АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава девятая. Я знаю, что тебе очень хочется знать все, что произо­шло со мною с тех пор, как мы расстались на вокзале Уайтби

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

 

ПИСЬМО МИНЫ МЮРРЭЙ К ЛЮСИ ВЕСТЕНР

 

24 августа Будапешт

Дорогая моя Люси,

Я знаю, что тебе очень хочется знать все, что произо­шло со мною с тех пор, как мы расстались на вокзале Уайтби. Дороги я не заметила, так как страшно волнова­лась при мысли, каким застану Джонатана.

Застала я бедняжку, в ужасном виде — совершенно исхудалым, бледным и страшно слабым. Глаза совершен­но утратили свойственное Джонатану выражение реши­тельности, и то поразительное спокойствие, которым, как я часто говорила тебе, дышало его лицо — теперь исчезло. От него осталась одна лишь тень, и он ничего не помнит, что с ним случилось за последнее время. Во вся­ком случае, он хочет, чтобы я так думала. Видно, он пере­жил страшное нравственное потрясение, и я боюсь, что, если он станет вспоминать, это отразится на его рас­судке. Сестра Агата — доброе существо и прирожденная сиделка — рассказывала мне, что в бреду он говорил об ужасных вещах. Я просила ее сказать, о каких именно; но она только крестилась и ответила, что никогда не в со­стоянии будет этого передать, что бред больного — тай­на от всех, и что если сестре милосердия и приходится услышать какую—нибудь тайну во время исполнения своих обязанностей, то она не имеет права ее выдавать... Он спит... Я сижу у его постели и смотрю на него. Вот он просыпается... Проснувшись, он попросил, чтобы по­дали костюм, так как ему нужно было что—то достать из кармана. Сестра Агата принесла все вещи Джонатана. Среди них я увидела записную книжку. Мне очень хоте­лось прочитать ее, поскольку я догадалась, что найду в ней разгадку всех его тревог. Вероятно, он угадал это желание, так как вдруг попросил меня отойти к окну, сказав, что ему хочется остаться одному на короткое вре­мя. Немного погодя Джонатан подозвал меня, когда я подошла, он обратился с очень серьезным видом, держа записную книжку в руках, со следующими словами: "Вильгельмина, ты знаешь, дорогая, мой взгляд на ту от­кровенность, которая должна царить в отношениях меж­ду мужем и женой: между ними не должно быть никаких тайн, никаких недоразумений. Я пережил силь­ное нравственное потрясение; когда я вспоминаю о слу­чившемся, то чувствую, что у меня голова идет кругом, и я положительно не знаю, случилось ли все это со мной в действительности или же это бред сумасшедшего. Ты знаешь, что я перенес воспаление мозга, знаешь, что был близок к тому, чтобы сойти с ума. Моя тайна здесь в тетрадке, но я не хочу ее знать... Затем я хочу напо­мнить тебе, моя дорогая, что мы решили пожениться, как только все формальности будут исполнены. Хочешь ли ты, Вильгельмина, разделить со мной мое назначение? Вот моя тетрадь. Сохрани ее у себя, прочти, если хочешь, но никогда не говори со мной об этом".

Тут он в изнеможении упал на кровать, я же положила тетрадку под подушку и поцеловала его. Я попросила сестру Агату пойти к директору за разрешением назначить нашу свадьбу на сегодняшний вечер, и вот я сижу и жду ответа...

Она только что вернулась и Сказала, что послали за священником Английской миссии. Мы венчаемся через час, т. е. как только Джонатан проснется...

Милая Люси, вот и свершилось! Я настроена очень торжественно, но я очень, очень счастлива. Джонатан проснулся час спустя, даже немного позже, когда все уже было приготовлено; его усадили на постель и обложили подушками, он произнес очень твердо и решительно свое "Да, я согласен", я же едва была в состоянии говорить; мое сердце было так полно, что я еле проговорила эти несколько слов. Я должна тебе сообщить о своем сва­дебном подарке. Когда священник и сестрица оставили нас с мужем наедине — я взяла из—под подушки дневник запечатала его и, показав мужу, сказала, что этот днев­ник послужит залогом нашей веры друг в друга; что я никогда не распечатаю его, разве только во имя спасения или во исполнение какого—нибудь непреложного долга.

Тогда он поцеловал и обнял меня своими слабыми ру­ками, и это было как бы торжественным залогом нашей будущей жизни...

Знаешь ли ты, дорогая Люси, почему я рассказываю тебе обо всем? Не только потому, что это так близко мне, но и потому, что ты всегда была мне дорога. Я хочу поско­рее увидеть тебя, теперь, когда я так счастлива замужем. Я хочу, чтобы ты была так же счастлива, как я. Дорогая моя, да пошлет тебе Всемогущий Бог такое же счастье на всю жизнь, да протечет вся твоя жизнь безоблачно, полная безмятежного счастья! Вечно любящая тебя

Мина Харкер.

 

ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА

 

 

28 августа.

 

Болезнь Рэнфилда протекает все интереснее. Он теперь настолько успокоился, что появился просвет в его мании. Первая неделя после того ужасного припадка прошла в невероятно буйном состоянии. В конце недели, ночью, как раз в полнолуние он вдруг успокоился и начал бормотать про себя: "Теперь я могу ждать; теперь я могу ждать". Служитель пришел доложить мне об этом, и я не­медленно зашел к нему; он все еще был в смирительной рубашке и находился в обитой войлоком комнате буйного отделения; но выражение лица стало спокойнее. Я остал­ся вполне доволен его видом и тотчас же распорядился, чтобы его освободили. Служители колебались, но в конце концов исполнили мое приказание. Удивительнее всего то, что у пациента оказалось достаточно юмора, чтобы заметить их колебание; он подошел ко мне вплотную и прошептал, глядя на них украдкой:

— Они боятся, что я вас ударю! Подумайте только — чтобы я вас ударил! Вот дураки—то!

Но больше он сегодня вечером не пожелал разговари­вать. Даже предложение котенка или большой кошки не могло его соблазнить. Он ответил:

— Я не признаю взяток в виде кошек; у меня есть много другого, о чем нужно подумать, и я могу подо­ждать; да, я могу подождать.

Немного погодя я его покинул. Служитель говорит, что он был спокоен до рассвета, потом вдруг начал волно­ваться и наконец впал в буйное состояние, которое дошло у него до пароксизма и перешло в летаргический сон.

Три ночи повторяется с ним то же самое: буйное состояние в течение всего дня, потом спокойствие с восхода луны до восхода солнца. Как бы мне хотелось иметь ключ к разгадке этого явления! Кажется, будто что—то систе­матически влияет на его состояние... Удачная мысль! Се­годня ночью мы устраиваем ловушку нашему сумасшед­шему. Раньше он убежал против нашей воли; теперь же мы ему сами подстроим побег. Мы дадим ему возмож­ность убежать, но люди будут следовать за ним по пятам на случай несчастья.

 

 

23 августа.

 

Всегда случается то, чего меньше всего ожидаешь. Наша птичка, найдя свою клетку открытой, не захотела улететь, так что все наши утонченные планы развеялись в пух и прах. Во всяком случае, одно нам стало ясно, а именно: что беспокойный период у него довольно дли­тельный. И мы поэтому сможем в будущем освобождать его только на несколько часов. Я отдал дежурному служи­телю распоряжение водворять Рэнфилда за час до восхо­да солнца в обитую войлоком комнату: пусть хоть тело этой бедной больной души наслаждается покоем, кото­рым не может пользоваться дух его. Чу, снова неожидан­ность, меня зовут, больной опять сбежал!

 

 

Позже.

 

Еще одно ночное приключение. Рэнфилд дождался момента, когда дежурный отвернулся, и улучив минуту, незаметно улизнул. Я велел служителям отправляться на поиски. Мы застали его на старом месте, у дубовой двери старой церкви. Увидев меня, он пришел в бешен­ство. Не схвати Рэнфилда служители вовремя, он, навер­ное, убил бы меня. В то время, когда мы его схватили, случилось нечто странное. Он удвоил свои силы, желая освободиться, но вдруг совершенно затих. Я инстинктив­но оглянулся, но ничего не заметил. Тогда я проследил за взором больного: оказалось, он пристально глядел на освещенное луной небо; я не заметил ничего подозритель­ного, разве только большую летучую мышь, летевшую на запад. Больной наш становился все спокойнее и, наконец, произнес:

— Вам незачем связывать меня; я и так не стану вы­рываться.

Мы дошли домой совершенно спокойно; я чувствую, в этом спокойствии таится что—то зловещее... Я не забуду этой ночи...

 

 

ДНЕВНИК ЛЮСИ ВЕСТЕНР

 

 

Гилингэм, 24 августа.

 

Мне необходимо последовать примеру Мины и записывать все, а потом, при встрече, мы можем обменяться нашими дневниками. Хотелось бы знать, когда же это бу­дет, наконец? Хотелось бы, чтобы она опять была со мною! Чувствую я себя очень несчастной. Прошлой ночью мне снилось опять то же, что и тогда в Уайтби. Быть может, это следствие перемены климата, или же возвращение домой так на меня подействовало, все в моей голове смутно и перепуталось, я ничего не могу припом­нить, но чувствую непонятный страх и странную слабость. Артур пришел к завтраку и, увидев меня, ужаснулся, а у меня не хватило силы воли притвориться веселой. Мо­жет быть, мне удастся лечь сегодня спать в спальне мамы; я извинюсь и попробую ее уговорить.

 

 

25 августа.

 

Опять очень плохая ночь. Мама не согласилась на мою просьбу. Ей самой очень плохо, и она, без сомнения, бо­ялась, что помешает мне спать. Я старалась бодрствовать, и некоторое время мне удавалось не засыпать; но вместе с боем часов в полночь я задремала. За окном кто—то шумел — слышался точно шелест больших крыльев; на­сколько помню, я не обратила на это внимания; немного погодя, кажется, заснула. Все время кошмары. Хоть бы вспомнить — какие! Сегодня я очень слаба. Мое лицо бледно, как у призрака. Кроме того, у меня болит шея. По—видимому, что—то неладное случилось с моими лег­кими, так как мне не хватает воздуха. Я все—таки поста­раюсь как—нибудь скрыть мое состояние от Артура, а то мой вид его огорчает.

 

 

ПИСЬМО АРТУРА ХОЛМВУДА К ДОКТОРУ СЬЮАРДУ

 

Гостиница Альбемарль, 31 августа.

 

Дорогой Джек!

Очень прошу тебя оказать мне услугу. Люси очень больна. Ничего определенного нет, но выглядит она ужас­но и с каждым днем все хуже. Я расспрашивал, что с нею; с матерью Люси не решаюсь говорить об этом, так как тревожить ее нельзя, учитывая опасное состояние ее здо­ровья. Это может иметь для нее роковые последствия. Миссис Вестенр призналась, что ее участь решена — у нее сильнейший порок сердца. А между тем я чувствую, что—то угрожает здоровью Люси, — я не могу без боли смотреть на нее; я сказал ей, что попрошу тебя вы­слушать ее. Сначала она ни за что не хотела — я догады­ваюсь, почему, старый дружище; но в конце концов, все—­таки согласилась. Я понимаю, друг мой, как тяжело тебе будет, но во имя ее спасения ты должен взять лечение на себя. Приезжай в Хиллингтон завтра в 2 часа к зав­траку, чтобы не возбудить подозрений миссис Вестенр; после завтрака Люси найдет какой—нибудь предлог остаться с тобой наедине. Я приду к чаю, а затем мы сможем вместе уйти. Я очень взволнован ее болезнью и хочу знать всю правду после осмотра. Приезжай не­пременно.

Твой Артур.

 

 

ТЕЛЕГРАММА АРТУРА ХОЛМВУДА СЬЮАРДУ

 

 

1 сентября.

 

Отцу плохо. Вызван к нему. Напиши результат под­робно в Ринг. Если необходимо, приеду немедленно.

 

 

ПИСЬМО ДОКТОРА СЬЮАРДА К АРТУРУ ХОЛМВУДУ

 

 

2 сентября.

 

Дорогой друг. Что касается здоровья мисс Вестенр, то спешу тебя уведомить, что я не нашел ничего угрожаю­щего, не нашел даже намека на какую—либо болезнь. Но в то же время я чрезвычайно недоволен ее переменой со времени моей последней встречи с нею; мне не удалось осмотреть ее так, как следовало бы, этому мешают наши дружеские и светские отношения. Я решил поэтому подробно описать то, что случилось, представляя тебе самому делать выводы и принимать надлежащие меры. Итак слушай, что я сделал и что я предлагаю сделать:

Я застал мисс Вестенр в притворно веселом настроении. Вскоре я понял, что она всячески старается обмануть свою мать, находившуюся тут же, чтобы уберечь ее от волнения. После завтрака миссис Вестенр пошла отды­хать, и мы остались с Люси наедине. Как только дверь закрылась, она сбросила с себя маску веселья, упала в из­неможении на кресло и закрыло лицо руками. Когда я увидел, что все ее веселое настроение исчезло, я тотчас же воспользовался этим, чтобы заняться обследованием. Мне не трудно было убедиться в том, что она страдает малокровием, хотя это и поразило меня, потому что обыч­ных признаков болезни у нее не было, кроме того, мне совершенно случайно удалось исследовать состав ее кро­ви, так как Люси, стараясь открыть окно, порезала себе руку разбившимся стеклом; порез сам по себе был незна­чителен, но это дало мне возможность собрать несколько капель крови и проанализировать их, — состав крови ока­зался нормальным; я бы сказал, что судя по составу кро­ви, ее здоровье великолепно. Физическим состоянием Люси я остался доволен, так что с этой стороны опасаться нечего, но так как причина ее нездоровья должна же где­—нибудь крыться, то я пришел к убеждению, что тут все дело в нравственном самочувствии. Люси жалуется на затрудненное дыхание, которое, к счастью, мучает ее лишь временами; кроме того, на тяжелый, как бы летарги­ческий сон с кошмарными сновидениями, которые ее пу­гают, но которых она никогда не помнит. Она говорит, что будучи ребенком, имела привычку ходить во сне, и что в Уайтби эта привычка к ней снова вернулась. Так, од­нажды она даже взобралась на Восточный утес, где мисс Мюррэй ее и нашла; но она уверяет меня, что это с ней больше не повторяется. Я в полном недоумении, поэтому решился на следующий шаг: я списался с моим ста­рым учителем и добрым другом, профессором Ван Хел­зинком из Амстердама, который великолепно разби­рается в сомнительных случаях, а так как ты меня пред­упредил, что берешь все на себя, то я нашел нужным посвятить его в твои отношения к мисс Вестенр. Сделал я это, исключительно покоряясь твоим желаниям, так как сам я был бы горд и счастлив сделать для нее все. Ван Хелзинк из личного ко мне расположения готов прийти к нам на помощь и сделать все возможное. Но независимо от причины, по которой он согласился при­ехать, мы заранее должны быть готовы подчиниться его требованиям. Он очень в себе уверен, но вызвано это тем фактом, что он действительно необыкновенный врач. Он философ и метафизик и вместе с тем один из самых выдающихся ученых. Кроме того, это человек большого ума. У него железные нервы, невероятно решительная натура, страшная сила воли и терпеливость, при этом он добрейший человек, к которому всякий смело может обратиться за помощью. Я пишу тебе об этом для того, чтобы ты понял, почему я так ему доверяю. Я попросил его приехать сейчас же. Завтра я опять увижусь с мисс Вестенр.

Вечно твой, Джон Сьюард.

 

 

ПИСЬМО АВРААМА ВАН ХЕЛЗИНКА ДОКТОРУ СЬЮАРДУ

 

 

2 сентября.

 

Дорогой друг! Получив твое письмо, я тотчас же со­брался выехать. К счастью, это удастся, не причинив никакого ущерба тем, кто мне доверился. В противном случае я покинул бы их с тяжелым сердцем. Как видишь, я немедленно отозвался на твое приглашение и еду к дру­гу, чтобы помочь тем, кто ему дорог. Объясни своему при­ятелю, что высосав яд из моей раны, образовавшейся у меня от удара грязным ножом нашего общего нервного друга, ты этим поступком добился раз и навсегда моей полной готовности помогать тебе и всем твоим близким. Будь любезен приготовить для меня комнату в Восточной гостинице, чтобы я находился вблизи от больной; кроме того, устрой так, чтобы я мог увидеть молодую леди не слишком поздно завтра же, так как очень может быть, что мне придется вернуться домой в эту же ночь. Если будет нужно, я сумею вернуться через три дня и тогда смогу пробыть у вас уже дольше, а пока — до свидания, друг мой.

Ван Хелзинк.

 

 

ПИСЬМО ДОКТОРА СЬЮАРДА АРТУРУ ХОЛМВУДУ

 

 

3 сентября.

 

Дорогой мой Арчи! Ван Хелзинк уже был здесь и уехал. Он вместе со мною отправился в Хиллингам. Бла­годаря осторожности Люси мать ее завтракала вне дома, и мы застали ее одну. Ван Хелзинк очень внимательно исследовал пациентку, потом подробно обо всем расска­зал мне. Посылаю тебе доклад. Я ведь не все время при­сутствовал при исследовании больной. После осмотра он был очень озабочен и сказал, что надо подумать. Когда я ему сообщил о той большой дружбе, которая связы­вает нас с тобой и как ты мне доверяешь, он ответил: "Ты должен сказать ему все, что об этом думаешь; передай ему также и мое мнение, если найдешь это нужным. Нет, я не шучу. Это не шутка, а борьба между жизнью и смертью, если не больше". Я спросил его, что он этим хочет сказать, ибо видел, что он говорит серьезно. Он не дал мне никакого ключа к разгадке; но ты не должен сердиться на него. Арчи, так как его молчание служит признаком того, что его мозг деятельно работает, чтобы разобраться в этом случае и помочь Люси. Он подробно все разъяснит, когда настанет время, в этом же можешь быть уверен. Поэтому я ответил ему, что подробно опишу тебе наш визит.

Вот тебе подробный отчет о нашем посещении. Люси была жизнерадостнее, чем тогда, когда я увидел ее впервые, и выглядела безусловно лучше. Не было того ужасного вида, который тебя так взволновал, да и дыхание было нормально. Она была очень мила с профессором и старалась делать все, что было в ее силах, чтобы про­фессор чувствовал себя свободно и хорошо, хотя это уда­валось ей с большим трудом.

Мне кажется, Ван Хелзинк заметил это, так как зна­комый мне косой взгляд из—под густых бровей выдавал его. Затем он начал болтать о посторонних вещах, в об­щем, он говорил обо всем, кроме болезни, и так искусно развлекал ее, что притворное веселье Люси скоро пере­шло в искреннее. Понемногу, совершенно незаметно он переменил тему, перевел разговор на причину своего при­езда и сказал нежно и ласково:

"Дорогая моя юная мисс. Мне страшно приятно видеть, что вас так любят. Это очень много значит в жизни. Он сказал мне, что вы в плохом настроении и невероятно бледны. Но где же ему знать молодых леди! Он поглощен своими сумасшедшими и занят тем, что возвращает им по возможности здоровье, а значит, и счастье тем, кому они дороги. Это стоит большого труда, но зато у нас есть чувство радости и удовлетворения, что мы в состоянии дать такое счастье. Ну а в молодых леди он ничего не по­нимает; у него нет ни жены, ни дочери; да и не дело моло­дежи — судить молодежь, это дело таких стариков как я, у которого столько забот и тревог за них. Итак, моя доро­гая, пошлем—ка мы его в сад покурить, а мы с вами побол­таем наедине". Я понял намек и пошел прогуляться; немного погодя профессор подошел к окну и подозвал меня. Вид у него был очень суровый; он сказал: "Я ее хорошенько выслушал и осмотрел и не нашел никаких болезненных процессов. Я с вами согласен, она потеряла много крови, но это было раньше; во всяком случае, она отнюдь не малокровна. Я попросил ее позвать служанку, которой мне хочется задать несколько вопросов, чтобы уяснить себе кое—что, так как в данном случае важно знать все. Ведь должна же существовать какая—то причи­на; без причины ничего не бывает. Придется хорошенько обдумать все дома. Прошу ежедневно присылать мне те­леграммы; если будет необходимо, приеду снова. Болезнь меня очень интересует, а эта молоденькая леди меня просто очаровала, и я непременно приеду, когда будет нужно".

Как я говорил тебе, больше он не сказал бы ни слова, даже если бы мы были наедине. Теперь, Арчи, ты знаешь столько же, сколько и я. Я буду зорко следить за нашей пациенткой. Надеюсь, что твой отец поправляется. Я по­нимаю, старый друг, каково тебе теперь: больны двое лю­дей, из которых тебе оба одинаково дороги. Я знаю твой взгляд на сыновний долг — ты прав, что исполняешь его; но все же, если понадобится, я немедленно напишу тебе, чтобы ты приехал к Люси, так что тебе незачем очень волноваться, если я тебя не вызываю.

Твой Джон Сьюард.

 

 

ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА

 

 

4 сентября.

 

Пациент зоофагос все еще продолжает меня интере­совать. У него был всего один припадок; это случилось вчера в обычное время. Как раз перед восходом солнца им начало овладевать беспокойство. Служитель был знаком с этими симптомами и сейчас же послал за помощью. К счастью, люди прибежали как раз вовремя, так как с восходом луны он стал таким буйным, что им пришлось употребить все силы, чтобы его удержать. Но через пять минут он стал постепенно успокаиваться и в конце концов впал в какую—то меланхолию, в которой пребывает и по­сейчас.

 

 

Позже.

 

Новая перемена в моем больном. В пять часов я заглянул к нему, и он оказался таким же счастливым и доволь­ным как всегда. Он снова ловил мух и глотал их, делая каждый раз отметку ногтем на стенке. Увидя меня, он подошел ко мне и извинился за свое дурное поведение, потом очень покорно попросил меня перевести его обрат­но в свою комнату и вернуть записную книжку. Я решил, что следует подбодрить больного, поэтому распорядился перевести Рэнфилда в его палату с открытым окном. Он снова рассыпал сахар на подоконнике и наловил целый ворох мух.

Он их больше не ест, а собирает в коробку, как и рань­ше, и уже осматривает все углы комнаты в поисках паука.

 

 

Полночь.

 

Снова перемена в нем. Я навестил Люси, которую застал в хорошем состоянии и, вернувшись назад, оста­новился у калитки, чтобы посмотреть на заход солнца, как вдруг опять услышал его вопли. Так как комната выходит именно на эту сторону, то я слышал все яснее, чем утром. Это больно ударило меня по нервам — пере­ход от восхищения ярким великолепием солнечного зака­та с его роскошными красками, оживляющими мрачные тучи и темную воду — к ужасной суровой действитель­ности моего каменного здания, полного трепещущего го­ря и всего того, что так тяготит мою душу. По мере того, как солнце заходило, бешенство Рэнфилда постепенно уменьшалось; как только солнце совсем зашло, больной выскользнул из рук тех, кто его держал, и обессиленный опустился на пол. Удивительно, однако, как сильна бы­вает реакция у сумасшедших: через каких—нибудь пять минут он опять спокойно стоял на ногах и озирался кру­гом. Я сделал служителям знак не держать его, так как мне интересно было видеть, что он сделает. Он подошел к окну и выбросил остатки сахара; затем взял свой ко­роб с мухами, выпустил пленниц и выкинул коробку за окно; потом закрыл окно и сел на кровать. Все это уди­вило меня, и я спросил его: "Разве вы больше не будете разводить мух?" "Нет, — ответил он, — вся эта дрянь мне надоела!" Вот поразительный тип! Хотелось бы мне разобраться в складе его ума или же постичь причину внезапных перемен... Стойте! Разгадка, кажется, уже найдена — если бы только узнать, почему у него был па­роксизм в полнолуние и при заходе солнца. Неужели солнце в определенные периоды дурно или, вернее, воз­буждающе влияет на некоторые натуры — так же, как луна? Увидим!..

 

 

ТЕЛЕГРАММА СЬЮАРДА, ЛОНДОН,

ВАН ХЕЛЗИНКУ, АМСТЕРДАМ

 

 

4 сентября.

 

Пациентке сегодня значительно лучше.

 

 

ТЕЛЕГРАММА СЬЮАРДА, ЛОНДОН,

ВАН ХЕЛЗИНКУ, АМСТЕРДАМ

 

 

5 сентября.

 

Больной гораздо лучше. Хороший аппетит, спокой­ный сон. Весела. Румянец возвращается.

 

 

ТЕЛЕГРАММА СЬЮАРДА, ЛОНДОН,

ВАН ХЕЛЗИНКУ, АМСТЕРДАМ

 

6 сентября.

 

Ужасная перемена к худшему. Приезжай немедленно. Я не буду телеграфировать Холмвуду, пока не увижусь с тобой.

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.016 сек.)