Глава 16. Большие синие чашечки, некогда кружившиеся в замысловатом танце, заставляя ребятишек в упоении прихлопывать ладошками

Большие синие чашечки, некогда кружившиеся в замысловатом танце, заставляя ребятишек в упоении прихлопывать ладошками, сегодня вечером не двигались. Они грустно висели на концах изъеденных временем и бесконечными дождями стальных стержней и смотрели на площадку. Там тоже ничего не было. Только ночной ветер да два человека, встретившиеся в этом странном окружении. Они молча изучали друг друга с противоположных углов площадки и не спешили пойти навстречу друг другу. Один из них – пожилой человек в коричневом плаще – держал в руках оголённый пистолет. Другая – высокая женщина в глухом чёрном одеянии и длинными светлыми волосами до пояса – ничем не была вооружена, но не испытывала никаких неудобств перед человеком в пистолете. Потому что она была вооружена верой. И уверенностью в том, что делает. Ни того, ни другого у человека в плаще не было.

– Я нанял тебя, чтобы ты нашла девушку, – сказала женщина. – Ты это сделал и получил то, что тебе причиталось. Что тебе ещё нужно?

– Вы меня обманули, леди, – холодно констатировал детектив Картланд. – А я не люблю, когда меня используют.

На лице Клаудии ничего не изменилось:

– Обманула? В чём?

– В том, что Хизер у вас похитили, – Картланд подтянул подол плаща. Непонятно почему, но он нервничал перед своей бывшей клиенткой. Даже сейчас, стоя перед ней с заряжённым пистолетом. Её глаза... он никогда не отводил взгляд от собеседника, считая это проявлением слабости и вообще плохим тоном, но разговаривая с Клаудией, ему нестерпимо хотелось это сделать.

– Это не обман, – Клаудия покачала головой; кроны деревьев за её спиной колыхались в такт. – Она была нашей. Тот недостойный человек, Гарри Мейсон, выкрал её у нас и прятал все семнадцать лет.

– Возможно, – согласился детектив. – Но она была счастлива с ним. А теперь, благодаря вам, она ещё долго не сможет смеяться.

– Это всё только потому, что он промыл ей мозги, – глаза Клаудии негодующе блеснули, и карусель неслышно скрипнула. – Её истинная сущность сейчас спит... но начинает пробуждаться. Внутри девушки живёт Бог. Но когда Алесса, мать Божья, пробудится окончательно...

Алесса – это настоящее имя Хизер. Картланд это знал, Клаудия просветила его насчёт этого уже на первой их встрече. Но тогда это казалось рядовым делом, одним из тех «спокойнячков», которые можно быстро завершить и получить причитающийся гонорар. Старому человеку в копилку перед тем, как уйти на окончательный отдых. Теперь всё встало с ног на голову. С тех пор, как Дуглас понял, что с его лёгкой руки произошло что-то непоправимое... и он должен той девушке, Хизер, больше, чем жизнь.

Поэтому Дуглас Картланд, частный детектив, проживающий в солнечной Калифорнии, не жалел о том, что делает. Всю жизнь он не вмешивался в чужие дела сверх меры. Этого требовала щепетильная профессия. Но когда-то нужно начинать.

– Что тогда? – спросил он женщину, которая говорила о Боге.

Клаудия мечтательно полузакрыла глаза:

– Наступит вечный Рай.

– Хм, и что это за Рай? – скептически спросил детектив. Он сам не верил в Рай. Ни в вечный, ни во временный. Потому что прожил на свете достаточно, чтобы понять, что любой рай будет лишь фикцией. Тем же тщательно замаскированным адом.

– Место без боли, – женщине мысли о грядущем доставляли сладостное наслаждение. – Место, где не будет голода, болезней и старости. Царство без зависти и войн, где все будут жить по воле Божьей.

– «Ни того, ни другого, ничего», – Картланд задумчиво огляделся вокруг. – Идеально вылизано, не находишь? Рай для кастрированных овечек, не больше. Скучновато, я бы сказал.

Клаудия исподлобья смотрела на него, и сжала бескровные губы, словно в приступе обиды и горечи. Но их оттенила проступающая среди едва заметных морщин жалость. Жалость к человеку, который нелепо размахивал перед ней оружием.

– Мне тебя жаль. Ты так и не понял...

Она начала оборачиваться к калитке, чтобы уйти, и тогда детектив заметил мелькнувшие под подолом длинного чёрного платья голые пятки. Клаудия ходила разутой в ночном парке по холодному стальному помосту. Это обстоятельство почему-то побеспокоило его больше всего.

Нельзя дать ей уйти. Ты знаешь, что делать.

Картланд поднял руку с пистолетом и нацелил ствол на Клаудию. Она остановилась на полушаге, но не из-за боязни выстрела: казалось, женщина в шоке просто оттого, что этот старик осмелился поднять на неё оружие.

– Ты собираешься убить меня? – удивлённо спросила она, видя, как детектив щелкает затвором. – Неужели это так легко для тебя?

– Я делал это раньше, – сухо сказал Картланд, стараясь не выдать дрожь в пальцах.

– Тогда, – услышал он в ответ тихий, почти неслышимый голос, – мне тебя действительно жаль.

Выровняв ствол, он вновь взглянул на женщину. В последний раз перед тем, как совершить задуманное. Увидел её ледяной взгляд и понял, что проиграл. Вчистую. Во взгляде женщины осталось только презрение – презрение к тщедушному созданию, пытающемуся остановить необратимое.

Синие игрушечные чаши опять качнулись на своих стержнях, издав негромкий скрип, сотрясший ржавый воздух. Не дожидаясь, пока отзвуки этого скрипа растворятся в тишине, Дуглас Картланд нажал на курок.

Поиск по сайту: