Глава 8. Задыхаясь, Ханна сидела в кровати

Задыхаясь, Ханна сидела в кровати. Некоторое время она не могла вспомнить, где находится. Через щель в занавесках проглядывал бледный рассвет — почти как тот, который видела Хана, — и она подумала, что ее кошмар все еще продолжается. Но постепенно предметы в комнате стали видны отчетливее. Книжный шкаф, набитый книгами и увенчанный окаменелым трилобитом на подставке. Туалетный столик, загроможденный всякой всячиной. Плакат с изображением велоцираптора и тиранозавра.

«Это я. Я помню себя».

Никогда еще Ханна не была так счастлива от этой мысли и никогда так не радовалась пробуждению.

Но этот сон... только что приснившийся ей, — он был о том, что с ней произошло... Конечно, это случилось давным-давно, но ничего в ее сне не напоминало те давние времена, когда, скажем, жили тиранозавры, о которых она столько читала.

А о трилобитах и упоминать нечего. Несколько тысяч лет назад — это всего лишь позавчерашний день для Матери-Земли.

Но все это произошло на самом деле, Ханна теперь это знала. Она примирилась с этим. Когда она заснула, ее подсознание отодвинуло завесу прошлого и позволило ей увидеть, что произошло с Ханой дальше.

«Тьерри!.. Люди моего племени мучили его. И бог знает, как долго это продолжалось... Как хорошо, что мне не пришлось увидеть, что произошло дальше. И разве это не меняет положения вещей?»

Ханна все же не знала, чем все закончилось. И она не была уверена, что хочет это знать. Но теперь обвинять Тьерри за все, что бы ни случилось впоследствии, было трудно.

Она чувствовала себя виноватой.

«Боже мой, что же я наговорила ему — это просто ужасно... Почему я все это сказала? Я так разозлилась... и совершенно вышла из себя. Меня охватила такая ненависть, что захотелось «достать» его как можно сильнее. Я действительно думала, что он может быть опасен, очень опасен. Я крикнула ему, чтобы он убрался навсегда. Но как же я могла? Ведь мы — родственные души, он мой духовный супруг!»

Ханна ощущала внутри странную пустоту — будто дерево, выжженное молнией.

«Ты чувствуешь опустошенность, — смутным дуновением прошелестел холодный внутренний голос, — но ты сказала Полу, что Тьерри продолжал убивать тебя снова и снова. Разве это можно оправдать? Он вампир, хищник, опасный по своей природе. Может, он сам ничего и не может с этим поделать, но это не значит, что ты вновь должна погибнуть. Ты что, собираешься позволить ему убить себя и в этой жизни?»

Ханна разрывалась между жалостью к Тьерри и глубоким инстинктивным страхом перед опасностью. Похоже, холодный внутренний голос был голосом разума.

«Продолжай жить как прежде; можешь жалеть его сколько хочешь, — наставлял он Ханну, — но держись от него подальше».

Она чувствовала, что нужно принять какое-то решение, хотя при мысли об этом ее сердце цепенело. Оглядев комнату, Ханна взглянула на часы, стоявшие у кровати...

«О боже мой... школа!»

На часах уже четверть седьмого, и сегодня пятница. Школа сейчас казалась ей чем-то далеким, чем-то из прошлой жизни...

«Но ведь это не так! Ведь это моя жизнь, настоящая жизнь, единственная, которую можно считать реальной. Нужно отбросить всю эту чепуху о перевоплощениях, вампирах и Царстве Ночи. Нужно забыть о нем. Я прогнала его, и он ушел. А мне нужно вернуться к нормальной жизни».

От этих мыслей Ханна вдруг почувствовала себя подтянутой и свежей, будто только что приняла холодный душ. Она действительно приняла душ, надела джинсы и простую рубашку и уселась завтракать с мамой, которая то и дело бросала на нее внимательные взгляды, но не задала ни единого вопроса, пока завтрак не подошел к концу. А затем спросила:

— Вчера вечером, когда ты была у доктора Уинфилда, все прошло нормально?

Разве это было всего лишь вчера? Казалось, прошла целая неделя. Ханна прожевала кукурузные хлопья и наконец произнесла:

— М-м... А что такое?

— Он звонил, когда ты была в ванной. Мне показалось, что он... — мать Ханны умолкла, подыскивая нужное слово, — озабочен. Более того, встревожен. Правда, до истерики дело еще не дошло.

Ханна взглянула в лицо матери — умное загорелое лицо. Взгляд ее голубых глаз — а не серых, как у Ханны, — был прямым и проницательным.

Ханне хотелось рассказать маме всю историю — но позже, когда будет время, и после того, как она сама обдумает случившееся. Особой срочности в этом не было. Сейчас все уже позади, и, пожалуй, она не нуждалась в совете.

— Пол вообще много о чем беспокоится, — рассудительно произнесла Ханна. — Думаю, поэтому он и стал психологом. Вчера он попытался провести со мной нечто вроде сеанса гипноза, но это не совсем сработало.

— Гипноз? — Брови матери взлетели вверх. — Ханна, я не уверена, следовало ли тебе...

— Не волнуйся. Все уже закончилось. Мы не собираемся больше этим заниматься.

— Понимаю... В общем, он просил, чтобы ты позвонила ему и договорилась о новой встрече. Думаю, он хочет поскорее увидеться с тобой. — Мать неожиданно взяла Ханну за руку. — Милая, тебе хотя бы немного лучше? Ночные кошмары еще продолжаются?

Ханна отвернулась.

— Ну... У меня было что-то наподобие этого сегодня ночью. Но, мне кажется, сейчас я понимаю эти сны гораздо лучше. Они больше не пугают меня, как раньше. — Ханна сжала руку матери. — Не волнуйся, все уже налаживается.

— Хорошо, но...

В этот миг на улице прозвучал сигнал автомобиля.

— Это Чесс. Мне пора.

Ханна проглотила остатки апельсинового сока, затем бросилась к себе в спальню и схватила рюкзак. На долю секунды она заколебалась, взглянув на корзину для бумаг, но потом покачала головой.

Нет. Не было никакого смысла брать с собой кольцо с черной розой. Кольцо принадлежало ему, и Ханне не хотелось, чтобы оно напоминало о нем.

Она повесила рюкзак на плечо, крикнула маме «до свиданья!» и поспешила наружу.

Автомобиль Чесс стоял на подъездной аллее. Ханна направилась к нему, и вдруг ей что-то почудилось. Ей показалось, что перед автомобилем кто-то стоит... какая-то высокая фигура, обращенная к ней лицом. Но в этот миг девушку ослепило солнце, и она непроизвольно зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, никакой фигуры уже не было... Лишь взметнулся небольшой клуб пыли.

— Опаздываешь, — пожурила ее Чесс, когда Ханна забралась в машину.

Чесс, чье настоящее имя было Кэтрин Кловис, была хорошенькой: хрупкой, с коротко остриженными темными волосами, шапочкой обрамлявшими ее лицо. Но именно сейчас ее раскосые зеленые кошачьи глаза и улыбка Моны Лизы слишком напомнили Ханне ту Кэт. Совершенно бессознательно Ханна оглядела ее — убедиться, что подруга не одета в оленьи шкуры.

— Ты в порядке? — обеспокоенно посмотрела на нее Чесс.

— Ага... — Ханна откинулась назад, прижавшись к спинке сиденья, и прищурилась. — Думаю, мне нужно проверить зрение.

Она уставилась на то место, где только что находилась призрачная фигура... Пусто... И Чесс была все той же Чесс — нарядной и несколько экзотичной, словно орхидея, расцветшая на бесплодной земле.

— Ну, ты можешь сделать это в конце недели, когда мы поедем за покупками, — сказала Чесс, подмигнув Ханне. — Мы должны отправиться за покупками. На следующей неделе твой день рождения, и мне нужно надеть что-то новое.

Ханна невольно усмехнулась и пробормотала:

— Может, новое ожерелье?

— Что?

— Ничего. — «Интересно, что потом случилось с Кэт? — подумала она. — Если Хана умерла молодой, то хотя бы Кэт должна была вырасти. Интересно, вышла ли она замуж за Рэна, парня, который хотел «взять ее в жены».

— Ты уверена, что все в порядке? — переспросила Чесс.

— Да. Извини, я плохо соображаю. Я почти не спала сегодня ночью.

Ханна собиралась поделиться с подругой своими тревогами, но чуть позже. Когда она сама немного успокоится.

Чесс обняла ее, ловко продолжая вести автомобиль одной рукой.

— Ничего, мы приведем тебя в норму, детка! Во-первых, подумай о своем дне рождения. Во-вторых, скоро выпускной. А что, разве этот психолог не старается помочь?

— Может быть, чересчур, — пробормотала Ханна.

К вечеру она вновь ощутила беспокойство, день в школе прошел как обычно. Дома Ханна спокойно пообедала с мамой. Но после обеда мать ушла на встречу с местными «охотниками за амиями», и Ханна поймала себя на том, что снова бесцельно бродит по комнатам. Она была слишком взвинчена, чтобы читать или смотреть телевизор, слишком расстроена, чтобы куда-нибудь пойти.

«Может, мне не хватает свежего воздуха?» — подумала она и тут же, поймав себя на этой мысли, усмехнулась.

«Ну да! Конечно! Свежий воздух... Если ты о чем-то на самом деле думаешь, так это о нем.., что он может быть там. Разве не так?»

Это было так. Хотя Ханна понимала, что Тьерри вряд ли слоняется вокруг ее заднего двора, размышляя над тем, что она сказала ему.

«И почему это ты должна хотеть поговорить с ним? — задала она себе прямой вопрос. — Может, он и не так опасен, как кажется, возможно, сам не осознает своей опасности, но все же он не твой школьный приятель».

Однако Ханна никак не могла отделаться от смутного желания выйти из дома. Наконец она вышла на крыльцо, уговаривая себя, что постоит здесь минут пять, а затем вернется в дом.

Эта ночь была так же прекрасна, как и прошлая, но Ханну это не радовало. Все здесь слишком напоминало о Тьерри, и она чувствовала, как решимость ее слабеет. Он выглядел таким несчастным, таким растерянным, когда она приказала ему уйти...

— Я не помешаю?

Ханна вздрогнула и обернулась на звук голоса.

У крыльца стояла высокая девушка. Она была приблизительно одного возраста с Ханной или чуть старше. В ее длинных, очень длинных волосах, блестящих и черных, как вороново крыло, казалось, отражался лунный свет. Она была удивительно красива... и Ханна узнала ее.

«Это та девушка из моих видений. Это она мне сказала, что Тьерри коварен и хитер. Это она предостерегала меня. И это ее я заметила сегодня перед автомобилем Чесс. Должно быть, она продолжала наблюдать за мной и потом».

— Извини, если я напугала тебя, — улыбнулась девушка. — Ты так задумалась... но я не ожидала, что ты испугаешься. Мне действительно нужно поговорить с тобой. У тебя найдется несколько минут?

— Я... — Ханна ощутила вдруг, что не может собраться с мыслями.

Почему-то ей стало неуютно в присутствии этой девушки, и это чувство было сильнее, чем странное, похожее на сон ощущение, будто узнаешь кого-то, кого никогда в своей жизни не видел.

«Но ведь она мне друг, — успокаивала себя Ханна. — Она помогала мне в прошлом и, возможно, хочет помочь и сейчас. Я должна быть ей благодарна».

— Конечно, — ответила она. — Мы можем поговорить. — И как-то неуклюже добавила: — Я помню вас.

— Замечательно! Это правда? Значит, все будет гораздо проще.

Ханна кивнула. И вновь напомнила себе, что эта девушка — ее друг и нечего опасаться или осторожничать.

— Ну... — Девушка оглядела крыльцо в поисках места, где бы присесть. — Ах...

Ханна смутилась, как если бы ее спросили: «Вы всех посетителей принимаете во дворе?» Она повернулась и открыла дверь.

— Входите. Мы можем поговорить в доме.

— Спасибо, — ответила девушка и улыбнулась.

На кухне, под яркой люминесцентной лампой, девушка казалась еще красивее. Такую красоту невозможно забыть. Тонкие правильные черты лица, шелковая кожа. Губы, при взгляде на которые Ханне приходили в голову эпитеты «полные» и «спелые». И глаза... таких глаз Ханна вообще никогда не видела — большие, миндалевидные, опушенные тяжелыми ресницами и светящиеся. Но если бы только это! Всякий раз, когда Ханна глядела на них, они будто меняли цвет: то от медового до оттенка красного дерева, то становились зелеными, как листва в джунглях, то пурпурными, то туманились синевой. Это было поразительно.

— Если вы помните меня, то должны догадываться, почему я здесь, — сказала девушка.

Она сидела, оперевшись локтями о кухонный стол, поддерживая кулаком подбородок.

Ханна произнесла лишь одно слово:

— Тьерри?

— Да. Судя по тому, как вы это произнесли, вы не нуждаетесь в моих советах. — Голос у девушки также был необычным: низким и приятным, с легкой хрипотцой.

Ханна пожала плечами:

— Ну, я все же многого не знаю о нем... но это вовсе не значит, что меня нужно предупреждать об опасности. Я уже сказала ему, чтобы он убрался.

— В самом деле? Удивительно смелый поступок!

Ханна моргнула. Она не видела в этом поступке ничего смелого.

— Я имею в виду, вы же понимаете, насколько он могуществен! Он — властелин Царства Ночи, глава всех вампиров, превращенных из людей. Он может, — девушка щелкнула пальцами, — призвать сотню младших вампиров и вервольфов, не говоря уже о его связях с ведьмами в Лас-Вегасе.

— Что вы хотите этим сказать? Что я не должна была прогонять его? Мне безразлично, сколько монстров он может призвать, — резко произнесла Ханна.

— Да. Конечно, вам безразлично. Я уже сказала, что вы смелая. — Девушка разглядывала Ханну, и в ее глазах проявился глубокий пурпурный оттенок горько-сладкого паслена. — Я просто хочу, чтобы вы знали, на что он способен. Он может стереть с лица Земли весь этот округ. Он может быть очень жестоким... и если он не получает того, что хочет, то просто впадает в ярость.

— И часто с ним так бывает? То есть часто он впадает в ярость?

— К сожалению, постоянно.

«Я не верю тебе».

Эта мысль пришла к Ханне внезапно. Она не знала, откуда она появилась, но проигнорировать ее не могла. Что-то в этой девушке беспокоило Ханну... это было похоже на ощущение, будто держишь в руке скользкий камень. В ней чувствовалась какая-то фальшь.

— Кто ты? — спросила она прямо.

Когда девушка подняла на нее глаза, теперь пылающие охрой, Ханна выдержала ее взгляд.

— Почему ты так беспокоишься обо мне? Почему ты оказалась именно здесь, где я живу? Или это простое совпадение?

— Конечно, нет. Я приехала сюда, потому что знала: он собирается найти тебя снова. Я беспокоюсь о тебе потому... ну, я знаю Тьерри с тех пор, как он был ребенком, еще до того, как он стал вампиром, и чувствую, что моя обязанность — остановить его. — Девушка улыбнулась, легко встретив твердый взгляд Ханны. — А зовут меня... Майя.

Последние слова она произнесла медленно, похоже, наблюдая за тем, какое впечатление они произведут на Ханну. Но это имя Ханне ни о чем не говорило. И Ханна просто не могла понять, лжет ли ей эта девушка по имени Майя или нет.

— Я знаю, что ты и раньше предупреждала меня о Тьерри, — сказала Ханна, пытаясь собраться с мыслями. — Но я не помню ничего, кроме того, что ты говорила мне. Я даже не знаю, кто ты... то есть перевоплощалась ли ты, как и я? Или ты...

Ханна не договорила. На самом деле она уже понимала, что Майя не человек. Люди не могут быть так сверхъестественно красивы и обладать такой грацией. И если Майя заявит, что она человек, Ханна будет точно знать, что все ее слова — ложь.

— Я вампир, — нисколько не колеблясь, спокойно ответила Майя. — Я жила в одном племени с Тьерри в те дни, когда ты родилась в своем племени из Триречья. На самом деле это я превратила Тьерри в вампира. Мне не следовало этого делать. Я должна была понять, что он — из тех людей, которые не способны собой управлять. Но я не знала, что он станет безумным и превратится в... такого, как сейчас. — Глядя куда-то вдаль отсутствующим взглядом, Майя тихо закончила: — Наверное, поэтому я и чувствую ответственность за него. — Затем она опять взглянула на Ханну: — Есть еще вопросы?

— Сотни, — ответила Ханна. — О Царстве Ночи и о том, что случилось со мной в прошлых жизнях...

— Боюсь, что я не смогу ответить на большинство из твоих вопросов. Существуют законы, которые запрещают говорить о Царстве Ночи... и в любом случае для тебя безопаснее не знать о нем. Что касается твоих прошлых жизней... ну... неужели тебе действительно хочется узнать, что он делал с тобой каждый раз? Это слишком отвратительно. — Майя наклонилась вперед, серьезно глядя на Ханну. — Оставь прошлое, забудь о нем. Просто постарайся в будущем быть счастливой.

Именно об этом Ханна сама недавно думала. Так почему же что-то в ней сейчас протестует против такого решения? Наконец она произнесла:

— Если ему так хочется убить меня, то почему он не сделал это прошлой ночью? Вместо того чтобы беседовать со мной?

— Милое мое дитя! — прозвучало слегка покровительственно, но, кажется, с искренним сожалением. — Он хочет, чтобы ты сначала полюбила его. А уж потом он тебя убьет. Я знаю, слышать об этом больно и тяжело, но так он действует всегда. Похоже, он считает, что должен так делать, потому что именно так он поступил в самый первый раз.

Ханна сидела молча. Ничто внутри нее не шевельнулось, не попыталось возразить, закричать, что это ложь. Мысль о том, что Тьерри одержим, звучала правдоподобно. Наконец она медленно произнесла:

— Спасибо, что ты пришла предупредить меня. Я тебе благодарна.

— Нет, ты мне не благодарна, — возразила Майя. — И я бы тоже не обрадовалась, если б кто-то сообщил мне подобное. — Она встала. — Надеюсь, нам больше не придется встречаться.

Ханна проводила ее до двери.

Уже выйдя на крыльцо, Майя обернулась:

— Знаешь, он действительно безумен. Может, у тебя опять возникнут сомнения. Но он одержим и непредсказуем, как любой маньяк, и он действительно способен на все. Смотри, чтобы он тебя не одурачил.

— Не думаю, что когда-нибудь еще увижусь с ним, — раздраженно ответила Ханна. — Поэтому одурачить меня ему будет довольно трудно.

Майя улыбнулась, кивнула и... исчезла. Так же, как и Тьерри, она просто повернулась и растворилась в ночи.

С минуту Ханна вглядывалась в темноту. А потом вернулась на кухню и набрала номер Пола Уинфилда.

Услышав автоответчик, она сказала:

— Привет, это Ханна. Мне передали, что ты хочешь договориться о встрече. Думаю, может, мы смогли бы увидеться завтра... или в любой другой день на следующей неделе. И... — Она заколебалась, раздумывая, стоит ли сейчас говорить что-либо еще, но затем пожала плечами, — наверное, лучше дать ему время подготовиться. — И мне хотелось бы еще раз вернуться в прошлое. Там есть кое-что, с чем мне нужно разобраться.

Повесив телефонную трубку, Ханна почувствовала какое-то облегчение. Так или иначе, но она доберется до правды.

Мрачно улыбнувшись, она направилась к себе в спальню. И остановилась как вкопанная на пороге.

На ее кровати сидел Тьерри.

На какой-то миг Ханна обмерла. А потом резко спросила:

— Что ты здесь делаешь?

Она оглядела комнату, пытаясь понять, как он попал сюда. Окна были закрыты, и открывались они только изнутри.

«Наверное, он проник сюда, пока мы беседовали на кухне с Майей».

— Мне нужно было видеть тебя, — сказал Тьерри.

Он выглядел странно. Его темные глаза, казалось, излучали жар, будто изнутри его что-то сжигало. Лицо было мрачным и напряженным.

— Я предупреждала, чтобы ты держался от меня подальше.

Ханна старалась, чтобы в ее голосе не прозвучал страх... но она испугалась. Воздух в комнате словно наэлектризовался... Он был будто пропитан ощущением опасности.

— Я знаю. И я пытался. Но я не могу оставаться в стороне, Ханна. Я просто не могу. Это... сводит меня с ума.

С этими словами Тьерри встал.

Сердце у Ханны подпрыгнуло и тяжело застучало. Изо всех сил она пыталась сохранить спокойствие.

«Он быстро двигается, — едва слышно прозвучал у нее в голове голос, и она с облегчением узнала смутное дуновение холодного голоса разума. — Убегать бессмысленно, он поймает тебя в один миг».

— Ты должна понять, — продолжал Тьерри. — Пожалуйста, попытайся понять. Ты нужна мне. Наше предназначение — быть вместе. Без тебя я ничто.

Он сделал шаг в ее сторону. Его глаза были темными и бездонными, и Ханна почти физически ощущала их жар.

«Да, он одержим, — подумала она. — Майя права. Он может притворяться, но на самом деле он обычный псих. Как и любой маньяк».

— Просто пойми. — Тьерри умоляюще протянул к ней руку.

— Я понимаю, — мрачно сказала Ханна. — И я хочу, чтобы ты убрался.

— Я не могу. Я должен быть уверен, что мы будем вместе — вместе, как нам и предназначено. И для этого есть только один способ.

В этот момент лицо Тьерри как-то изменилось. Изо рта показались два тонких клыка и впились в нижнюю губу.

Сердце Ханны будто сжал холодный кулак.

— Ты должна присоединиться к Царству Ночи, Ханна. Ты должна стать такой, как я. Обещаю тебе: когда это закончится, ты будешь счастлива.

— Счастлива? — Ханну захлестнула волна тошнотворного ужаса. — Превратившись в такого монстра, как ты?! Я была счастлива, пока ты не появился. И я буду счастлива, если ты исчезнешь из моей жизни навсегда! Я...

«Умолкни!» — прикрикнул на нее холодный внутренний голос, но Ханна была слишком возбуждена, чтобы прислушаться к нему.

— Ты мне отвратителен. Я ненавижу тебя. И ничто никогда не сможет заставить меня полюбить те...

Закончить ей не удалось. В одно мгновение Тьерри оказался рядом. А в следующий миг он уже схватил ее.

Поиск по сайту: