Часть вторая, глава третья

I

«Голод стальными руками сжимает тиски,

Лижут погибшее тело его языки,

Лестница в небо сгнила,

И от тоски разрывается сердце.

Люди не врут перед смертью…

Ведь перед смертью не врут».

Красные Звезды.

КРИСТИАН

- М-да, два дня… Сегодняшний вечер, завтрашний день и небольшой кусок послезавтра. И – всё.

- Не боишься умирать? – спросил Саша.

- Боюсь, конечно. Все боятся, так ведь? И всем неохота раньше времени. Только у кого-то время – это тридцать-сорок лет, а у меня – от силы два месяца. Может, и меньше – я давненько не проходил медосмотр, и не удивлюсь, если метастазы успели перебраться с легких на другие органы.

- Да, рак – страшная вещь.

- Я знаю, Саша. Я ведь сам медик по образованию, и все прекрасно знаю. Забавно ведь, да: восемь лет отучиться в академии по профессии врач-онколог и заболеть раком. Злая ирония Судьбы, не иначе. Диагноз, неудачная операция, рецидивы – и все летит к чертовой матери! Некоторые, зная, что обречены, умудряются брать напоследок от жизни все: едут путешествовать, прыгают с парашютом, наслаждаются красотой природы. А у меня вот лично опустились руки, я раскис. Алкоголь, трава и дурацкие телешоу стали моим утешением.

- И как же ты пришел к нам?

- Раньше, до болезни, я был достаточно активным человеком, с активной гражданской позицией. С детства мои партийные родители воспитывали из меня коммуниста, и это засело глубоко во мне. Я серьезно считаю, что будущее – правильное будущее прогрессивного общества – может быть окрашено только в красный цвет. Это мои убеждения. За эти убеждения я готов отдать свою жизнь – в любом случае, даже если бы я был абсолютно здоров.

- Но, Крис, ты ведь…

- Не называй меня так, меня это бесит! Меня зовут Кристиан!

- Ладно, извини. Кристиан, ты говоришь, что готов отдать жизнь за коммунистическую идею. Но в нашей Организации коммунистов можно по пальцам пересчитать.

- Знаю, знаю… По мне, так это большое упущение, что у Организации нет единой идеологии.

- Да. Каждый из нас воюет за свои идеалы.

- Хорошо, если так. Скорее, мы вступили в борьбу из-за своих убеждений, не зная при этом, ради чего – и кого – мы воюем! Ты знаешь, за что воюешь ты? Ты ведь координатор.

- Я могу только смутно догадываться, если честно.

- А я даже и догадываться не могу! Меня очень расстраивает то, что меня не посвящают в суть нашей кампании.

- Конспирация…

- Я понимаю! Но порой у меня складывается мнение, что гадкие выпады этого… Подонка в мой адрес – насчет «человека-ракеты» – недалеки от истины! Именно так ко мне и относятся, да?!

- Нет, с чего ты взял?

- А с того!! – выкрикнул Кристиан и притих, оглохнув от эха в тесной курилке.

- Извини, нервничаю я.

- Да ничего, я всё понимаю.

- Понимаешь… - Кристиан горько усмехнулся. – Никто меня в жизни никогда не понимал. И друзей у меня никогда не было. Здесь тоже нет, если не брать в расчет общающихся со мной изредка Папарацци и Кисс – просто они со всеми общаются. И Нахера, который настолько же неприятный в общении человек, как и я сам. Хотя чего ради я на жизнь жалуюсь – сам ведь во всем виноват.

- Да ладно тебе, друган! Просто тебе следует быть общительнее, дружелюбнее. Не надо сторониться, бояться людей, и они сами к тебе…

- Ты издеваешься?! «Следует быть общительнее»… Послезавтра не позже полудня мои ошметки будут соскребать со стен шпателями и стамесками, а ты говоришь мне «следует быть общительнее»… Поздняк метаться!

- Извини, я сказал, не подумав.

- Я понял. Хотя, знаешь, ты прав. Надеюсь, завтрашний день будет для меня особенным. Я буду пить, веселиться и общаться с людьми! И, черт побери, получать удовольствие от жизни! Блядь, как я повеселюсь! Ой, я сказал «блядь» вслух?.. Никогда раньше этого не делал, правда. Никогда в жизни матом не ругался…

- Че, серьезно? Ты уже два раза слово «блядь» произнес.

- Умирать – так с песней, ебаный в рот! Ой!.. Черт, мне уже начинает нравиться!.. Блядь-блядь-блядь… Кажется, я потихонечку начинаю съезжать с катушек. Значит, уже точно пора…

Кристиан не был героем. Никогда. Достаточно было одного короткого взгляда на него, чтобы понять, что никакой он не герой. У героев не бывает неряшливого брюха, толстых слоновьих ног, пухлых пальцев с обгрызенными ногтями. Герои не носят очки толщиной с иллюминатор в дурацкой оправе.

Он ехал в вагоне метро, всматриваясь в лица таких же не-героев, как и он сам. По лицам многих из них было видно, что они счастливы – или просто делают вид. Легко жить, не запариваясь ни о чем, без камня на душе и непрерывных тяжких дум. Покушал в «МакДональдсе», сходил в кино, попил пивка, травы покурил, потрахался. Веселишься на свадьбах, скорбишь на похоронах. И ничто тебя не ебёт. Отжил своё – помер с чистой совестью. Через короткое время даже родственники будут вспоминать тебя лишь по годовщинам.

Каждому свое.

Кристиан был уверен в правильности сделанного им выбора. Он не хотел бесцельно умирать в постели, сходя с ума от нестерпимой боли, высасывая жизненные соки из своих родных. Его престарелые родители, с которыми он давно не жил и не виделся, даже не знали о его болезни. Зачем их расстраивать?

Выйдя из метрополитена, он посмотрел на небо, да так и не смог оторвать от него глаз всю дорогу, до самой своей последней минуты. Утреннее ноябрьское небо было затянуто серыми тучами, и это расстраивало Кристиана. Он хотел напоследок увидеть Солнце. Больше он ни о чем не жалел.

Он подошел к Управлению Полицейского Департамента. Хмурое каменное здание было огорожено от внешнего мира высокой изгородью. В небе кружили вороны. Не останавливаясь ни на секунду, Кристиан вошел в кибитку КПП. Заплывший жиром сержант слушал по радио блатняк. Пуля, выпущенная из «Беретты», мягко вошла ему в шею. Кристиан неуклюже перелез через турникет-вертушку, поправил свой тяжеленный рюкзак, и, покинув сторожку, уверенным шагом двинулся к главному входу в здание.

Три выстрела – два трупа; неплохо для непрофессионала. Кровь «ребят в синем» растекалась по блестящей напольной плитке. Дежурный администратор завизжала и грохнулась в обморок, не успев достать табельное оружие. Пожалуй, для нее это было к лучшему.

«Войти в здание, положить максимум народу и подорваться», - вспоминал он слова Волка. Прямо перед Кристианом располагалась лестница, а слева направо тянулся сквозной коридор. У него не было времени на раздумья, и он, держа пистолет в правой руке, и кнопку детонатора – в левой, двинулся вправо по коридору. Он передвигался размеренным шагом. Перед ним слева и справа открывались двери, выскакивали люди. Происходящее напоминало нечто среднее между электронным тиром и компьютерной «стрелялкой» от первого лица. Раз коп, два коп, секретарша-куда-лезешь-сука, три коп, четыре… Он глох от собственных выстрелов.

Неожиданно Кристиан почувствовал глухую боль в правом плече, и секундой спустя – резкую в районе правой ягодицы. Усатый юнец с испуганными глазами опустошал в его сторону магазин. Кристиан рухнул на пол. У юнца кончились патроны. Спереди и сзади слышался топот и крики людей. Медлить было нельзя. Дрожащей рукой он нажал кнопку. Боль оборвалась мгновенно.

- Можете считать меня последним ублюдком, - говорил Волк на Совете, - но мы разменяли жизнь Кристиана по самому выгодному курсу. Давайте поставим крест на моральном аспекте акции, благо за минувшие сутки мне много чего пришлось выслушать в свой адрес от наиболее гуманных активистов. Йорг, пойми меня правильно, но если я еще раз услышу от Эммы тираду наподобие вчерашней, мне придется отправить ее на заслуженный отдых, ради ее же блага.

Подучивший язык немец понимающе кивнул.

- Акция прогремела, и точка! – говорил Волк. - Президент на пару с премьером устроили экстренное совещание по вопросам террористической угрозы. Прозвучало много громких слов, и если они все это серьезно, то наша жизнь заметно усложнится.

- Искоренение незаконной торговли оружием, ужесточение паспортного контроля, блокпосты на трассах… - припоминал Лион. – Тоталитаризм прям какой-то!

- Ужас, где же демократия?! – поглумил Волк. – А если серьезно, то власть походу вознамеривается покончить с нами. Идею с комендантским часом они отложили, видимо, до худших времен, пока же решили обойтись очередным закручиванием гаек. Обширным закручиванием. Президент с премьером решили не марать руки, и политическую сторону вопроса скинули на вице-спикера парламента А. С. Он нынче задвигает длинную и заунывную телегу, суть которой состоит в недопустимости проведения непарламентскими политическими объединениями публичных мероприятий, если численность участников превышает сто человек. «Во имя безопасности самих членов партий», - заявляет эта кощунственная гнида, намекая на случай с подстреленным мною К. А.. В ближайшее время законопроект поступит на рассмотрение депутатам парламента. Стоит ли говорить, что далеко не все в восторге от грядущих перемен.

- Считаешь уместным? – спросила Папарацци.

- Считаю. Вот только я даже представить себе не могу, как это все можно было бы реализовать…

- А я представляю, - неожиданно произнесла Гламур. – А. С. в богемной тусовке известен как редкостный бабник. Многие знакомые мне глупые сучки стремились залезть к нему в постель, желая причаститься к его внушительным капиталам. Тех, у кого это получилось, ожидало разочарование: старый хер начисто терял интерес к своим подстилкам после первой же случки, и капиталами делиться не спешил. Но, несмотря на закрепившуюся за ним дурную славу, от глупых сучек у него отбоя по-прежнему нет.

- Милая, я в шоке, - пробормотал Волк. – Скажи мне: если ты вечно все знаешь, почему тогда молчишь?!

- Под умную кошу, - гордо ответила Гламур.

- А ведь это выход… - задумчиво проговорил Волк. – Осталось только найти девушку, которая на это подпишется, и придумать план.

- Я могу на это подписаться, - к ужасу Саши заявила Кисс.

- Почему бы и нет! – мигом отреагировал Волк.

- Потому, что этим займусь я, - к ужасу Волка заявила Гламур.

Волк посмотрел на нее страшными глазами. Его пассия проигнорировала выразительный взгляд и обратилась к Кисс:

- Видишь ли, Кисс, мне будет проще провернуть это дельце. Для того чтобы раскрутить хмыря его породы, недостаточно просто обладать эффектной внешностью. Надо не понаслышке знать своеобразные устои людей его общества. К тому же, мне как актрисе будет в разы проще попасть на какую-нибудь вечеринку, где будет присутствовать этот старый пидор. Так что позволь, этим займусь я.

Она горделиво и властно смотрела в глаза Кисс. Та была само безразличие.

- Как знаешь. Я особо и не рвусь, - ответила она.

- Милый, и не надо так на меня смотреть, - обратилась Гламур к Волку. – Если ты хоть на секунду представил себе, что я планирую заняться с ним сексом, то спешу тебя успокоить – до этого не дойдет. Прелые куски жира не в моем вкусе. Просто я уверена в своих силах, и, кажется, уже вижу, как все это будет происходить.

II

У женщин свои секреты. И как бы не хорохорились самцы друг перед другом знанием «пикапа» и другой букинистической херни, до женщин на ниве соблазнения им еще ой как далеко. «Мачо» – не более чем позерский самонастрой самца, в то время как «Соблазнительница» – это естественное и искреннее призвание самки.

На этой вечеринке, посвященной премьере очередного высокобюджетного отечественного фильма, Гламур была далеко не самой красивой девушкой. Даже за своим столиком. Тут и там по банкетному залу рассекали отштукатуренные красавицы-актриски, нашпигованные силиконом, обезжиренные и подтянутые. На теле каждой из них шрамов было не меньше, чем у матерого «солдата удачи», всю жизнь провоевавшего в «горячих точках». Их глаза были красивы, но безнадежно пусты. Гламур называла их «обертками».

Ей всегда шло черное. Она прекрасно это знала и использовала свои черные наряды, как козыри. Элегантное черное платье в стиле «готическая Лолита», черные узорчатые колготки, дерзкие кожаные сапожки, алая помада, крупные золотые серьги, солнцезащитные очки – моветон на банкетах – с крохотными стеклами. Гламур не была похожа на остальных девушек – она выгодно от них отличалась. Смелой резкостью своего образа и неприкрытым, естественным женским обаянием.

За их столиком разговоры велись исключительно на две темы: о новом фильме и о съехавшей с катушек Наташе. Гламур эти темы не интересовали. Она была увлечена вице-спикером, сидевшим со своей свитой из охранников и подхалимов через столик от нее. Стареющий мачо редко пропускал подобные мероприятия, всякий раз появляясь инкогнито с целью хорошо посидеть, подцепить очередную молоденькую сучку и трахнуть ее в своем роскошном особняке.

Но этим вечером А. С. был непривычно хмур, много пил и совсем не обращал внимания на женщин. Он даже не заглянул в декольте красотке-официантке, наклонившейся перед ним, меняя пепельницу. Дурочка, и на что она рассчитывала?

Хмурый настрой жертвы наводил Гламур на мысли, что эта охота будет не из легких. «Но разве это повод сдаваться?», - трезво решила она. Для начала Гламур решила обрести некоторую фору, выжидая – А. С. пил одну за одной. Ни для кого не секрет, на что пробивает пьяных мужиков. А. С. не был исключением: после очередного – энного – бокала скотча, он заметно оплывшим взглядом принялся осматривать зал, отдельное внимание уделяя выступающим частям женских тел. Он был пресыщенный педант, и вульгарные малолетки не удостаивались его внимания. В конце концов, его взгляд неминуемо устремился к экстравагантной рыжеволосой незнакомке, да так и не смог от нее оторваться. Потому что она была безупречна.

Гламур тут же уловила его взгляд, но отвечать не торопилась. Эта игра сродни рыбалке, и чрезмерная поспешность – равно как и чересчур затягивающееся бездействие – может все испортить. Ее ответный взгляд был загадочным и чуть томным; губы самыми краешками изобразили заинтересованную улыбку. Она смотрела на него ровно столько, сколько было нужно – три секунды. Он улыбнулся ей – разумеется, а-ля мачо. С этого момента она могла быть уверена – теперь он будет смотреть только на нее.

Не обращая внимания на непрерывную болтовню подруг, она наполнила свой бокал почти до краев. В этот момент сидевшая справа от нее подруга шушукалась со своей соседкой, повернувшись к ней. Гламур будто бы ненароком поставила бутылку с вином ей под локоть и взяла в руку бокал. Парой секунд спустя вертлявая подруга резко обернулась и, разумеется, сшибла бутылку. Гламур картинно дернулась, и вино из едва поднесенного к губам бокала пролилось аккурат ей на грудь. Весь стол синхронно ахнул. Вино, лившееся их опрокинутой бутылки, уверенно и плавно обагряло скатерть.

- Вот и попили винца! – с горделивым упреком произнесла Гламур, глядя на вмиг «потерявшуюся» подругу.

И тут Гламур неожиданно для всех взяла пару бумажных салфеток и принялась медленно вытирать вино с груди. Упругие сочные холмы, едва прикрытые глубоким декольте, поблескивали под подсыхающими бордовыми каплями. Это был шах и мат.

А. С. без промедления махнул рукой официанту. Статный загорелый брюнет с вьющимися волосами, этакий Latin Lover, джином явился перед ним. Он услужливо пригнулся, выслушивая произнесенное шепотом указание, и мигом удалился в подсобку. Гламур вновь одарила вице-спикера коротким многозначительным взглядом. Минутой спустя красавец-официант подошел к столику Гламур с серебряным подносом в руках, на котором гордо стояла фигурная бутылка красного – чертовски дорогого красного. Официант обратился к одиозной красавице, выговаривая слова на манер английского слуги старой закалки:

- Милая леди, примите это в дар от джентльмена из-за столика напротив в знак его восхищения Вашей неземной красотой и грацией!

Надо было видеть глаза ее подруг. Гламур поблагодарила официанта, и, пока тот открывал бутылку, аристократично кивнула А. С.. По ее просьбе официант разлил вино по бокалам. Игнорируя остолбеневших подруг, она взяла бокал в руки, повернулась лицом к А. С., приподняла чарку и сделала небольшой глоток. Смакуя и впрямь отличное вино, она картинно прикрыла глаза. Стареющий хищник пожирал ее взглядом.

Гламур достала ручку, написала на салфетке «Благодарю Вас! Это вино просто великолепно» и через того же официанта передала послание своему ухажеру. Излишней оригинальности от нее в данной ситуации не требовалось. Ответ на записку не заставил себя долго ждать. «Не стоит благодарности! Уверен, Вы заслуживаете только лучшего». Тоже ничего оригинального.

Подруги исподтишка делали страшные глаза. Будто Гламур сама не знала, что это за человек. Она не обращала на соседок ни малейшего внимания с самого начала взаимной охоты.

Очень вовремя начались танцы. Настолько вовремя, что Гламур заочно почувствовала себя победительницей, однозначной и неоспоримой. Она глянула на первые танцующие пары, затем – на него, с мало прикрытым намеком. Старый дурак, наивно считавший себя охотником, хозяином положения, безвольно встал и, слегка пошатываясь, направился к ней. Галантным жестом он пригласил ее на танец.

«Все», - с облегчением решила для себя Гламур. Остальное было делом техники. Знакомство во время медляка, выверенные движения и жесты, переселение за его столик, осторожные, но все более и более откровенные и почти искренние слова.

Через час они уже неслись на его «Бентли» по ночному городу в направлении элитного поселка. Они целовались на заднем сидении. Гламур с трудом сдерживала рвотный рефлекс – из его рта разило алкоголем и нечищеными зубами. Она не подавала виду и терпела все, даже его жирные неуклюжие пальцы, хамски забравшиеся ей под трусики. Он, вероятно, был настроен на минет прямо в машине, но в планы Гламур это не входило. Одну его тягу – к разврату – она перманентно сбивала другой – алкоголем. Только по пути до особняка они вдвоем уговорили полторы бутылки все того же красного.

Несмотря на выпитое, Гламур трезво оценивала обстановку. Помимо сопровождавших их до места водителя и телохранителя, территорию особняка сторожили три вооруженных охранника. Внутри здания также находилось три секьюрити – каждый из них патрулировал свой этаж. Кругом и всюду висели камеры наблюдения. Особняк представлялся неприступной крепостью. Едва ли вооруженный отряд имел больше шансов, чем безоружная Гламур.

Изрядно пьяные, они в обнимку заломились в спальню. Девушка с показательным восхищением оглядела роскошные интерьеры спальной и, к своей радости, не обнаружила камер. Это заметно облегчало ее задачу.

Пьяный мачо был несдержан и буквально осыпал ее поцелуями. Он принялся раздевать ее размашистыми неуклюжими движениями, даже не пытаясь вникнуть в хитроумную конструкцию ее платья. Наконец, она цепко поцеловала его в губы и заявила:

- Я в душ. Скоро буду, милый!

Он грустно вздохнул, проводил ее взглядом и налил себе вина. Все то время, пока она пробыла в душе, он непрерывно заправлялся алкоголем в ожидании первоклассного секса. Гламур, одетая в висевший в ванной халатик, вышла из душа влажной и безумно притягательной. Она села к нему на колени, поцеловала его в горбатый нос, затем в губы и спросила:

- А ты не хочешь в душ?

- Не хочу в душ, я тебя хочу, - ответил А. С. и прилип губами к ее шее.

- Ну, это еще успеется, - улыбнулась она. – Сходи, освежись…

- Нет, в душ не пойду, - категорично ответил он голосом пьяного тирана. – Щас, погоди…

Он встал и направился в сторону туалета. Едва за ним захлопнулась дверь, Гламур молниеносно налила вина, подскочила к сумочке, достала клофелин и бросила пару таблеток в бокал. Из-за стены послышался звук спускаемой воды. Она взяла в руку незаколдованный бокал и поднесла его к губам в тот момент, когда ее «кавалер» выходил из уборной. Его уже изрядно мотало.

- Милый, как насчет выпить за нас? – спросила она, обворожительно улыбнувшись.

- Выпить?.. Что-то мы с тобой все пьем да пьем. Как будто за этим сюда приехали…

- Ну, выпьем последний раз – и перейдем к более интересным занятиям, а?

Он пожал плечами и выдал:

- Ладно, давай выпьем. Только в меня вино уже не лезет. Я себе коньячка оформлю.

А.С. взял бокал, вышел на балкон и выплеснул вино на улицу. Гламур судорожно размышляла, как ей быть. Вице-спикер невозмутимо достал из мини-бара коньяк, налил себе полбокала и подошел к девушке.

- За нас!

- За нас!.. – обречено ответила девушка.

Они выпили до дна. Он снял рубашку, брюки и, облаченный в трусы и носки, устремился к ней. Трезвый и одетый, он выглядел неплохо для своих лет. Но не в этой своей экипировке. Она обречено развязала поясок на халате, и старый черт ловкими движениями скинул ее одеяние на пол.

Безупречная Гламур стояла перед этим старым, толстым, волосатым дядькой и с горечью рассуждала о дальнейших перспективах. Хозяйничая рукой промеж ее ног, он прильнул губами к ее груди. В этот момент она была готова расплакаться, изнемогая от омерзения и собственной беспомощности. Но она держалась и верила в лучшее. «Расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие», - с горькой усмешкой вспоминала она инструкцию для потенциальных жертв изнасилования.

Взяв ее в обнимку, он упал на кровать так, что она оказалась сверху. Он положил руки за голову, недвусмысленно намекая ей на правильный ход ее дальнейших действий. Гламур обречено принялась покрывать его тело поцелуями, медленно-медленно продвигаясь сверху вниз.

- Чертов мир, - думала она про себя, - почему ты так жесток ко мне? Все провалено, хоть я и боролась до конца. Будь что будет, и катись все пропадом!

Она зубами приспустила его трусы, обнажив миру его корявый полу вставший отросток. Отвратительное зрелище. Гламур поставила себе задачу – оттянуть как можно дольше позорнейший момент своей жизни, когда ей придется взять в рот эту мерзотную штуковину. Девушка кончиками губ целовала его ноги, оттягивая и оттягивая неминуемый момент, поцеловала его в пупок, поднялась к груди, вернулась к пупку, по второму кругу прошлась по обеим ногам… Закрыв глаза, с трудом сдерживая слезы, она открыла рот, обволокла губами зубы. Она проклинала себя, представляя, как всё это будет происходить, предугадывая наверняка отвратительный вкус этой штуки…

И тут раздался неприятный, режущий ухо мужской храп. Он был лучше любой музыки, когда-либо слышанной Гламур. Она открыла глаза, закрыла рот и беззвучно вздохнула с невероятнейшим облегчением. Пьяное тело умиротворенно похрапывало.

Девушка аккуратно встала с кровати и наспех оделась. Она все еще не верила, что судьба избавила ее от, казалось бы, неминуемого позора. Глотнув вина прямо из горла, Гламур извлекла из сумочки очередное изделие Карла – самопальную динамитную шашку с детонатором. Адская машина была замаскирована под безобидный шоколадный батончик. Задержка детонатора составляла полчаса. Гламур нажала тугую красную кнопку на торце «шоколадки», натянула на политика его приспущенные трусы и аккуратно засунула бомбу за резинку. Пьяное тело недовольно шелохнулось и продолжило храпеть.

Гламур накинула пальто, взяла сумочку и направилась к выходу. Ей предстояло покинуть особняк, и она решила идти внаглую, напролом. Надменно цокая каблуками по дорогущему паркету, она продефилировала с невозмутимым видом мимо охранника.

- Куда собралась, красавица? – спросил тот.

- Домой, - просто ответила она. – Погуляли – и хватит.

- Ну-ну.

В дверях ее уже ждали двое охранников – крепких парней в безупречных костюмах секьюрити. Своим видом они давали понять, что выпускать ее они не намерены.

- Тебе чё не спится, зайка? – спросил ее высокий крепкий тип в пафосных черных очках. – Куда намылилась среди ночи?

Гламур приподняла свои крохотные очечки и высокомерно ответила:

- Слышь, чудо, ты как со мной вообще разговариваешь? У тебя работа лишняя, а?!

Тип замялся. Второй тип, чуть постарше первого, убрал с лица улыбку и вежливо произнес:

- У нас распоряжение – без ведома босса никого в помещение не впускать и не выпускать…

- Умный, да?! – резко ответила Гламур, честно отыгрывая роль злой сучки. – А вот иди тогда и буди своего «босса». Сильно сомневаюсь, что он тебе «спасибо» за это скажет.

- Обычно девушки уходят с утра… - продолжил все тот же тип, уже осажденным голосом. – Да и зачем Вам сейчас…

- Мне похуй. У меня самолет через три часа. Хотите проблем на свои жопы – идите будите его. Мне с ним лаяться нахуй не надо.

Охранники молча переглянулись.

- Кстати, доблестные стражи, пошевелите-ка ягодицами и вызовите мне такси. Я тороплюсь.

- Это не входит в наши… - начал было охранник, но был тут же жестоко перебит.

- Че?! Ну вы пиздец борзые! Надо поговорить с вашим главным насчет вас. Совсем охерели! Грубите, борзеете, строитесь тут чего-то… Сдается мне, последнюю смену вы здесь работаете, ребята.

Охранники вновь переглянулись. За годы службы они много сучек перевидали, в том числе и злобных, но на такую напоролись впервые. Молодой, вздохнув, достал мобильный. Пока он разговаривал с диспетчером, в рации у второго прозвучало: «Я третий, шеф спит, будить боюсь, конец связи». Гламур почувствовала облегчение.

- Через пять минут обещали быть, - доложил охранник. – Может, кофе хотите?

- Давай, - по-барски ответила девушка.

Несколько минут девушка, потягивая кофе, молча созерцала роскошные интерьеры холла особняка. Охранники, переполненные классовой ненавистью, недовольно поглядывали в ее сторону. В те минуты Гламур удовлетворенно думала, что годы обучения актерскому мастерству не прошли даром.

Такси прибыло почти без опоздания. Молодой охранник сопроводил ее до самой машины.

- Бывайте, хлопцы! – вальяжно отвесила она на прощание всему «гарнизону» и хлопнула дверью дорогой иномарки.

Машина мчалась в направлении ближайшей городской окраины. У нее в запасе было двадцать минут, по истечении которых ей следовало поменять такси. Но это все – мелочи; самое сложное было уже позади. С этой мыслью она вжалась в мягкую спинку кожаного сиденья и закурила. Она чувствовала себя победительницей. Она победила.

Мощный взрыв поднял на уши весь элитный поселок. Тело вице-спикера разорвало на части. Он умер без боли, во сне.

Разумеется, охрана вкурила, что во всем виновата рыжая стерва, но было уже слишком поздно. Гламур была уже далеко.

СЕКРЕТЫ ФИРМЫ.

- Саша, ты и представить себе не можешь, как ты меня уже заебал! – устало говорил Волк. – Что тебе неймется, зачем тебе все это знать?!

Он тяжело вздохнул и продолжил:

- Ладно, я отвечу тебе, но с одним, вернее, с двумя условиями: во-первых, ты пообещаешь мне, что больше никогда больше не будешь заёбывать меня подобными вопросами, а во-вторых, все это должно остаться нашей общей тайной. Хорошо?!

- Хорошо, я обещаю, - ответил Саша.

- Тогда слушай внимательно и не переспрашивай. Насчет начального капитала я тебе не спиздел: он действительно появился у нас за счет продажи квартиры моей покойной тетки. Как бы ни крамольно это звучало, умерла она очень вовремя – мы тогда как раз усердно раздумывали, где бы нам достать денег, и её квартира подвернулась очень кстати. Львиная доля бабла ушла на отделку Бункера. Бункер располагается на территории одной из заброшенных сельскохозяйственных баз. Он был построен полвека назад, в разгар Холодной Войны, за счет сбережений запуганных крестьян. В начале девяностых база накрылась пиздой и долгое время пустовала – до тех пор, пока один наш хороший знакомый не выкупил эту территорию за бесценок. В одном из соседних ангаров он открыл автомастерскую. Он услужливо подгоняет нам машины, поступившие к нему на ремонт, и именно их мы используем для проведения наших акций. Поддельные номера нам достает родственница одного из наших координаторов, задействованная в структурах дорожной полиции. Еще у нас есть человечек, делающий нам левые паспорта и ксивы. Про наших скаутов я тебе уже не раз рассказывал. Знать этих людей в лицо тебе совершенно ни к чему. Они – бойцы невидимого фронта, исправно и, кстати, совершенно безвозмездно делающие свою работу. Их помощь трудно переоценить. В них мы можем быть полностью уверены.

- А оружие? Откуда вы его берете?

- Тупо покупаем, - легко ответил Волк. – Достать оружие в нашей стране можно без проблем. Любой подросток за пару сотен «зелёных» может купить у «чёрных» переточку с пневматики. Мы с «чёрными» не работаем, у нас свои поставщики. Большую часть стволов мы закупаем у одного толкового парня из криминального мира. Он исправно достает нам пушки на заказ и, что важно, никогда не задаёт лишних вопросов. Если у него в ассортименте нет того, что нам нужно, мы закупаемся у «Черного Лейтенанта» – нерадивого вояки, бессовестно распродающего направо и налево списанное и законсервированное оружие. Этому скользкому типу так и вовсе по херу, кому и что продавать – главное, чтобы деньги платили. Он бы и талибам боеголовку продал, заваляйся она у него на складе. Еще вопросы?

- Волк, скажи честно, что за люди за нами стоят? Кто все это организовал? – вошел во вкус Саша.

- О, друг, вот на этот вопрос я тебе пока не отвечу, - ответил Волк с улыбкой. – Извини, табу! Но ты не беспокойся: думаю, тебе представится шанс познакомиться с этими людьми. В скором времени, в самом скором…

III

Грядущее собрание Совета Координаторов обещало быть необычным. Перед отбоем Волк предупредил остальных координаторов, чтобы те особо не дрыхли и были готовы к ночному заседанию. На все вопросы, немые и произнесенные вслух, он отвечал: «Потом всё сами увидите». Заинтриговал, одним словом.

В полночь, когда большинство бойцов видело седьмые сны, Гвоздь, стараясь не шуметь, поочередно растряс закемаривших координаторов. Они по-тихому оделись и вышли в коридор; там их уже ждали заспанные девушки, поднятые Уайт. Волк, бодрствовавший доселе, шепотом пригласил всех в координаторскую. Народ, протирая на ходу глаза, проследовал за ним. Лион же направился в сторону курилки.

К удивлению вошедших, на бильярдном столе была рассервирована «поляна»: вино, водка, маринованные грибочки и всяческая закуска. Курить в штабе – курили, но пить еще не пробовали. Судя по выражениям лиц, народ не въезжал, в честь чего намечается разгуляй, и почему именно ночью.

- Садитесь-рассаживайтесь, - гостеприимно произнес Волк. – Сегодня для нас всех, а особенно для «молодых» координаторов, очень важный день.

Рассевшийся по местам сонный народ продолжал недоуменно на него глядеть. Дабы разрядить обстановку, Волк разлил по стаканам водку и произнес тост:

- За успех наших действий, былых и грядущих!

Все неуверенно чокнулись и выпили. На минуту в комнате повисло напряженное молчание. Волк, задумчиво улыбаясь и изучая взглядом потолок и стены, похоже, не особо парился насчет разъяснения ситуации. Или намеренно усугублял интригу. И вот, когда народ уже был готов начать говорить хором, защелкал замок входной двери. В комнату зашел Лион, и следом за ним – двое неизвестных мужчин в промокших осенних пальто.

Один из них, Сашин ровесник на вид, был высок, худощав и статен. Его голову украшали длинные русые волосы. Элегантные очки нисколько не портили его умное и приятное лицо. Гладко выбритый подбородок, тонкие губы, мужественные скулы – приятный типаж. Не то что внешний вид – само его тело источало уверенность и ясно демонстрировало, что у этого человека все под контролем. В первую же секунду Саша заметил, что незнакомец однозначно ему кого-то напоминает. Волка. Да, его самого.

Второй гость был гражданином «в летах». На вид ему было шестьдесят, если не больше. Седые его волосы, вихрясь на голове, отображали творческий беспорядок, очевидно, присущий хозяину. Умное, даже философское лицо пожилого человека, помимо почти квадратных очков в черной оправе, было украшено слегка закрученными усами цвета тусклого серебра и интеллигентной козлиной бородкой. Мужественные скулы и улыбка выдавали в нем не по годам энергичного человека.

Лица гостей не показались Саше знакомыми. Однако, судя по улыбкам, возникшим на лицах ряда его более политически подкованных товарищей, гости были публичными персонами. Широко известными в узких кругах.

Волк, подойдя к двери, с гостеприимным радушием на лице пожал руки гостям, принял их пальто и пригласил к столу. Молодой и высокий незнакомец был одет в черный джемпер и голубые джинсы, пожилой мужчина – в элегантный черный костюм. Смахивая с головы хлопья тающего снега, гражданин в летах молвил своим скрипучим, но от того не менее приятным голосом:

- Да, погодка нынче даёт жару!.. А у вас тут ничего, уютненько, по-домашнему.

- Обжили потихоньку, - с улыбкой отвечал Волк. – Да вы не стойте, присаживайтесь!

Все, наконец, заняли свои места. У изголовья стола сел пожилой гражданин, по правую руку от него расположился его спутник, по левую – Волк. Лицо Волка выглядело довольным. Он коротко обвел взглядом собравших и провозгласил:

- Камрады, разрешите мне представить вам наших сегодняшних гостей, если вы, конечно, сами их не узнали. Начнем с чудесного человека, сидящего поодаль от меня. Олег Л., он же Поэт.

Молодой человек вежливо привстал со своего места.

- Олег, - продолжал Волк, - с самого начала, еще на стадии первичного формирования Организации играл в ней одну из ключевых ролей. Особую роль, я бы даже сказал. Эрудит, интеллектуал и творческая личность, он дал нам массу ценных советов, которые во многом сформировали концепцию нашей борьбы. Нет поводов скрывать, что он является вторым человеком в Национал-Патриотической Партии. Он – правая рука В. Ж., лидера Партии, и успех ее развития во многом именно его заслуга. Он – наш серый кардинал в среде радикальной оппозиции.

- Ну, с серым кардиналом ты, конечно, загнул, - ответил с улыбкой Поэт. – Однако, это звание льстит мне как матерому заговорщику и провокатору.

- Я рад, - кивнул Волк. – С Поэтом, вроде, разобрались. Теперь позвольте мне представить не абы кого, а нашего Вождя. Уверен, многие из вас его узнали. Герман С., писатель, поэт, публицист и яркий политик современности – не только в масштабах нашей страны, но и всей Европы. Мое уважение к этому человеку не имеет границ. Герман – человек с интересной и сложной судьбой, объездивший за свою жизнь не один десяток стран, написавший целую плеяду всемирно известных романов. Он – участник многих локальных конфликтов. Количество скандалов, связанных с его именем, подсчету не поддается. В моих глазах, Герман – человек эпохи, ее Ум, Честь и Совесть. И я крайне рад, что именно этот гениальный человек возглавляет нашу Организацию. Успех нашей кампании в значительной степени обусловлен тонким политическим чутьем Германа, которое, уверен, не раз уже спасало нас от принятия неверных шагов. Я не сомневаюсь, что уже после непродолжительной беседы с этим человеком вы начнете разделять мои чувства к нему.

- Волк, сколько напыщенных слов сейчас прозвучало из твоих уст! – с легким укором и доброй улыбкой произнес Герман. – Я сам не верю, что все они обо мне – и это при моем-то самолюбии.

Народ оценил шутку сдержанным смешком.

- Про Вас, Герман, про кого же еще! – воскликнул Волк.

- Ну, мало ли, про кого… - улыбнулся Вождь. – Вот передо мной, например, сейчас сидит много молодых, наверняка интересных и совершенно незнакомых мне людей. Может, представишь мне их?

- Запросто, - легко ответил Волк.

Он по очереди представил гостям координаторов «второй волны». Пожимая руку Герману, Саша не мог не отметить, что рука у него твердая. Один только этот, казалось бы, незначительный момент давал понять, что Герман – не старикан, а мужик. Пожилой, но мужик.

- Герман, я уверен, Вам есть что сказать нашим «молодым»? – с намеком спросил Волк.

- Безусловно, - согласился Герман и поправил очки. – Но для начала, учитывая обстановку и скромно, но со вкусом сервированный стол, я бы предложил всем выпить. За знакомство.

- Отличная идея! – воскликнул Волк и принялся разливать водку.

Все дружно чокнулись и быстро выпили. Герман, насладившись суровым послевкусием водки, закусил куском лимона. Народ выжидающе уставился на него.

- Что же, - не затягивая, начал вождь, - для начала сразу хотел бы прояснить ряд моментов. Волк давеча представил меня как вашего Вождя. Не буду отрицать, это льстит моему самолюбию. Важность своей роли в нашем общем деле я также не отрицаю. Но! – воскликнул он, подняв указательный палец. – Уясните для себя раз и навсегда: все ваши многочисленные и впечатляющие достижения – это исключительно ваша заслуга. Только ваша, не моя! Не я, а вы организовывали, прорабатывали и четко исполняли все наши акции. Я восхищен и, честное слово, поражен тем, что наш актив понес столь малые потери. Волк, напомни мне цифры, пожалуйста.

- Три человека убитыми плюс один раненый. При этом один боец был смертником, второй же был расстрелян за предательство. Раненый уже идет на поправку. Да, и еще: в результате последней акции у нас появилась персона нон-грата. Я имею в виду Гламур, объявленную спецслужбами в международный розыск. Впрочем, потерей это назвать сложно.

- Ты прав, - подтвердил Герман. – Одним словом, наши потери минимальны. Я был уверен, что к этому этапу они будут в разы больше. Хорошо, что мой прогноз не оправдался. Так, что я еще хотел сказать?.. Насчет моего «вождизма»: уважаемые, ради всего святого, не делайте скоропалительных выводов, что я вас использую для воплощения своих политических амбиций! Недавно я окончательно решил для себя, что после нашей победы я не буду претендовать на роль правителя. Есть люди, которые справятся с этой ролью лучше меня. В конце концов, с моей стороны обратное устремление было бы проявлением несправедливости по отношению к вам, людям молодым. В мире и так хватает президентов-старых пердунов, так зачем мне собственным примером усугублять эту плачевную статистику? Новый Мир, за который мы вместе сражаемся, должен быть Миром молодых. А меня хоть и называют то и дело «вечным подростком», должен признать, что это уже не так. Старею я – и телом, и немножечко душой. А сознание стариков, как не крути, тяготеет к консерватизму.

- И кого же, в таком случае, Вы пророчите на роль национального лидера? – прямо спросил Горелый.

- Интересный вопрос, молодой человек! – воскликнул Герман. – А вот хотя бы того же Олега.

Поэт, удивленно подняв брови, уставился на Германа. Волк посмотрел на обоих с не меньшим удивлением.

- А почему бы и нет? – усмехнулся по-доброму старик. – Уверен, он бы достойно справился с этой ролью. Справится, вполне. Сейчас, друзья мои, я именно тем и занят, что подыскиваю необходимых новому государству людей. И не такое простое это дело: искать профессионалов в области, например, экономики и честных людей в одном лице. Однако, у меня пока, вроде, неплохо получается. Если все те люди, с которыми я вышел на контакт, согласятся работать на благо нового государства, у нас будет весьма и весьма неплохой кабинет министров.

- Герман, - неожиданно для себя заговорил Саша, - скажите, что с нами будет?..

Вопрос вызвал дружный смех, и Саша залился краской, стыдясь своей дурацкой непосредственности.

- Я, собственно, не пророк, чтобы достоверно отвечать на такие вопросы, - с улыбкой проговорил Герман. – Смотря что Вы имеете в виду.

- Позвольте, отвечу я, - вклинился Поэт. – Если я все правильно понимаю, суть вопроса состоит в мотивации нашего боевого крыла. Из сказанного Германом, у вас могло сложиться впечатление, что вы своими усилиями приводите к власти совершенно «левых» людей. И каждого из вас, так или иначе, волнует отдача – вознаграждение за проводимую вами работу. И я вас прекрасно понимаю: кому хочется безвозмездно рисковать своей задницей во имя политической карьеры левых дядей? Никому. Вы наверняка уже поделили между собой виртуальные министерские портфели и тут – на тебе: чемоданчики уже поделены, причем без вашего участия. Между левыми людьми. Но поймите одну вещь: управление государством – задача очень и очень непростая, и под силу она лишь профессионалам. Особенно в современных условиях: малейшие просчеты новой власти могут привести к иноземному вмешательству с последующим захватом нашей страны другими державами, а это, как вы понимаете, для нас совершенно недопустимо. В то же время, мы с Германом не имеем морального права отказать вам в непосредственном участии в управлении страной. Ведь грядущий переворот будет преимущественно вашей заслугой! Победа куется вашими руками! После победы вожжи правления страной обязаны отойти не в руки отдельного человека, но в руки специального комитета, состоящего из компетентных профессионалов. Многим из вас однозначно найдется в нем место. Каждый из наших бойцов, так или иначе, обладает определенными талантами и спосбностями, и каждый получит свое честно заслуженное место. Гвоздь и Уайт, к примеру, могут заняться курированием подготовки спецподразделений. Папарацци легко может стать одним из наших экспертов в области политологии и геополитики. Гламур я пророчу какой-нибудь важный пост в сфере культуры – на ее усмотрение. Лион – военный врач по специальности, для него также найдется работа. Нахер возглавит службу информационной безопасности. Дарья, с который я знаком еще со времен ее членства в НПП, между прочим, весьма талантливая художница и поэтесса, и я был бы рад, если бы она возглавила некий союз авангардных художников. Учитывая выдающиеся таланты и саму разносторонне развитую личность Волка, его мы также вряд ли увидим в очереди на бирже труда. О твоих талантах, Саша, равно как и о талантах других замечательных людей, с коими я имел честь сегодня познакомиться, мне пока ничего неизвестно. Уверен, для вас наверняка найдутся профильные должности. И для активистов – тоже. А те товарищи, кто по причине отсутствия желания – либо возможностей – не будут занимать каких-либо постов, смогут довольствоваться солидного размера пенсией за внесенный вклад в дело Революции. В общем, все останутся довольны. Это я вам гарантирую.

- Все это замечательно, мой дорогой друг, - сказал Герман, - но рано пока делить шкуру неубитого медведя. Мы как никогда близки к победе, но еще не победили. Самое сложное еще впереди. Наши последние акции изрядно потрепали нервишки власть предержащим, и они чувствуют, что без решительных мер с их стороны им скоро пиздец. Близок тот час, когда они будут готовы разом закрутить все гайки, ввести не просто «комендантский час», но и танки в столицу. Теперь, имея на руках накопленный капитал, мы отнюдь не обязаны делать много шагов. Будет достаточно всего нескольких акций, но эти акции обязаны быть чертовски громкими, прогреметь на весь мир! И все они должны иметь один вектор. Мы посоветовались с Поэтом и пришли к выводу, что настало время унизить власть, как никогда. Опустить ее авторитет ниже самого грязного и обоссаного плинтуса.

- В принципе, мы два месяца уже именно этим и занимаемся, - подметил Волк.

- Да, - подтвердила Папарацци. – Если не тяжело, разжуйте нам попопулярнее: какого рода действия и против кого именно мы должны осуществлять?

- Против спецслужб, - ответил Поэт. – Мы должны опустить УНБ. Десятилетиями в нашей стране гарантом стабильности государственного устройства в глазах народа был авторитет отнюдь не власти и не армии, но именно «чекистов». Если «чекисты» держат народ в ежовых рукавицах – значит все хорошо, в стране спокойствие и порядок. «Чекисты» расслабились и заворовались – все, пиздец, жди перемен. Мы должны сыграть именно на этой тенденции. Я понимаю, насколько это дерзко и рискованно, но таким путем мы ясно продемонстрируем народу бессилие этой власти. И, как следствие, необходимость Революции. Сами понимаете, без непосредственной поддержки народа нам наших целей никогда не достигнуть.

- Странно, я полагала, что Революция будет сделана руками НЕ-шников и Национал-Патриотов – при непосредственном участии наших мозгов, - произнесла Дарья.

- Ты чертовски проницательна! – усмехнулся Поэт. – Но если симпатии народа будут оставаться на стороне нынешнего правительства, народ нас вместе с оппозиционерами пустит на вилы! Улавливаешь, о чем я?

Дарья безразлично пожала плечами.

- Отцы-командиры, - с легкой иронией обратился Гвоздь к Герману и Поэту, – я никогда не был трусом и нытиком, но чёрт побери! Я вообще не представляю себе, как вы сами это видите. Нас двадцать человек, из которых лишь половина – терпимые бойцы. У нас скудный арсенал, и возможностей пополнить его сейчас нет! А вы говорите о прямой конфронтации с «чекистами», которые, к тому же, сейчас на взводе! При таком раскладе у нас нет ни единого шанса.

- К слову, с арсеналом у нас и впрямь серьезные проблемы, - был вынужден признать Волк.

- Какого именно характера? – тут же поинтересовался Герман.

- Да любого, - со вздохом отвечал Волк. – В нашем распоряжении имеются дюжина автоматов, с десяток пистолетов и один дробовик. Боеприпасы на исходе. Заметьте, у нас не осталось ни одной снайперской винтовки, что резко усложняет акты устранения VIP-персон. Докупать оружие нынче не представляется возможным: УНБ в связи с последними событиями основательно взялось за наших поставщиков. Укупить что-либо возможно лишь втридорога, а с деньгами у нас напряг. Стыдно говорить, но в нашем распоряжении осталось меньше десяти тысяч долларов.

- Да, не густо, - вздохнул Герман. – Жаль, что ты не докладывал мне об этом раньше… Будем думать. Возможно, я смогу достать какие-то деньги, но гарантировать ничего, к сожалению, не могу.

- Быть может, есть резон подумать об еще одной экспроприации? – предложил Поэт.

- Не знаю даже, - пробормотал Волк. – Суеверие, конечно, но именно в ходе той «экспроприации» мы потеряли первого бойца. Но других выходов я сам не вижу. Да, о деньгах вообще не хочется думать!..

- А приходится, - отреагировал Герман. – Без чертовых бумажек – никуда!.. Ничего, ребята, выкрутимся как-нибудь! Может, я чего придумаю, может – вы. Выкрутимся!

- Да, Вы правы, - задумчиво проговорил Волк, вздохнул, улыбнулся и повеселевшим голосом предложил: - А, к черту все! Давайте бахнем за что-нибудь!

Народ дружным смешком поддержал предложение. Лион оперативно начислил всем по стопочке, бойцы взяли посуду в руки и вопросительно уставились на Германа, ожидая тост. Герман произносил тост зычным голосом – голосом Вождя:

- Камрады, так выпьем же за свержение старого мира – мира корысти, продажности и бездушия! Выпьем за становление Нового Мира – Мира, в котором слова «Жизнь», «Подвиг», «Героизм» и «Любовь» станут больше, чем просто слова! Наше пришествие к власти явится земным отображением смены космических эпох – воплощением смены характеризующейся алчностью, пороком и предательствами эпохи Рыб благодатной эпохой Водолея. Уж коли мы выбраны Судьбой для выполнения этой сакральной миссии, так пусть же нам сопутствует удача до самого конца, до самой нашей неотвратимой Победы! Выпьем за Победу, бойцы! Ура! Ура! Ура!

Поиск по сайту: