Глава 1. Волки-оборотни ворвались в жизнь Ханны Сноу, когда она сидела в кабинете психолога

Волки-оборотни ворвались в жизнь Ханны Сноу, когда она сидела в кабинете психолога. А пришла она туда по совершенно понятной причине.

— По-моему, я схожу с ума, — тихо проговорила она, как только уселась в кресло.

— А почему вы так решили? — Голос психолога прозвучал ровно и успокаивающе.

Ханна сглотнула.

«Ладно, — сказала она себе. — Начнем по порядку. Манию преследования пока пропустим. Пропустим и то, что кто-то явно пытается убить меня... и эти сны, из-за которых я просыпаюсь с криком. Перейдем сразу к действительно странным вещам».

— Я пишу записки! — выпалила она.

— Записки. — Психотерапевт кивнул, постукивая карандашом по губам.

Молчание затянулось.

— Гм, и что, это вас беспокоит?

— Да! — Ханну вдруг прорвало: — Все было так хорошо. То есть в моей жизни было все в порядке.

Я заканчиваю школу с хорошими отметками. В следующем году я даже буду получать стипендию от университета Юты. У меня много друзей... Но теперь все рушится... и все из-за меня. Из-за того, что я схожу с ума.

— Из-за того, что вы пишете записки? — озадаченно спросил психотерапевт. — Гм, может, анонимные письма? Или что-то вроде «узелков на память»?

— Вот такие записки, — не вставая с кресла, Ханна бросила на стол смятые клочки бумаги и отвернулась.

Психотерапевт одну за другой изучал содержание записок. Рыжеволосый и голубоглазый, он показался ей славным парнем.

«Даже слишком молодой для мозгоправа», — подумала Ханна.

«Зовите меня просто Пол», — сказал он... Он был доброжелателен и тактичен.

«И я ему понравилась», — подумала Ханна.

Она вспомнила, каким восхищением вспыхнули его глаза, когда он открыл парадную дверь и увидел ее силуэт на фоне пылающего заката.

Правда, потом, когда она вошла в комнату и он увидел ее лицо, этот заинтересованный взгляд внезапно потускнел и сделался подчеркнуто безразличным.

Но это не огорчило ее. Ханна уже привыкла к тому, что окружающие, как только замечали огромное родимое пятно, изуродовавшее ее лицо, начинали проявлять чрезмерное сочувствие.

Это пятно бледно-земляничного цвета перерезало ее щеку наискось под левой скулой — будто кто-то обмакнул палец в краску и мазнул им по лицу. Избавиться от него не удавалось: врачи дважды удаляли его с помощью лазера, но пятно всякий раз появлялось вновь.

Пол внезапно закашлялся. Девушка вздрогнула и повернулась к нему.

— «Не доживешь до семнадцати», — прочитал он вслух, перебирая клочки бумаги. — «Вспомни о Трех Реках — НЕ ВЫБРАСЫВАЙ эту записку». «Круг МОЖНО разорвать». «Май уже на носу — ты знаешь, что тогда случится». — Пол взял последнюю записку. — А в этой всего три слова: «Он уже идет». — Пол разгладил листки и взглянул на Ханну: — Что все это значит?

— Я не знаю.

— Вы не знаете?

— Я их не писала, — проговорила Ханна сквозь зубы.

Пол моргнул и стал постукивать карандашом еще быстрей:

— Но вы сказали, что писали их...

— Это мой почерк. Это я признаю.

Главное было начать. Теперь слова хлынули из нее потоком.

— Я нахожу эти обрывки в таких местах, куда никто, кроме меня, не мог бы положить их... в моем ящике для носков, в наволочке моей подушки. Когда я проснулась сегодня утром, то обнаружила, что эту последнюю записку держу в кулаке. Но на самом деле я их не писала.

Пол торжествующе взмахнул карандашом:

— Все ясно. Вы просто не помните, что писали их.

— Да, не помню. Потому что я не делала этого. Я бы никогда не стала писать ничего подобного. Это полная чепуха.

— Ну... — Тук-тук. — Это еще как сказать. «Май уже на носу» — что будет в мае?

— Первого мая мой день рождения.

— Это, значит, через неделю? Через неделю и один день. И вам исполнится?..

— Семнадцать, — выдохнула Ханна.

Она увидела, как психотерапевт взял еще один листок — она уже знала какой.

«Не доживешь до семнадцати».

— И вы уже в выпускном классе? — удивился Пол.

— Ага. В детстве мама учила меня дома, а потом отдала сразу в первый класс вместо детского сада.

Пол кивнул.

«Наверное, решил, что я будущая карьеристка», — подумала Ханна.

— Вам никогда... — Пол сделал тактичную паузу, — вам никогда не приходили мысли о самоубийстве?

— Нет. Никогда. Я бы никогда не сделала ничего подобного.

— Хм-м... — Пол нахмурился, уставившись в записки.

Молчание затянулось, и Ханна принялась разглядывать кабинет. Это была обычная комната, но обставленная как и положено приемной психотерапевта. Здесь фермы разделяли долгие мили, а городов было раз-два и обчелся. Так же дело обстояло и с психологами — вот почему Ханна пришла именно сюда. Пол Уинфилд был один на всю округу.

На стенах его кабинета были развешаны дипломы, полки книжного шкафа были заставлены книгами и какими-то безделушками. Вот резной деревянный слоник. Полузасохшее растение. Фотография в серебряной рамке. Здесь была даже настоящая кушетка.

«И что же, мне придется на нее лечь? — спросила себя Ханна. — Нет уж, не думаю».

Зашелестела бумага: Пол отодвинул записки в сторону.

— У вас нет ощущения, что кто-то пытается навредить вам? — мягко спросил он.

Ханна закрыла глаза.

Конечно же, она чувствует, что кто-то пытается причинить ей зло. Но ведь так и положено при мании преследования. И это доказывает, что она сумасшедшая.

— Иногда у меня возникает ощущение, что меня преследуют, — прошептала она наконец.

— Кто?

— Я не знаю. — Ханна открыла глаза. — Что-то странное и сверхъестественное. Оно пытается добраться до меня. И еще у меня бывают сны об апокалипсисе.

Пол моргнул:

— Апок...

— О конце света. Во всяком случае, мне так кажется. О том, что наступает какая-то ужасная битва... какое-то огромное последнее сражение. Между силами... — Ханна заметила, что Пол пристально смотрит на нее. Она отвернулась и обреченно продолжила: — Между силами добра... — она подняла одну руку, — и зла. — Ханна подняла другую руку. Затем обе ее руки бессильно опустились на колени. — Итак, я сумасшедшая, верно?

— Нет, нет, нет. — Пол повертел в руках карандаш, а потом похлопал себя по карману: — У вас случайно не найдется сигареты?

Ханна взглянула на него с недоверием, и он вздрогнул.

— Да нет же, конечно, вы не сумасшедшая. И о чем это я? Это отвратительная привычка. Я бросил курить на прошлой неделе.

— Видите ли, доктор... то есть Пол... — медленно проговорила Ханна. — Я здесь потому, что не хочу быть сумасшедшей. Я просто хочу опять стать самой собой. Я хочу закончить школу. Я хочу кататься летом на лошадях с моей подругой Чесс. А в следующем году я хочу поступить в университет и изучать динозавров. Может быть, мне удастся отыскать кладку утконосых ящеров. Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь. Но если вы не можете помочь мне...

Ханна умолкла, сдерживая слезы. Она почти никогда не плакала, для нее это означало бы окончательно потерять над собой контроль. Но сейчас она ничего не могла поделать. Слезы брызнули из глаз и побежали по щекам, щекоча подбородок. Смущенно зашмыгав носом, Ханна принялась торопливо вытирать лицо, а Пол заозирался вокруг в поисках платка.

— Простите, — сказал Пол.

Он нашел коробку с салфетками, но тут же отбросил ее и подошел к Ханне. Он осторожно сжал ее руку, и теперь взгляд его голубых глаз утратил свою пристальность и стал мальчишеским.

— Простите, Ханна. Все это звучит ужасно. Но я уверен, что смогу помочь вам. Мы доберемся до самой сути. Вот увидите, этим летом вы закончите школу и будете кататься на утконосах — как обычно. — Он улыбнулся, показывая, что это шутка. — А все, что вас беспокоит, останется позади.

— Вы действительно так думаете?

Пол кивнул. Только сейчас он, кажется, осознал, что стоит рядом с пациенткой и держит ее за руку: не очень-то профессиональное поведение.

— Наверное, вы уже догадались, — проговорил он, поспешно отдернув руку. — Вы — моя первая клиентка. Но это не значит, что у меня нет опыта — в колледже я был в первой десятке. Итак... Продолжим. — Он похлопал себя по карманам, затем сунул в рот карандаш и сел: — Давайте начнем с самого первого вашего сна. Когда...

Внезапно он умолк: откуда-то донесся мелодичный звон. Дверной звонок.

— Кто бы это мог быть?.. — удивился Пол. Он взглянул на часы, стоявшие на книжном шкафу, и покачал головой: — Извините, я всего на минуту. А вы устраивайтесь здесь поудобней, пока я вернусь.

— Не открывайте, — попросила Ханна.

Она сама не знала, почему так сказала. Просто от этого звонка по всему ее телу пробежала дрожь, сердце вдруг заколотилось, и она почувствовала, как у нее немеют руки и ноги.

Пол изумленно посмотрел на нее, но затем мягко и успокаивающе улыбнулся:

— Я не думаю, что нас ожидает апокалипсис, Ханна. Мы поговорим о ваших опасениях, когда я вернусь. — Он слегка коснулся ее плеча и вышел из комнаты.

Ханна сидела, прислушиваясь. Конечно, он прав. В этом дверном звонке нет ничего опасного. Просто у нее с головой не все в порядке.

Она откинулась в мягком кресле и вновь оглядела комнату, пытаясь расслабиться.

«Все это происходит в моей голове. Психотерапевт мне поможет...»

И в это мгновение оконное стекло напротив нее разлетелось на осколки.

Поиск по сайту: