Подмога с дальних гор

Он думает о временах творения. Как давно это было!

Тогда он и его братья убили страшного великана Имира и создали из его тела весь мир.

Из его крови получилось море из плоти – земля, из костей – горы и морские рифы, из волос – деревья и травы.

Top Oгe Брингсверд. Дикие боги

Мегги ждала… Вокруг воздух разрывался от криков. Фарид белым пламенем тушил черный огонь Коптемаза. Дариус отвлекал детей сказками – оказалось, он может говорить и громко, перекрывая шум битвы. А Элинор помогала перерезать канаты, которые Зяблик велел стрелами прибивать к стволу.

Да, Мегги ждала и тихо пела песни, которым научил ее Баптиста, песни, полные света и надежды, отваги и протеста. А тем временем у подножия дерева разбойники сражались за жизнь – свою и детей, и каждый крик напоминал Мегги о битве в лесу, когда погиб Фарид. На этот раз она боялась сразу за двоих.

Ее глаза не знали, кого первого искать – Фарида или Дориа, черную или каштановую шевелюру. Иногда она не могла найти ни того, ни другого, так быстро они перемещались по ветвям, следуя за огнем, который Коптемаз запускал в дерево, словно горящую смолу. Дориа гасил его тряпками и тюфяками, а Фарид дразнил стоявшего внизу Коптемаза и посылал на его убийственный огонь свое светлое пламя. Оно опускалось на темный комок, словно голубка, и душило огненными перьями. Как многому он научился у Сажерука! Фарид давно уже был не просто учеником, и зависть перекашивала обожженное лицо Коптемаза. А Зяблик сидел верхом поодаль, безучастно наблюдая за сражением, словно за травлей оленя на охоте.

Разбойники еще обороняли дерево, хотя их было намного меньше, чем нападающих. Но сколько же это может продолжаться?

Ге же он? Куда подевался тот, кого они с Фенолио вызвали на помощь? Козимо ведь тогда появился сразу.

Никто, кроме Фенолио и двух стеклянных человечков, не знал, что прочла Мегги час-другой назад. Сланец и Розенкварц даже не успели ничего рассказать Элинор, так яростно атаковали дерево люди Зяблика.

– Придется подождать, – сказал Фенолио, когда она отложила исписанный листок. – Он идет издалека. Иначе не получалось!

Лишь бы он не пришел, когда они все уже погибнут… Черный Принц был ранен в плечо. Среди разбойников почти не осталось невредимых. Он опоздает. Опоздает.

Мегги видела, как стрела просвистела у самой головы Дориа, наблюдала, как Роксана утешает плачущих детей, а Элинор с Минервой отчаянно пытаются перерубить очередной канат, пока по нему не влезли враги. Когда же он придет? Ну когда же?

И вдруг она почувствовала именно то, что написал Фенолио: сотрясение почвы, ощутимое до самой верхушки дерева. Все его почувствовали. Сражающиеся замерли и испуганно огляделись. "Земля тряслась у них под ногами". Так было написано у Фенолио.

– А ты уверен, что он нам ничего не сделает? – со страхом спросила тогда Мегги.

– Конечно! – с раздражением ответил Фенолио.

Но Мегги невольно вспоминала Козимо, который тоже получился не таким, как воображал старик. А может быть, именно таким? Кто знает, что на самом деле происходит у Фенолио в голове? Элинор, пожалуй, лучше всех умела это угадывать.

Земля тряслась все сильнее. Трещали сучья, ломались молодые деревья. Стаи птиц взвились над лесом, а шум битвы превратился в крики ужаса, когда из зарослей вышел великан.

Нет, он не был ростом с это дерево.

– Разумеется, нет, – заранее объяснил ей Фенолио. – Конечно, они не та-а-кие большие! Это была бы просто глупость. И потом, я же рассказывал: люди построили эти гнезда, чтобы спасаться в них от великанов. Ну так вот! До гнезд он, естественно, не дотянется, даже до самых нижних, но вот что Зяблик от одного его вида бросится наутек – в этом сомневаться не приходится. Только пятки засверкают!

Да, так Зяблик и сделал. Хотя сверкали не пятки, а копыта его коня. Он первым обратился в бегство. Коптемаз с перепугу обжегся собственным пламенем, да и разбойники остались на местах только потому, что их удержал Черный Принц. Элинор первой спустила мужчинам канат и закричала на других женщин, которые, словно окаменев, стояли и смотрели на великана.

– Бросайте канаты! – услышала Мегги ее крик. – Шевелитесь! Вы что, хотите, чтобы он их растоптал?

Отважная Элинор.

Разбойники полезли на дерево. Крики солдат постепенно стихали вдали, а великан остановился и посмотрел наверх, на детей, которые глядели на него со смешанным выражением ужаса и восторга.

– Им нравятся дети – вот в чем проблема, – объяснил Фенолио Мегги, прежде чем она начала читать. – В свое время они повадились их ловить, как бабочек или хомячков. Но я попытался сочинить великана, который слишком ленив для таких игр. Хотя, вероятно, в результате он получится немного туповат.

Мегги не могла решить, умный или глупый вид у Великана. Она представляла его совсем другим. Огромное тело вовсе не было неуклюжим. Он двигался не тяжелее, чем, например, Силач. На мгновение Мегги показалось, что нормального размера как раз великан, а не разбойники. Пугали скорее его глаза. Они были круглее человечьих и напоминали глаза хамелеона. Хамелеоньей была и кожа. Он так же не нуждался в одежде, как феи и эльфы, а кожа меняла цвет при каждом движении. Сначала она была светло-коричневой, как древесная кора, потом окрасилась красным, как последние ягоды на кусте боярышника, доходившем ему до колена. Даже волосы его меняли цвет, были то зелеными, то вдруг белесыми, как зимнее небо. Поэтому он был почти незаметен среди деревьев. Казалось, ветер – или дух этого леса – вдруг обрел тело.

– Ага, явился наконец! Прекрасно! – Мегги чуть не упала с ветки, так неожиданно раздался голос Фенолио. – Да, мы с тобой свое дело знаем! Не в обиду будь сказано твоему отцу, ты его, на мой взгляд, превосходишь. У тебя еще сохранилось детское умение ясно видеть образы, стоящие за словами. Наверное, потому великан и выглядит совершенно иначе, чем я его себе представлял.

– Я тоже представляла его совсем иначе! – прошептала Мегги, словно боясь громко сказанным словом привлечь внимание великана.

– Вот как? Гм… – Фенолио осторожно шагнул вперед. – Как бы то ни было, интересно, как он понравился сеньоре Лоредан. Мне правда хочется знать.

Мегги видела, как он понравился Дориа. Юноша не мог оторвать от него глаз. Фарид тоже смотрел на великана как зачарованный – словно на новый огненный фокус Сажерука. Зато Пролаза тревожно скалил зубы.

– А слова для моего отца ты уже написал?

Опять получилось! Ее голос и слова Фенолио дали истории новый поворот! И, как всегда, Мегги чувствовала теперь усталость, гордость – и страх перед тем, что она вызвала к жизни.

– Слова для твоего отца? Нет еще. Но я над ними работаю! – Фенолио наморщил лоб, словно будя дремавшие там мысли. – Твоему отцу великан, к сожалению, не поможет. Положись на меня. Сегодня ночью я и это дело доведу до конца. Когда Змееглав доберется до Озерного замка, Виоланта встретит его моими словами, и мы с тобой приведем наконец эту историю к благополучному концу. Ах, до чего же он хорош! – Фенолио наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть свое творение. – Хотя я не могу понять, откуда у него эти хамелеоньи глаза. Ничего подобного я не писал, это точно. Ну да ладно. Это смотрится… интересно! Наверное, надо было еще парочку таких сюда выписать. А то что ж они теперь по горам скрываются!

Разбойники, судя по всему, были другого мнения. Они влезали по канатам с такой скоростью, словно за ними все еще гонятся люди Зяблика. И только Черный Принц стоял со своим медведем внизу, у корней.

– Что Принц там делает? – Фенолио так сильно наклонился вперед, что Мегги невольно ухватила его за край плаща. – Господи Боже мой, пусть оставит наконец этого чертова медведя! У великанов не очень хорошее зрение. Он его растопчет и не заметит!

Мегги тянула старика назад.

– Черный Принц ни за что не оставит медведя! Ты это прекрасно знаешь!

– Но иначе нельзя!

Мегги редко случалось видеть Фенолио в такой тревоге. Очевидно, он действительно любил Черного Принца больше, чем всех других своих персонажей.

– Принц! – закричал он. – Да поднимайся же!

Но Черный Принц продолжал уговаривать медведя как упрямого ребенка, а великан стоял и смотрел вверх на детей. Потом он поднял руку, женщины завизжали и потянули детей к себе, но огромные пальцы не доставали до гнезд, как и предсказывал Фенолио. Великан тянулся как мог, но ничего не выходило. – Точная работа! – прошептал Фенолио. – А, Мегги? Да, на этот раз он действительно все продумал. Великан, похоже, был разочарован. Он снова потянулся к гнездам и отступил на шаг, едва не придавив пяткой Принца. Медведь зарычал и встал на задние лапы – и великан с удивлением обратил взгляд на то, что копошилось у него под ногами.

– Нет, только не это! – пробормотал Фенолио. – Нет! Нет! Нет! – во всю глотку закричал он вниз, своему созданию. – Этого не трогай! Оставь Принца в покое! Я тебя не затем позвал! За Зябликом гонись! Лови его людей! Шевелись давай!

Великан поднял голову, поискал глазами крикуна, а потом не спеша нагнулся и подобрал с земли Принца и медведя.

– Нет! – закричал Фенолио. – Что теперь будет? Что я наделал? Он же ему все кости переломает!

Разбойники замерли на своих канатах. Один из них метнул нож в руку великана. Тот вырвал его зубами, как занозу, и бросил Черного Принца, словно надоевшую игрушку. Мегги вздрогнула, когда тело глухо стукнулось о землю и осталось лежать недвижимо. Раздался вскрик Элинор. А великан захлопал руками по канатам с людьми, словно отбиваясь от кусачих ос.

Поднялся крик. Баптиста бросился к канату, чтобы спуститься к Принцу. Фарид и Дориа последовали за ним, и даже Элинор рванулась вслед. Роксана с выражением ужаса на лице обнимала двоих рыдающих детей. А Фенолио в бессильной ярости тряс поручень, огораживавший сук.

– Нет! – снова закричал он, нагибаясь над бездной. – Нет, этого просто не может быть!

И тут ограждение лопнуло, и Фенолио полетел вниз. Мегги пыталась ухватить его за плащ, но не успела. Фенолио падал с изумлением на морщинистом лице – и великан подхватил его в воздухе, как спелый плод. Дети уже не кричали. Женщины и разбойники тоже застыли в гробовом молчании, а великан присел под деревом и стал разглядывать, что это он поймал. Медведя он небрежно отодвинул в сторону, а Принца снова взял в руку. Медведь, рыча, бросился на помощь к хозяину, но великан щелчком отбросил его подальше. Потом поднялся, в последний раз взглянул на детей вверху и зашагал прочь, держа в правой руке Фенолио, а в левой – Принца.

Поиск по сайту: