фиона протянула руки, чтобы взять младенца. Малыш только разок шевельнулся, не просыпаясь, насупился и провел крохотными ручонками по лицу. Эльфийка печально улыбнулась и, ласково прошептав “ш-ш-ш”, принялась его укачивать.

— Дети у Серых Стражей рождаются крайне редко, — тихо проговорила она. — И все-таки он появился на свет. Разве это не чудо?

У Мэрика подогнулись ноги, и он поспешно опустился на ступеньку. Провел рукой по волосам, пытаясь привести в порядок, спутанные мысли, и шумно выдохнул.

— Клянусь милостью Андрасте, — пробормотал он, — Логэйну это не понравится.

— Ну так и не говори ему ничего, — отозвалась Фиона.

Передав ребенка Дункану, она присела на ступеньку рядом с Мэриком. Лицо ее потемнело. — Мэрик, я не для того привезла сюда малыша, чтобы у тебя появился новый наследник. У тебя уже есть сын. И внебрачный ребенок, дитя эльфийки, тебе тоже не нужен. Я хочу, чтобы нашему мальчику было хорошо. Чтобы его жизнь не была похожа на мою.

Мэрик повернул голову и в упор взглянул на нее, внезапно осознав, что она имеет в виду.

— Неужели ты хочешь…

— Я не могу растить его, — просто сказала Фиона.

Потом у нее вырвался долгий судорожный вздох, и Мэрик понял, что это решение далось ей нелегко. При одной мысли об этом сердце ее разрывается от боли. Именно потому она и приехала сама.

— Ты могла бы остаться здесь, — сказал он. — Ты могла бы уйти из ордена.

Фиона кивнула, но видно было, что в такую возможность она не верит.

— Если бы и так, — жестко проговорила она, — кем бы я тогда стала? Твоей любовницей? Придворным магом? Или поселилась бы в башне Круга? Или жила бы где-то в городе, а ты время от времени тайком посылал бы мне деньги и молился, чтобы об этом никто не узнал?

— Я совсем не это имел в виду! — беспомощно возразил Мэрик.

Фиона снова вздохнула, смягчаясь:

— Да, я знаю. Прости. Вне ордена я — никто. Либо магичка, лишенная свободы, либо эльфийка, не знающая никакого ремесла. — Она повернулась к Мэрику и невесело усмехнулась. — Может, мне стать прачкой? Прятаться в эльфинаже от храмовников и пользоваться магией, чтобы кипятить воду в котлах? Могу поспорить, у меня бы это хорошо получалось.

— Тогда лучше не будем об этом. А что… что обычно происходит, когда у женщины — Серого Стража появляется ребенок? Ведь такое наверняка случается.

— Конечно. Детей отдают на воспитание. Я уже сказала в ордене, что присмотрела подходящее место.

— И другого пути нет?

— Если бы… — Фиона осеклась, решительно покачала головой. — Нет, я хочу, чтобы он вырос человеком. Именно человеком, а не эльфом, и не наследником трона, не соперником другому твоему сыну, не принцем королевской крови, которая тебе принесла одно только горе. Я хочу, чтобы он прожил свою, новую жизнь. — Она с надеждой посмотрела на Мэрика. — Ты ведь можешь это сделать, правда?

— Я могу устроить так, чтобы он рос вдали от двора, — задумчиво проговорил Мэрик. — Только люди неизбежно будут задаваться вопросом, кто была его мать. Логэйн непременно захочет это узнать. И малыш почти наверняка тоже захочет… Что мы ему скажем?

— Ничего. Пусть думает, что его мать была человеком и что она умерла. — Фиона придвинулась к Дункану, который негромко мурлыкал что-то, укачивая ребенка, с печальной улыбкой погладила малыша по голове. — Так будет легче и ему, и тебе.

— А тебе?

Фиона не ответила, только гладила крохотный лобик своего сына. Мэрик, однако, заметил, что ее глаза влажно заблестели. Нет, ей так легче не будет и быть не может.

— Я буду за ним присматривать, — пообещал Дункан. — Я смогу делать это, не вызывая никаких подозрений. Следить за тем, чтобы ему жилось хорошо. Оберегать его. Могу даже время от времени сообщать, как у него дела.

Мэрик удивленно взглянул на него:

— Ты и вправду за это возьмешься?

— Для вас, ваше величество, без малейших колебаний.

Это было невыносимо. Вначале вернулась Фиона, и оказалось, что ей вовсе не грозит скорая смерть, потом Мэрик узнал, что у него есть сын, — и вот теперь он должен лишиться их обоих. И однако, он понимал, что Фиона права. Если Мэрик признает сына и поселит его во дворце, мальчик станет заложником политической борьбы и интриг. В нем будут видеть соперника Кайлану. Нет, пусть уж лучше растет где-нибудь в глуши, вдалеке от столицы, и сам выберет себе судьбу. Но устроить так, чтобы мальчик всю жизнь считал себя нежеланным ребенком, чтобы так никогда и не узнал, кто его настоящая мать… Неужели это так ужасно — быть эльфом?

Сердце Мэрика разрывалось от мучительной боли. Ему не дано знать, что такое быть эльфом, и если Фиона хочет избавить сына от тяжких испытаний — что ж, Мэрик не может ей в этом отказать. Пусть мальчик живет своей жизнью, не связанный ни с кем из них.

Он поглядел в глаза Фионы и медленно кивнул:

— Если ты так хочешь… хорошо. Я смогу это устроить.

— Спасибо, Мэрик.

— А как же ты? — спросил Мэрик. — Мы с тобой еще когда-нибудь увидимся?

Он ясно читал ответ на лице Фионы, но эльфийка все-таки кивнула.

— Если будет на то воля Создателя, — прошептала она.

А потом подалась к Мэрику и поцеловала его, и король тоже ее поцеловал. Эти поцелуи были сладостны и печальны, и именно так и должно быть. У Мэрика был этот миг, и они сидели рядом в пляшущих отсветах огня, а Дункан с малышом на руках деликатно отошел в дальний конец зала. И пусть сейчас они прощались навсегда, Мэрик отчего-то совсем не испытывал грусти. Просто он чувствовал, что это — не конец.

Все только начинается.

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.028 сек.)