Глава 10. О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Федор Тютчев

- Когда ты придешь? – Гермиона полусонными глазами смотрела как Драко застегивает рубашку, глядя в окно.
- Не знаю. Ты в порядке? – он повернулся к ней, засунув руки в карманы и тряхнул головой, убирая с глаз непокорную челку.
- Да… Конечно… – она закусила губу от внезапного приступа боли, не имевшей ни малейшего отношения к их физической близости.
- Неважно выглядишь, - он не поверил ей, но не стал распространяться на эту тему. – Ты защитила дом от аппарирования. Умница. Не растеряла знаний за эти годы, – казалось, он хочет сказать совершенно другое, но упрямо пересиливает себя, переключаясь на бытовые вопросы.
Гермиона кивнула, устало закрывая глаза и отдаваясь во власть собственных невеселых мыслей.
Каждый раз после их близости она наивно продолжала ждать слов о любви, которые так и никогда не были им произнесены за все эти годы.
Как странно устроен мир… Колин, столь сильно любивший ее Колин, не мог вызвать даже тысячной доли того сумасшествия, которое охватывало ее при взгляде на Драко…
Колин!
Он ни разу не пришел к ней в больницу и не позвонил на мобильный…
И не зашел сегодня.
Гермиона резко села на постели, чувствуя, как к горлу подступает непреодолимая тошнота...
- Где Колин? – ее голос был таким тихим, что она сама его еле расслышала.
- Скучаешь? – Драко окинул ее пронзительным взглядом.
- Драко!
- Я убил его, - он произнес это скучающим тоном, словно заметку о погоде.
- Но Драко! Как ты можешь! – ее голос совался и она пораженно уставилась на мужа.
- Смерть за смерть, - холодно бросил он, - справедливость восторжествовала, нет?
- Но ведь ты думал, что ребенок не твой! Ты сам сказал!
- Тише, разбудишь сына. – Драко бросил на нее еще один пронзительный взгляд и тихо добавил, - ты могла умереть в ту ночь.
Гермионна пораженно распахнула глаза и невидящим взглядом проследила, как он быстро выходит из спальни.
Бледный диск луны заливал серебристым светом постель, рисуя причудливые узоры на ее бледной коже.
Устало проведя рукой по лицу Гермиона откинулась на подушку и, коротко хохотнув, решила, что убийство тоже может быть похоже на признание в любви.

С самого утра ее начала мучить головная боль. Он накатывала горячими волнами и отдавалась в висках глухими ударами усталого сердца.
Почему-то вспомнилось детство и ласковые улыбки родителей, ведущих ее в парк аттракционов…
За окнами слышался шум ливня, вперемешку с раскатами грома.
На душе было скверно и пусто, как в доме, с которого съехали жильцы, подписав разрешение о развале ненужного старого задания.
Драко убил Колина.
Странно, но даже эта мысль не вызвала в ней никаких чувств.
Она будто заледенела изнутри и ничто не могло потревожить неестественного спокойствия воцарившегося в ее разуме.
Почему-то вчерашняя ночь ударила по ней сокрушительнее, чем ненарочное изнасилование Колина.
Воспоминания о пережитом экстазе отдавались глухой болью где-то в районе солнечного сплетения и Гермиона изо всех сил обняла себя руками, словно в надежде склеить две половинки разваливающегося тела.

Драко никогда не скажет ей о любви.
Поразительно, что она продержалась все эти годы, довольствуясь наслаждением, которое он дарил ее в постели, а теперь, именно оно заставляло ее чувствовать себя еще более несчастной.
Все эти поцелуи, объятия, страстные стоны – все лишь следствие непреодолимой похоти, которую он не мог побороть в себе и поэтому возвращался к ней снова и снова…
А она - Гермиона зажмурилась и с усилием заставила себя вновь открыть глаза – она продолжала надеяться и верить, вопреки здравому смыслу, усыпляя сердечную боль очередной глупой ложью.
После той ночи с Колином что-то сломалось в ней и только Драко мог починить эту роковую поломку, произнеся всего три столь необходимых ей нежных слова.
Но он, как обычно, довольствовался ее телом и ушел прочь.
Теперь кукла окончательно сломалась и только по инерции продолжала исполнять отработанные движения.

Громкий стук входной двери заставил ее вздрогнуть и броситься за волшебной палочкой.
Она увидела их входящими в дверь и отшвырнула обоих вниз по лестнице.
Пожиратели смерти резко вскочили на ноги и продолжили начатое.
Гермиона не стала для них легкой добычей.
Все-таки она была лучшей ученицей Хогвартса и не могла сдаться без боя.
Первый пожиратель замер в неестественной позе, а вскоре за ним последовал и другой, прохрипев перед смертью:
- Темный Лорд все равно убьет твоего мальчишку… Малфой дурак… Он думал, что вышвырнет вас из дома и все забудут о новом пророчестве… Все равно ему не успеть…
Устало вытирая кровь из рассеченной губы Гермиона с холодным спокойствием смотрела, как на пороге ее теперь порядком подразрушенного жилища появляется Лорд Волдеморт.
В мгновение ока бросившись в комнату сына, она выиграла несколько секунд времени, чтобы исполнить задуманное.
Мать Гарри однажды уже применила эту магию и она должна была сработать еще раз.
Пряча за спиною Скорпиуса Гермиона с улыбкой смотрела в застывшее лицо Волдеморта.
Зеленая вспышка.
Тьма.

Через несколько минут в комнату ворвался бледный мужчина и замер с выражением ужаса на лице.
Скорпиус смотрел на него с отчаянной надеждой, вытирая слезы на покрасневших щечках:
- Папа! Сделай что-нибудь! Почему она меня не слышит?
Драко с усилием перевел взгляд с лица сына на недвижимое тело женщины и медленно опустился рядом с ней на колени.
Вытер тонкую струйку крови на губах и безнадежно прошептал:
- Я люблю тебя…

Холодный осенний ветер ворвался в комнату через разбитые окна и поднял облако пыли в разрушенной комнате.
Где-то вдалеке послышался вой милицейской сирены.
За окнами продолжалась жизнь.

Поиск по сайту: