|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Ангелы-хранители
Я спрашиваю тебя: что бы ты стал делать на моем месте? Скажи мне. Скажи, пожалуйста. Но для тебя все это так далеко. Твои пальцы перелистывают одну за другой страницы, которые как-то связывают мою жизнь с твоей. Твои глаза в безопасности. Эта история – просто еще одна глава в твоем воображении. А для меня это здесь и сейчас. Маркус Зузак. Джокер
Орфей впервые увидел Виоланту на пиру у Зяблика и сразу представил, как чудесно будет вместе с ней царствовать над Омброй. Любая из ее служанок превосходила дочь Змееглава красотой, но в Виоланте было другое: надменность, честолюбие, властность. Орфея все это привлекало. Когда ее ввели в Зал тысячи окон, он задохнулся от восторга, глядя, как гордо она держит голову, хотя поставила на карту все и проиграла. Она обвела глазами присутствующих, как будто это они – проигравшие: ее отец, Пальчик, Свистун. Орфея она просто не удостоила взглядом. Откуда ей знать, какую важную роль он играет в этой истории! Змееглав и сейчас сидел бы в дорожной грязи со сломанным колесом, если бы Орфей не вычитал ему сразу четыре новых. Как они все на него уставились! Даже Пальчик с тех пор проникся к нему уважением. Дневной свет уже не заливал Зал тысячи окон. Пальчик велел завесить кружевные стены черной тканью, и лишь пять-шесть факелов озаряли темноту. Но лицо своего злейшего врага Орфей сможет разглядеть. Когда в зал втолкнули Мортимера, высокомерная маска дрогнула на лице Виоланты, но она быстро овладела собой. Орфей удовлетворенно отметил, что с Перепелом явно обращались не лучшим образом. Тем не менее узник пока держался на ногах, и, конечно, Свистун позаботился о том, чтобы руки у него были в порядке. "Зато язык они вполне могли бы ему вырезать, – думал Орфей, – а то сколько можно слушать хвалы его голосу". Но тут ему пришло в голову, что Мортимер еще не сказал, где книга Фенолио, – Сажерука-то уже не допросишь. Факелы освещали только Мортимера. Змееглав оставался во мраке. Очевидно, он не хотел показывать пленнику, во что превратилось его тело. Но об этом легко было догадаться по запаху. – Ну что, Перепел? Моя дочь, наверное, иначе расписывала тебе наше второе свидание? – Змееглав дышал хрипло, как глубокий старик. – Я обрадовался, когда Виоланта предложила встретиться здесь, несмотря на дальнюю дорогу. Однажды этот замок уже принес мне счастье – правда, недолгое. И потом, я был уверен, что мать Виоланты ни слова не сказала ей о подводном туннеле. Она часто рассказывала дочери об Озерном замке, но правды в этих рассказах было мало. Лицо Виоланты оставалось непроницаемым. – Я не знаю, о чем ты говоришь, отец. Как старательно она избегает глядеть на Мортимера! Трогательно. – Да, ты ничего не знаешь. В этом-то все и дело. – Змееглав рассмеялся. – Я, видишь ли, частенько посылал подслушивать, что рассказывает тебе мать в старых покоях. Все эти истории о счастливом детстве, милые россказни, направленные на то, чтобы ее некрасивая дочурка мечтала о месте, где все иначе, чем в нашем замке. Реальность, как правило, отличается от того, что мы о ней рассказываем, но ты всегда путала эти две вещи. Как и твоя мать, ты никогда не могла отличить желаемое от действительного – разве не так? Виоланта не ответила. Она стояла с высоко поднятой головой и молча смотрела в темноту, где скрывался ее отец. – Когда я впервые встретился здесь с твоей матерью, – хрипло продолжил Змееглав, – у нее было одно желание: прочь отсюда. Она давно бы сбежала, если бы отец дал ей такую возможность. Она рассказывала тебе, что одна из ее сестер разбилась насмерть, пытаясь вылезти из окна в этом зале? И что ее саму чуть не утопили русалки, когда она хотела перебраться через озеро вплавь? Нет, наверное. Вместо этого она уверила тебя, будто я вынудил ее отца согласиться на наш брак и насильно увез ее отсюда. Кто знает, может быть, в конце концов она сама в это поверила. – Ты лжешь! – Виоланта изо всех сил старалась говорить спокойно. – Я не хочу больше это слушать. – И все же тебе придется выслушать, – невозмутимо ответил Змееглав. – Хватит тебе прятаться от действительности за красивыми историями. Твой дед жестоко расправлялся с поклонниками дочерей. Поэтому твоя мать показала мне подземный ход, тот самый, по которому Свистун незаметно пробрался в замок. Она была тогда пылко в меня влюблена, хотя, возможно, ты слышала от нее что-то другое. – Зачем ты рассказываешь мне небылицы? – Виоланта по-прежнему высоко держала голову, но голос ее дрожал. – Это не мама показала тебе туннель. Наверняка о нем разузнал какой-нибудь из твоих шпионов. И она никогда тебя не любила. – Думай как тебе нравится. Вряд ли ты много знаешь о любви. – Змееглав закашлялся и со стоном поднялся с кресла. Виоланта отпрянула, когда он вышел на свет факелов. – Да, погляди, во что превратил меня твой благородный разбойник, – сказал он, медленно подходя к Мортимеру. Ходьба давалась ему с трудом. За долгий путь Орфей нагляделся на муки, которые причинял Серебряному князю каждый шаг, но голову Змей по-прежнему держал высоко, как и его дочь. – Не будем говорить о прошлом, – сказал он, останавливаясь так близко к Мортимеру, что тот задохнулся от чудовищного запаха. – И о том, как моя дочь представляла себе нашу сделку. Убеди меня, что есть смысл не спускать немедленно шкуру с тебя, а также с твоей жены и дочери. Ты, может быть, думаешь, что на сей раз они не в моей власти. Ты ведь оставил их у Черного Принца. Но я знаю о пещере, где они скрываются. Мой бестолковый шурин, наверное, уже везет их в Омбру. Ага, удар попал в цель. Угадай, благородный разбойник, кто рассказал Змееглаву о пещере? Орфей широко улыбнулся, когда Мортимер посмотрел в его сторону. – Ну так что? – Кулаком в перчатке Змееглав уперся пленнику в грудь, в то самое место, куда стреляла когда-то Мортола. – Можешь ты исцелить книгу, которой так коварно навлек на меня беду? Мортимер колебался лишь мгновение. – Конечно, – ответил он. – Если ты дашь ее мне. "Его голос, надо признать, звучит впечатляюще даже в таком отчаянном положении, – думал Орфей. – Хотя мой все равно гораздо эффектнее". Но Змееглав на этот раз не поддался чарам. Он с такой силой ударил Мортимера в лицо, что тот упал на колени. – Ты что, действительно вообразил, что можешь второй раз меня одурачить? – крикнул он. – По-твоему, я полный идиот? Пустую Книгу никто не может исцелить! Эта уверенность оплачена жизнью десятков твоих товарищей по цеху! Книга погублена, а значит, мое тело вечно будет разлагаться, ежечасно вводя меня в искушение своей рукой вписать туда три слова, чтобы положить конец мучениям. Но я придумал другой выход, лучше, и для него мне потребуются твои услуги. Поэтому я весьма признателен дочери за неусыпный присмотр за тобой. Я ведь знаю, – добавил он, обернувшись к Свистуну, – какой горячий человек мой герольд. Свистун хотел что-то возразить, но Змееглав сделал нетерпеливый жест и снова повернулся к Мортимеру. – Какой выход? – Прославленный голос на этот раз звучал хрипло. Перепел, похоже, наконец испугался. Орфей чувствовал себя как в детстве, когда с наслаждением читаешь в книге особенно интересное место. "Надеюсь, ему страшно, – думал он. – И надеюсь, это последняя глава, в которой он появляется". Мортимер поморщился, когда Свистун приставил к его ребрам нож. "Да, Перепел, ты не тех людей сделал своими врагами, – думал Орфей. – И друзьями – тоже не тех. Но положительные герои – они всегда такие. Дураки". – Какой выход? – Змееглав почесал воспаленную кожу. – Очень простой: ты переплетешь мне новую книгу. Но на этот раз за каждым твоим движением будут следить. А когда книга снежно-белыми страницами надежно защитит меня от смерти, мы впишем в старую твое имя, чтобы ты почувствовал, каково это – гнить заживо. А потом я разорву ее в клочки, буду вырывать страницу за страницей и смотреть, как рвется твоя плоть и как ты умоляешь Белых Женщин забрать тебя поскорее. По-моему, идеальный выход. "Ах, вот как! Новая книга. Неплохо придумано. Но мое имя выглядело бы на новых страницах куда лучше! Очнись, Орфей, мечты заносят тебя слишком далеко!" Свистун приставил нож к горлу Мо. – Что ж ты не отвечаешь, Перепел? Продиктовать тебе слова ножиком? Мортимер молчал. – Отвечай! – закричал Свистун. – А то я сделаю это за тебя. Ответ все равно только один. Мортимер молчал, но за него отозвалась Виоланта: – Зачем он станет тебе помогать, если ты его все равно убьешь? – спросила она отца. Змееглав пожал плечами: – Я могу казнить его не такой страшной смертью или не убивать его жену и дочь, а послать их в рудники. Мы ведь и в прошлый раз о них торговались. – Но сейчас они не в ваших руках! – Голос у Мортимера был отсутствующий. "Он скажет "нет", – с изумлением подумал Орфей. – Вот болван!" – Пока нет, но скоро будут. – Свистун передвинул нож к груди Мортимера и нарисовал сердце там, где оно билось. – Орфей нам подробно описал, как добраться до пещеры. Ты ведь слышал: сейчас Зяблик, вероятно, везет их в Омбру. Мортимер снова взглянул на Орфея, и ненависть в его глазах была слаще пирожных, за которыми Орфей по пятницам посылал Осса на рынок в Омбре. Теперь, правда, придется поручить это кому-нибудь другому. Осса, к сожалению, сожрал ночной кошмар, когда вылупился из слов Фенолио, – Орфею не сразу удалось его укротить. Но найти нового телохранителя – не проблема. – Можешь сразу приступать к работе. Твоя благородная защитница приготовила все необходимое очень мило с ее стороны! – злобно проговорил Свистун. На этот раз из-под ножа, приставленного к горлу Мо, потекла кровь. – Хотела убедить нас, что оставила тебя в живых только ради спасения книги! Какой фарс! Она, правда, всегда питала слабость к комедиантам. Мортимер не замечал Свистуна, словно тот был невидимкой. Он смотрел только на Змееглава. – Нет! – сказал он. Короткое слово тяжело повисло в полумраке. – Я не стану переплетать тебе новую книгу. Второй раз Смерть мне этого не простит. Виоланта невольно шагнула к Мортимеру, но он не обратил на нее внимания. – Не слушай его! – сказала она отцу. – Он все сделает! Дай ему время подумать. Да, она, похоже, действительно привязана к Перепелу. Орфей нахмурился. Что ж, причиной больше его ненавидеть. Змееглав задумчиво посмотрел на дочь. – А ты почему хочешь, чтобы он это сделал? – Я… – В голосе Виоланты впервые прозвучала неуверенность. – Потому что ты тогда выздоровеешь. – И что? – Серебряный князь тяжело дышал. – Ты-то хочешь, чтобы я умер. Не спорь. Мне это нравится. Это доказывает, что в твоих жилах течет моя кровь. Иногда я думаю, что надо было действительно отдать тебе трон Омбры. Ты, конечно, была бы лучшей правительницей, чем мой припудренный серебром шурин. – Несомненно! Я посылала бы во Дворец Ночи в шесть раз больше серебра, потому что не проматываю деньги на пиры и охоты. Но за это отдай мне Перепела после того, как он сделает то, чего ты требуешь. Смотри-ка. Она еще ставит условия. "Да, она мне нравится, – подумал Орфей. – Очень нравится. Нужно только отучить ее от слабости к приблудным переплетчикам… Зато потом… Какие открываются возможности!" Было видно, что и Змееглаву дочь нравится все больше. Он громко рассмеялся – Орфей ни разу еще не слышал его смеха. – Вы только посмотрите на нее! – воскликнул он. – Торгуется со мной, хотя стоит тут с пустыми руками. Отведи ее в комнату, которая для нее приготовлена, – приказал он одному из солдат. – Но к дверям поставь стражу. И пошли к ней Якопо – сын должен находится при матери. А ты, – сказал он Мортимеру, – соглашайся наконец на мое предложение, пока согласие не выбил из тебя мой охранник. Из темноты выступил Пальчик, и Свистун недовольно опустил нож. Виоланта с тревогой посмотрела на ястребиное лицо и попыталась вырваться из рук солдата, который тащил ее за собой, но Мортимер молчал. – Ваша милость! – Орфей почтительно (по крайней мере, он надеялся, что это так выглядит) шагнул вперед. – Позвольте мне добиться от него согласия. Произнесенное шепотом имя (его нужно только позвать по имени, как собаку), и ночной кошмар начал подниматься из тени Орфея. – Чушь! – прикрикнул на него Свистун. – Чтобы Перепел погиб на месте, как Огненный Танцор? Нет уж. Он велел солдатам поставить Мортимера на ноги. – Ты что, не слышал, Свистун? Дело поручено мне. – Пальчик медленно стянул черные перчатки. Орфей почувствовал разочарование, горькое, как полынь. Какой был бы случай выслужиться перед Змееглавом! Ах, если бы у него была книга Фенолио, он сумел бы написать Свистуну скорый конец. И Пальчику заодно. – Повелитель! Пожалуйста, выслушайте меня! Он загородил Змееглаву путь. – Позвольте просить вас чтобы у пленника в ходе этой несомненно болезненной процедуры был получен ответ еще на один вопрос. Помните, я рассказывал о книге, способной изменять этот мир согласно любому вашему желанию! Пожалуйста заставьте его признаться, где она находится. Но Змееглав повернулся к нему спиной. – Потом, – сказал он, со стоном опускаясь на кресло в темноте. – Сейчас нас интересует только одна книга, и ее страницы пусты. Приступай, Пальчик! – раздался его задыхающийся голос из темноты. – Но смотри, не повреди ему руки. Орфей почувствовал на лице внезапный холод. Сперва он подумал, что это ночной ветер проник через завешенные окна. Но они уже стояли рядом с Перепелом, белые и пугающие, как на кладбище комедиантов. Они окружали Мортимера, как бескрылые ангелы, тела их состояли из тумана, лица были белые, как старые кости. Свистун отступил так поспешно, что упал и порезался о собственный нож. Даже лицо Пальчика утратило равнодушное выражение. А солдаты, стоявшие рядом с Мо, попятились прочь, как испуганные дети. Этого не может быть! Почему они его защищают? В благодарность за то, что он уже несколько раз обводил их вокруг пальца? Забрал у них Сажерука? Орфей почувствовал, как ночной кошмар за его спиной съежился, словно побитая собака. Это еще что? Он тоже боится? Нет! Нет, черт побери! Этот мир нужно переписать заново! И он это сделает. Да. Он уж найдет способ… Что они шепчут? Бледный свет, который излучали Дочери Смерти, разогнал мрак, скрывавший Змееглава, и Орфей увидел, как Серебряный князь, задыхаясь, закрывает глаза руками. Значит, он тоже боится Белых Женщин, хотя и перебил во Дворце Ночи столько народу, чтобы доказать обратное. Одно притворство. Бессмертный Змееглав тяжело дышал от страха. А Мортимер стоял среди Ангелов Смерти, как если бы они были его частью, – и улыбался.
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.007 сек.) |